УЗБЕКИСТАН

Оранжевая заря

21.11.2005. Arabeski.Ru

Андрей Грозин

Шокирующая правда об Андижане

На днях в московском отделении Фонда Карнеги прошла очередная конференция с обсуждением злободневной темы: почему не состоялись “цветные революции” в Азербайджане и Узбекистане. Вопреки ожиданиям, “азербайджанская тема” оказалась второстепенной в сравнении с событиями, разворачивающимися в Узбекистане со времени неудачной попытки мятежа в Андижане в мае текущего года. Очевидно такому перекосу поспособствовал показ видеозаписей о событиях в узбекском городе, сделанных самими мятежниками “для истории” (или, что, пожалуй, вероятнее, для отчета перед спонсорами об эффективном расходовании выделенных на “революцию” средств).

Понятно, что твердокаменных сторонников версии о том, что в Андижане имело место “демократическое выступление доведенных до отчаяния народных масс, потопленное в крови жестоким диктатором”, никакие видеодокументы никогда и ни в чем не убедят. По моему же мнению, более часа документальной съемки самым убедительным образом доказывают один непреложный факт: Каримов поступил в тогдашней ситуации используя единственно возможные средства и предотвратил реальную опасность серьезного взрыва, способного не только свалить нынешний узбекский режим, но, вместе с ним похоронить и более-менее нормальную ситуацию во всей Центральной Азии.

Вообще, непонятно, почему Ташкент не подарил ведущим российским “кнопкам” копию этого “фильма”. Даже десятиминутная нарезка с постоянным скандированием “Аллах акбар!”, горящим театром, избиением прикладами милиционеров и пожарников, потрясающими АК-74 и гранатометами молодыми людьми с видом вполне состоявшихся уголовников и т.д., снимают много вопросов. Выступления тоже весьма красноречивы. Лейтмотив: надо продержаться сутки - и нас поддержат другие города Долины, помощь близка. Прямо как в восставшем Кронштадте: “Держитесь, моряки! Самара объявила себя вольным городом, а английские миноносцы уже близко!”.

Можно долго говорить о непрофессионализме узбекских спецслужб, прошляпивших подготовку мятежа, а потом стремившихся прикрыть свою преступную халатность преступным уничтожением всех оппонентов власти без разбора. Можно долго спорить о том, что имело место в Андижане – социальное недовольство (город, кстати, самый экономически благополучный в Долине), выступление исламистов (Андижан является также и самым светским городом региона), провокация спецслужб (“чекисты-СНБшники” против “ментов”), вылазка боевиков, инспирированная западными спецслужбами для свержения режима слишком самостоятельного Каримова и его замены на узбекского Саакашвили (например, г-на Санджара Умарова или Рустама Азимова), или клановая борьба (оттесненные от власти и денег “ферганцы” против засилья “самаркандско-бухарских” и “ташкентских”).

Показанные видеоматериалы стали самым наглядным подтверждением того, что резкое изменение узбекской внешней политики и бегство Каримова под российский оборонный зонтик стало во многом ответной реакцией на запуск новых “революционных технологий” в постсоветской Азии. Эти технологии, очевидно, с учетом киргизского “погромно-переворотного” опыта, теперь уже в малой степени ориентированы на “ненасильственные” методы, стояние на майданах, палаточные городки с биотуалетами и плазменными экранами. Для Средней Азии и Казахстана избраны более брутальные и куда более дешевые методики – в том числе со стрельбой по местным силовикам и расстрелом чиновников-заложников. Очевидно, местный менталитет оценен как не склонный к долгим размахиваниям цветами. Вот “калашниковы” - другое дело. Оценка, кстати, может и обидная для центральноазиатских либералов и демократов, но очень точная. Для государств региона модель революционного погрома с грабежами куда жизненней разных речевок типа “разом нас богато” и коллективных танцев под Руслану.

Имея такие проблемы внутри страны и, что особенно тяжело, крепчающее из месяца в месяц давление Запада, Каримову был необходим действительно надежный союзник.

Российские СМИ демократической направленности поспешили заявить о том, что главный итог союзного договора РФ с РУ - в том, что теперь российские военные просто обречены защищать в будущих “андижанах” нынешний узбекский режим. Ну, просто Россия получила “новый Афганистан”! Суждение насколько спорное, настолько и примитивное.

Не стоит опасаться размещения российских военных в Узбекистане. Если мы будем размещать там свои объекты, то речь будет идти о приглашении со стороны действующей власти, и если это было еще совсем недавно вполне приемлемо для США, то почему от этого должны отказываться мы? И если в июне, посещая Москву, по данным нашего информированного источника в узбекском МИДе, Ислам Каримов не стал подписывать такого договора, заметив, что Узбекистан пока не готов на постоянное российское военное присутствие, то сегодня узбекский лидер сделал главную ставку на Россию.

В то же время, что касается взаимной помощи в случае агрессии, то этот пункт не стоит воспринимать как “руководство к действию”. Подобные положения есть в любом межгосударственном документе о военном союзе – в противном случае, речь идет о ни к чему не обязывающей декларации о намерениях. Понятно, что предусматривается совместное противостояние именно внешней агрессии, факт которой должен быть достоверно установлен. При этом подавление внутренних беспорядков является прерогативой каждой страны в отдельности. Поэтому из текста договора совсем не следует, что Россия может втянуться в очередной конфликт подобный афганскому. Другое дело, что договор реально объединяет усилия сторон в борьбе с исламским радикализмом, терроризмом и наркотрафиком.

Кроме того, присутствие российских военных может стать стабилизирующим фактором, способным смягчить внутреннюю напряженность, существующую в Узбекистане, а если мы всегда будем думать о том, что подумает о наших действиях Буш или Райс, мы начнем бояться собственной тени. На каждый американский чих, определенно, не наздравствуешься.

Ислам Каримов, может, и не прочь внушить нынешним обитателям Кремля мысль о желательности превращения России в “жандарма Центральной Азии”. Этого, кстати, хотели бы и некоторые серьезные люди в мировых “цитаделях демократии”.

В реальности Каримову Россия нужна именно в качестве защиты от внешнего (западного) давления, а с “андижанами” он в состоянии справляться своими, совсем не слабыми, силовыми ресурсами.

Для российского руководства подход к союзу с Узбекистаном строится на совершенно иных приоритетах.

Проблема терроризма существует, и РФ, как любая другая цивилизованная страна, будет активно сотрудничать в этой области в том числе и с Узбекистаном. Но лишь до определенных пределов. Высадка псковских десантников в Ферганской долине (как это уже было в 1990 г., когда узбеки громили турок-месхетинцев, а немного позднее два “братских народа” - киргизы и узбеки - резали друг другу головы) находится за этими пределами.

Российская внешняя политика в отношении постсоветского пространства в последние годы все более явственно превращается в сопровождение бизнес-интересов российских ТНК. В этом плане она становится все более похожа на стратегию Китая.

Относительно Узбекистана и последних договоренностей именно экономические интересы первичны для Кремля, а вовсе не “базовый вопрос”. Геополитика и геостратегия становятся приятным дополнением к пристегиванию экономического и ресурсного потенциала Узбекистана к российским интересам.

Москве следует наращивать объем экономического сотрудничества, увеличивая влияние в РУ российского бизнеса. Договор должен открыть для российских инвесторов масштабные совместные проекты в отраслях топливно-энергетического комплекса, включая освоение на территории Узбекистана месторождений углеводородного сырья и его транспортировку.

Добившись же доминирующего положения в экономике республики, можно активизировать усилия по мягкой трансформации существующего режима. При этом, естественно, речь не идет о содействии в некоей либерализации политической системы по западным “лекалам”. Скорее речь должна идти о переходе к более умеренной авторитарной системе по казахстанскому образцу (либерализация экономики и некоторая, контролируемая властью, “демократизация” внутриполитической жизни).

Без такого воздействия российские позиции в РУ не достигнут необходимой прочности. Этот вывод наглядно подтверждает краткая история американо-узбекского стратегического партнерства, в основе которого лежало только и именно сугубо военно-политическое сотрудничество.

Конечно, новый договор - это безусловный плюс. Надо стремиться на примере Узбекистана активизировать свою политику в Азии, подтянуть к Москве региональные элиты, развернуть на РФ и российский бизнес местные ресурсы. Но подобные соглашения надо сразу же подкреплять экономическим базисом и, более того, просчитывать варианты его живучести в “посткаримовскую эру”. Надо работать с узбекской элитой а в идеале воспитывать и растить ориентированные на РФ ее ростки.

Изоляция Узбекистана, предпринятая евро-атлантическим сообществом, является сигналом для Москвы, которая, по данным информированных источников в АП РФ, сейчас ищет собственное решение проблемы преемника. Очевидно, что, выйдя на уровень союзничества, именно у Москвы появляются приоритетные и, главное, вполне реальные, возможности активно участвовать в выработке и реализации передачи высшей власти в стране некоему новому президенту. В новых условиях именно “кандидат от России” получает во-первых, максимальные шансы на безболезненное прохождение на президентский пост, а во-вторых, максимальные ресурсы для парирования различных возможных угроз (как внутриузбекских, так и внешних) своему укреплению во власти.

И последнее. России вовсе не безразлично, как будет развиваться политический процесс в крупнейшей стране Центральной Азии. Распад там государственности, к чему толкают Узбекистан с разных сторон внешние силы, никак не сможет пройти безболезненно или малой кровью. России же нужен стабильный Узбекистан. Хотя бы потому, что по нему пролегает стратегический газопровод из Туркмении. Если начнется большая узбекская смута, то сразу же рухнут все газовые контракты России с половиной Европы.

Вероятно, Москве следует быть готовой пойти, в случае ухудшения ситуации в регионе, на определенные жертвы. Следует отдавать себе отчет в том, что отгородиться от нестабильности в Центральной Азии России никоим образом не удастся в силу множества объективно существующих причин. По сути дела, речь идет не только и не столько о защите Узбекистана или нынешнего политического режима в этой стране. Речь идет о защите России от серьезнейших угроз, способных на долгие годы превратить не только постсоветскую Азию, но и многие регионы РФ в поле боя с международными террористами и экстремистами исламистского толка.

Нынешним договором Москва, пожалуй, не оградит Ташкент от всех реальных и потенциальных вызовов и угроз, но помочь преодолеть их она, по всей видимости, способна.

Россия и Китай, поддержавшие точку зрения официальных узбекских властей на события в Андижане, активизируют свои действия на рынках Узбекистана.

23.11.2005. Немецкая волна

C.Рузикулова (Ташкент)

Узбекистан и Россия будут активно сотрудничать в сфере авиационной техники. Ташкентское авиационное производственное объединение имени Чкалова подтвердило свое стремление и возможности активно работать вместе с российским авиационным холдингом имени Ильюшина в модернизации самолетов ИЛ-76 и продажи их за рубеж. Помощь в реализации узбекских самолетов на международном рынке уже оказывает "Росвооружение", которое заключило с китайской армией контракт на поставку 50 грузовых лайнеров с ташкентской маркой. Вот что говорит о дальнейших планах сотрудничества президент межрегиональной научно-производственной авиационной ассоциации города Москвы Владимир Голубев:

- Я думаю, что в рамках Соглашения целесообразна разработка на межгосударственном уровне федеральной программы, куда должны быть включены все вопросы, в том числе создания новой техники, эксплуатации, строительство аэропортов международного класса, взаимодействие в кооперации, законодательной и организационной сферах. Перспективы - это выполнение всех решений, которые мы намечали. В частности, по развертыванию масштабного производства и поставок техники и комплектующих российскими предприятиями на завод ТАПОиЧ.

Специалисты в Ташкенте намекают на то, что Ильюшинский холдинг намерен полностью выкупить ташкентский авиационный завод. В таком случае это будет второй проект в авиационной промышленности Узбекистана, после того как российские фирмы вложили половину средств в созданное в городе Чирчике предприятие по ремонту вертолетов. Однако Владимир Голубев говорит следующее:

- Я бы не спешил с этим вопросом, поскольку будет официальная информация, работа определенная делается. Я не подтверждаю ее. Надо подождать.

Корреспондент "Немецкой волны" беседовал с российскими предпринимателями на проходившем в Ташкенте двухдневном узбекско- российском форуме. У этого форума была, кстати, одна изюминка: о чем бы ни шла речь, обе стороны обязательно указывали на острую конкуренцию в области высоких технологий, которую Россия в Узбекистане чувствует со стороны Китая. Уже не секрет, что именно китайские фирмы, в том числе компания "ХУАВЭЙ" имеют ключевые позиции в узбекской электронной промышленности, а также в сбыте радиоэлектроники. В частности, россияне обнаружили, что их надежды продавать узбекской армии средства радиоперехвата, наблюдения и управления провалились, поскольку здесь уже работают китайцы.

Кроме китайской конкуренции, существуют и внутренние проблемы, обусловленные законодательством и практикой и Узбекистана, и России. Представитель малого бизнеса в Узбекистане, который занимается швейным производством, Альфия Нигматуллина рассказывает:

- Основная проблема на сегодняшний день – это проблема взаиморасчетов. До сих пор контракты регистрируются в долларах США. Двойная конвертация сумов на доллары, доллары на российские рубли приводит к удорожанию продукции. Рост цен – неконкурентоспособность нашей продукции. Вторая проблема – это проблема регистрации российских и узбекских граждан на территории наших государств. Неделя беготни – огромное время затраты времени и денег. Третья проблема – налогообложение. Упростить его надо до минимума, так как предприниматели не в состоянии изучать до таких тонкостей налогообложение, таможню, банковское дело. То есть в этом плане хотелось бы, чтобы нас немного разгрузили.

Над аэродромом в Ханабаде спущен флаг США

25.11.2005. Деловая неделя, Казахстан

Андрей Саидов (Ташкент)

Смена американцев россиянами ударит по местным торговцам, так как финансовые возможности военнослужащих США и РФ принципиально различаются.

В начале этой недели, 21 ноября, в половине четвертого вечера по ташкентскому времени, последний транспортный самолет ВВС США покинул взлетно-посадочную полосу военного аэродрома в местечке Ханабад на юге Узбекистана.

Эвакуация, выполненная по требованию правительства Ислама Каримова, завершилась торжественной церемонией. Спущенный с флагштока и свернутый в треугольник звездно-полосатый флаг полковник Мак Ковер передал узбекскому генерал-майору Собирову. Кроме того, нескольким офицерам узбекской армии были вручены именные грамоты. Пентагон распрощался с бывшим партнером по антитеррористической коалиции, сохраняя выдержку и не теряя достоинства, заплатив даже, вопреки протестам сената, 23 миллиона долларов за использование базы.

Внешнеполитический курс Ташкента, 14 лет назад оттолкнувшийся от "векового колониального гнета" России и затем неоднократно смещавший сиюминутные векторы "стратегического партнерства" от Пакистана, Саудовской Аравии и Турции к Евросоюзу и НАТО, совершил полный оборот с подписанием союзнического договора с Владимиром Путиным. Официальные лица в Москве, комментируя договор как чрезвычайно перспективный и экономически выгодный для обеих сторон, подчеркивают, что пока не идет речи о смене американского военного присутствия российским. Эксперты и наблюдатели строят предположения, на самом ли деле США окончательно выпустили Узбекистан из сферы своего влияния и насколько военный и политический союз с Узбекистаном окажется легким для Москвы.

Куда ушли "слоны"?

Большинство политологов сходится во мнении, что закрытие военной базы в Узбекистане США постараются в самое ближайшее время компенсировать массированным политическим и финансовым давлением на Ташкент, а также активизацией деятельности спецслужб и поддержкой оппозиционных Каримову групп любого спектра - от полулегальных светских до религиозных и экстремистских. Отказавшись от международного расследования майских событий в Андижане, несмотря на эмбарго и дипломатические санкции, уже введенные ЕС и готовящиеся со стороны ООН, госдепа и международных финансовых институтов, власти Узбекистана на открытом процессе в Ташкенте еще раз подтвердили собственные претензии в адрес Запада. Но теперь очевидно, что обвинения Генпрокуратуры в адрес иностранных разведок, неправительственных организаций и СМИ в раздувании антиправительственного мятежа в Ферганской долине, подготовке очередной "цветной революции" и развязывании "информационной войны" против Каримова получили шанс перейти из разряда гипотез и версий следствия в констатацию фактов.

Администрация Буша, возможно, полагала, что военное присутствие США в Узбекистане и политический союз с Каримовым сами по себе гарантируют постепенное смягчение его режима. Однако на практике ничего не изменилось. Возможно, Вашингтон был и не прочь воспользоваться неизбежным в таких условиях взрывом народного недовольства, чтобы осуществить относительно мягкую смену власти по грузинскому или украинскому сценарию. Но Каримов задолго до Андижана намертво заклинил все потенциальные механизмы "бархатного" переворота - изгнал из страны или запретил деятельность представительств международных организаций типа Фонда Сороса, заморозил банковские счета ННО, отказал в регистрации оппозиционным партиям. А когда грянул стихийный бунт в Андижане, возглавленный религиозными "акрамистами", Ташкент уже был готов под предлогом международного заговора окончательно разорвать дружбу с лукавым партнером, чтобы очутиться в объятиях могучего союзника - Путина, никак не связывающего воплощение собственных геополитических интересов с идеями распространения демократии и гражданских свобод. Теперь перед экспертами встал вопрос о дальнейших формах соперничества потерпевших видимый крах США и восторжествовавшей России за Узбекистан. И вряд ли Вашингтон смирится с потерей недавней сферы влияния. Однако шансов на быстрый реванш, по-видимому, у него нет.

Российские политологи и общественные деятели, комментируя нюансы союза, недвусмысленно заявляют, что военно-политический союз вовсе не означает, что, в случае повторения массовых беспорядков вроде андижанских Россия примет на себя роль "жандарма", посылающего в Узбекистан своих солдат на подавление демонстраций. Говорят больше о "консультативной помощи", "тщательном мониторинге ситуации", в крайнем случае, прямо по тексту союзного договора - о возможной помощи в отражении внешней агрессии. И действительно, интервенция извне вроде прорыва через границы отрядов Исламского движения Узбекистана (ИДУ) в 1999 году была бы наверняка отражена союзниками стремительно и эффектно, возможно, ударами авиации и десанта, весьма кстати отработанными на первых совместных российско-узбекских тактических учениях в сентябре этого года. Хотя никакого ИДУ нет теперь в помине - остатки его вооруженных отрядов были уничтожены в Афганистане во время антитеррористических операций США. Внутри же страны новые радикалы в лице "акрамистов" разгромлены и безжалостно искореняются силовыми структурами. И светская оппозиция, с отчаяния тоже способная бросаться "революционными" лозунгами в массы, так и не смогла сколько-нибудь организоваться и встать на ноги за два года относительной либерализации политической жизни, а сейчас окончательно обескровлена и придавлена новой волной репрессий, направленной против ее активистов уже без оглядки на мнение Запада.

По всей видимости, Запад надолго упустил возможность реализации "бархатных" политических сценариев для Узбекистана, и основной рычаг его давления на Ташкент будет дипломатическим и экономическим. Поскольку где тонко, там, скорее всего, и порвется. Вслед за эмбарго, введенным Евросоюзом, Европейский банк реконструкции и развития готовится прекратить свою деятельность в Узбекистане из-за "ухудшения политической ситуации и отсутствия подлинных экономических реформ". Летом ЕБРР уже заявил о намерении прекратить финансирование проектов государственного сектора Узбекистана. Теперь, по сообщениям западных СМИ, акционеры банка поднимают вопрос о полном сворачивании инвестиций. Таким образом, конкуренция Запада и России в Узбекистане будет разворачиваться, прежде всего, именно в экономической сфере. Вводя санкции и сворачивая инвестиции, Запад как бы сам открывает Москве широкое поле для действий. Однако эксперты расходятся в оценках того, насколько рынок этой страны, управляемый государственными монополиями и регулируемый государственной идеологией, окажется реально привлекательным для российских компаний.

Стабилизация "изнутри"

К 2005 году удельный вес Запада во внешнеторговом обороте Узбекистана составил более 60 процентов, а стран СНГ - около 30. Во всех ключевых отраслях экономики присутствовали ведущие американские и европейские компании, делившие прибыль, там, где она получалась, с государственными монополиями, близкими к семье или окружению президента Каримова. С их помощью осуществлялась частичная и постепенная модернизация отдельных отраслей под эгидой официально провозглашенной политики "экспортной ориентации и замещении импорта". По сути, рыночные отношения не развивались. Инвестиционный климат оставался удушливым, пропитанным миазмами коррупции, что выявил недавний скандал вокруг Национального банка внешнеэкономической деятельности, руководство которого, близкое к ныне смещенным на вторые роли лидерам правительства, получало астрономические откаты от инвесторов. Государственно регулируемая экономика была нацелена, прежде всего, на экспорт сырья и ресурсов - хлопка, углеводородов, цветных металлов, что поддерживало бюджет и давало возможность содержать несметную армию чиновников и силовиков.

Это же, несмотря на все декларации самодостаточности, подтверждается и состоянием национальных кадров и уровнем образования. В 2005 году, по официальным данным, в высшие учебные заведения страны с 26 миллионами населения, 13 миллионов из которых - молодежь, поступило всего около 50 тысяч абитуриентов, а количество учащихся в вузах не превысило 250 тысяч, то есть 1,7 процента молодежи, или 8 из 1000. Для сравнения, Россия превосходит Узбекистан по этому показателю в 17 раз, а Казахстан, имеющий в полтора раза меньшее население, - в 3,5 раза. Правда, более 60 процентов молодежи Узбекистана оканчивает лицеи и колледжи, постоянным приумножением которых гордится официальная пресса страны, но они выпускают потенциальных безработных.

После длительного периода более чем прохладных отношений с бывшей метрополией, к середине 90-х годов приведших к почти полной утрате экономических связей, внешнеторговый оборот Узбекистана с Россией в последние годы заметно оживился и к 2004 году достиг 20 процентов. Основную долю в объеме экспорта Узбекистана в Россию сейчас составляют хлопковое волокно и горнорудные сырьевые ресурсы, немного газа, совсем немного специальной техники и оборудования в области авиастроения.

По мнению заведующего отделом Центральной Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрея Грозина, озвученного на этой неделе агентством "Росбалт", для успешного экономического сотрудничества с Россией "в ближайшем будущем Узбекистану придется отказаться от системы государственного капитализма, в частности, "сбросив" с государственных плеч обслуживание затратных горно-металлургического и энергетического комплексов". Этот аналитик считает, что если "Газпром" получит контроль над газотранспортной системой Узбекистана, а "Лукойл" - беспрепятственный доступ к разведке и добыче нефти, а также расширится российская экспансия на узбекский рынок в пищевой сфере и легкой промышленности, то можно будет говорить, что российская сторона получила от союзного договора то, на что рассчитывала...

Даже оставив в стороне главное "если" - отказ от "уникальной" каримовской экономической модели государственного монополизма и идеологически управляемого рынка, возникает резонный вопрос: это ли не закрепление Узбекистана в качестве сырьевого придатка Москвы? Впрочем, и относительно сырьевых богатств можно посомневаться. Серьезных запасов нефти, как стало сейчас очевидно, у Узбекистана нет, и имевшиеся месторождения иссякают, что видно невооруженным глазом по бесконечно длинным очередям у пустующих бензоколонок. Разведка новых месторождений газа в районе плато Устюрт и на дне высохшего Арала, наверное, внушает оптимизм, но едва ли в масштабах, сопоставимых с привычными для "Лукойла". В сельской местности во многих районах крестьяне зимой отапливают свои жилища лепешками из коровьего навоза, ожидая хотя бы подвоза баллонов с газом, но по монопольным ли ценам "Газпрома". Основная экспортная культура - хлопчатник, в этом году, впервые за 14 лет независимости, принесла небывало богатый урожай в 3 миллиона 800 тысяч тонн, и на специально организованной в октябре 1-й Международной хлопковой ярмарке было продано, в том числе России, около 1 миллиона тонн волокна. Однако российский мануфактурный рынок успел отвыкнуть от узбекского хлопка, не самого лучшего качества и не самого дешевого по цене, возбуждающего аппетит больше у военной промышленности как сырье для изготовления пороха. Привлекают интерес российского ВПК и урановые месторождения в Кызылкуме, при СССР дававшие до 3,5 тонны урана в год. Теперь, по слухам, обсуждается возможность приобретения Россией части акций Навоийского комбината, владеющего урановыми месторождениями с запасами до 50 тысяч тонн.

Поддержание новым союзником ориентации Узбекистана на поставки сырья и природных ресурсов лишь закрепляет однобокое развитие экономики. К тому же неразвитый внутренний рынок может быть просто нокаутирован наплывом конкурентоспособных российских товаров, в том числе пищевых, что усилит и без того прорывающий все административные плотины отток денег и приведет к обвалу курса национальной валюты, гиперинфляции.

Однако эксперты внутри страны не спешат пугаться такого развития событий. Многих из них считают,что декларации экономических выгод и перспектив союзного договора носят явно второстепенный характер по отношению к его геополитическим целям. Так, по мнению независимого аналитика Сергея Ежкова, проекты российских компаний по разведке, добыче и транспортировке энергоносителей в Узбекистане вряд ли окажутся особенно прибыльными. И потенциальные инвестиции "Газпрома" - это скорее политический ход, обусловленный необходимостью длительного стратегического присутствия в регионе, чем выгодная сделка. Вызывают сомнения аналитика и намерения российской стороны реанимировать процветавшее при СССР Ташкентское авиационное производственное объединение, когда аналогичные заводы в России сегодня загружены не более чем на 30 процентов от их реальной мощности.

Зато эксперты единодушно сходятся в мнениях, что союз с Россией стабилизирует ситуацию в Узбекистане на грани социального взрыва хотя бы тем, что предоставит трудовым мигрантам больше возможностей для легальных заработков.

Политолог Комрон Алиев считает, что и экономике России сегодня Узбекистан нужен, прежде всего как поставщик рабочей силы. И обеспечивая заработки массам безработных узбеков, но не поддерживая у союзника демократию, оппозицию и развитие гражданских свобод, Россия поможет консервации автократического режима в Ташкенте, что приведет Узбекистан к дальнейшей изоляции от Запада, стран демократического мира.

Оппозиционный социолог Баходыр Мусаев предполагает, что в стратегические замыслы Кремля входит некий собственный сценарий замены Ислама Каримова неким "преемником", удобным для Москвы, но не раньше президентских выборов 2007 года или по типу того, как сам Путин сменил Ельцина.

Что же касается населения, то оно связывает с Россией самые радужные надежды - ожидает оживления экономики, восстановления предприятий, простаивающих с начала 90-х годов, создания новых рабочих мест и, конечно, опять-таки, свободного въезда на заработки. Словом, народ в основной своей массе не то чтобы не дозрел до политических выступлений по типу Тбилиси, киевского Майдана или Оша, а просто занят мыслями о хлебе насущном. И страна при таком раскладе действительно может на долгое время "стабилизироваться" изнутри.