Русский язык. Образование. Культура.

Соотечественники, творите – объявлен Конкурс!

А.Докучаева

Московский институт социально-культурных программ при Комитете по культуре правительства Москвы совместно с Союзом писателей России объявляют о начале III Московского международного конкурса поэзии «Золотое перо -2006» и II Московского международного конкурса детской поэзии «Золотое пёрышко-2006» (стихи детей школьного возраста), посвящённых Дням славянской письменности и культуры.

Номинации конкурса:«Золотое перо»: лучшее лирическое стихотворение, лучшее патриотическое стихотворение, лучшие стихи, посвящённые теме славянского единства, лучшие стихи о Москве и номинация «Нечаянная радость» – открытие нового имени.

В конкурсе «Золотое пёрышко» лауреаты определяются в возрастных категориях.

Стихи на конкурсы необходимо присылать до 1 марта 2006 года по адресу: 103012, Москва, Старопанский пер., д.1/5, Московский институт социально-культурных программ, с пометкой «На конкурс». Или по электронной почте: enmc@mail.ru

Объём поэтических подборок не должен превышать150 стихотворных строк.

В прошедшем 2005 году в Конкурсах «Золотое перо-2005» и «Золотое перышко - 2005» приняли участие и наши соотечественники, проживающие за рубежами Российской Федерации. Во II Московском международном конкурсе поэзии, посвященном 60-летию Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г. и Дням славянской письменности и культуры «Золотое перо – 2005»  победителями  наряду с россиянами стали Николай Александров из Белоруссии (г.Минск), Андрей Андреев из Болгарии, Борис Аникин и Сергей Комов из Казахсана (г.Усть-Каменогорск и г.Риддер), Драгомир Брайкович, Радован Караджич и Слободан Ракитич из Сербии, Зинаида Быкова с- Украины (г.Черновцы). А в I Московском международном конкурсе детской поэзии, посвященном Дням славянской письменности и культуры «Золотое перышко – 2005»  среди победителей  отмечена Ксения Медведева, школьница из столицы Казахстана г.Астаны..

К125-летию русского образования в Кыргызстане.

Президент Кыргызстана Курманбек Бакиев считает, что русское образование сыграло неоценимую роль в развитии Киргизии: "Мы должны переориентировать русско - кыргызское образование и начать новые образовательные проекты для расширения двустороннего сотрудничества в этой сфере".

08.12.2005., Кабар

А. Каниметова 

Такое заявление глава государства озвучил во время работы международной конференции в Бишкеке "21 век – век межкультурного диалога, экономического подъема и духовного возрождения на Евразийском пространстве". К. Бакиев отметил, что в последние годы все больше кыргызских высших учебных заведений становятся экспортерами образовательных услуг в другие страны: в Кыргызстане учатся студенты из Сибири, Дальнего Востока, Китая и др. Развитие двустороннего сотрудничества может выразиться в развитии технических парков и научных центров высших учебных заведений республики.

Отмечая значение международной конференции, посвященной 125-летию русского образования в Кыргызстане, К. Бакиев подчеркнул, что русское образование сыграло неоценимую роль в развитии республики.

"Внедрение в Кыргызстане 125 лет назад русского образования привело сегодня к установлению особых политических отношений между Кыргызстаном и Россией. Я бы выделил три определяющих фактора в жизни Кыргызстана, на которые оказало влияние русское образование", - сказал президент КР.

В частности, это политический фактор, так как   русское образование определило систему ценностей, с присущим ей духом свободы – духом русской культуры.

Еще одним фактором, по мнению главы государства, является экономика. Ведь, сегодня Россия остается одним из самых главных внешнеполитических партнеров Кыргызстана.

И, наконец, ни с чем нельзя сравнить роль русского языка в социально-культурной жизни Кыргызстана. Высшее образование на русском языке – остается одним из самых востребованных в мире, заключил К. Бакиев.

О великом и могучем вспоминают во время тяжких испытаний

15.12.2005., Russians.Kz

Виктория Панфилова.. NG.RU

Для Киргизии было бы большой потерей отгородиться от русского языка и русской культуры, заявил пару дней назад в Бишкеке во время международного форума, посвященного 125-летию российского образования в Киргизии, президент республики Курманбек Бакиев. «Мы осознаем значимость шагов, предпринятых 125 лет назад Россией и ее интеллигенцией. Без этого не было бы сегодня нормального вхождения Киргизии в мировое сообщество», – подчеркнул Бакиев.

Русский язык и образование в Киргизии, по словам президента, играют роль политического фактора, который «определил геополитический курс для многих поколений киргизского народа». «А русское образование до сих пор является престижным в Киргизии, – отметил президент. – Я сам учился в России и этот диплом ни разу не посрамил».

Действительно, до недавнего времени русский язык в Киргизии был основным языком, на котором не только говорили и учились, но языком делопроизводства – на русском издавались все официальные документы, государственные законы, проводились заседания парламента. Попытки перевести официальные материалы на киргизский язык заканчивались неудачей, ибо при переводе возникала, мягко говоря, путаница. То ли не было хороших переводчиков, то ли незнание киргизского языка было настолько велико, что чиновники во избежание неразберихи предпочитали использовать русский язык. При этом русский имел статус официального языка, а киргизский – государственного.

Ситуация кардинально начала меняться в начале 2004 года, когда был принят Закон «О государственном языке». Кстати, впервые подобный закон был принят еще при советской власти в 1989 году. Он был направлен на защиту национального языка, чтобы предотвратить его исчезновение. Правда, когда через 10 лет подводились итоги, то неожиданно выяснилось, что ситуация в этом плане нисколько не улучшилась по сравнению с советскими временами. Русский язык продолжает доминировать. В 1999 году решили сделать новую редакцию этого закона. Но дело шло ни шатко ни валко, поэтому к этой проблеме вернулись только через пять лет. И вот в феврале 2004 года закон о языке были принят. При этом новый закон обязывает госслужащих говорить и писать по-киргизски, особенно это касается президента, премьер-министра, председателей Конституционного и Верховного судов. Но это было еще в прошлом году. Тогда сразу поползли слухи, что южане, гораздо лучше знающие киргизский, вытеснят русскоговорящих северян.

Впрочем, на практике почти так и получилось. И помогла этому в значительной степени мартовская революция, которая привела к власти в Киргизии южный клан. Многочисленные заявления президента страны Курманбека Бакиева о сохранении русского языка не успокоили население республики. Русским и русскоязычным гражданам стало довольно неуютно жить в многонациональной Киргизии. Хотя не так давно прежний президент Аскар Акаев объявлял страну общим домом: «Кыргызстан – наш общий дом». И вот теперь в этом доме стали раздаваться голоса в пользу киргизского языка. Более того, некоторые требуют выкинуть из конституции статьи об официальном статусе русского языка.

Дело в том, что после 24 марта в Киргизии все-таки началась новая активная волна вытеснения русскоязычных граждан из различных государственных структур. Остался незамеченным и тот факт, что во время инаугурации в июле нынешнего года Курманбек Бакиев произнес клятву на верность своему народу лишь на государственном – киргизском – языке. Это тоже сыграло свою роль.

Стали образовываться новые неправительственные организации, выступающие за чистоту языка и нации. В киргизской прессе стали появляться статьи типа «Джихад – всем, кто не знает кыргызского языка», объясняющие, что «во всех бедах кыргызского языка виноваты русские и «киргизы» – то есть те, кто не владеет государственным языком, – так считает автор статьи, опубликованной в газете «Аалам».

По мнению киргизского политолога, вице-президент Фонда международных исследовательских программ Нура Омарова, «сегодня в Киргизии, как грибы, появляются различные неправительственные объединения, которые пытаются заработать дешевый авторитет на раздувании истерии вокруг падения роли киргизского языка». Вместе с тем на этом фоне отток русских и русскоязычного населения приобрел систематичный регулярный характер. Хотя, по мнению киргизского аналитика, причина отъезда связана не столько со снижающимся статусом русского языка, сколько с накапливающейся экономической и политической нестабильностью.

Истерия вокруг русского и киргизского языков активизировалась не случайно, и направлена она на выведение ведущих политиков из игры. Прежде всего из обоймы надо вывести премьер-министра Феликса Кулова. Всем известно, что Кулов не вполне владеет киргизским языком. Это дает его противникам некий карт-бланш, поскольку госслужащий столь высокого ранга не имеет права занимать пост премьер-министра без знания национального языка, считает Нур Омаров. Кулову уже неоднократно намекали, что его карьера может и не состояться именно по этой причине.

Поэтому прозвучавшие заявления президента о роли русского языка носят декларативный характер, и их не стоит рассматривать как серьезную политическую составляющую. На самом деле сегодня не наблюдается никакой особой поддержки русского языка или русскоязычного населения. Нет и никакого финансирования развития новых программ, нет новых учебников, кроме тех, которые поставляет российское посольство в Киргизии. По сути, идет обычная манипуляция общественным сознанием.

Если дело так пойдет и дальше, то русский язык будет вытеснен из страны полностью уже через 15–20 лет, когда вырастет новое поколение. Естественным образом будет происходить замена одного языка другим. А сейчас, когда Россия объявлена стратегическим партнером, вполне естественно, что власти не могут не делать подобные заявления. Только поэтому Курманбек Бакиев и заявляет, что «русский язык и образование в Киргизии играют роль политического фактора, который определил геополитический курс для многих поколений киргизского народа».

Это было 30 лет назад.

28 ноября 2005 года исполнилось бы 90 лет Константину (Кириллу) Михайловичу Симонову - выдающемуся русскому поэту, романисту, драматургу, публицисту, критику, переводчику, сценаристу. Широка были его общественная деятельность, ставшая уроком наставничества и нравственности для молодых литераторов, теперь уже Ближнего зарубежья. Ряд ярких страниц его биографии связан с Узбекистаном, где у писателя было много добрых друзей и учеников.

23.11.2005., Вести.uz.  

Шахабутдин Зайнутдинов

В канун своего Юбилея, в середине ноября Константин Михайлович приехал в Ташкент по приглашению кинорежиссера Малика Каюмова (а с ним он познакомился еще на фронте) и писателя Хамида Гуляма, с которыми готовил полнометражную документальную ленту о Голодной степи. Неделю он пробыл в Гулистане и Янгиере, где часто бывал и раньше, и на несколько дней остановился в Ташкенте, чтобы завершить дикторский текст к фильму, а заодно озвучить его как ведущему.

Когда по телефону мы заранее условились о встрече, писатель предупредил:

«Только договоримся: никаких разговоров вокруг моего Юбилея!». По привычке сказав: «Хоп», я задумался - ведь редакционное задание «Правды Востока», где, кстати, не раз публиковали очерки и статьи Симонова, в частности, в период его проживания в Ташкенте в конце 50-х - начале 60-х годов, нацеливало именно на знаменательную дату в жизни поэта и прозаика. Словом, отправляясь на интервью, пришлось отбросить заготовленные вопросы, записывая беседу на диктофон.

В тот ноябрьский день 1975 года в Ташкенте накануне выпал обильный снег, но, не смотря на яркое солнце, мороз давал о себе знать. Когда я вошел в холл гостиницы «Шелковичная», где журчал фонтанчик и пели канарейки в клетках в глубине зимнего сада, там встретил коллег с узбекского радио. Оказалось, что у них отказала аппаратура - пока добирались пешком в отель, замерзли батарейки, пришлось выручать незадачливых друзей. Но договорились, чтобы запись шла так, как потечет разговор.

Вскоре к нам вышел высокий, по-военному подтянутый даже в узбекском чапане, седой, с доброй открытой улыбкой Константин Михайлович. Поздоровались. Причем, и по-узбекски, и по-русски. Впечатление создалось, будто с ним мы знакомы давно. Да, действительно. Так было - по его книгам и героям, которые всегда с нами.

Беседа длилась около часа. Правда, поначалу Константин Михайлович предупредил, что минут через двадцать за ним приедет машина, чтобы ехать в «Узкинохронику», где он давно был своим человеком. На наше счастье, у киношников дела отодвинулись по прозаической причине - отключилось энергопитание, и мы смогли беседовать не торопясь. В самый разгар интервью вдруг громко защебетали в холле канарейки.

И вот, спустя три десятилетия, я вновь прокручиваю ту давнюю диктофонную ленту, слышу голос моей коллеги с радио Лолы Самохваловой, выпаливший в ту минуту: «Константин Михайлович, может, прервемся? Ведь птичьи голоса мешают записи». На это Симонов отпарировал своим хрипловатым гортанным голосом: «Разве птицы могут мешать радио?!».

Вновь и вновь прокручиваю ленту с чуть картавым Симоновским голосом (в детстве он не выговаривал букву «р», поэтому вместо Кирилла взял имя Константин) и не верится, что его нет с нами уже более четверти века. Как нет уже многих его коллег и друзей по Узбекистану, хотя здравствует лишь его фронтовой побратим, патриарх узбекского кино Малик Каюмов, который скоро отметит свое 95-летие.

Да, нет и симоновской могилы, ибо писатель завещал свой прах развеять там, где он впервые принял бой летом сорок первого - на шестом километре дороги из Могилева в Бобруйск. Там, среди елей и кленов, приезжий и сейчас увидит валун, на котором знакомое, размашистое факсимиле Константина Симонова. С тыльной стороны камня вмонтирована литая доска с надписью: «Всю жизнь он помнил это поле боя 1941 года и завещал развеять здесь свой прах». Кто бы тут ни останавливался и в наши дни, обязательно снимет головной убор перед поэтом-бойцом, писателем-воином. Постоит, помолчит у камня на буйническом поле.

Напомним, что с мандатом газеты «Красная звезда» Константин Симонов по разным фронтовым дорогам и театрам второй мировой войны, носил поочередно воинские звания интенданта второго ранга (после окончания курсов военкоров еще в середине июня 1941 года), старшего батальонного комиссара (в 1942 году), подполковника (в 1943 году) и полковника - уже после окончания войны.

Прокручивая запись тридцатилетней давности, убеждаюсь, что и сегодня она не потеряла актуальности.

На вопрос: «Военная тематика в вашем творчестве занимает ведущее место и поэтому, видимо, истоки этой темы стоит искать в вашей биографии?», Константин Михайлович тогда ответил: «Родился я в Петрограде, а детство провел в Рязани и Саратове. Моя мать большую часть времени служила то машинисткой, то делопроизводителем. Отчим, в прошлом участник японской и германской войн, преподавал тактику в военном училище. Наша семья жила в командирских общежитиях, кругом тоже жили военные. Военный быт окружал меня в детстве и юности. За окнами на плацу проходили утренние и вечерние поверки. Мать участвовала вместе с другими командирскими женами в разных комиссиях содействия. Приходившие к родителям гости чаще всего вели разговоры о службе, об армии. Атмосфера нашего дома и военной части, существовавшей вокруг, навсегда породили во мне привязанность к армии и вообще ко всему военному, привязанность, соединенную с уважением. Это детское, не вполне осознанное чувство, как потом оказалось, вошло в плоть и в кровь».

- У каждого писателя, наверное, есть та памятная ступень или веха, с которой, по существу, он и начинает осознавать себя писателем. Интересно, как начинали вы?

- Было тогда мне 21 год. Учился в литинституте. Тогда в журналах «Молодая гвардия» и «Октябрь» появились мои первые стихи, а через два года, под названием «Павел Черный» вышла отдельной книгой поэма о Беломорканале. С первым ее вариантам я пятью годами раньше пришел в литконсультацию Гослитиздата. Она не принесла мне радости, но зато научила работать за те пять лет, что я ее писал и переписывал. Подчеркну, что не публикация первых стихов и не выход первой книжки стали для меня той ступенью, шагнув за которую, я почувствовал, что и в самом деле начинаю писать стихи.

Тут Константин Михайлович покашлял, затянулся несколько раз трубкой (их, кстати, он еще и коллекционировал), внимательно всмотрелся в нас, ожидая, видимо, следующего вопроса: «Когда же вы это почувствовали?».

- Это чувство прочно и определенно связано с одним днем и с одним стихотворением. Однажды, вскоре после того как газеты напечатали известие о гибели под Уэсской в Испании командира Интербригады генерала Лукача, я вдруг узнаю, что легендарный Лукач - это человек, которого я не раз видел в Москве, и которого еще год назад запросто встречал то в трамвае, то на улице, что генерал Лукач, погибший в битве с фашистами в Испании, это венгерский писатель Мате Залка.

В тот же вечер я сел и написал стихотворение «Генерал». О чем я говорил? О судьбе Мате Залка - генерала Лукача, но внутренне и в то же время с юношеской прямотой, горячностью, отвечал сам себе на вопрос - какой я вижу судьбу своего поколения в тогдашнюю неспокойную пору? С кого лепить жизнь? Это стихотворение было написано одним духом, в нем хромали рифмы и попадались неуклюжие строчки, но сила того чувства, которое было в моей душе, как мне кажется, сделали эти стихи моими первыми настоящими стихами. На этом, собственно, и пора поставить точку, рассказывая, как я начинал.

Дальше мы попросили поэта напомнить историю знаменитых «Жди меня». Симонов оживился, затянулся трубкой. Глаза его стали задумчивыми:

- В самом начале войны это было. На западном фронте. Дело было в том, что не очень любил я писать письма. Но иногда, когда бывало тяжело и одиноко, я писал стихи, которые, в сущности, были ничем иным, как не отправленными письмами к женщине, которая была очень далеко от меня. Когда я попал на несколько дней в Москву, подарил ей эти стихи, взамен писем, которые она от меня не получила. Считал, что эти стихи - мое личное дело, касающееся только меня и ее. Но потом, несколько месяцев спустя, когда мне пришлось быть на далеком Севере, и когда метели и непогоды иногда заставляли просиживать сутками где-нибудь в землянке или бревенчатом домике, в эти часы, чтобы скоротать время, мне пришлось самым разным людям читать стихи. И самые разные люди десятки раз при свете керосиновой коптилки или ручного фонаря переписывали на клочке бумаги стихотворение «Жди меня», которое, как мне раньше казалось, я написал только для одного человека. Этот неожиданный отзвук, который получило стихотворение, и заставили меня между фронтовыми поездками выбрать пару недель, написать пьесу и сценарий «Жди меня» - о силе любви и о силе веры, о женщине, которая своей огромной верой превозмогает все, и все побеждает.

К истории «Жди меня» добавим любопытный факт, о котором Константин Михайлович тогда нам не сказал. Так вот, после его смерти, а точнее, к его 70-летию московское издательство «Книга» выпустило сборник военных стихов «Тот, самый длинный, день в году:» в футляре. А к нему была приложена репродукция солдатского письма-треугольника со штампом «Просмотрено военной цензурой». А внутри - автограф «Жди меня» - единственный известный рукописный вариант знаменитых стихов, которого нет ни в семейном архиве автора, ни в Литархиве, ни в Литмузее. Оказывается, Константин Симонов написал текст этих стихов по просьбе североморца Л. Добротина, с которым встретился в Мурманске 13 октября 1941 года. Причем, это была первая редакция стихотворения и без посвящения «В. С.». Позже появятся известные инициалы его жены, а слово «изменив» в восьмой строке автор заменит на «позабыв», что, конечно, приобрело совсем другой оттенок. Именно в таком варианте «Жди меня» вошло во все поэтические сборники К. М. Симонова.

Крутится диктофонная запись, все ее содержание невозможно привести в газетной публикации из-за большого объема, но не по каким-то конъюнктурным причинам. Зато хочется обратить внимание на уточнения, высказанные Константином Михайловичем по поводу нескольких штрихов его биографии:

- С 1946 по 1950 годы я был редактором «Нового мира», где меня сменил Твардовский. В 1954 году я сменил его там же, а в 1958 году редактором «Нового мира» вновь стал Твардовский. Причем с этой должности я ушел по собственному желанию. В обоих случаях я был рад тому, что этот пост и в первый и во второй раз занял Твардовский. К его личности и его литературной деятельности я относился и отношусь с большим уважением.

Что касается моего приезда в Узбекистан в качестве разъездного корреспондента «Правды» по среднеазиатским республикам, то причин отъезда из Москвы было две. Во-первых, мне хотелось вырваться из московской литературной сутолоки и поездить по давно интересовавшим меня местам. Во-вторых, мне хотелось, не отвлекаясь на редакторскую работу и работу секретаря союза писателей, закончить в Узбекистане начатый мной уже давно, еще в 1955 году, роман «Живые и мертвые». Жил я в Ташкенте с женой и детьми в двухэтажном коттедже, что на Полиграфической улице, 113 (сейчас улица Усмана Юсупова), а в подвале оборудовал себе рабочий кабинет. В Средней Азии я провел два года и сделал все, что наметил - закончил и привез в Москву роман, который затем дал название трилогии. А кроме того, целый год колесил на машине по разным интересным местам и написал о том, что видел, три книги очерков. Вот и все. Никакой загадочности в моем отъезде в Среднюю Азию не присутствовало, хотя и не обошлось без литературных сплетен, отзвуки которых доходили до разных концов света.

К словам Константина Михайловича добавим. Каким по-военному дисциплинированным был литератор-воин, и то, что он себя не считал гостем в наших краях, говорят такие факты. Приехав к нам, он официально встал на учеты в ближайшем военкомате, в парторганизации при Ташкентском отделении «Правды» и в Союзе писателей Узбекистана. Соответственно была и ташкентская прописка.

Остается поражаться работоспособности Константина Михайловича: успевал совмещать писательскую и газетную работу с общественной, многими другими заботами. Переселившись в Ташкент в 1958 году, он с головой окунулся в подготовку первой конференции писателей Азии и Африки вместе со своими узбекскими коллегами, переводил произведения Абдуллы Каххара, Гафура Гуляма, Хамида Гуляма и других местных литераторов. Симоновскую помощь ощущали на себе тогдашние сотрудники «Правды Востока» Татьяна Есенина и Август Вулис: содействовал первой публикации ее повести «Женя - чудо xx века» в «Новом мире» и отдельной книгой, а у второго был оппонентом на защите его диссертации в ТашГУ, а позже патронировал в его литературоведческих усилиях по изданию в Москве булгаковского романа «Мастер и Маргарита».

Прокручиваю диктофонную запись, где Симонов, например, с теплотой вспоминает о Докторе Айболите - известном ташкентском враче-фронтовике Иммануиле Шварце, который лечил дочерей писателя и его самого и у которого были собраны все прижизненные симоновские издания с автографами автора. Константин Михайлович поведал о любопытных эпизодах из репортерской жизни, связанных с его водителем Наибом Мансуровым, с которым довелось полтора года колесить по нашей Республике, добираясь до отдаленных горных кишлаков и степных аулов.

Говоря о чувстве ответственности литератора, пишущего на темы далекой и недавней истории, из которой нельзя просто так выбрасывать те или иные события и факты, Константин Симонов так сформулировал свою мысль, звучащую со страниц его книги «Сегодня и давно», подаренной автору этих строк после завершения того памятного интервью:

- В паруса Истории должен дуть только один ветер - ветер правды, другого ветра у Истории нет, и не будет, а все остальное - не ветра Истории, это ветра конъюнктуры…

За полтора года до школьной реформы…

19.12.2005, Вести

Марианна Тарасенко

Еще сравнительно недавно о переходе русских гимназий Эстонии на государственный язык говорилось как о чем-то пусть решенном, но невозможном. Было понятно, что принятый закон воплотить в жизнь будет непросто: никакой подготовки к переходу не велось. Политикам-популистам казалось, что достаточно принять закон — и он тут же реализуется сам. Но дело все-таки сдвинулось с мертвой точки, и еще в конце лета нас оповестили, что 2007 год — это надвигающаяся реальность. Был оглашен и список предметов, приговоренных к преподаванию на эстонском языке. Обо всем этом мы уже писали, но тем не менее вопросов осталось много. И сегодня на них отвечает советник министра образования и науки Урве Ляэнеметс.

— Что знаменует собой 1 сентября 2007 года: полный переход или его начало?

— Разумеется, только начало. Когда Майлис Репс повторно стала министром образования, выяснилось, что для перехода гимназий на эстонский язык ничего толком не было сделано: вопрос пытались решить только на уровне детского сада и основной школы. Что такое 60%, какие предметы должны быть в них включены — никто не знал, и каждый интерпретировал по-своему. Тойво Майметс в свою бытность министром сказал, что это дело местных властей, вот они и старались кто во что горазд. В каких-то школах на эстонском преподавалась физкультура, в каких-то — искусство, где-то — музыка, кто-то ввел предмет "эстика"… Для гимназии это очень мало.

А кроме того, существует вот какой подводный камень. В соответствии с Конституцией, детям гарантировано основное образование на родном языке. И если кто-то из родителей не согласен с тем, что в девятилетке его ребенка учат чему-либо на эстонском, то школа обязана учить на родном. И хотя начинать, конечно, полезно в догимназический период, это необходимо согласовывать с родителями.

Завершить переход мы пока планируем к 2012 году: на него придется самое меньшее количество учеников, и в то же время многие из них уже будут бегло говорить по-эстонски.

— А если не получится к 2012 году?

— Значит, будем ждать. Главное — не сроки, а чтобы все было продумано и как следует подготовлено.

— По какому все же принципу были отобраны предметы, подлежащие "переводу на эстонский", и заполнят ли они требуемые 60%?

— Принцип был прост: чтобы человек постепенно усваивал все больше слов в разных областях. Поэтому нужно было отобрать не одну, а несколько дисциплин, преподающихся в сравнительно небольшом объеме, но при этом так называемых коммуникативных. Вот, допустим, пошли бы мы по "латышскому пути" и решили бы преподавать на эстонском физику и математику… Я не говорю уже о том, что это опасно с точки зрения усвоения материала (насколько им овладеют латвийские русские — покажут результаты экзаменов). Дело еще и в другом: словарный запас там невелик. Да, 60% мы бы заполнили, но ученики выучили бы лишь определенную терминологию, которая не помогла бы им общаться, знать язык по-настоящему. Нашей целью не является напакостить русским или превратить их в эстонцев, наша цель — научить их языку.

И для этой цели, на наш взгляд, лучше всего подходят музыка, география, история и граждановедение. А последнее еще и помогает получить гражданство тем, у кого его нет. Эстонский язык и литература уже преподаются на государственном языке и тоже, разумеется, входят в эти проценты. Откуда они вообще взялись — непонятно, и почему названа именно такая цифра — тоже: 60% от 32 часов — 19 часов, но это по большому счету ничего не определяет. Нужно исходить не из цифр, а из целесообразности и реальности. И вводить изучение предметов на эстонском языке постепенно, по одному в год или даже в два года. Например, пусть это сначала будет музыка, и пусть история будет последней. И не вся сразу: например, два часа в неделю на эстонском, час — на русском. Существуют разные методические подходы, но это уже детали, а сейчас мы редактируем учебный план в целом.

— Идея преподавания истории на эстонском вызывает, пожалуй, больше всего нареканий. Причин этому несколько, приведу хотя бы одну: невозможно нормально изучать русскую литературу, не зная истории России. Но у нас единая Государственная программа образования: много ли в ней места отводится для русских царей, с которыми ссорились или дружили русские писатели, для войн, которые вела Россия? А если все это еще и на эстонском изучать — то туши свет.

— Для иноязычной школы предусмотрены специальные модули, то есть русскоговорящие дети, безусловно, должны изучать историю России, и это вполне может быть на русском языке. Система должна быть очень гибкой, чтобы принести пользу, а не вред. В январе на сайте Государственного экзаменационного центра появится новая версия отредактированной программы, и в течение трех месяцев все желающие смогут принять участие в ее обсуждении. Мы ждем конструктивных предложений, которые будем учитывать.

— А как предполагается решить кадровый вопрос?

— У нас еще есть полтора года, а кадровую политику надо определять на школьном уровне, у каждой школы свой план развития. Я считаю, что если человеку осталось несколько лет до пенсии, то не стоит его мучить: того, кому нужно доработать пару лет, реформа не коснется вообще, если больше — он сможет преподавать в основной школе или вести "русскую часть часов", если она останется… Надо учить преподавать на эстонском тех, кому еще долго работать, а для этого определить целевые группы. Курсы ведь могут быть разными — просто языковые, курсы терминологии, курсы переквалификации…

— Это касается учителей, которые уже работают. А их хватит? Тех, что смогут грамотно преподавать на эстонском и при этом свободно владеть русским?

— Мне кажется, что школам уже следует обращать внимание на выпускников русских школ, сейчас обучающихся в вузах Эстонии. Вот у кого с обоими языками будет порядок. И если с ними связаться, договориться и гарантировать им место в школе — учителя будут. Это хороший стимул. Потому что у нас парадокс: с одной стороны не хватает учителей, а с другой — рабочих мест. Еще один предполагаемый источник кадров — учителя эстонского языка, которые могут пройти курсы переквалификации и преподавать уже не язык, а, например, граждановедение.

В этом процессе должно принять участие государство: подготовить программы, учебники, курсы. От Тартуского и Таллиннского университетов мы получили предложения по курсам, а Эстонская музыкальная академия уже в течение нескольких лет проводит курсы для учителей музыки. Надеемся, что-то организует и Нарвский колледж Тартуского университета. Если соберутся группы — с нового года курсы начнут работать.

— Кстати, отдельная проблема — Северо-Восток. Мало кто верит, что удастся интегрировать Нарву. Мало кто верит, что нарвитян можно обучить эстонскому языку. Да и с кем им на нем разговаривать?

— Министерство образования и науки не может заставить эстонцев переехать а Нарву. Хотя мне кажется, что со временем все перемешается: вот уже в Йыхви стало больше эстонцев, кто-то из русских с Северо-Востока переедет в "более эстонский" регион… Но не это главное. Я училась в школе на Сааремаа, и в нашем поселке было полтора русских. И, представьте, выучила язык, хотя разговаривать мне на нем там было не с кем. Зато была хорошая учительница русского языка. А как мы в советские времена учили английский, немецкий? Ведь мы не имели возможности общаться с носителями этих языков.

— Внедрение новой программы потребует средств. Во сколько это обойдется государству?

— Школам выделяют так называемые "подушные" деньги (pearaha), средний коэффициент на ребенка  — 10 тысяч, что-то доплачивают местные власти, например, в Таллинне на каждого ученика приходится 12 400. Но никто не понимает, достаточно этого или нет. Потому что у нас, в отличие от других европейских стран (в Германии, например, такая система работает с 1983 года), никогда не определялось с точки зрения экономики, что сколько стоит: лабораторные работы по химии, спортивный инвентарь и прочее. Есть сумма, к которой добавляется процент инфляции, но все это очень приблизительно.

А в новой редакции учебной программы будет дополнительная часть, где все будет предусмотрено — библиотеки, спортзалы, учебники, рабочие тетради, карты… И еще будет часть, учитывающая социологическую среду, то есть нагрузку, количество человек в классе, опорные системы — психологическую поддержку, например. Так что все будет рассчитано точно. Кстати, о вышеупомянутых курсах для учителей: их будет оплачивать государство, а не школы. По-моему, стоит восстановить и обязательные курсы повышения квалификации: систематические и доступные.

— Стратегия нововведения, во всяком случае на первый взгляд, кажется правильной. Дело за тактикой. Не могу выразить восторга по поводу перехода гимназического образования на эстонский язык, но это претензия не к Министерству образования и науки и не к действующему министру. Но вот что пугает уже сейчас, в самом начале объявленного переходного периода. В школах при переводе с эстонского языка постоянно приходится иметь дело с такими изящными конструкциями, как "мне нравится кушать торт", "красивая погода", "животные с двумя ногами"… Это что, наши дети теперь так будут говорить?

— С 1 сентября 2007 года прибавятся часы на изучение родного языка, будем надеяться, что они это компенсируют. Еще с 1-го по 9-й классы добавится по два часа в неделю в помощь детям, у которых проблемы в изучении тех или иных предметов. Для многих это наверняка будет русский, для кого-то — математика, физика. Нельзя терять ребят, испытывающих трудности в обучении, отдавать их улице.

— В Вильянди, Хаапсалу закрываются русские школы. Таллинну и уж тем более Нарве это пока не грозит, но только пока. Не получится ли так, что родители, выбирая между гимназией эстонской и "полурусской", решат в пользу первой? Тогда уж мы точно сможем говорить об истреблении русского образования.

— Человек должен иметь право выбора, в какой гимназии ему учиться. В Эстонии сейчас 63 русские гимназии, вполне вероятно, что их будет меньше, но будет меньше и эстонских: учеников не хватает. А после 2012 года их число снова вырастет, надеюсь. И тогда мы столкнемся с проблемой нехватки школ. Это тоже нужно учитывать заранее, уже сейчас.

— И последнее: языковые категории учителей, которые и после 2007 года будут преподавать на русском. Недавно я заглянула в программу экзамена на начальный уровень и пришла в ужас: на более высокий сдать проще. И так было изначально: чем ниже уровень, тем больше к тебе привязываются с грамматическими тонкостями. По-моему, хитрости omastav и osastav во множественном числе — это уже высший пилотаж для высшего уровня. А на ваш взгляд?

- Согласна: и сами эстонцы допускают здесь ошибки. Все это нужно пересматривать. Министр Майлис Репс уже предложила разработать новую систему, соответствующую европейским требованиям. Так что уровней, скорее всего, снова будет шесть, но более детально говорить об этом рано.

Зачем Златоусты идут в златоЭсты?

23.12.05, МЭ-Суббота

Любовь СЕМЕНОВА

Русская школа в Эстонии, как ни «политкорректничай», давно уже стала эдаким бельмом на государственном глазу, которое ну никак не хочет выпускать из своих «застенков» молодых людей, умеющих перфектно изъясняться на эстонском языке. А стало быть, тормозит грандиозный процесс массового производства лояльных граждан, ибо лояльность русскоязычных эстоноземельцев к своей «второй отчизне» у нас все еще определяется умением (или неумением) более-менее внятно складывать эстонские слова...

За судьбу русской школы в Эстонии кто только не переживает. По разным поводам и без оного.

Вот не так давно в одной из эстонских газет промелькнула грустная новость о том, что русские школы в Эстонии находятся на грани вымирания и чуть ли не завтра-послезавтра часть из них будет закрыта по той простой причине, что учащихся в них становится все меньше, так как родители стараются отдать своих детей в эстонские школы. Своего рода эволюционный процесс современного «естественного» отбора.

«Смену школы зачастую обуславливает то, что будущее конкретной русской школы не представляется родителям в розовых тонах», - отметил на одном из недавно проведенных в Нарве агитмероприятий, посвященных неизбежному переходу русских школ на эстонский язык обучения, руководитель отдела языковой политики Министерства образования Яак Виллер. И констатировал таким образом печальный факт, что за десяток лет, прошедших с момента принятия Закона о языке, качественно преподавать государственный язык русским школьникам в Эстонии так и не научились.

Ассимиляция наших детей неизбежна?

Вопреки модной легенде об «этих упертых русских», которые ни в какую не хотят учить эстонский язык, русскоязычные жители Эстонии давно осознали необходимость владения государственным языком хотя бы потому, что это является одним из основных критериев (если не главным) конкурентоспособности на рынке труда и успешности в жизни.

Именно по этой причине одним из самых распространенных в русскоязычной общине мнений стало: «С русским образованием в Эстонии в наше время делать нечего. Ассимиляция наших детей неизбежна. После средней школы получить хорошее образование на русском языке невозможно, потому что обучение эстонскому в русской школе не выдерживает никакой критики».

Вот и спешат многие говорящие на русском языке родители, беспокоящиеся об «эстоноязычном» будущем своих детей, отдать их сначала в эстонский детский сад, потом в эстонскую школу.

И кто их за этот выбор осудит?

Хотим Пушкина по-русски!

Однако противников такой альтернативы тоже достаточно.

«Это самопредательство в чистом виде. Учиться нужно на родном языке. Чем больше «прогрессивных» родителей отдадут своих детей в эстонские школы, тем быстрее закроют русские, вынудив оставшихся перейти в эстонские. И чему они там научатся, кроме как говорить по-эстонски?».

«В нашем детском саду образовалась очередь желающих перевести детей в эстонские группы, причем, что ужасно, сами родители эстонским не владеют. Среди многих моих знакомых, отлично говорящих на эстонском языке, ни один не отдал детей в начальную эстонскую школу, но среди родителей «безъязыких» таких примеров масса. Не могу понять, почему полноценное развитие личности определяется для таких людей, главным образом, знанием эстонского языка. Почему они считают менее важным развитие, например, математических способностей?»

«Своих детей отдам только в русскую школу, потому что базовые знания там дают намного лучше, чем в эстонских школах. Эстонцы не могут потянуть тот груз знаний, который потянут русские».

«А как быть с национальным самоопределением? Или оно теперь пустой звук? Не говоря уже о хорошем владении русским языком, которого в эстонской школе обеспечить не смогут».

Это мнение русских родителей, защищающих право своих русских детей на обучение в русской школе.

Может быть, оно излишне эмоционально, но, если подумать, много ли семей в состоянии дать детям, отданным «на интеграцию» в эстонскую школу, полноценное воспитание на родном языке? Это требует определенных усилий.

Детский сад и школа как могут, удачно или неудачно, восполняют пробелы в семейном образовании. Но обучение на чужом языке для ребенка средних способностей - настоящая катастрофа.

И вот это мнение поддерживает ряд психологов, один из которых отважился четко обозначить свою (да и не только свою) позицию на страницах «Молодежки». За что ему (вернее, ей, ибо мужчины оказались более опасливыми, чем женщины) отдельное спасибо.

Не надо изобретать велосипед

Итак, огонь на себя (а заодно и на автора данной публикации) вызывает психолог из Таллинна Марина Максимова.

Она утверждает: «Зачастую, принимая решение о том, на каком языке будет учиться ребенок, родитель руководствуется несколькими мотивами. А именно: собственными страхами и опасениями, некими своими ложными представлениями и фантазиями, а также созданным через массмедиа мифом.

Поясню. По моим наблюдениям, особую решительность в вопросе определения своего русскоязычного ребенка на учебу в первый класс эстонской школы или перевода его из русской в эстонскую школу проявляют слабо социализированные и плохо образованные люди.

Для себя я уже давно прояснила социально-психологический портрет такого вот родительского шага. Во-первых, это минимальное владение иностранными языками, в том числе эстонским, самими родителями. Во-вторых, обостренное недовольство своим личным социальным статусом и социальным статусом семьи. В-третьих, огромные социальные амбиции, подкрепленные, к сожалению, серьезной неосведомленностью в области педагогики и психологии.

То есть, подчеркну, это люди, чье представление об устройстве общества основано на ложных слухах и обрывочных сведениях. К тому же часто это люди, которые не так давно живут в Эстонии. И поскольку о реальной жизни эстонской части общества они информированы очень скупо и крайне поверхностно, то чрезвычайно подвержены чужому влиянию: не имея знакомых в эстонской среде, они порой считают, что знание эстонского языка – тот золотой ключик, которым открываются любые двери.

Вот в этом они не правы, потому что превращают ребенка из личности со своими возможностями, силой или слабостью нервной системы в своеобразный инструмент социального реванша и самоутверждения родителей, мечущихся между двумя полюсами: страхом и агрессией, агрессией и страхом.

Таким родителям очень трудно согласиться с тем, что формирование умственных процессов ребенка происходит по давным-давно выявленным и изученным законам психологии, а не в соответствии с их личными ожиданиями и обещаниями функционеров.

И этими вопросами рано или поздно будут заниматься психологи, психотерапевты, лингвисты, логопеды, но я думаю, что произойдет это не так скоро. Это случится тогда, когда явление станет массовым, превысит какую-то черту и о нем уже нельзя будет молчать.

Тогда взрослые поймут, что ребенок-то чувствует себя в этой ситуации очень сложно, потому что на родителей он опереться не может, так как они его уже, грубо говоря, сдали и он в этой ситуации чувствует себя обманутым и преданным.

А с возрастом человек постепенно начнет осознавать, что есть и другие русские, которые выросли в родной языковой среде, прекрасно выучились в русской школе и владеют эстонским языком ничуть не хуже, чем он. И он увидит, насколько уверены в себе эти люди, насколько у них выше самооценка. У них совершенно другая самооценка. И ребенок (уже не ребенок, а юноша или девушка) задумается над тем, что у него по сути отняли детство. Потому что он постоянно мысленно переводил и переводил. С русского на эстонский и с эстонского на русский.

Просто потому, что родители, которые сами не владеют языками, даже представить себе не могут, какая это громадная психологическая нагрузка – освоить несколько языков. Ведь посмотрите, чем занят все время этот русский ребенок. Он сидит на уроке и постоянно мысленно переводит и переводит.

А родители... для них эта эстонская учеба их русских детей становится чрезмерно дорогой, потому что приходится прибегать к помощи психолога, логопеда и даже репетитора по русскому языку.

И тогда начинаешь просто думать: а стоит ли игра свеч».

Свое мнение Марина Максимова подкрепила предупреждением: «После этой публикации будьте готовы к агрессии со стороны родителей, потому что государственные чиновники об этом не говорят. Это не общепринятая точка зрения. Это точка зрения честная».

Закомплексованная эстонская школа

После всего сказанного нет смысла лишний раз повторять давно «перемолотые» на домашних кухнях и в школьных учительских известные страшилки о том, как русские дети, поучившись немного в эстонской школе, через некоторое время начинают стесняться своих родителей, потому что в школе им просто-напросто внушили, что «русские - это...» (нелицеприятных определений множество, выбирай по вкусу).

Да, звучит грубо, но кто скажет, что такого нет?

И не вина в этом учителей, которые, может быть, и старались изо всех сил не замечать выпирающей (с учетом разницы менталитетов) «русскости» кого-то из своих учеников. «Проблема» в том, что дети вынуждены изо дня в день находиться в той среде, куда их поместили взрослые. Те самые взрослые, которые до сих пор выясняют свои непростые (национальные, пограничные, европейские и прочие) отношения далеко не всегда цивилизованными методами.

Это к вопросу о разнице в менталитетах.

В помещении русского ребенка в эстонскую среду есть и еще одна проблема, кому-то могущая показаться незначительной.

Из личного опыта могу вспомнить, что, совсем недолго вынужденно повоспитавшись в эстонском садике (было это в глубокой советской древности, когда значение эстонского языка в Эстонии не поднималось столь высоко, как сейчас), прочно усвоила, что Петсери – это Эстония. И пережила настоящий шок, когда, уже учась в русской школе, услышала на одном из уроков, что на самом деле речь идет о российских Печорах. Надо было видеть мое смятение...

И об этом тоже следует подумать нашим законодателям от образования. Потому что школы в Эстонии, как и другие общественно значимые институции, чрезмерно политизированы. Потому что директора школ назначаются в соответствии с рекомендациями «руководящей и направляющей». Потому что совсем скоро русские школы перейдут на преподавание части предметов не просто на эстонском языке, но «по-эстонски», и в этот список входят, в том числе, история, обществоведение и география.

А это и есть те самые «спорные» предметы, которые русской и эстонской общинами трактуются весьма и весьма неоднозначно.

P.S. Настоящим потрясением стало интервью профессора-эмеритуса Таллиннского университета Мати Хинта, данное им в понедельник газете Eesti Paevaleht, где он, в частности, сказал, что «пришло время признать, что в советское время в средних школах Эстонии давали очень хорошее, если не учитывать идеологию, образование».

Не имел ли он в виду, что в эстонское время в эстонских школах образование дают неважнецкое?

Справка «МЭ». Учащихся в школах с русским языком обучения в 1995 году в Эстонии насчитывалось 69 286, в том числе в Таллинне 30 388 и в Ида-Вирумаа 24 215. В эстонских школах, соответственно, было: по всей Эстонии 145 276 учащихся, в Таллинне 30 082 и в Ида-Вирумаа 4 386 учеников.

В 2004 году в русских школах училось по всей Эстонии уже 42 530 учеников, в том числе в Таллинне 18 595 и в Ида-Вирумаа 15 724. «Усушка», таким образом, составила: по Эстонии 38,6 процента, в Таллинне 38,8 и в Ида-Вирумаа 35,1 процента.

В эстонских школах в 2004 году по всей Эстонии насчитывался 141 421 учащийся, в том числе в Таллинне 31 340 и в Ида-Вирумаа 4 563 ученика. Если посчитать, то при общем уменьшении учащихся в Эстонии на 2,7 процента рост учеников в эстонских школах составил: в Таллинне 4,2 процента и в Ида-Вирумаа 4 процента.

Даже с учетом демографических проблем такую ситуацию можно назвать близкой к критической.

Почте запретили печатать буклеты на русском языке

22.12.2005, DELFI

Центр государственной языка, изучив жалобу политического объединения TБ/ДННЛ, обратился в Latvijas Pasts в просьбой изъять из оборота рекламные буклеты подписной кампании на 2006 год. Информация в буклетах была представлена как на латышском, так и на русском языке, сообщил порталу Delfi и.о. пресс-секретаря партии Янис Томелс.

По его словам, парламентская фракция TБ/ДННЛ получила несколько писем, в которых жители жаловались не то, что Государственное акционерное общество Latvijas Pasts распространяет информацию о подписной кампании на будущий год на русском языке.

Поэтому TБ/ДННЛ обратился в Центр государственного языка в официальным письмом с просьбой оценить, насколько указанный буклет соответствует требованиям закона "О государственном языке".

Оценив жалобу "тевземцев", Центр государственного языка констатировал, что Latvijas Pasts нарушило правила, регламентирующие использование государственного языка, и обратился на предприятие с просьбой изъять из оборота рекламный буклет.