- Откровенно вам скажу, мне трудно в это поверить. Конечно, административный ресурс не будет играть той роли, какую он играл раньше. Но ситуация достаточно накалена, и попытки такие будут со стороны чиновников, которые пытаются выслужиться. Конечно, Бакиев всего может и не знать - такая уж ситуация, что на местах многое не контролируется. Другая проблема, которая меня волнует, это списки избирателей. Мы на парламентских выборах видели много попыток приписать лишнюю сотню–другую голосов некоторыми кандидатами. Многие кыргызстанцы живут и работают за границей - их голосами попытаются воспользоваться. Мы постараемся жестко проконтролировать, чтобы не было вброса бюллетеней за тех людей, которые отсутствуют. С другой стороны, если голоса 500–700 тысяч граждан Кыргызстана, работающих за границей, в результате жесткого контроля не будут учтены, то это самым непосредственным и негативным образом отразится на общем проценте явки электората и результатах голосования. Если наши кыргызские россияне примут участие в выборах, то их необходимо исключить из местных списков. Иначе мы можем выйти с явкой избирателей за 100 процентов. И я не слышал, чтобы эти проблемы сегодня решались.

- Наверное, это не единственные проблемы. Вы, очевидно, видите, где и в чем столкнетесь с противодействием?

- Могут возникнуть трудности в отдаленных районах, где слаб контроль общественности, где могут действовать другие факторы. Но я верю Курманбеку Бакиеву, что выборы пройдут честно и прозрачно.

- Ваш главный соперник - Бакиев - уже объявил о своих приоритетах. А с чем вы пойдете на выборы?

-Я бы хотел, во–первых, обратить особое внимание на вопросы государственного устройства. Мною будет предложено, чтобы все кандидаты подписали соглашение: чтобы после выборов парламент разграничил полномочия между президентом и премьер–министром. Президент должен отвечать за вопросы безопасности, стабильности в стране, обеспечения независимости судов, соблюдения Конституции.

А премьер–министр сосредоточится на экономическом блоке. Такое разграничение полномочий как раз и будет способствовать сохранению стабильности. То есть фактически роли президента и премьера станут равноценны, не будет повода для раздора. Второй блок. Я думаю, что наша экономическая программа будет не хуже. Я бы предложил еще срочно подготовить закон об оппозиции. Оппозиция нужна как воздух для полноценного функционирования гражданского общества. Специальный раздел будет посвящен борьбе с коррупцией.

- Какова ваша оценка нынешней ситуации?

- Прошу не воспринимать мою оценку как критику Баки-ева, но, на мой взгляд, нынешнее правительство пока еще не приспособилось для выполнения задач переходного периода, к сожалению. Неустойчиво правительство, отсюда и неустойчивость в стране. Я предлагал создать комитет национального спасения для того, чтобы взять ситуацию под контроль, навести в стране порядок. Это разве порядок, когда захватывают министерства, Верховный суд и т.д.? Я бы пожелал Бакиеву проявить больше твердости и решительности, избавиться от некоторых ненужных кадров. Человек он очень способный - я это знаю и вижу.

- Курманбек Бакиев заявил, что намерен сделать президентско–парламентскую республику. Вы говорили, что лучше парламентскую...

- Сразу это сделать невозможно. Сегодня главный фактор, который поможет стабилизировать обстановку, - это участие политических партий в выборах, чтобы они могли влиять на формирование правительства. В этом случае роль парламента сильно возрастает. Возьмите, к примеру, западные демократии. В Европе практически невозможны ситуации, подобные той, что случилась недавно в нашей стране.

Там революции на 99 процентов исключены. Я думаю, что нашим партиям еще потребуется 2–3 года, чтобы они твердо встали на ноги. И бояться тут нечего.

Главная наша беда, что народ все еще уповает на доброго царя. Кто лучше: Кулов или Бакиев? Это неправильная постановка вопроса. Государство должно походить на лес: верхушки деревьев могут под ветром качаться, но внизу должна быть тишина. Граждане не должны чувствовать перемены на вершине власти. Может часто меняться правительство, но народ от этой смены не должен страдать. Не должно быть ни погромов, ни передела собственности. Вот чего я хочу добиться. И конечно, укрепление независимости судебной власти. Без этого невозможны ни развитие экономики, ни стабильность государства.

- Да уж, судебная власть, когда она зависима, способна много бед натворить. Вы это сполна почувствовали. Кстати, в прессе нет–нет, да возникают всякие намеки на вашу причастность к делу по "Химсинтезу"...

- Я бы хотел еще раз напомнить, что 27 апреля это уголовное дело было прекращено из–за отсутствия в моих действиях состава преступления. Что касается всех намеков в публикациях о продаже самолетов, вертолетов, какого–то оружия - никаких уголовных дел по этим вопросам не возбуждалось. Я в свое время обращался к президенту А. Акаеву с просьбой о возбуждении уголовного дела по всем муссируемым в прессе "фактам" продажи оружия. Дело так и не было возбуждено. Почему? Причина проста: при изучении всех материалов выясняется, что Кулов не имел к этим делам никакого отношения, и поэтому сразу пропадает к ним интерес. И когда сейчас некоторые СМИ пытаются на меня повесить какие–то "грехи" - это следствие их политического бессилия. Я бы хотел сказать, что это бесперспективное занятие. У меня много других недостатков, поэтому не стоит копаться в старом белье...

- О ваших недостатках скажут другие. А каковы ваши достоинства?

- У меня одно хорошее качество - люблю, когда рядом со мной собираются люди, которые умнее меня. Так легче работается и быстрее приходит успех.

- Феликс Шаршенбаевич, ваша жизнь была чрезвычайно насыщена яркими событиями. В ней было все: и взлеты, и падения. Не думаете писать мемуары. Это был бы бестселлер!

- Мне это пока не интересно. Я стараюсь быстрее забывать плохое. Это помогает жить. Если я буду копаться в своих переживаниях, в своих недовольствах, я могу себя просто сжечь. Надо двигаться вперед. Если считаешь себя политиком, нельзя концентрироваться на том, что было тебе неприятно, что тебя больно задевало. Иначе все это неизбежно скажется на твоей политике. Ты не сможешь быть объективным. Вот что плохо! И еще, я всегда априори доверяю людям. Меня часто подводят, считают излишне доверчивым человеком. Но я не могу людям не верить. Излишняя подозрительность или даже осторожность - не мой стиль. Считаю, что в каждом человеке нужно находить не недостатки, а его сильные стороны.

- Как вы думаете, в вашей команде подобрались единомышленники? Нет людей, которые к вам примкнули из конъюнктурных соображений?

- Не могу сказать, что все единомышленники. И не хочу, чтобы мои соратники придерживались только моей позиции. Я приветствую их неравнодушие, их озабоченность нынешним состоянием страны, которая катится в пропасть. И приходят ко мне не за портфелями и деньгами: я не обладаю такими средствами, какие имеют другие политики и бизнесмены, я не имею административного ресурса. Многие, кто меня окружал, ушли в другой лагерь. Но приходят те люди, которые хотят реально что–то изменить. Такие есть сегодня и в правительстве. И я считаю, что нельзя разъединять людей по политическим лагерям. Если человек способный и неравнодушный, на кого бы он ни работал в этот предвыборный период, я готов с ним сотрудничать и сейчас, и в будущем.

- Феликс Шаршенбаевич, не только меня, но и моих коллег удивила публикация в "МСН" по вашей персоне. В чем вы провинились перед вашими, как все считали, друзьями? Или это и есть начало предвыборной борьбы?

- Когда начинается предвыборная кампания, тогда и начинаются многие вещи, я думаю, вполне объяснимые. Удивляться не стоит. Хочу сразу отметить, что я уважаю мнение каждого корреспондента, который вправе изменить свои взгляды и выступать с критикой любого политика, даже того, кого раньше поддерживал. Это нормальное явление. Пресса должна относиться критично к политическим деятелям, чтобы последние не забывались. Что неприятно, это когда факты передергиваются и перевираются. В частности, "МСН" утверждает, что я встречался с Аскаром Акаевым. Это явная клевета - другого слова у меня нет. У меня был с ним телефонный разговор, которого я и не скрывал. Это была сознательная клевета, направленная на то, чтобы дискредитировать меня. Расчет был на то, что политик, ищущий поддержки у бывшего президента, не имеет поддержки у народа.

Все остальные домыслы пусть останутся на совести тех, кто это сделал. Почему–то "МСН" очень не нравится, что я простил Акаева. Но это мои личные взаимоотношения с бывшим президентом, и они никоим образом и никого больше не задевают. То, что Акаев сделал для народа, может простить не отдельный политик, а только сам народ. Я всегда выступал и выступаю с одной позиции - закона. Конституция гарантирует президенту неприкосновенность, и мы должны ею руководствоваться. И ничего более.

Второй момент - вопрос его личной безопасности. Я говорил в свое время, будучи представителем силовых структур, что гарантирую его безопасность. Чтобы Акаев имел возможность приехать в страну и, согласно Конституции, сделать заявление о своей отставке. В отношении газеты вот что еще хотел сказать: как я простил Акаева, так я прощаю и корреспондента "МСН" - дай Бог ей успехов и чтобы она достойно представляла нашу страну в новой для себя должности посла Кыргызстана в ОБСЕ.

- Вы всех прощаете, Феликс Шаршенбаевич. Это такая философия или выстрадано жизнью?

- Я прощаю только тех, кто слабее меня, по незнанию и бессилию пытается меня каким–то образом достать, навредить. Про Акаева я сказал, что лежачего не бьют. А Рина Приживойт - женщина, которая глубоко ошиблась. И ограничимся этим. А от настоящего мужчины я готов принять вызов.

- Говоря о свободе слова, какую оценку вы поставили бы сегодняшним СМИ?

- История дала всем шанс стать действительно независимыми. Конечно, издания должны выполнять волю своих учредителей. Но благодаря тому, что произошла смена власти, этим моментом надо воспользоваться с тем, чтобы публикации всех СМИ не разобщали народ, а объединяли все здоровые силы общества, чтобы не допустить дестабилизации обстановки. Критиковать надо. Но критика руководителей и дестабилизация обстановки - это разные вещи. Журналисты должны это понимать. К примеру, говорить, что я "раскачиваю лодку" - это явная провокация на пустом месте. Это не просто непонимание сути свободы слова, это непонимание своей ответственности. Ответственный журналист, на какое бы издание он ни работал, должен отдавать себе отчет в главном - не навредить!

- Феликс Шаршенбаевич, ваши оппоненты говорят: кто такой Кулов? Бывший мент... Много ли в вашем характере осталось той милицейской закваски?

- Есть так называемое понятие профессиональной деформации - это когда профессия накладывает стойкий отпечаток на поведение и образ мыслей человека. Мне повезло - я же не только юрист, но имею второе высшее образование как организатор управления. Я рано стал руководителем, выполнял задания, не связанные с милицейской спецификой. Сама жизнь нас заставляет сегодня менять свои взгляды, профессию. Посмотрите, многие учителя стали сильными бизнесменами, а бывшие руководители увлеклись наукой и педагогикой. Нельзя на человеке ставить клеймо. Дело не в образовании, а в том, какие жизненные ступени ты прошел и какой опыт заработал.

-Если говорить о жизненном опыте, как вы чувствуете, сильно на вас отразились годы заключения?

- Самое главное, я не ожесточился. Может, стал спокойнее на некоторые вещи реагировать. Это, наверное, еще и с возрастом приходит. Кое в чем поменялись ценностные ориентации. У меня и раньше не было, а сейчас и подавно нет стремления к материальному благополучию. Материальное должно помогать в жизни, но не доминировать. Я не считаю себя аскетом, просто я обходился без излишеств в тюрьме и не умер...

- Благодарю вас, Феликс Шаршенбаевич, за откровенные ответы.

[Версия для печати]