Вымирающая деревня

Вечерний Минск, 2 марта 2005

Анатолий Прищепов

За последние полтора десятилетия рождаемость в Беларуси снизилась почти вдвое. Ученые Гомельского государственного университета им. Франциска Скорины — профессор Д.Г.Лин и ассистент одной из кафедр этого вуза С.Д.Предыбайло в белорусском журнале “Наука и инновации” опубликовали большую статью, посвященную актуальным демографическим проблемам Беларуси. Она интересна и данными проведенных исследований, и смысловыми акцентами.

В дореволюционный период крестьяне в России были вынуждены уходить с насиженных мест в город в поисках заработка. С образованием СССР значительную часть сельских эмигрантов составили люди, бежавшие от предпринимаемых советской властью вынужденных мер (хлебозаготовок, коллективизации, индустриализации) и связанного с ними голода.

Что же сегодня побуждает жителей села уходить с насиженных мест? Преимущества города в уровне материального благосостояния, в условиях труда, быта и культуры, в возможности саморазвития и самореализации.

Интересны следующие цифры, приводимые гомельскими экономистами. Самое большое число сельчан на территории Беларуси было зафиксировано в начале 1941 года — 7 млн. 123 тыс. человек. К 2001 году эта цифра уменьшилась на 4 млн. 100 тыс. человек, или в 2,3 раза. С такой интенсивностью не снижалась численность сельских жителей ни в одной из республик Советского Союза.

Миграция сельского населения в город порождает много социальных проблем. Во-первых, из деревни уходили и уходят самые образованные и квалифицированные люди, т.е. происходит своеобразная интеллектуальная селекция сельчан. Во-вторых, рост “земельной” нагрузки на трудоспособное население из-за того, что становятся безлюдными деревни, на сей день еще полностью не компенсируется механизацией труда. И, наконец, происходит деформация возрастной и половой структуры сельских жителей: на селе мало молодых людей и много пожилых; меняется количественное соотношение мужчин и женщин. Последнее обстоятельство побудило гомельских экономистов провести более детальные исследования ввиду слабой изученности этой проблемы в нашей республике.

Исследования показали: процесс миграционного деформирования половозрастной структуры на селе начался на рубеже 1950-х годов (преимущественно это те, кто родился в 1944 — 1946 гг.) и продолжается с убывающей интенсивностью теперь. То, что меняется половая структура населения, вызываемая разноскоростной миграцией мужчин и женщин из села, — явление уникальное, характерное не только для послевоенного периода советской деревни, но и для нашего времени. Такое изменение структуры населения — процесс нежелательный, так как возникают препятствия для нормального формирования семей и воспроизводства населения.

В природе так устроено, что численность рождаемых мальчиков на 4—5 % превышает численность новорожденных девочек. Однако со временем к 30—40-летнему возрасту общая численность мужчин и женщин в целом в обществе выравнивается, и потом число женщин в конкретном поколении становится преобладающим. Причины этого хорошо известны: участие мужчин в военных конфликтах, травматизм, вредные привычки...

Однако отток мужчин и женщин из села на этом фоне имеет свои принципиальные различия. Отток женщин происходит в одну стадию: преимущественный возраст мигранток составляет 17 лет — это момент окончания средней школы. У мужчин же миграция в город происходит преимущественно в две стадии — в возрасте 17 и 22 лет, т.е. и после окончания службы в армии. Но, несмотря на это, абсолютное число женщин, которые покидают сельскую местность, всегда выше. Таким образом, наблюдается своеобразная половая селекция сельских жителей.

Истоки всего этого кроются главным образом в различной престижности сельского труда. Профессия механизатора для мужчин всегда была более престижна, чем традиционная для женщин профессия животновода или полевода с пока еще низким уровнем механизации и тяжелым физическим трудом. Кроме того, возможности женщине трудоустроиться в других сферах на селе значительно меньше. Поэтому многие представительницы “слабого” пола осознанно выбирают город, их не останавливает даже тот факт, что перспектива создать полноценную семью в городе менее реальна. Выход из этой ситуации авторы исследований видят в дополнительных рабочих местах для деревенских тружеников, например, в организации предприятий по переработке сельхозпродукции.

Гомельские ученые приводят такие цифры. С 1993 года общий естественный прирост населения в республике стал отрицательным, т.е. смертность превысила рождаемость; хотя динамика естественного прироста населения в городской и сельской местностях имеет свои особенности. Для жителей села показатель естественного прироста стал отрицательным еще в конце 1970-х годов. До 1996 года для горожан естественный прирост был положительным, и только в 1997 году смертность в городе превысила рождаемость.

Надо заметить, что рождаемость в Беларуси падает с 1986 года. Например, в 2002 году число рождений на 1000 жителей республики было около 9, в то время как, например, в 1986 году число рождений составляло свыше 17. Т.е. за 16 лет рождаемость снизилась почти вдвое. Смертность, начиная с 1960 года, проявляет общую тенденцию к увеличению. Хотя бывали и кратковременные всплески обратного характера. Скажем, в 1986 году в нашей республике на 6,6 тысячи человек родилось больше и на 10,2 тысячи умерло меньше. В свое время этот феномен считался ярким доказательством успехов перестройки.

Картина сокращения численности населения Беларуси по регионам сегодня такова. Самая низкая скорость сокращения численности характерна для Брестской области (1,32% в год), средняя — для Минской (1,69%), Гомельской (1,84%) и Гродненской (2,2%), и высокая — для Витебской (2,71%) и Могилевской (2,65%) областей.

Во многих европейских странах практиковались денежные выплаты семьям за рождение детей. Но вслед за повышением рождаемости наступал спад. Этот эффект получил название “календаря рождения” — общее число рожденных не менялось, просто женщина реализовала свои репродуктивные намерения раньше.

От одной четверти до одной трети белорусских женщин готовы посвятить себя целиком воспитанию нескольких детей. Но при этом они, как правило, выдвигают три основных условия: экономическая независимость (высокие пособия на себя и детей), полноценное признание своего нелегкого воспитательного труда со стороны общества (включая государственные награды, страхование на случай болезни, достойную пенсию), достаточно “открытая”, как у всех простых людей общества, жизнь (возможность “выйти в люди” — в кино, в театр, на экскурсию, в гости и т.д.).

Ведущие российские ученые-демографы, например, предлагают ряд государственных мер, позволяющих достичь оптимальной численности населения в стране. Прежде всего, женщине необходим полугодовой предродовый (полностью оплачиваемый) отпуск в санаторно-курортных условиях. А после рождения ребенка — трехлетний полностью оплачиваемый отпуск и возможность пользоваться широкой сетью детских консультаций и лечебно-профилактических учреждений. Необходимо также обеспечить женщинам возможности работать семь лет с половинной рабочей неделей при полной оплате либо с половинной оплатой, но с достаточно высоким пособием на ребенка; вторую половину недели женщина сможет посвятить ребенку дома, в саду, в школе.

Но нельзя, чтобы подобные мероприятия по увеличению численности населения за счет рождаемости были слишком сильны, предупреждают исследователи. В противном случае поначалу возможен очень резкий подъем рождаемости, а затем обязательно наступит спад. То есть, возникнет основа для так называемых демографических волн, крайне нежелательных в экономическом смысле. Ведь создаваемая ими неравномерность развития экономики будет ощущаться на протяжении нескольких последующих поколений. Меры должны приниматься постепенно, чтобы к ним не было привыкания...