Нет сейчас в молдавской политической жизни темы более захватывающей, чем "новый имидж" президента Владимира Воронина. Лидер, который пришел к власти, пообещав пристегнуть Молдову к оси Россия-Беларусь, объявить русский язык государственным, превратить Молдову в "Кубу Европы" и даже хуже - в непреодолимый барьер на пути натовских танков к Брянску - этот самый лидер в конце своего президентского мандата сделал политический вираж более головокружительный, чем любой иной бывший аппаратчик-коммунист, за ночь обращенный в демократию. Воронин принялся обвинять Россию и Украину в пособничестве сепаратистскому режиму Приднестровья, признал отдаление Молдовы от СНГ, решительно потребовал обновления формата переговоров путем усиленного вовлечения Запада в решение приднестровского кризиса, а также замены украинских и российских миротворческих сил на международные стабилизационные силы. Г-н Воронин проявил излишний радикализм не только по сравнению с совершенно противоположными ожиданиями, связанными с руководителем нереформированной и догматичной коммунистической партией, но и по сравнению со своими предшественниками, Снегуром и Лучинским, которые оказались неспособными занять такую же четкую позицию и не добились какого-либо прогресса в приднестровском вопросе.

Неужели Воронин решил-таки свою личную дилемму, о которой я писал некоторое время назад, в пользу ориентирования Молдовы в сторону евроатлантического пространства? Слишком скользкая почва для однозначных утверждений. Если кто-то помнит, три года назад президент Воронин заявил, что Молдова будет там, где ее национальные интересы, намекая на гибкость во взглядах, которую поведение его партии не подтверждает никаким образом. Сквозь призму же последних событий, тогдашний намек президента можно истолковать так: никакие идеологические догмы не помешают нам сменить курс, если этого потребуют интересы страны. Так и хочется воскликнуть: "Вашими устами, да мед пить, господин президент!", но что-то останавливает.

Все-таки напрашивается небольшой комментарий. Мне все время казалось, что есть в Молдове крепкое ядро, основанное на национальном самосознании, которое зовет ее в Европу, подтверждая европейскую судьбу и латинские корни этого государства. Однако не национальное самосознание делало политику в Республике Молдова после 1991 г., а колеблющиеся настроения ее руководителей - людей, сильно застрявших в советском прошлом, неспособных вообразить себя вне пространства, контролируемого Москвой. Это - негативная черта молдаван, которые легко забывают преступления коммунизма, но не могут простить задержек по выплате пенсий четырехлетней давности, когда страной руководил Альянс за Демократию и Реформы. Эта странная черта национального характера когда-нибудь, наверное, станет объектом внимания антропологов и специалистов в области психоистории. Пока же нам остается констатировать, что афишируемая гибкость коммунистов оставляет в офсайде Блок "Демократическая Молдова", который пытается воспользоваться охлаждением отношений Воронина с Москвой, чтобы обеспечить себе электоральный трамплин. Отдаление лидера коммунистов от Москвы, реальное или инсценированное (поживем - увидим) создает ужасные неудобства формированию Урекяна, а его избирателям - острое чувство фрустрации. Рассчитывая на забывчивость молдаван (ведь он умудрился заманить их тем минимумом, который предыдущее руководство не додумалось им предоставить), Воронин может себе позволить антимосковские выпады в попытке добиться от Запада поддержки, о которой никто из его товарищей до недавних пор и не мечтал. Позиция лидера-коммуниста кажется довольно прочной, и у его партии также нет причин беспокоиться насчет будущих выборов. С единственным условием: если не будет допущено ни одного серьезного просчета во внутренней и внешней политике (о природе таких просчетов мы еще поговорим).

Зато у Урекяна могут возникнуть проблемы. Примар Кишинева должен искать спонсоров не на Востоке, а также на Западе - там, где президент Воронин пока не добился существенных успехов, из-за дефицита доверия к нему как к лидеру правящей партии, которую никак нельзя считать чемпионом демократии и европейских ценностей. Делая ставку на Запад, "Демократическая Молдова" нейтрализует обвинения тех, кто утверждает, что этот блок ведет закулисные переговоры с Россией, и в то же время оградит своих людей от преследований со стороны властей. Бдительность Запада обяжет Воронина отвечать за последствия своих антироссийских заявлений. То есть, не нарушать норм правового государства. Потому что, повторяю, невозможно декларировать стратегическую европейскую ориентацию Молдовы, бороться с диктаторским режимом Смирнова, а параллельно продолжать давать собственным гражданам и международным организациям повод для сравнений с тоталитарным поведением того же Тирасполя. Речь идет, прежде всего, о ситуации на "Телерадио-Молдова". Именно об этих "просчетах" я и говорил выше. Господин Воронин должен понять - как ни трудно это для бывшего советского чиновника, и как бы ни тянули его назад "товарищи по партии", более догматичные и, похоже, испуганные его недавними политическими сальто - что в отсутствие реальной демократизации страны, независимого правосудия и истинной свободы слова, похвальная смена внешнеполитического курса Республики Молдова остается не более чем пустой риторикой в глазах Вашингтона, Страсбурга и Брюсселя. А то, что хотелось назвать политической смелостью, молниеносно обернется безответственностью и слепой самоуверенностью.

С другой стороны, важно чтобы и сам Запад не терял время, требуя слишком многих доказательств преданности как от официального Кишинева, так и от оппозиции. Как оказывается, молдавская политическая почва - это зыбучий песок, и если ее срочно не "забетонировать", то есть не дать этому несчастному государству конкретных перспектив, оно может снова двинуться в сторону Востока, так, как это случилось в феврале 2001 г. Можно сказать с уверенностью, что ни для кого на Западе такая инволюция в Молдове не является желательной.

[Версия для печати]