Взаимоотношения Казахстана с Королевством Саудовская Аравия

Андрей Грозин

С первых шагов существования Республики Казахстан (РК) как самостоятельного суверенного государства, руководство страны взяло ориентацию на выстраивание во внешнеполитической деятельности т.н. «многовекторной политики». До настоящего времени эта политика лавирования между мировыми центрами силы, использования их взаимных противоречий для получения различных преференций использовалась казахстанской властью с большей или меньшей долей успешности.

Королевство Саудовская Аравия (КСА) занимает определенное место в «многовекторной» модели внешнеполитического позиционирования Казахстана.

Казахстано-саудовские отношения за годы независимого существования РК, носили преимущественно «гуманитарную» направленность, экономическое взаимодействие отличалось низкой интенсивностью. Не смотря на то, что Королевство Саудовская Аравия (КСА) было в числе первых арабских и мусульманских стран, признавших независимость Казахстана (30.12.1991), выдало за годы независимости различных грантов и льготных кредитов на сумму близкую, по некоторым оценкам, к полумиллиарду долларов (в одно строительство Астаны саудиты с 1996 г. вложили десятки миллионов долларов – одно здание сената в казахстанской «северной столице» обошлось Эр-Рияду в 30 млн. долл.), отношения двух стран явно уступали ирано-казахстанскому сотрудничеству. В январе и марте 1992 г. принц Сауд Аль-Фейсал дважды намеревался посетить РК, однако эти визиты не состоялись. Осенью 1994 г. Н.Назарбаев совершил официальный визит в Саудовскую Аравию и встретился с главой государства королем Фахдом бен Абдель Азизом и другими деятелями КСА. Во время переговоров король Фахд заявил, что Саудовская Аравия готова оказать Казахстану всемерное содействие в становлении его государственности. Весьма интересным фактом во время поездки в Королевство стало то, что казахстанскому лидеру впервые была предоставлена редкая в саудовской практике возможность посетить «Кааб» (Дом Аллаха) в Мекке и захоронение Пророка Мухаммеда в Медине. Важным итогом его визита в КСА стало подписание генерального соглашения о сотрудничестве в торгово-экономической, инвестиционной, технической и культурной областях, а также о сотрудничестве в области спорта и по делам молодежи, что, собственно, явилось одним из первых таких документов, заключенных КСА с иностранными государствами.

В то же время все многочисленные знаки внимания руководителям РК и многочисленные документы работали слабо. Например, внешнеторговый оборот между Казахстаном и Саудовской Аравией за 1996 г. в результате заключения одноразовых сделок между коммерческими структурами обеих стран составил всего $14.2 млн.[1] Из РК в КСА экспортируется зерно и мясо. Королевство поставляет в Казахстан оборудование, инструменты и изделия из недрагоценных металлов.

Весьма негативным моментом в казахстано-саудовских отношениях стало убийство в Алма-Ате в 1997 г. второго секретаря посольства КСА в РК Ахмеда Уда аль-Сави. Смерть дипломата и вялое, длившееся более четырех лет следствие, вызвали серьезное недовольство саудитов.

Лишь в последние год-полтора интерес Астаны к сотрудничеству с Эр-Рияддом стал более отчетливым и публично выраженным.

Во многом, слабость взаимодействия Казахстана и Саудовской Аравии объясняется конкуренцией на рынке углеводородного сырья. Хотя «большая казахстанская нефть» на порядки уступает углеводородам Ближнего Востока, ясно, что Эр-Рияд совершенно не заинтересован в форсированной разработке шельфа Каспийского моря (по большинству экспертных оценок, именно Астана располагает на шельфе и дне моря наиболее перспективными в плане углеводородов геологическими структурами).

Самым значимым «активом» саудитов во взаимоотношениях с РК является нахождение на территории королевства главных исламских святынь.

Получив государственную независимость, казахстанское руководство изначально твердо и последовательно ориентировалось на «светскую» модель ислама в обществе. В то же время, руководители Казахстана, с первых самостоятельных шагов на международной арене, стремились подчеркнуть свою конфессиональную общность с единоверцами: Н.Назарбаев совершил «малый хадж» (последний раз – в феврале 2004 г.), при встречах с лидерами мусульманских государств участвовал в публичных богослужениях, присутствовал на многочисленных церемониях открытия мечетей в различных городах страны, республика стала членом ОЭС и ОИК, активно сотрудничает с Исламским банком развития. Говорить о государственной политике направленной на исламизацию страны, конечно, не приходится - это были, в значительной мере, имиджевые акции. И Н.Назарбаев, и подавляющее большинство властной элиты Казахстана были и остаются людьми сугубо светской культуры.

Руководство РК понимало и понимает ислам именно как «прикладное» идеологическое средство. Идейная и мобилизующая сила ислама на порядок мощней идеологии «Стратегии-2030», «казахстанского евразийства», «самоидентификации казахстанцев в патриотов» и подобной современной казахстанской эрзац-идеологии.

В Казахстане отдельные опыты по внедрению ислама через СМИ и книгоиздание не дали заметных результатов. Сочинения аятоллы Хомейни («Исламское правление»), изданные в Алма-Ате в 1993 г. лежали на алма-атинских книжных прилавках до конца 90-х годов прошлого века, несмотря на невысокую цену. Попытки издания исламоориентированных, или традиционалистских периодических изданий («Иман», «Наше время», «Аль-Хабар») стали провальными. Немногочисленные попытки создания исламских передач на радио и телевидении также пока оказываются малоэффективными. Свою роль при этом играет общая настороженность казахстанского общества и, особенно, политического руководства к так называемому «исламскому ренессансу» (Афганистан, Таджикистан, узбекская оппозиция, Северный Кавказ). События на юге Киргизии (вторжения банд Исламского движения Узбекистана в 1999-2000 гг.), теракты в США 11 сентября 2001 г. и развернутая Вашингтоном «война с терроризмом» резко усилили эти настроения.

Говорить о серьезном влиянии ислама можно только применительно к отдельным районам южных областей Республики: Южно-Казахстанской и Джамбульской, и Кзыл-Ординской. Особенно ощутимо его влияние в двух первых. Во многом это объясняется наличием там крупной (порядка 320-350 тыс. человек) узбекской диаспоры.[2]

Из пяти партий, прошедших в Мажилис (Парламент) РК ни у одной в программах нет даже упоминания о какой-либо религии. Среди самовыдвиженцев и депутатов, выдвинутых общественными объединениями, также нет лиц, заявивших о приверженности исламу. Предстоящие осенью 2004 г. парламентские выборы демонстрируют то же отсутствие у политических партий и движений РК интереса к использованию религиозной проблематики. В то же время, в последние 2-3 года в республике активизируется деятельность официально запрещенной «Хизб-ут-Тахрир». Ее активность заметна, в основном, в областях РК, граничащих с Узбекистаном.

В современном казахстанском обществе мусульманские общины сложно классифицировать по территориальному признаку. Причиной этому служит распространение на территории Казахстана большого количества различных течении и толков ислама. При наличии в Казахстане различных толков внутри ислама появляется множество общин идейно отличающихся друг от друга. Деления мусульман на «жамагаты» (общины) осуществляется в направленности каждого из них на свои теологические и иные ориентиры. В настоящее время Духовного Управления Мусульман Казахстана (ДУМК) имеет влияние лишь на имамов официально зарегистрированных мечетей, но не на множество крупных и малых жамагатов существующих независимо друг от друга. Как следствие, для ДУМК становится проблемным воздействовать на мусульманские общины в республике и к 1999 г. в РК, как и в других государствах Центральной Азии резко обозначилась угроза проявления религиозного радикализма, в частности исламского.

Многое указывает на то, что значительная часть «независимых» жамагатов существовала, опираясь на поддержку различных «негосударственных» и «полугосударственных» структур Саудовской Аравии. Стоит напомнить, что ваххабитское КСА с 70-х годов прошлого столетия тайно поддерживало религиозных радикалов во многих странах и континентах, хотя официально их и осуждало. Широко известно, что саудиты финансировали ливанские и палестинские террористические группировки, активно поддерживали талибов. Западные СМИ после «11 сентября» переполнены сведениями о тесных связях правящей династии КСА с «Аль Каэдой».

В конце 70-х и в начале 80-х годов двадцатого века палестинские тергруппировки систематически шантажировали Королевский двор ибн Саудов угрозами совершения терактов в КСА. Дабы откупиться от них, ибн Сауды выделяли финансовые средства, в качестве «охранной грамоты». Ту же самую стратегию по отношению к королевскому дому избрали и исламистские террористы «новой генерации» - начала ХХI века.

Однако идеологическая экспансия Эр-Рияда в новых независимых государствах (ННГ) Азии носила не вынужденный а целенаправленный, государственно санкционированный характер и рассматривается руководством КСА в качестве действенного инструмента проведения в регионе политики, отвечающей интересам Саудовской Аравии и формирования в бывших советских азиатских республиках просаудовской элиты. Данный процесс медленно и внешне не слишком заметно шел в Казахстане в течение всех 90-х. Особо действенным инструментом при этом стал хадж в Саудовскую Аравию – в последние годы среди желающих совершить паломничество стало много высокопоставленных чиновников, парламентариев, известных в Казахстане людей - в казахстанском бомонде получить звание кажи после священного обряда стало особо престижным.

С 1998 г. саудиты заключили с ДУМК договоренности о массовых (в пределах 2-3 тыс.) поломничествах казахстанских мусульман в Мекку и Медину. Стоит добавить, что тогдашний главный муфтий Духовного управления мусульман Казахстана Ратбек хаджи Насынбайулы очень тесно сотрудничал с руководством КСА и, по широко распространенному в Казахстане мнению, был связан с «высокими лицами» Саудовской Аравии прямыми материальными интересами.

В этих условиях власти РК необходимо было предпринимать срочные меры по снижению риска распространения радикалистских идей среди верующих, а также изменения своей политики в отношении ислама вообще и ДУМК в частности. В июне 2000 г. спешно собранный при деятельном участии главной «идеологической» структуры казахстанской власти - Министерства информации и общественного согласия - Курултай мусульман Казахстана на должность духовного главы мусульман РК - муфтия, поставил человек, не являющихся известным теологом или религиозным деятелем. Им стал доктор филологии и советник посольства РК в Саудовской Аравии Абсаттар Дербисалиев, «светскость» которого не вызывает никакого сомнения. Дипломат, ставший муфтием никогда не был имамом (настоятелем) любой, пусть самой захудалой, мечети.[3]

С избранием на должность муфтия Дербисалиев объявил о стремлении установления в Казахстане норм «классического» ислама – т.е. трактовки ислама, которая принята в арабских странах и отличается от саудовского ваххабизма. Ясно, что, таким образом, государство, через новую политику ДУМК стремиться унифицировать ислам по всей территории Казахстана. Это должно привести к облегчению контроля государства за процессами, происходящими среди верующих. Под эгидой внедрения «классического» ислама предполагается повышение уровня образования имамов и мулл. Разумеется, что прошедшие «кадровый отбор» претенденты будут полностью лояльными к политике казахстанской власти в отношении религии.

Новый муфтий неоднократно заявлял, что ислам и политика несовместимы. Как следствие, эта же идея проповедуется верующим в мечетях, контролируемых ДУМК.

Подобная политика не только будет способствовать построению идеологии государства на уровне мечетей, но и являться превентивной мерой для предотвращения проникновения извне идей экстремистского и радикалистского толка.

Сейчас ясно, что казахстанские власти будут и в дальнейшем целенаправленно проводить политику, направленную на «превентивное усмирение» религии. Не исключено, что при этом могут возникнуть локальные конфликты между представителями государственного ислама и их противниками, сторонниками традиционного казахстанского ислама и различных салафитских версий. Но процесс тотального огосударствления ислама, несмотря на все помехи, продолжится и будет длительным. С учетом того, что исламскую миссионерскую деятельность в РК наиболее активно проводило КСА, процесс ужесточения государственного контроля за данной сферой ударил именно по интересам саудитов.

Сгладить ситуацию должен был первый визит в Казахстан принца Султана бин Абдель Азиза Аль-Сауда (ноябрь 2000 г.), совпавший с очередным «подарком» КСА – предоставлением Казахстану займа в $12 млн. на реконструкцию автодороги Астана–Караганда. В Астане принц Султан обсудил с Назарбаевым также вопросы экономического сотрудничества и перспективы развития военно-технического сотрудничества.

Пока не совсем понятно, какие направления ВТС могли бы развиваться между полностью ориентированной на западные вооружения Саудовской Аравией и Казахстаном. Правда, известно, что с 1994 по 1997 гг. КСА приобрела у США оружия и новейших систем вооружения на общую сумму в 36,4 млрд. долл. и вышла по этим показателям в число мировых лидеров. Страна ежегодно расходует на оружие более 18 млрд. долл. и какую-то небольшую часть от этой суммы может получить и Казахстан. Например, в рамках программ подготовки военных кадров или различных мониторингов (экологических, информационных и пр.).

Тогда же в Эр-Рияде заместитель министра иностранных дел КСА назвал Казахстан главным политическим и экономическим партнером Саудовской Аравии не только в Центральной Азии, но и на всем пространстве СНГ. Однако дальше деклараций дело тогда не пошло – Н.Назарбаев ясно подчеркнул, что Казахстан ожидает от Саудовской Аравии больше, чем та дала его республике ранее. В частности, на пересс-конференции по итогам визита наследного принца в РК, Назарбаев отметил, что Саудовская Аравия является мощным государством, чьи инвестиционные возможности исчисляются суммой порядка 200 млрд. долл. И прямо заявил, что «для Казахстана имеет большое значение финансовая помощь проводимым в республике экономическим реформам со стороны Саудовской Аравии, равно как и поддержка на международной арене».[4] Казахстанский президент указал, что ожидает более серьезного вклада от ста крупнейших бизнесменов КСА, составивших в 2000 г. фонд поддержки Центральной Азии и Казахстана – «CAI-Kazakhstan» и объявивших о готовности профинансировать в Казахстане проектов на 72,5 млн. долл.

После определенной паузы в отношениях, вызванных недовольством руководства КСА столь высокими требованиями Астаны, Эр-Рияд предложил начать отношения «с чистого листа» - в 2002 г. Казахстан вновь посетил принц Султан бин Абдель Азиз. Стороны, по данным информированных источников сумели снять ряд противоречий (в частности, Астана обязалась не вести жесткого давления на саудовских проповедников, а принц выступил гарантом увеличения грантовой помощи – в первую очередь, в строительные проекты новой столицы Казахстана). Однако, после терактов в США, в казахстано-саудовских отношениях вновь возникло много неопределенных моментов. Главным опасением Астаны является в настоящее время даже не экспансия вахаббитской идеологии, а возможное изменение политики Вашингтона по отношению к Эр-Рияду. Причем сомнения казахстанского руководства были так серьезны, что Н.Назарбаев отменил («в связи с ситуацией вокруг Ирака») визит в Саудовскую Аравию, который должен был состояться весной 2003 года.

Снять многочисленные опасения руководства Казахстана должен был визит в мае 2003 г. в Астану генерального секретаря Всемирной исламской лиги (ВИЛ) Абдаллы Бен Абдельмухсина Аль-Турки. Аль-Турки, известный самыми тесными связями с саудовскими спецслужбами и династией Саудов имел длительную конфиденциальную беседу с Н.Назарбаевым.[5] Официальным поводом визита была заявлена поддержка инициативу Нурсултана Назарбаева по проведению в Казахстане форума мировых религий, своего рода саммита духовных лидеров, призванного поправить имидж казахстанской власти, существенно подорванный обвинениями в коррупции (т.н. «Казахгейт»).

По некоторым данным, Аль-Турки представлял на встрече не столько ВИЛ, сколько руководство Саудовской Аравии и гарантировал казахстанскому лидеру не только всемерную поддержку при возможных политических изменениях в РК, но и значительные инвестиции в казахстанскую экономику и неприменение различных возможных мероприятий по блокированию разработки и будущей транспортировки казахстанских шельфовых углеводородов. Зримым итогом визита Аль-Турки стало обещание Н.Назарбаева посетить Эр-Рияд для окончательного решения некоторых практических вопросов в начале 2004 г.

Одновременно с визитом Турки губернатор провинции Рияд принц Салман бин-Абдул Азиз, курирующий связи с РК и руководящий деятельностью трех крупнейших саудовских благотворительных организаций, принял посла Казахстана в королевстве Аскара Мусинова и обещал казахстанской стороне новый формат донорства – гуманитарную помощь некоторым, особо нуждающимся отраслям экономики и крупным предприятиям. Стоит напомнить, что до последнего времени Королевство финансировало в республике только программы религиозного мусульманского толка и несколько небольших научных проектов (экология).

В сентябре 2003 г. Эр-Рияд отправил в Астану министра нефти и минеральных ресурсов КСА Али Бин Ибрахим Аль-Нуэйми, предложившего Н.Назарбаеву «тесное сотрудничество в нефтегазовой сфере». Комментарии о итогах конфиденциальных переговоров стороны были очень скупы, но по окончании визита в казахстанских СМИ прошла дискуссия о возможности тесной координации или даже вступления республики в структуры ОПЕК (сейчас у Казахстана статус наблюдателя). По словам саудовского министра, собеседники «нашли точки соприкосновения и подтвердили, что имеются широкие возможности для развития взаимодействия в нефтегазовой сфере, как на международном, так и на двустороннем уровне». Достоверно известно, что стороны согласовали свои позиции накануне визита казахстанского лидера в Саудовскую Аравию.

Данный визит состоялся в марте 2004 г. Президент Назарбаева встречали с поистине королевскими почестями: у трапа самолета главу РК встречали лично наследный принц Абдалла и второй заместитель премьер-министра, министр обороны принц Султан, в Эр-Рияде, в Мекке и Медине казахстанскую делегацию встречали на самом высоком уровне. Принц Абдалла вручил Назарбаеву национальный орден «Великий герой». Этой награды, вручаемой только лидерам мусульманских государств и названной принцем высшей наградой во всем мусульманском мире, в виде подвески из чистого золота казахстанский лидер (очень чутко относящийся к подобным знакам внимания) удостоился первым из глав стран СНГ. В свою очередь президент Казахстана назвал Саудовскую Аравию «государством, которое играет, пожалуй, определяющую роль в развитии всего арабского и мусульманского мира, обладает высоким экономическим потенциалом, влияет на международные политические процессы». Глава РК в ходе визита побывал в Мекке, где совершил обряд малого паломничества, а на следующий день посетит мечеть пророка Мухаммеда в Медине и принял участие в пятничном молебне. Стоит отметить, что ранее подобных активных проявлений религиозности у Н.Назарбаева не наблюдалось.

Лидер РК провел продолжительную личную встречу с Абдаллой бен Абделом Азизом аль-Саудом (принц исполняет обязанности по управлению страной в связи с болезнью короля 81-летнего Фахда бен Абдела Азиза). Президент РК и принц КСА, по официальным данным, «обсудили вопросы развития двустороннего сотрудничества между двумя странами, выведения его на новый качественный уровень». Основной упор стороны сделали на проблему связей в сферах торговли и экономики, состояние которых было признано неудовлетворительным. Глава РК выразил благодарность за ту поддержку, которую КСА оказывает Казахстану, предоставление различных грантов и кредитов. Он также пригласил саудовских предпринимателей вложить инвестиции в различные отрасли казахстанской экономики, в том числе в нефтегазовый сектор.

Н.Назарбаев специально подчеркнул, что Казахстан и Саудовская Аравия придерживаются сходных позиций по ряду внешнеполитических проблем: Н.Назарбаев заявил о полной поддержке инициативы принца Абдаллы по ближневосточному урегулированию (БВУ), высказанной в феврале 2002 года. Общих позиций стороны придерживаются и по вопросам послевоенного урегулирования в Ираке (сохранение территориальной целостности страны, скорейшее экономическое восстановление, в котором обе страны могли бы принять участие). Оба государства в последнее время постоянно декларируют неприятие любых форм и проявлений терроризма. Саудовская сторона вновь проявила свою заинтересованность во вступлении РК в ОПЕК.

В последнее время Казахстан все настойчивее пытается втянуть саудитов в сотрудничество в сфере добычи, транспортировки и переработки нефти. Еще в 2001 г. обсуждался вопрос о создании совместной группы экспертов в нефтегазовой отрасли, задачей которого стало бы определение конкретных путей и форм сотрудничества, обмен информацией и технологией. Во время последнего визита Назарбаева в Эр-Рияд вопрос ускорения создания этой группы вновь был поднят казахстанским лидером. Астана рассчитывает на привлечение в казахстанский ТЭК компании «АRАМКО», а в химическую переработку углеводородов крупнейшей компании «SABIK». Саудовская Аравия до последнего времени придерживалась линии уклонения от подобного «взаимовыгодного сотрудничества».

В целом казахстано-саудовские отношения в последнее время переживают подъем, но на пути их развития лежат существенные ограничители. К ним следует отнести довольно настороженное отношение значительной части казахстанской элиты к теократическим ограничителям повседневной жизни, ориентация «новых казахов» на западный образ жизни и систему ценностей. Довольно точно об этом сказала старшая дочь президента Назарбаева Дарига в интервъю «Вашингтон пост»: «Саудовская Аравия для нас не образец, образец для нас это, скорее, Южная Корея». При этом, Астана серьезно рассчитывает на увеличение финансовой помощи (как грантовой, так и в национальные экономические проекты) КСА и расширение торгово-экономического взаимодействия. Однако, участие саудовского и, в целом, арабского капитала в приоритетных проектах Казахстана пока еще незначительно. Саудовский фонд развития уже более года говорит о готовности кредитовать строительство автомобильных и железных дорог в Казахстане, работы по расширению морского порта Актау на Каспии, но требует для себя эксклюзивных условий и государственных гарантий. То же относится и к создаваемому деловому совету предпринимателей двух стран.