Моя задача — постараться обрисовать тот политический фон, на котором происходит или не происходит развитие русского языка и культуры на бывшем советском пространстве. Сотни лет развивалась Россия, а затем Советский Союз, и это должно было найти и нашло свое отражение в культуре народов, которые Россия в себя вобрала и сохранила. С 1991 г. существуют независимые государства СНГ. Конечно, до сих пор многие люди, десятки миллионов людей продолжают жить, по крайней мере, в ощущении, что общее пространство сохраняется. Они как бы живут в «виртуальном» Советском Союзе. Но действительность очень резко обрывает их иллюзии, как только они сталкиваются с государственными институтами, как только они пересекают границу, как только они ведут своих детей в школу или как только они вчитываются в те учебники, по которым учат сегодня их детей или внуков.

Практически везде за пределами Российской Федерации развернулось после 1991 г. строительство национальных государств. Россия по-прежнему все еще является исключением, поскольку в России до сих пор не преодолен кризис так называемой самоидентификации, и в России нет четкого ответа на вопрос: Россия это — государство для русских или это государство для всех, кто в России живет? Последний принцип, которому я лично, как и многие другие, привержен — это имперский принцип. За последнее время было сказано очень много плохих слов по поводу империи. Но давайте согласимся хотя бы с тем, что империи в истории — это, за редким исключением, образование, в рамках которого граждане равны между собой и равны, невзирая на национальности и это, как правило, созидание культуры. Есть какой-то общеимперский стандарт — будь то Британская империя или Римская империя, или Советская империя (Советский Союз), или Российская империя. Конечно, бывают значительные отступления от этого принципа, но по существу это — государство для всех, кто в нем живет.

Все происходящее с 1991 г., конечно, определяется фактом распада Советского Союза. Так же, как развитие солнечных систем на многие миллионы лет задается вспышкой сверхновой звезды, или напротив — угасанием солнца. И происходят глобальные изменения, меняются орбиты планет. Точно также сегодня мы должны понимать, что те или иные проявления, те или иные серьезные изменения в политике, экономике стран СНГ, в культурной и языковой их политике заданы фактом распада Советского Союза. Он породил глубокий конфликт между желанием построить национальное государство (для украинцев, для казахов, для таджиков и т.д.) и стремлением сохранить общее прежнее пространства в форме, которая, не различая национальностей, отвечает, прежде всего, реальности развития языковой и культурной ситуации. В значительной степени эта языковая и культурная ситуация создавалась Россией на протяжении веков.

Ничего нового, по большому счету, с 1991 г. здесь не произошло. Но это, конечно, не означает, что данный процесс является абсолютно во всех отношениях предсказуемым, что не происходит борьбы между политическими силами, ориентированными на отрыв от России, на вписывание в какую-то другую нишу мирового экономического и политического порядка (в Европейский союз или азиатские объединения) и теми силами, которые стремятся к союзу с Россией и опоре на нее.

По существу, к концу 1990-х гг. пространство, которое мы называем пространством СНГ, еще раз разделилось. Первый раз это разделение произошло сразу, когда три республики — Литва, Латвия, Эстония — сказали, что они не хотят иметь ничего общего с какими-либо попытками объединения, в которых участвует Россия. И они обособились. Сегодня это обособление завершилось их вхождением в Европейский союз и в организацию НАТО.

Что касается всех остальных, то была создана организация СНГ, но и эти страны начали расходиться по разным лагерям. И процесс этот впервые проявился в момент, когда в России шла острая борьба за власть, когда собственно ее авторитет был низок, как никогда. Это было в 1999 г., когда на Дагестан было совершено нападение со стороны Чечни. Тогда впервые заявила о себе организация, которая называлась ГУАМ (Грузия, Узбекистан, Украина, Азербайджан и Молдова). Это была попытка в неявной форме компенсировать влияние России в этом регионе. Таким образом, оформилось расхождение на две группы стран внутри пространства СНГ.

Не вошедшие в ГУАМ государства сделали для себя вывод, что построение их национальных государств, их независимость лучше гарантируется в случае, если они продолжают находиться в близких отношениях с Россией, опираются на ее ресурсы, экономические и интеллектуальные. Этот выбор делается из понимания того, что если они с Россией начнут конкурировать, то для них возникнут очень серьезные риски и угрозы. Представьте себе Казахстан, население которого сегодня на 30% состоит из русских (раньше их было 50 и более процентов). Учитывая тот факт, что русское население живет по границам этого государства, в основном на севере и востоке, Казахстан все эти годы заявлял, что его выбор — быть в близких отношениях с Россией, и, опираясь на ресурсы России, строить свою независимость.

Совсем другой вывод сделали государства, которые объединились в ГУАМ. Не имея достаточных внутренних ресурсов для развития, они с самого начала рассчитывали на то, чтобы принимать, прежде всего, западную помощь и выступать в роли главного друга и конфидента Запада в делах, которые связаны с постсоветским пространством, и таким образом компенсировать и уравновесить влияние России в этом геополитическом регионе.

Поскольку мы говорим о языке, то надо заметить, что мы сейчас говорим на языке, родословие которого восходит к общерусскому церковнославянскому языку. Хранителем традиций и чистоты этого языка был именно Киев, так, по крайне мере, считал князь Н.С.Трубецкой, опубликовавший в начале 1920-х гг. ряд статей на эту тему. Вплоть до XVII в. им пользовались образованные люди, которые считали себя русскими. Над захоронением митрополита Петра Могилы в Киево-Печерской лавре написано, что он является Киевским русским митрополитом. Богдан Хмельницкий называл себя гетманом русского народа на Украине.

В XVIII — XIX вв., происходило развитие собственно украинского языка. Это был язык простого люда, который затем, с течением времени приобрел и своих поэтов, и своих писателей, и своих энтузиастов. Сегодня мы с Украиной вовлечены в крупнейшую конкуренцию за сохранение русского культурного пространства. Сложность ситуации заключается в том, что с 1991 г. русский язык последовательно вытесняется с Украины. Приведу две цифры. Число школ с русским языком обучения в Киеве — матери русских городов — всего 8 из 521. В целом по Украине число русских школ, которых в 1991 г. было 22 тыс., на сегодняшний день сократилось до 1,5 тыс., включая школы Крыма и других регионов, где низок процент собственно украинского населения. К чему это реально приводит, можно иллюстрировать на разных примерах. Но я приведу только одну цифру и, по-моему, она все объясняет. По всесоюзной переписи населения число русских на Украине в 1989 г. было 12,5 миллионов человек. По всеукраинской переписи 2002 г. число людей, которые назвались русскими — 7 млн человек. Падение русского населения на Украине за 13 лет — 25,5%, то есть на четверть. Что произошло с этими людьми, которые были русскими в 1989 г. и перестали быть русскими в 2002 году? Они умерли, уехали из Украины, переместились куда-то? Конечно, уезжали люди из Украины, и украинцы, и русские. Конечно, рождаемость снизилась на пространстве СНГ, но не в таких же пропорциях. Произошло то, что те русские, которые в 1989 г. считали себя русскими, в 2002 г. записались украинцами, потому что им комфортнее быть на Украине украинцам, чем русскими. Это говорит, с одной стороны, о родственной близости двух народов, с другой — о преимуществах одного имени перед другим. Гарантией и условием комфортности является как раз статус языка.

Нечего говорить, что само по себе наличие русского языка, как второго государственного языка на Украине, не отменяет независимости Украины. Существует огромное число стран, где несколько языков являются государственными. Есть страны, где государственным выступает общий для них язык, а сами государства — разные, скажем Соединенные Штаты Америки и Великобритания. И при этом никто не сомневается в их независимости. Дело в другом — статус русского языка разрушает планы по строительству антироссийского государства. Потому что нельзя быть государством антироссийским по своей сути, направленным на конкуренцию с Россией, на разрушение связей с ней, и при этом иметь русский язык в качестве государственного.

Сегодня в большинстве государств СНГ русский язык является абсолютно распространенным, но при этом вытесняемым в ходе государственной политики. Только в Белоруссии он является государственным наряду с белорусским. Только в Киргизии на сегодняшний день он является официальным наряду с киргизским. Но при этом уже произошли некоторые изменения — закон о киргизском языке фактически подрывает прежде достигнутый уровень двуязычия на государственном уровне.

Коллеги-книжники нас успокаивают: посмотрите на тиражи книг и журналов на русском языке! Например, в Украине их тиражи сегодня суммарно выше, чем в советское время. Разве это не свидетельство того, что у нас с русским языком все хорошо? Нет. Потому что тиражи книг и журналов — это предмет рынка сегодня. И если они будут печататься не на том языке, на котором их собираются покупать, то частные издательства просто прогорят. В то же время это яркое свидетельство в защиту нашего тезиса о том, что русский язык не умер и он нужен людям. Другое дело — политика в области образования. Вот где проявляется реальный курс государства! Потому что это бюджетная сфера. Ни вУкраине, ни в Росии частные школы еще не достигли такого удельного веса, какое имеет государственное образование в начальной, средней и высшей школе. Тот факт, что на Украине вступительные экзамены в вузы принимаются только на украинском языке, что количество школ сокращается, есть следствие государственной политики. И похожая ситуация или даже худшая — в других государствах СНГ.

У нас есть представление о том, что происходит с нашими соотечественниками. Перед Государственной Думой стоит задача определить, в каких странах СНГ мы должны всеми силами способствовать тому, чтобы русское население закрепилось. Чтобы оно, имея относительно высокий удельный вес в структуре населения, чувствовало себя комфортно, участвовало в жизни этих государств, добивалось каких-то результатов, работало бы на Украину, на Латвию, на Эстонию. Но при этом сохраняло бы свои культурные связи с Россией, противилось ассимиляции. Есть другая группа государств, во взаимоотношениях с которыми задача наша состоит в том, чтобы сохранить людей для будущего России, для русского народа. В этом случае надо поощрять миграцию из этих стран и провозгласить курс на возвращение сотен тысяч граждан в Российскую Федерацию.

По многим направлениям на всем пространстве СНГ в той или иной форме вымывается все то, что нас объединяло, и, прежде всего, русский язык. Поэтому деятельность, которую ведет Российская государственная библиотека по сохранению и развитию общего библиотечного пространства совершенно необходима, и ее трудно чем-то заменить.

[Версия для печати]