КИРГИЗИЯ

Цена "революции"

КонтиненТ №08 (135) 20 апреля-3 мая 2005

Алексей Иконников (Алма-Ата)

Капиталы уходят из Киргизии. И это, наверное, самая серьезная ее проблема на сегодняшний день. За сутки "наждачной революции" здешний бизнес потерял колоссальные деньги, но самое плохое даже не это. Самое печальное для наших соседей теперь то, что на фоне непредсказуемой социально-политической ситуации уже мало желающих инвестировать в местные проекты или просто тратить свои деньги в этой стране

Точка опоры

Экономические потери от ночи погромов, а главное, от возникшего после нее вакуума власти в масштабах Киргизии колоссальны. По последним оценкам, бишкекская трагедия обошлась бизнесу города в 140 – 150 миллионов долларов. Опустошены товарные запасы, разгромлены торговые центры и кафе, уничтожены и разворованы средства производства на десятках предприятий. Разграбленными оказались также вещевые рынки в пригородах киргизской столицы, через которые традиционно идет транзит более дешевых товаров на наши алматинские барахолки. Сотни торговых предприятий обанкротились, лишившись своих товарных запасов. После почти двух суток беспредела тысяч приехавших в киргизскую столицу "революционеров" многие работавшие на местных рынках и в магазинах неделями боялись выходить на свои рабочие места.

Одна из главных проблем, волнующих местных предпринимателей, – как восстанавливать бизнес на фоне сохраняющейся нестабильности. Но если мелкие киргизские предприятия рано или поздно должны справиться с этой задачей, то потери крупных инвесторов (в том числе и казахстанских) еще предстоит подсчитывать. "Мы не представляем, как продолжать бизнес в этой ситуации, – говорит Назым, продавец одного из отделов разгромленного центра "Дордой Плаза". – Требуются деньги на восстановление торговых площадей, закупку товара, в то же время неясно, смогут ли власти защитить нас, если подобные события повторятся".

Много вопросов остается вокруг тех предприятий и заведений Бишкека, которые считаются собственностью "семьи" теперь уже бывшего президента страны. Официально заявив с телеэкрана, что все это "мифы" и никакими активами он и его родственники в стране не владеют, Аскар Акаев, по сути, отрекся от собственности, которая (неважно, по каким схемам) управлялась его "семьей". И теперь она, что называется, повисает в воздухе. Причем в активах упомянутых предприятий есть деньги и иностранных инвесторов, казахстанских в том числе. Речь идет о крупных торговых центрах в Бишкеке, автозаправках, ряде промышленных предприятий. Кто и как теперь будет эту собственность изымать и управлять ею, и как возможные "экспроприаторы" обойдутся с активами инвесторов, неизвестно.

Вообще, значительно больше вопросов по поводу предстоящего развития событий в Киргизии сейчас возникает не в политическом, а в экономическом плане. И касаются они не понесенных за дни переворота, а будущих потерь, которые, с учетом состояния киргизской экономики, грозят оказаться значительно более катастрофичными. Цена пережитой "революции" для всей киргизской экономики заключается в том, будет ли вообще страна, показавшая соседям пример неуправляемого бунта маргинальной толпы, в широком смысле привлекательной и интересной для какого-либо сотрудничества как такового.

А зависимость Киргизии от этого сотрудничества, к сожалению, очень велика. Стране почти нечего продавать на мировые рынки: у нее нет ни нефти, ни газа, ни наукоемких технологий, ни финансового капитала. Все, что у нее есть, – это сельское хозяйство, торговля, электроэнергетика, немного золота и иссык-кульский туризм. Причем почти все эти секторы экономики Киргизии жизненно зависимы от внешних факторов, от того, в частности, будут ли наши (или, скажем, российские) банки инвестировать в здешние проекты и давать кредиты киргизским предприятиям. От того, будем ли мы с вами предстоящим летом отдыхать на Иссык-Куле.

На чем же держится экономика Киргизии? Вот структура ее внутреннего валового продукта за прошлый год. В 2004 году 44,2 процента ВВП страны формировала сфера услуг, в том числе от 38 до 41 процента, по разным данным, – деньги Иссык-Куля. То есть экономика республики почти наполовину опирается на иссык-кульский туризм. Промышленность в структуре ВВП Киргизии заняла в прошлом году 26,3 процента, в том числе 10,9 проц. приходится на предприятия, разрабатывающие золоторудное месторождение Кумтор. Сельское хозяйство обеспечило 17,3 процента ВВП, торговля и финансовый сектор – оставшиеся 12,2 проц.

Понятно, что доходы Иссык-Куля – это на 90 процентов казахстанские деньги. Киргизский торговый бизнес также в значительной степени ориентирован на потребление Казахстана. В частности, именно на нашего потребителя рассчитаны вещевые рынки вокруг Бишкека – не учтенный официальной статистикой экономический пласт. Во многом благодаря казахстанским "челнокам", регулярно приезжающим на рынки "Дордой", "Юг", "Ошский" и на другие здешние базары, средства к существованию получают тысячи самозанятых кыргызстанцев, которые не только торгуют, но и шьют здесь же, в цехах под Бишкеком, всякие поддельные кроссовки "Найк", шорты "Босс", костюмы "Армани" и прочее. И, кстати, делают это добротнее китайцев.

Относительно независимыми от внешних факторов можно считать разве что отрасли промышленности и сельского хозяйства. И то с большой долей условности. В киргизских предприятиях-экспортерах энергетики и золотодобычи присутствуют капиталы ряда казахстанских инвесторов. Характерным примером сотрудничества можно считать одну из сделок прошлого года, когда один из отечественных инвесторов приобрел 90 процентов акций местного сырьевого перерабатывающего предприятия. Скромная 10-процентная доля вполне устроила киргизскую сторону – для соседей главным была реанимация производства и создание рабочих мест. Что же касается сельского хозяйства, в производстве оно действительно самодостаточно. Но в сбыте киргизский пищепром в значительной степени ориентирован на Казахстан.

В общем, очевидно, что экономика соседнего государства жизненно зависима от казахстанских капиталов и казахстанского потребления. С учетом этого следует осмысливать и возможные последствия мартовского бунта.

Тревога Иссык-Куля

Начнем с иссык-кульского туризма, формирующего почти половину экономики страны. За последние несколько лет алматинцы, привыкшие к отдыху на "голубой жемчужине", могли оценить качественный рост сервиса в иссык-кульских пансионатах. За четыреста–пятьсот долларов средняя алматинская семья может рассчитывать на самый взыскательный сервис иссык-кульских здравниц, какого за те же деньги нельзя получить на курортах родной страны. "Все это результат нашего бережного отношения к иссык-кульскому финансовому роднику", – отмечает один из наших знакомых киргизских бизнесменов, менеджер компании "Ак-Орго" Бейшенали Азимбаев. Киргизская сторона сделала все, чтобы максимально удовлетворить запросы отдыхающих. И отрадно, что это получилось. Хорошо и то, что иссык-кульские здравницы не пострадали в дни бунта. Тем не менее опасения провала курортного бизнеса в предстоящем сезоне весьма реальны. Опасения эти связаны с тем, что в дни "революции" киргизские правоохранительные органы продемонстрировали свою несостоятельность. С их попустительства огромный, достаточно цивилизованный город Бишкек, в числе других регионов страны, оказался в ситуации безвластия и анархии. Выводы из этого для туристов однозначные.

Один из местных наблюдателей в интервью назвал произошедшее "революцией мырок". На вопрос российского репортера, кто такие "мырки", он ответил: деклассированные маргиналы, которым нечего терять и все надоело, выходцы из сельской местности без определенных занятий, перебивающиеся случайными заработками на базарах, например, катая тележки (по этому признаку их еще называют "жольщиками", от возгласа "Жол!"). Все дело в том, что такие люди составляют огромную часть населения Киргизии. Возглавившему силовые структуры Феликсу Кулову понадобилось несколько дней для того, чтобы утихомирить наводнивших столицу неуправляемых приезжих. Впрочем, процесс не завершен и до сих пор: по сообщениям нашего корреспондента из Бишкека, в городе по сей день далеко до полного восстановления "дореволюционного" уровня правопорядка.

В контексте Иссык-Куля этот опыт бишкекской трагедии имеет вполне предметное значение. Здесь уместно вспомнить бойкот "голубой жемчужине", который был объявлен казахстанцами в 1999-м и особенно в 2000 году. Тогда и курорты на озере уже были неплохи по сравнению с ранним постсоветским периодом, только порядка на них было маловато. На несколько случаев, когда лихие местные селяне нападали на наших отдыхающих и чинили банальный грабеж, казахстанцы ответили бойкотом Иссык-Куля. Слабый порядок на курортах вылился в серьезные потери для экономики Киргизии, которая тогда лишилась, по разным оценкам, от трети до половины годового дохода туристического сектора. Восстановление имиджа безопасности на иссык-кульских курортах стоило властям страны огромных усилий.

Но на этот раз все серьезнее. Речь идет уже не о бытовых "набегах" сельского криминала, а об угрозе возникновения полного безвластия и всего того, что может быть с этим связано. Дело в том, что, как уже писал "КонтиненТ", в политическом и социо-региональном устройстве Киргизии все еще далеко не разрешено. Равновесной системы, которая устроила бы все клановые и региональные силы, после "революции" не выстроено. По логике, достроить новую, послеакаевскую вертикаль должны будущие президентские выборы.

Между прочим, до сих пор в Киргизии периоды выборов и связанной с ними политической активизации всегда приходились на осень или зиму. На сей же раз выборы нового президента состоятся 10 июля, а это самый разгар иссык-кульского туристического сезона. И большой вопрос, не отпугнет ли возможный предвыборный хаос потенциальных туристов. Во всяком случае, ясно: пока начатый в марте процесс смены власти в стране не доведен до логического завершения, трудно гарантировать, что возникшая в марте волна беспорядков не повторится.

Сейчас Кулову удалось навести относительный порядок, но вся беда в том, что у бывшего противника Аскара Акаева уже нет того ореола борца, с которым он шел к власти. Кулов сегодня – это силовик, который, разбираясь с погромщиками, делает весьма непопулярную в среде "революционных" маргиналов работу. К тому же он северянин, в отличие от своего потенциального конкурента за президентское кресло Бакиева. Во что может вылиться скрытое или явное противостояние этих двух фигур, и какой может быть потенциальная реакция на все эти события в сельской местности, сегодня предсказать сложно.

Возможный конфликт интересов просматривается и вокруг самого Иссык-Куля. Говорят, например, что большинство курортных заведений контролируют представители северных кланов, и это очень не нравится отдельным влиятельным южанам, лишенным подобного "кошелька".

В общем, нет стабильности, особенно если учесть, что около 70 процентов населения Киргизии живет за чертой бедности и свыше 90 процентов бедных – селяне. Прииссыккулье – это "классическая" сельская местность, отделенная от крупных центров сотнями километров. И как уставший от нищеты местный житель может среагировать на возможное безвластие в тот момент, когда рядом в пансионатах находятся тысячи обеспеченных алматинцев, сказать трудно. Во всяком случае, все заверения новых властей, что они контролируют ситуацию и не допустят повторения беспорядков, наш турист уже будет воспринимать сквозь призму бишкекских событий.

Существующие предпосылки кризиса "иссык-кульской" экономики вполне осознают отечественные туроператоры. Уже сейчас они готовятся к тому, чтобы переориентировать потенциальный иссык-кульский поток на другие курорты. Менеджер алматинской туристической фирмы "Юг Трэвел" Жанар Абсеметова считает, что казахстанцы в предстоящем сезоне будут осторожными в выборе иссык-кульского направления: "Очень неплохо поднялся сервис на Капчагае, а для любителей высококлассного отдыха и чистой воды у нас есть курорты Алаколя, который по расстоянию не дальше, чем Иссык-Куль. Отказываясь от Иссык-Куля, у наших клиентов есть что выбрать взамен". Словом, наши-то останутся при своих интересах, другой вопрос – во что выльется подобное развитие событий для экономики соседей.

Инвесторы ждут

Еще один сегмент киргизской экономики, который в контексте произошедших событий рискует значительно потерять, – это промышленность. Сама по себе действующая промышленность Киргизии является достаточно проблемным сектором, требующим тонкого и взвешенного подхода. "Процесс восстановления экономики в Кыргызстане остается непрочным, – пишет экономист, доцент Ирина Рачковская из Кыргызского национального университета. – Сейчас экономика Кыргызстана держится на туризме, агросекторе и добыче золота. Но уже через 5–7 лет, как считают эксперты Всемирного банка, сокращение производства золота может привести к нежелательным последствиям в экономике. К тому же отраслевая структура промышленности за годы независимости претерпела отрицательные изменения. Наметилось резкое снижение в общей структуре ВВП машиностроения, легкой и обрабатывающей промышленности. Кыргызстан стал преобразовываться из индустриально-аграрной в сельскохозяйственную страну". На фоне такого неоднозначного состояния киргизского "реального сектора" инвестиции в него изначально выглядят проблемными. Теперь же, на фоне смены власти по классическому восточному варианту – когда уходящий теряет все и после этого возможен передел собственности – эти инвестиции становятся попросту опасными. Вывод напрашивается один: пока не выстроится новая система властно-экономических отношений, инвесторы будут ждать, а если ее выстраивание будет сопряжено с переделом, то они начнут бежать из Киргизии. Риск потерь в "революционной" экономике возрастает многократно, что не сулит ничего хорошего для развития последней в обозримом будущем.

Для Казахстана в сложившейся ситуации неприятнее всего то, что и наши инвесторы рискуют потерять здесь определенные средства. В частности, это отдельные финансовые группы, в последние два года активно заходившие со своими капиталами в ряд местных проектов. Деньги казахстанских инвесторов есть в энергетическом комплексе, есть они и на том же Кумторе. В последние месяцы на подходе был ряд новых проектов в киргизской промышленности с участием казахстанского капитала, теперь же, по некоторым данным, все они заморожены. Причина очевидна. По ряду высказываний киргизских политиков, в последние дни складывается впечатление, что может быть поставлен вопрос о переделе определенных активов. Конечно, сохранение стабильных условий для казахстанских инвесторов (на сегодня, пожалуй, единственных, кто еще готов вкладывать средства в Киргизию) является жизненно важным для экономики страны, и здешняя элита не может этого не понимать. Но, с другой стороны, специфика Киргизии такова, что чей-то региональный или семейно-клановый интерес запросто может быть поставлен выше общенациональных интересов.

Наверное, Аскар Акаев оказался неумелым стратегом, потому и не смог обеспечить в равной степени экономические интересы разных элит. Вместе с тем он и его клан, владея определенными активами, гарантировали привлекаемому за рубежом капиталу определенные условия. Во многом именно под гарантии Акаева в Киргизию заходили и казахстанские финансово-промышленные группы. Но сейчас, как мы уже отмечали, "семья" вынуждена бросать свои предприятия в Киргизии. Совсем не случайно в парламенте страны, принявшем отставку Акаева, появились инициативы о снятии с него неприкосновенности и начале расследования деятельности "семьи". Легко понять подтекст этих заявлений: не пустить "семью" обратно в экономику, не позволить ей дальше использовать или продать кому-то свои активы. В этой ситуации перед всеми инвесторами, уже имеющими свою долю в упомянутых предприятиях, встает вопрос гарантий. Сейчас для киргизской экономики в определенном смысле наступил момент истины: если новая элита сумеет обеспечить гарантии инвесторам, значит, есть шанс продолжать сотрудничество и двигаться дальше. Если же гарантий не будет, то инвесторы уйдут, причем надолго. И это не сулит ничего хорошего "революционной" стране, которой сейчас как воздух нужны хоть какие-нибудь позитивные перемены в экономике.

Торговля: шанс выжить

Говоря об интересах торговли как составляющей экономики, важно понимать, что это не только разграбленные мародерами торговые центры. Это и весь тот "народный" киргизский бизнес, который в значительной степени завязан на Казахстан, – совершенно отдельная и "непрозрачная" макроэкономическая система, своего рода субкорпорация, чьи обороты мало отражаются на статистических данных, но формируют значительную долю внутренних доходов в Киргизии. Это своего рода государство в государстве, которое держится на тысячах самозанятых кыргызстанцев. Речь идет о целой системе, включающей в себя производство товара в Бишкеке и его пригородах, а также завоз дешевой импортной продукции и обеспечение всем этим рынков сопредельных стран. Немаловажно, что Киргизия, как член ВТО, обеспечила на своей территории очень комфортные ценовые рамки для транзита импортных товаров на рынки Казахстана, Узбекистана, России. Политика Аскара Акаева по борьбе с бедностью позволяла зарабатывать на всем этом, не конфликтуя с законом, тысячам семей. Для примера возьмем широко известный вещевой базар "Дордой" под Бишкеком. По некоторым данным, отсюда обеспечивается контрафактной продукцией до трети товарных объемов алматинских барахолок. "Дордой" представляет гигантский, в масштабах Киргизии, рынок сбыта, исчисляемый десятками миллионов долларов в год.

После разгрома "Дордоя" поставки на барахолки Алматы резко сократились. Но очень интересно, что буквально в течение двух недель наши киргизские товарищи смогли восстановить поставки хотя и не в прежних, но в значительных объемах. Хотя те, кто был на "Дордое" в первые сутки после погромов, могли ужаснуться их масштабам. И можно только догадываться, каких усилий стоило предпринимателям "Дордоя" оправиться от потрясения и продолжать работу. Впрочем, как сообщают наши источники в Бишкеке, оправились далеко не все. Многие оказались в долговой петле и еще не скоро смогут восстановить бизнес, если вообще смогут. И для всех этих людей, как и для представителей других отраслей экономики Киргизии, главным на сегодня является все тот же вопрос – не повторятся ли события 24 –25 марта.

Вообще беспрецедентным и, наверное, невосполнимым ударом по бизнесу Киргизии стал разгром Бишкека. По сути своей являясь "европейским", достаточно стабильным и спокойным городом, Бишкек оказался не готовым к слепому и неуправляемому бунту. И сегодня для сотен предпринимателей киргизской столицы, растивших свое скромное дело в течение многих лет и потерявших все в одночасье, актуален вопрос: а стоит ли начинать все сначала, не лучше ли вообще уйти отсюда с оставшимся капиталом (если он, конечно, есть) в тот же Казахстан? Можно понять и те эмоции, которые вызвали мартовские события в бизнес-среде. "Ради кого мы сейчас несем эти жертвы, восстанавливаем, закупаем товар, залезаем в долги? – говорит Николай из магазина "Инсан", что на проспекте Чуй. – Чтобы эти темные и злые люди могли поживиться еще раз? Той ночью я стоял рядом и наблюдал их низменный инстинкт: если не получается забрать все, то оставшееся лучше разбить, поджечь, уничтожить. И я не хочу больше тратить свои силы, зная, что мой труд снова может стать жертвой этих животных. Если им нравится, пусть живут в хлеву".

Подобные мнения можно услышать от многих предпринимателей Бишкека. С понятной скидкой на их чувства, вывод напрашивается один: бизнес киргизской столицы пока не готов в полной мере восстанавливать свои объекты и возобновлять работу. И это означает, что имидж Бишкека как цивилизованного города, созданный во многом усилиями здешних предпринимателей, может теперь надолго остаться в прошлом. Проблема все та же: предпринимателям нужны гарантии стабильности, которых в нынешней ситуации им никто не даст, а если и даст, то не факт, что обеспечит.

В целом от событий в соседней стране становится грустно, несмотря на то, что с экономической точки зрения они касаются нас весьма опосредованно. Наши крупные инвесторы, скорее всего, останутся при своих интересах в Киргизии, ибо где она найдет других, а способствовать всеобщему бегству капитала из страны для новой элиты – смерти подобно. Наши отдыхающие, опасаясь беспорядков предстоящим летом, могут сменить маршрут, отправившись на тот же Алаколь или в Боровое. Наши "челноки", если дела с киргизскими партнерами пойдут плохо, тоже сменят направление шоп-туров. Отечественным банкам сегодня интереснее финансировать проекты в России, чем в Киргизии. Словом, с Казахстана, как говорится, не убудет. А вот экономика "островка демократии" после мартовской "революции" рискует пожать горькие плоды

Сегодняшняя киргизская власть попытается использовать Россию в своих интересах

04.05.2005. Кreml.org

Александр КНЯЗЕВ, доктор исторических наук, профессор кафедры политологии и кафедры международной журналистики Киргизско-российского славянского университета в Бишкеке, рассказывает о ситуации, складывающейся в Киргизии после революции.

– Александр Алексеевич, как бы Вы охарактеризовали нынешнюю ситуацию в Киргизии? Что происходит сегодня в Бишкеке, что происходит на юге республики, в Баткенском и Таласском регионах, откуда пришел в столицу бунт?

- Прежде чем характеризовать процессы, происходящие в республике сегодня, я бы хотел изложить свое видение событий, приведших к государственному перевороту 24 марта 2005 года. Я называю это государственным переворотом, поскольку словосочетание "народная революция", которое с пафосом употребляет и.о. министра иностранных дел Роза Отунбаева, на мой взгляд, неверно. Общество, как известно, неоднородно, в событиях 24 марта в Киргизии участвовали совершенно определенные категории киргизского общества.

Я вижу три основных фактора, повлиявших на ситуацию. Первый – геополитический. Киргизия, в силу происходящих сегодня в мире процессов, оказалась на пересечении геополитических интересов Соединенных Штатов Америки, России, Китая, и более латентных, но не менее значительных интересов исламского мира. Интересы США в регионе частично совпали с интересами Европы.

Вторым я бы назвал внутриполитический фактор. С одной стороны, слабость государственной власти, с другой, неоднородность различных групп киргизской элиты, в частности, по региональному признаку. Отсутствие консенсуса привело к обострению конфликта между элитой, которая долгое время находилась у власти и той частью элиты, которая властью была обделена. Раньше эта часть элиты называлась оппозицией, сегодня она пришла к власти.

И третий фактор, не менее важный - организованная преступность. Об этом не говорится, но сегодня можно с уверенностью сказать, что действия, приведшие к тому, что мы сегодня имеем, осуществлялись при прямом участии организованных преступных группировок. Причем речь идет не о киргизских преступных группировках, а о региональной трансграничной преступности, занятой транспортировкой наркотиков и контролирующей значительный сектор легальной экономики целого ряда Центрально-Азиатских стран. Эти силы были непосредственными исполнителями.

Даже легальные политические фигуры, те лидеры оппозиции, которых мы знаем, Курманбек Бакиев, Роза Отунбаева и другие, во многом, оказывались ведомыми, далеко не всегда контролировали ситуацию.

Сегодня уже можно сказать, что это был передел сфер влияния между криминальными группировками. На киргизском уровне это те группировки, которые базируются на юге республики, которые взаимодействуют преимущественно с ташкентским, с узбекским криминалом.

Новая фаза конфликта сегодня завязывается вокруг президентских выборов. С одной стороны, выступает Бакиев, которого поддерживает часть киргизской элиты и Соединенные Штаты Америки. С другой стороны – Феликс Кулов, который, вольно или невольно, стал выразителем интересов другой части электората, населения самого северного региона республики. Сегодня уже появляются косвенные признаки того, что какая-то часть элиты, связанная ранее с Аскаром Акаевым, может вполне реально оказаться в команде Феликса Кулова. Оба политика уже открыто заявили о своем намерении участвовать в президентской гонке. Причем, если Феликс Кулов, хотя бы отчасти готов идти на компромисс, то Бакиев более категоричен, в его гипотетической команде места для Кулова нет. И здесь я вижу почву для конфликта. То есть, южные группировки, и элита, и криминал, конечно, не захотят отдать ту власть, которую они сегодня имеют. То есть, они, грубо говоря, дорвались. Ведь весь советский и постсоветский период у власти, за исключением очень короткого промежутка времени, находились северные элиты. Здесь возможна таджикизация конфликта, влекущая за собой ту или иную степень обострения обстановки, не исключая использования военной силы.

- В чем проявляется внешнее влияние на развитие ситуации в республике?

- Когда в первых оценках очень многие наблюдатели говорили о том, что внешнее вмешательство в Киргизии было значительно ниже, нежели на Украине или в Грузии, я изначально с этим был не согласен. Другое дело, что внешнее влияние происходило через деятельность различных НПО. Сегодня, судя по всему, внешняя активность снизилась, и, прежде всего, снизилась активность посольства Соединенных Штатов, которое в предвыборный период было просто гиперактивно, вмешивалось во все процессы, вплоть до нарушения определенных дипломатических норм. Сегодня они не так заметны, но те немногие выступления и действия, которые есть, говорят о том, что американцы делают ставку именно на элиту, которую они привели к власти 24 марта. Об этом можно судить по материалам тех СМИ, которые американцы активно спонсируют. Это газеты "Моя столица – Новости" (или "МСН") и "Республика". Эти СМИ занимают чрезвычайно критическую позицию по отношению к Феликсу Кулову, призывают его отказаться от выборной гонки, от борьбы за власть. Естественно, все это облекается в благородную форму, что это делается ради достижения единства общества, чтобы избежать раскола, в том числе и по региональному признаку. Другие газеты, в том числе бывшие проакаевские, газета "Вечерний Бишкек", телевизионный канал КООРТ – "Киргизское общественное образовательное радиотелевидение", два наиболее крупных и наиболее действенных средства массовой информации в республике, которые де-юре продолжают принадлежать зятю экс-президента, занимают сдержанную позицию. Во-первых, пока не очень понятны правила игры при новом режиме, и многие журналисты просто побаиваются откровенности в своих публикациях. То есть, как бы это ни звучало парадоксально для пришедшей к власти киргизской оппозиции, свободы слова на сегодняшний день в республике стало меньше. Возникла самоцензура, когда журналисты сознательно не затрагивают острые вопросы, умеренно критикуют власть, в отношении Акаева все это происходило гораздо смелее, открытее, поскольку были понятны правила игры.

- Как складывается ситуация в Бишкеке, в других регионах республики?

- В Бишкеке внешне все спокойно, хотя настороженность в обществе присутствует. Потихоньку восстанавливаются объекты, которые подверглись мародерству, хотя и не все. Многие бизнесмены предпочитают выждать какие-то время. В обществе витает напряженное ожидание. Усилились эмиграционные настроения. Русскоязычное население выезжает в Казахстан. Миграционный поток будет расти, это однозначно.

- А что сейчас происходит на юге?

- Каких-то ярких событий, на мой взгляд, не происходит. Но в Баткенском регионе, например, настораживает факт, произошедший на прошлой неделе: группой депутатов от юга в парламенте была обнародована информация о том, что с таджикской стороны идут самовольные захваты земель на спорных участках на границе с Баткенским районом Киргизии. Буквально через сутки прокурор области официально опроверг это сообщение. Этот вопрос имеет большую историю. Там, по крайней мере, лет шесть работает межправительственная комиссия, готовится к подписанию большое соглашение по спорным участкам, их там порядка 40.

По сей день в Бишкеке одновременно проходит по пять-шесть небольших митингов в день - возле Дома правительства, возле здания Верховного суда. Недавно штурмовали здание Министерства здравоохранения в связи с тем, что одному из замминистров было выдвинуто обвинение в незаконной продаже лекарств. И на юге, я думаю, происходит нечто подобное. В этих митингах принимает участие в основном маргинальное население. Это не та категория людей, которая будет ждать политической реформы, результатов борьбы с коррупцией и так далее, ей нужно удовлетворение своих требований прямо сегодня.

- Какова позиция армии?

- Силовые структуры отказываются защищать государство, мотивируя тем, что не будут стрелять в народ. Это, на мой взгляд, происходит потому, что все годы независимости в силовых структурах, в армии, в структурах национальной безопасности шли реформы, как правило, на деньги, при участии и по проектам либо европейских стран, либо Соединенных Штатов Америки, либо Турции. И, во-вторых, имеет место общая деморализация этих структур, вызванная отсутствием заботы со стороны государства в акаевский период.

- А новая власть пытается восстановить эти структуры, изменить в них ситуацию?

- Я приведу два примера. 12 апреля была попытка митинга протеста солдат Национальной гвардии. Прошла информация о том, что новое руководство собирается аннулировать Национальную гвардию как институт, поэтому гвардейцы вышли на митинг. Другой момент: в начале апреля начались самовольные захваты земель на окраине Бишкека, до 50% участников этих захватов – представители правоохранительных структур. В обоих случаях власть пошла на уступки, показав тем самым, что не управляет этими процессами. Гвардейцев заверили, что пока все сохранится, как и прежде, милиционеры, наряду с другими захватчиками, получили участки земли. Власть пошла в обоих случаях на поводу. Бакиев заявил о повышении заработной платы сотрудникам МВД на 50%, но, на мой взгляд, это нереально, хотя бы исходя из возможностей бюджета. Кроме того, такое повышение заработной платы ничего существенно не изменит, поскольку на сегодняшний день зарплата представителей силовых структур очень низкая. В этих структурах в случае обострения ситуации, мне кажется, большую роль будет играть личностный фактор, степень преданности тех или иных подразделений тем или иным лидерам. Кулов, например, несмотря на пять лет тюрьмы, на то, что он давно ушел из системы МВД, имеет большое влияние среди офицеров и генеральского состава МВД, может реально выстроить управляемую вертикаль. Я не очень уверен, что что-то аналогичное удастся сделать новому министру обороны, человеку Бакиева, у которого нет неформальных рычагов, которые сегодня необходимы.

- А как Вы оцениваете позицию России в регионе?

- Что касается позиции России, здесь вообще мало что можно говорить, плохого или хорошего. Я думаю, что Россия устранилась от влияния на происходящие процессы в Киргизии. Хотя вряд ли кто возьмется спорить с тем, что Киргизия, как и вся Центральная Азия, является зоной важных жизненных интересов России, это и на официальном российском уровне подтверждается всегда. Но на сегодняшний день мы наблюдаем полное устранение России.

Хотя возможно, сегодняшняя власть попытается использовать Россию в своих собственных интересах. Например, мне абсолютно непонятно, откуда всплыли проблемы с посевной. При Акаеве Киргизия была полностью готова к посевной кампании, заявлялось, что есть необходимые фонды. И вдруг власть запрашивает помощь у России и Казахстана в размере 40 млн. долларов для решения проблем с посевной кампанией. Я думаю, что здесь будет тоже самое, что и с гуманитарной помощью. Абсолютно ничего не известно, куда она вообще девается. У меня есть информация, что некоторые (я не могу пока называть фамилии) представители нового руководства республики, контактируют с бизнесменами северных афганских провинций на предмет возможной продажи им посевного зерна. Если эта информация подтвердится документально, выстраивается очень логичная цепочка: под шумок мы просим у России гуманитарную помощь, которая перепродается афганцам.

- А как складываются отношения с Узбекистаном?

- С Узбекистаном очень сложная история. Министерство иностранных дел Узбекистана в своем заявлении от 25 марта уже в середине дня первыми изъявило намерение сотрудничать с новым руководством республики. Есть неофициальная информация о том, что лидеры оппозиции, находясь на юге, контактировали с представителями узбекского руководства. Дело в том, что весь период президентства Акаева между Киргизией и Узбекистаном были сложные отношения. Самостоятельная политика Акаева, его ориентация на Казахстан и Россию всегда вызывала возражения в Ташкенте. Я думаю, со временем, может быть, мы узнаем факты, но я думаю, что без участия Ташкента приход Бакиева к власти не мог бы свершиться. Бакиев более удобен для Ташкента как президент страны. Узбекистан никогда не откладывал в сторону мечту о региональном лидерстве. С другой стороны, события в Киргизии – это, в том числе, попытка вырвать Киргизию из орбиты Казахстана и подтянуть ее под влияние Ташкента. И здесь можно четко прогнозировать, чью сторону будет занимать Узбекистан на президентских выборах в Киргизии. А линии России в этом вопросе просто нет.

Феликс Кулов: Я стараюсь быстрее забывать плохое

06.05.2005. Вечерний Бишкек

Беседовал Аркадий Гладилин

На вопросы "ВБ" отвечает лидер партии "Ар–Намыс" Феликс Кулов

-Феликс Шаршенбаевич, вы сами верите, что предстоящие президентские выборы будут честными и прозрачными?

- Откровенно вам скажу, мне трудно в это поверить. Конечно, административный ресурс не будет играть той роли, какую он играл раньше. Но ситуация достаточно накалена, и попытки такие будут со стороны чиновников, которые пытаются выслужиться. Конечно, Бакиев всего может и не знать - такая уж ситуация, что на местах многое не контролируется. Другая проблема, которая меня волнует, это списки избирателей. Мы на парламентских выборах видели много попыток приписать лишнюю сотню–другую голосов некоторыми кандидатами. Многие кыргызстанцы живут и работают за границей - их голосами попытаются воспользоваться. Мы постараемся жестко проконтролировать, чтобы не было вброса бюллетеней за тех людей, которые отсутствуют. С другой стороны, если голоса 500–700 тысяч граждан Кыргызстана, работающих за границей, в результате жесткого контроля не будут учтены, то это самым непосредственным и негативным образом отразится на общем проценте явки электората и результатах голосования. Если наши кыргызские россияне примут участие в выборах, то их необходимо исключить из местных списков. Иначе мы можем выйти с явкой избирателей за 100 процентов. И я не слышал, чтобы эти проблемы сегодня решались.

- Наверное, это не единственные проблемы. Вы, очевидно, видите, где и в чем столкнетесь с противодействием?

- Могут возникнуть трудности в отдаленных районах, где слаб контроль общественности, где могут действовать другие факторы. Но я верю Курманбеку Бакиеву, что выборы пройдут честно и прозрачно.

- Ваш главный соперник - Бакиев - уже объявил о своих приоритетах. А с чем вы пойдете на выборы?

-Я бы хотел, во–первых, обратить особое внимание на вопросы государственного устройства. Мною будет предложено, чтобы все кандидаты подписали соглашение: чтобы после выборов парламент разграничил полномочия между президентом и премьер–министром. Президент должен отвечать за вопросы безопасности, стабильности в стране, обеспечения независимости судов, соблюдения Конституции.

А премьер–министр сосредоточится на экономическом блоке. Такое разграничение полномочий как раз и будет способствовать сохранению стабильности. То есть фактически роли президента и премьера станут равноценны, не будет повода для раздора. Второй блок. Я думаю, что наша экономическая программа будет не хуже. Я бы предложил еще срочно подготовить закон об оппозиции. Оппозиция нужна как воздух для полноценного функционирования гражданского общества. Специальный раздел будет посвящен борьбе с коррупцией.

- Какова ваша оценка нынешней ситуации?

- Прошу не воспринимать мою оценку как критику Баки-ева, но, на мой взгляд, нынешнее правительство пока еще не приспособилось для выполнения задач переходного периода, к сожалению. Неустойчиво правительство, отсюда и неустойчивость в стране. Я предлагал создать комитет национального спасения для того, чтобы взять ситуацию под контроль, навести в стране порядок. Это разве порядок, когда захватывают министерства, Верховный суд и т.д.? Я бы пожелал Бакиеву проявить больше твердости и решительности, избавиться от некоторых ненужных кадров. Человек он очень способный - я это знаю и вижу.

- Курманбек Бакиев заявил, что намерен сделать президентско–парламентскую республику. Вы говорили, что лучше парламентскую...

- Сразу это сделать невозможно. Сегодня главный фактор, который поможет стабилизировать обстановку, - это участие политических партий в выборах, чтобы они могли влиять на формирование правительства. В этом случае роль парламента сильно возрастает. Возьмите, к примеру, западные демократии. В Европе практически невозможны ситуации, подобные той, что случилась недавно в нашей стране.

Там революции на 99 процентов исключены. Я думаю, что нашим партиям еще потребуется 2–3 года, чтобы они твердо встали на ноги. И бояться тут нечего.

Главная наша беда, что народ все еще уповает на доброго царя. Кто лучше: Кулов или Бакиев? Это неправильная постановка вопроса. Государство должно походить на лес: верхушки деревьев могут под ветром качаться, но внизу должна быть тишина. Граждане не должны чувствовать перемены на вершине власти. Может часто меняться правительство, но народ от этой смены не должен страдать. Не должно быть ни погромов, ни передела собственности. Вот чего я хочу добиться. И конечно, укрепление независимости судебной власти. Без этого невозможны ни развитие экономики, ни стабильность государства.

- Да уж, судебная власть, когда она зависима, способна много бед натворить. Вы это сполна почувствовали. Кстати, в прессе нет–нет, да возникают всякие намеки на вашу причастность к делу по "Химсинтезу"...

- Я бы хотел еще раз напомнить, что 27 апреля это уголовное дело было прекращено из–за отсутствия в моих действиях состава преступления. Что касается всех намеков в публикациях о продаже самолетов, вертолетов, какого–то оружия - никаких уголовных дел по этим вопросам не возбуждалось. Я в свое время обращался к президенту А. Акаеву с просьбой о возбуждении уголовного дела по всем муссируемым в прессе "фактам" продажи оружия. Дело так и не было возбуждено. Почему? Причина проста: при изучении всех материалов выясняется, что Кулов не имел к этим делам никакого отношения, и поэтому сразу пропадает к ним интерес. И когда сейчас некоторые СМИ пытаются на меня повесить какие–то "грехи" - это следствие их политического бессилия. Я бы хотел сказать, что это бесперспективное занятие. У меня много других недостатков, поэтому не стоит копаться в старом белье...

- О ваших недостатках скажут другие. А каковы ваши достоинства?

- У меня одно хорошее качество - люблю, когда рядом со мной собираются люди, которые умнее меня. Так легче работается и быстрее приходит успех.

- Феликс Шаршенбаевич, ваша жизнь была чрезвычайно насыщена яркими событиями. В ней было все: и взлеты, и падения. Не думаете писать мемуары. Это был бы бестселлер!

- Мне это пока не интересно. Я стараюсь быстрее забывать плохое. Это помогает жить. Если я буду копаться в своих переживаниях, в своих недовольствах, я могу себя просто сжечь. Надо двигаться вперед. Если считаешь себя политиком, нельзя концентрироваться на том, что было тебе неприятно, что тебя больно задевало. Иначе все это неизбежно скажется на твоей политике. Ты не сможешь быть объективным. Вот что плохо! И еще, я всегда априори доверяю людям. Меня часто подводят, считают излишне доверчивым человеком. Но я не могу людям не верить. Излишняя подозрительность или даже осторожность - не мой стиль. Считаю, что в каждом человеке нужно находить не недостатки, а его сильные стороны.

- Как вы думаете, в вашей команде подобрались единомышленники? Нет людей, которые к вам примкнули из конъюнктурных соображений?

- Не могу сказать, что все единомышленники. И не хочу, чтобы мои соратники придерживались только моей позиции. Я приветствую их неравнодушие, их озабоченность нынешним состоянием страны, которая катится в пропасть. И приходят ко мне не за портфелями и деньгами: я не обладаю такими средствами, какие имеют другие политики и бизнесмены, я не имею административного ресурса. Многие, кто меня окружал, ушли в другой лагерь. Но приходят те люди, которые хотят реально что–то изменить. Такие есть сегодня и в правительстве. И я считаю, что нельзя разъединять людей по политическим лагерям. Если человек способный и неравнодушный, на кого бы он ни работал в этот предвыборный период, я готов с ним сотрудничать и сейчас, и в будущем.

- Феликс Шаршенбаевич, не только меня, но и моих коллег удивила публикация в "МСН" по вашей персоне. В чем вы провинились перед вашими, как все считали, друзьями? Или это и есть начало предвыборной борьбы?

- Когда начинается предвыборная кампания, тогда и начинаются многие вещи, я думаю, вполне объяснимые. Удивляться не стоит. Хочу сразу отметить, что я уважаю мнение каждого корреспондента, который вправе изменить свои взгляды и выступать с критикой любого политика, даже того, кого раньше поддерживал. Это нормальное явление. Пресса должна относиться критично к политическим деятелям, чтобы последние не забывались. Что неприятно, это когда факты передергиваются и перевираются. В частности, "МСН" утверждает, что я встречался с Аскаром Акаевым. Это явная клевета - другого слова у меня нет. У меня был с ним телефонный разговор, которого я и не скрывал. Это была сознательная клевета, направленная на то, чтобы дискредитировать меня. Расчет был на то, что политик, ищущий поддержки у бывшего президента, не имеет поддержки у народа.

Все остальные домыслы пусть останутся на совести тех, кто это сделал. Почему–то "МСН" очень не нравится, что я простил Акаева. Но это мои личные взаимоотношения с бывшим президентом, и они никоим образом и никого больше не задевают. То, что Акаев сделал для народа, может простить не отдельный политик, а только сам народ. Я всегда выступал и выступаю с одной позиции - закона. Конституция гарантирует президенту неприкосновенность, и мы должны ею руководствоваться. И ничего более.

Второй момент - вопрос его личной безопасности. Я говорил в свое время, будучи представителем силовых структур, что гарантирую его безопасность. Чтобы Акаев имел возможность приехать в страну и, согласно Конституции, сделать заявление о своей отставке. В отношении газеты вот что еще хотел сказать: как я простил Акаева, так я прощаю и корреспондента "МСН" - дай Бог ей успехов и чтобы она достойно представляла нашу страну в новой для себя должности посла Кыргызстана в ОБСЕ.

- Вы всех прощаете, Феликс Шаршенбаевич. Это такая философия или выстрадано жизнью?

- Я прощаю только тех, кто слабее меня, по незнанию и бессилию пытается меня каким–то образом достать, навредить. Про Акаева я сказал, что лежачего не бьют. А Рина Приживойт - женщина, которая глубоко ошиблась. И ограничимся этим. А от настоящего мужчины я готов принять вызов.

- Говоря о свободе слова, какую оценку вы поставили бы сегодняшним СМИ?

- История дала всем шанс стать действительно независимыми. Конечно, издания должны выполнять волю своих учредителей. Но благодаря тому, что произошла смена власти, этим моментом надо воспользоваться с тем, чтобы публикации всех СМИ не разобщали народ, а объединяли все здоровые силы общества, чтобы не допустить дестабилизации обстановки. Критиковать надо. Но критика руководителей и дестабилизация обстановки - это разные вещи. Журналисты должны это понимать. К примеру, говорить, что я "раскачиваю лодку" - это явная провокация на пустом месте. Это не просто непонимание сути свободы слова, это непонимание своей ответственности. Ответственный журналист, на какое бы издание он ни работал, должен отдавать себе отчет в главном - не навредить!

- Феликс Шаршенбаевич, ваши оппоненты говорят: кто такой Кулов? Бывший мент... Много ли в вашем характере осталось той милицейской закваски?

- Есть так называемое понятие профессиональной деформации - это когда профессия накладывает стойкий отпечаток на поведение и образ мыслей человека. Мне повезло - я же не только юрист, но имею второе высшее образование как организатор управления. Я рано стал руководителем, выполнял задания, не связанные с милицейской спецификой. Сама жизнь нас заставляет сегодня менять свои взгляды, профессию. Посмотрите, многие учителя стали сильными бизнесменами, а бывшие руководители увлеклись наукой и педагогикой. Нельзя на человеке ставить клеймо. Дело не в образовании, а в том, какие жизненные ступени ты прошел и какой опыт заработал.

-Если говорить о жизненном опыте, как вы чувствуете, сильно на вас отразились годы заключения?

- Самое главное, я не ожесточился. Может, стал спокойнее на некоторые вещи реагировать. Это, наверное, еще и с возрастом приходит. Кое в чем поменялись ценностные ориентации. У меня и раньше не было, а сейчас и подавно нет стремления к материальному благополучию. Материальное должно помогать в жизни, но не доминировать. Я не считаю себя аскетом, просто я обходился без излишеств в тюрьме и не умер...

- Благодарю вас, Феликс Шаршенбаевич, за откровенные ответы.

Феликс Кулов вышел из военного положения

14.05.2005. Коммерсант

Бек Орозалиев, Дина Карат,Борис Волхонский

Он отказался баллотироваться на пост президента

Поразмыслив, Феликс Кулов решил, что лучше получить пост премьер-министра, чем гражданскую войну в Киргизии, и отказался от борьбы за президентское кресло

Вчера лидер партии "Ар-Намыс" Феликс Кулов отказался баллотироваться на пост президента Киргизии, хотя заявление о выдвижении его кандидатуры поступило в ЦИК буквально накануне. Решение господина Кулова не идти в президенты вызвано серьезными договоренностями между ним и нынешним и. о. президента Курманбеком Бакиевым, а те, в свою очередь,– обострением ситуации в Узбекистане. Судьбу выборов 10 июля, таким образом, можно считать предрешенной – некоторые кандидаты уже начали отзывать свои заявления.

Предвыборная кампания в Киргизии грозила обернуться серьезным политическим кризисом и противостоянием по оси "север-юг". Соперничество двух главных кандидатов – нынешнего премьера и и. о. президента Курманбека Бакиева (его оплотом считается юг страны) и одного из самых популярных политиков в стране, лидера партии "Ар-Намыс" ("Достоинство") Феликса Кулова, представляющего север,– могло резко обострить межклановые противоречия, и аналитики уже всерьез говорили об опасности гражданской войны. В последние дни в киргизских СМИ то и дело появлялась информация о формировании вооруженных отрядов в различных районах страны.

12 мая в Бишкеке была достигнута договоренность о долгосрочном сотрудничестве между двумя ведущими политиками страны. Согласно этой договоренности, кандидатом в президенты остается Курманбек Бакиев, а Феликс Кулов получил гарантии назначения на пост премьера. Как ожидается, пост вице-премьера он получит уже в ближайшем будущем.

В соответствии с договоренностями полномочия премьера будут сильно расширены. Он получит полный контроль над всеми вопросами экономического блока, а президенту останутся вопросы внешней политики, обороны и безопасности. Премьер получает право не только формировать правительство, но и назначать глав областных и районных администраций. Договоренность также предусматривает, что если президент Курманбек Бакиев захочет сместить Феликса Кулова с поста премьера, он будет обязан одновременно покинуть и свой пост. Видимо, продолжится и работа над внесением изменений в конституцию с целью перехода от президентской формы правления к парламентской или президентско-парламентской – за это давно ратует Феликс Кулов.

Поначалу предполагалось, что господа Бакиев и Кулов объявят о достигнутых договоренностях в понедельник. Но, похоже, бурные события в соседнем Узбекистане заставили их поспешить и сделать заявление, свидетельствующее о стремлении обоих лидеров к гражданскому миру. Официально объявил вчера о достигнутых договоренностях Курманбек Бакиев, совершающий поездку по Иссык-Кульской области (север страны).

Сам Феликс Кулов некоторое время выдерживал паузу, никак не комментируя слова своего недавнего соперника. Но вечером выступил с обращением к народу, в котором отметил: "События в Андижане, у наших ближайших соседей, повлекшие за собой трагические последствия, наглядно показали, каким хрупким на самом деле является мир в нашем регионе. Насилие и злоба с легкостью берут верх над порядком и здравым смыслом". По мнению теперь уже бывшего кандидата в президенты, "наш народ имеет право на нормальную созидательную жизнь" и "именно эти соображения заставили меня пересмотреть свою позицию по участию в президентской избирательной кампании". Как отметил господин Кулов, "наша задача – не допустить ситуацию, при которой после выборов одна часть населения страны считала бы себя выигравшей, а другая – проигравшей. Победителем должен стать весь народ Кыргызстана".

По мнению аналитиков, соглашение между двумя лидерами – наилучший вариант в нынешней ситуации. Как считает депутат парламента Кабай Карабеков, "каждый из них в чем-то выиграл, в чем-то уступил. Бакиев станет главой государства, но лишится многих властных полномочий. Кулов уступает первую позицию, но получит возможность осуществить свои планы. У него в руках окажутся рычаги управления экономикой и регионами".

"Соглашение между Бакиевым и Куловым очень важное и показывает консолидацию политической элиты после событий 24 марта,– заявил лидер одной из самых влиятельных неправительственных организаций Киргизии, "За демократию и гражданское общество", Эдиль Байсалов.– Сейчас очень важно оставить личные амбиции и сконцентрировать усилия вокруг демократических преобразований".

Между тем в стране уже утвердилось мнение, что исход выборов 10 июля предрешен. Вчера свою кандидатуру отозвал еще один соискатель президентского поста – лидер Социал-демократической партии Алмаз Атамбаев. Он прямо объяснил свой шаг созданием тандема Кулов–Бакиев.

По информации Ъ, сегодня Курманбек Бакиев собирается вылететь на юг для стабилизации ситуации на киргизско-узбекской границе, а "генерал-пенсионер" Феликс Кулов приступает к формированию нового состава правительства, которое парламент собирается утвердить до конца мая. Ряд серьезных изменений уже произошел. Вчера и. о. президента Курманбек Бакиев уволил и. о. главы МВД Мыктыбека Абдылдаева. Ожидается также отставка одного из одиозных членов "бакиевской" команды – и. о. главы Службы национальной безопасности Таштемира Айтбаева.