Западный и российский векторы внешней политики Беларуси заметно подравнялись

БДГ, 11 января 2005 г.

Андрей Федоров

Ушедший год, как, впрочем, и практически все предыдущие, едва ли можно занести в актив белорусской внешней политики. Более того, современный уровень взаимодействия Беларуси с Западом угрожающе приближается к тому нижнему пределу, который наблюдался после проведения в ноябре 1996 года первого конституционного референдума. Далеко не все складывается наилучшим образом также на российском направлении. Конечно, можно считать, что у критиков былого явного перекоса в сторону России теперь выбита почва из-под ног, так как западный и российский векторы внешней политики Беларуси заметно подравнялись. Проблема, однако, в том, что при этом они значительно уменьшились в размерах, и нет уверенности, что именно такой низкоуровневый вариант многовекторности и был целью белорусского руководства.

Между тем, окончание предшествующего года не предвещало такого грустного развития событий. Напомним, что тогда Александр Лукашенко дал поручение министру иностранных дел «начать диалог» с целью улучшения отношений Беларуси с США и Европейским союзом. Правда, независимые обозреватели скептически отнеслись к этому указанию. Они слишком хорошо помнили аналогичные заявления, время от времени звучавшие из того же источника, равно как и следовавшие за ними результаты.

Тем не менее, не слишком избалованные добрыми словами европейцы были готовы воспринять их как знак перемен. Минск уже собралась посетить знаменитая «тройка» - представители трех ведущих европейских парламентских организаций - ассамблей Совета Европы и ОБСЕ, а также Европейского парламента. Она приостановила свою деятельность в 2000 году, после того, как ее усилия по приведению в Беларуси парламентских выборов потерпели полный провал, но теперь была готова к их возобновлению. Однако, судя по всему, белорусские власти вовсе не жаждали видеть у себя европейских парламентариев, и визит был отменен, Как заявил член «тройки», глава Делегации Европарламента по связям с Беларусью, Украиной и Молдовой Ян Виерсма, «у нас сложилось впечатление, что нас там не очень ждут».

Этот сам по себе сравнительно незначительный эпизод стал фактически моделью всех дальнейших взаимодействий официального Минска с западным миром. Чрезвычайно оптимистическая риторика белорусского лидера неизменно сопровождалась конкретными действиями прямо противоположного характера. Так, например, выступая в середине апреля с ежегодным посланием к Национальному собранию, Александр Лукашенко впервые позитивно отозвался о предстоявшем расширении Европейского союза. Более того, он заявил, что «с объединенной Европой мы должны иметь не просто хорошие, а очень хорошие отношения». А спустя всего пару недель, несомненно, не без указаний с самого высокого уровня, в Минске было запрещено проведение подготовленных посольствами стран-членов ЕС скромных торжеств по поводу принятия в Евросоюз десяти новых членов.

Однако главной причиной нынешнего обострения отношений с западными странами снова стал конституционный референдум. Практически всем ведущим международным организациям не понравились условия проведения всенародного плебисцита и сопутствовавших ему парламентских выборов, а также последующие действия белорусских властей в отношении мирных демонстрантов. В итоге страны Евросоюза приняли решение резко ограничить контакты с белорусскими властями, а также расширили «черный список» высокопоставленных белорусских чиновников, которым запрещено появляться на их территории. Европейская комиссия не включила Беларусь, в отличие от Украины и Молдовы, в программу действий «Новое соседство» для политического и экономического сближения.

Кстати, исходный упомянутый «список» был составлен по инициативе Парламентской ассамблеи Совета Европы, принявшей в прошлом году по Беларуси две известные резолюции весьма критического содержания: о необходимости расследования причастности ряда официальных лиц к исчезновениям известных в стране политических деятелей и о положении прессы. Она также не признала итоги выборов в Палату представителей, что фактически закрыло Национальному собранию путь к восстановлению статуса «специально приглашенного» в Совете Европы, к чему весьма настойчиво стремилось белорусское руководство.

Учитывая отдельные специфические особенности ОБСЕ, испортить формальные отношения с этой организацией представляется исключительно сложной задачей. Однако на недавней встрече министров иностранных дел стран-участниц белорусский представитель выступил с такой резкой критикой в ее адрес, что возникли сомнения в дальнейшем членстве там Белоруссии. Соответственно, хотя Офис ОБСЕ в Минске практически все время своего пребывания старался причинять белорусскому руководству как можно меньше неприятностей, продление его мандата оказалось под вопросом.

Потерпели крах и все попытки Парламентской ассамблеи ОБСЕ добиться от белорусской стороны хоть каких-нибудь сдвигов. Как было очевидно с самого начала, заключенный на сессии в Эдинбурге так называемый «пакт Цапф-Орды» остался простой бумажкой. Теперь белорусским парламентариям будет весьма нелегко найти в ПА ОБСЕ общий язык даже с теми, кто всегда пытался смягчить ситуацию.

Даже «последний оплот» Беларуси на международной арене, Организация Объединенных наций, и тот в уходящем году уже не выглядел столь незыблемым. Комиссия ООН по правам человека второй год подряд приняла резолюцию по Беларуси, причем на сей раз список нарушений этих прав оказался более широким. К тому же, в итоговом документе появился пункт о назначении «специального докладчика для установления прямых контактов с правительством и народом Беларуси в целях изучения положения с правами человека». Кстати, назначенный этим докладчиком Адриан Северин до сих пор тщетно пытается получить разрешение на въезд в страну. И хотя резолюция «О положении с правами человека в Беларуси» не набрала достаточного количества голосов для рассмотрения ее на Генеральной ассамблее, о чем с восторгом сообщали государственные СМИ, можно считать, что тревожный звонок начинает звучать и в Нью-Йорке.

Как ни странно, в наименьшей степени общее ухудшение отношений коснулось НАТО, которая в прежние времена была постоянным объектом нападок белорусских властей. Вероятно, это связано с тем обстоятельством, что Североатлантический альянс не предъявлял им претензий в связи с недостатком демократии и нарушениями прав человека, поскольку это не является предметом его непосредственной деятельности. Впрочем, несмотря на произошедшие в последнее время определенные сдвиги, взаимодействие с НАТО остается на столь невысоком уровне, что даже полное прекращение контактов вряд ли будет замечено.

Очевидное ухудшение отношений с ведущими международными организациями в уходящем году не могло, естественно, не сказаться на двусторонних связях. Правда, в случае стран-участниц Европейского союза данное повышение напряженности проявлялось практически только в форме публичного осуждения отдельными их представителями происходящих в Беларуси событий. Конкретных индивидуальных действий почти ни одно европейское государство не предпринимало. Пожалуй, единственным исключением явилось решение министерства внутренних дел Польши отказаться от запланированного сотрудничества с белорусскими коллегами. Подписанное соглашение между польской Высшей школой полиции и Академией МВД Беларуси было денонсировано польской стороной по причине участия белорусской милиции в избиении мирных демонстрантов. Надо полагать, у других стран ЕС подобных договоренностей не было, иначе  реакция была бы аналогичной. Во всяком случае, если ранее какие-то планы двустороннего взаимодействия на среднем уровне и имелись, то теперь, вероятно, о них можно забыть.

Нельзя сказать, что особенно агрессивно вела себя и белорусская сторона. В основном все ограничилось грозными заявлениями пресс-службы министерства иностранных дел Беларуси о некоем адекватном ответе на введение упомянутого визового запрета. На деле же это вылилось в единственный, зато совершенно неприличный эпизод, когда без всякого предупреждения в Минск не впустили регионального руководителя фонда Фридриха Эберта Хельмута Курта, приехавшего для участия в организованной фондом конференции. Более того, даже после инцидента никаких разъяснений по этому поводу дано не было. Возможно, конечно, что цель такой акции заключалась в поддержании напряжения: поскольку белорусский «черный список» не стал достоянием гласности, то любой гость с Запада может стать следующей жертвой.

Как обычно, значительно более острой является ситуация в отношениях с Соединенными Штатами. Принятие известного «Акта о демократии в Беларуси» не могло способствовать возникновению к ним теплых чувств со стороны официального Минска. Понятно, что за небольшое время, прошедшее с того момента, никаких серьезных действий в соответствии с этим документом еще не могло быть предпринято. Однако белорусскому руководству, несмотря на все его попытки продемонстрировать свое безразличие, все же не удалось скрыть нервозность.

В целом, говоря об отношениях с евроатлантическим сообществом, можно без особого риска предсказать их дальнейшее охлаждение. Причем практически не вызывает сомнений, что тон в усилении давления на официальный Минск будут задавать США. Хотя Евросоюз и сделал поначалу несколько жестких заявлений, дальнейший ход событий показал, что каких-либо более или менее радикальных мер он принимать не собирается. Отдельные же его страны-участницы едва ли рискнут вводить свои собственные санкции, к тому же большинство их явно не считает это целесообразным.

В принципе примерно таким же образом можно охарактеризовать и развитие в текущем году белорусско-российских отношений: заметное похолодание, не перешедшее, однако, некую критическую черту, за которой может наступить фаза активных действий. Разумеется, причины в данном случае являются совершенно иными, никак не связанными с проблемами недостатка демократии и нарушений прав человека. Здесь в основе лежит невыполнение белорусской стороной прежних договоренностей в экономическом плане, прежде всего, в газовой сфере.

Конечно, эти противоречия временами оказывались весьма острыми. Достаточно вспомнить, например, громкий «газовый скандал» в начале прошлого года. Но, как показало дальнейшее развитие событий, при сохранении существенных разногласий по ряду важных вопросов, Россия продолжала оказывать Беларуси весьма значительную экономическую поддержку, в первую очередь, в виде сверхнизких цен на газ. Это в огромной степени способствовало сохранению в стране экономической и, как следствие, политической стабильности.

Поэтому попытки отдельных белорусских политологов представить имеющиеся расхождения как кризисное состояние, грозящее в самое ближайшее время перерасти в открытый конфликт, на наш взгляд, не имеют под собой реальных оснований. Особенно в свете последних украинских событий. Можно, конечно, предположить, что Владимир Путин предпочел бы иметь дело с более предсказуемым и обязательным партнером, который к тому же обладал бы лучшей репутацией в евроатлантическом сообществе. Однако явное поражение в Киеве, без сомнения, заставит российское руководство вспомнить пословицу о синице в руках. И до тех пор, пока Кремль не найдет приемлемого для себя заместителя нынешнему белорусскому лидеру и, самое главное, не гарантирует его победу (сделать и то и другое, кстати, будет крайне непросто), никаких резких движений с Востока ожидать не следует.

Скорее всего, будет продолжаться тактика постепенного ограничения возможностей «союзника» с целью мягкого принуждения его к удовлетворению российских требований. Думается, правда, что для белорусских властей такие перспективы тоже не выглядят слишком привлекательными.

Единственным светлым пятном на этом грустном фоне могло бы стать достижение полного взаимопонимания с арабским миром, о чем сообщил сам Александр Лукашенко. Но и это заявление выглядит в большей степени пропагандистским шагом, так как статистические показатели экономического сотрудничества с ближневосточными государствами их большой заинтересованности в Беларуси пока не подтверждают.

Таким образом, внешнеполитические итоги 2004 года можно смело назвать удручающими. Беларусь неотвратимо скатывается к международной изоляции. Это тем более обидно, что возможности для исправления ситуации оставались и остаются открытыми. Но при одном непременном условии: движение не должно быть односторонним, причем шаги белорусской стороны навстречу сделанным предложениям должны быть реальными. Вот в этом-то плане проблемы не только сохранились, но и еще больше усугубились, то есть налицо негативная тенденция. К сожалению, данное обстоятельство внушает серьезные сомнения в том, что в дальнейшем Беларусь ожидают более радужные перспективы.