Зачем Златоусты идут в златоЭсты?

23.12.05, МЭ-Суббота

Любовь СЕМЕНОВА

Русская школа в Эстонии, как ни «политкорректничай», давно уже стала эдаким бельмом на государственном глазу, которое ну никак не хочет выпускать из своих «застенков» молодых людей, умеющих перфектно изъясняться на эстонском языке. А стало быть, тормозит грандиозный процесс массового производства лояльных граждан, ибо лояльность русскоязычных эстоноземельцев к своей «второй отчизне» у нас все еще определяется умением (или неумением) более-менее внятно складывать эстонские слова...

За судьбу русской школы в Эстонии кто только не переживает. По разным поводам и без оного.

Вот не так давно в одной из эстонских газет промелькнула грустная новость о том, что русские школы в Эстонии находятся на грани вымирания и чуть ли не завтра-послезавтра часть из них будет закрыта по той простой причине, что учащихся в них становится все меньше, так как родители стараются отдать своих детей в эстонские школы. Своего рода эволюционный процесс современного «естественного» отбора.

«Смену школы зачастую обуславливает то, что будущее конкретной русской школы не представляется родителям в розовых тонах», - отметил на одном из недавно проведенных в Нарве агитмероприятий, посвященных неизбежному переходу русских школ на эстонский язык обучения, руководитель отдела языковой политики Министерства образования Яак Виллер. И констатировал таким образом печальный факт, что за десяток лет, прошедших с момента принятия Закона о языке, качественно преподавать государственный язык русским школьникам в Эстонии так и не научились.

Ассимиляция наших детей неизбежна?

Вопреки модной легенде об «этих упертых русских», которые ни в какую не хотят учить эстонский язык, русскоязычные жители Эстонии давно осознали необходимость владения государственным языком хотя бы потому, что это является одним из основных критериев (если не главным) конкурентоспособности на рынке труда и успешности в жизни.

Именно по этой причине одним из самых распространенных в русскоязычной общине мнений стало: «С русским образованием в Эстонии в наше время делать нечего. Ассимиляция наших детей неизбежна. После средней школы получить хорошее образование на русском языке невозможно, потому что обучение эстонскому в русской школе не выдерживает никакой критики».

Вот и спешат многие говорящие на русском языке родители, беспокоящиеся об «эстоноязычном» будущем своих детей, отдать их сначала в эстонский детский сад, потом в эстонскую школу.

И кто их за этот выбор осудит?

Хотим Пушкина по-русски!

Однако противников такой альтернативы тоже достаточно.

«Это самопредательство в чистом виде. Учиться нужно на родном языке. Чем больше «прогрессивных» родителей отдадут своих детей в эстонские школы, тем быстрее закроют русские, вынудив оставшихся перейти в эстонские. И чему они там научатся, кроме как говорить по-эстонски?».

«В нашем детском саду образовалась очередь желающих перевести детей в эстонские группы, причем, что ужасно, сами родители эстонским не владеют. Среди многих моих знакомых, отлично говорящих на эстонском языке, ни один не отдал детей в начальную эстонскую школу, но среди родителей «безъязыких» таких примеров масса. Не могу понять, почему полноценное развитие личности определяется для таких людей, главным образом, знанием эстонского языка. Почему они считают менее важным развитие, например, математических способностей?»

«Своих детей отдам только в русскую школу, потому что базовые знания там дают намного лучше, чем в эстонских школах. Эстонцы не могут потянуть тот груз знаний, который потянут русские».

«А как быть с национальным самоопределением? Или оно теперь пустой звук? Не говоря уже о хорошем владении русским языком, которого в эстонской школе обеспечить не смогут».

Это мнение русских родителей, защищающих право своих русских детей на обучение в русской школе.

Может быть, оно излишне эмоционально, но, если подумать, много ли семей в состоянии дать детям, отданным «на интеграцию» в эстонскую школу, полноценное воспитание на родном языке? Это требует определенных усилий.

Детский сад и школа как могут, удачно или неудачно, восполняют пробелы в семейном образовании. Но обучение на чужом языке для ребенка средних способностей - настоящая катастрофа.

И вот это мнение поддерживает ряд психологов, один из которых отважился четко обозначить свою (да и не только свою) позицию на страницах «Молодежки». За что ему (вернее, ей, ибо мужчины оказались более опасливыми, чем женщины) отдельное спасибо.

Не надо изобретать велосипед

Итак, огонь на себя (а заодно и на автора данной публикации) вызывает психолог из Таллинна Марина Максимова.

Она утверждает: «Зачастую, принимая решение о том, на каком языке будет учиться ребенок, родитель руководствуется несколькими мотивами. А именно: собственными страхами и опасениями, некими своими ложными представлениями и фантазиями, а также созданным через массмедиа мифом.

Поясню. По моим наблюдениям, особую решительность в вопросе определения своего русскоязычного ребенка на учебу в первый класс эстонской школы или перевода его из русской в эстонскую школу проявляют слабо социализированные и плохо образованные люди.

Для себя я уже давно прояснила социально-психологический портрет такого вот родительского шага. Во-первых, это минимальное владение иностранными языками, в том числе эстонским, самими родителями. Во-вторых, обостренное недовольство своим личным социальным статусом и социальным статусом семьи. В-третьих, огромные социальные амбиции, подкрепленные, к сожалению, серьезной неосведомленностью в области педагогики и психологии.

То есть, подчеркну, это люди, чье представление об устройстве общества основано на ложных слухах и обрывочных сведениях. К тому же часто это люди, которые не так давно живут в Эстонии. И поскольку о реальной жизни эстонской части общества они информированы очень скупо и крайне поверхностно, то чрезвычайно подвержены чужому влиянию: не имея знакомых в эстонской среде, они порой считают, что знание эстонского языка – тот золотой ключик, которым открываются любые двери.

Вот в этом они не правы, потому что превращают ребенка из личности со своими возможностями, силой или слабостью нервной системы в своеобразный инструмент социального реванша и самоутверждения родителей, мечущихся между двумя полюсами: страхом и агрессией, агрессией и страхом.

Таким родителям очень трудно согласиться с тем, что формирование умственных процессов ребенка происходит по давным-давно выявленным и изученным законам психологии, а не в соответствии с их личными ожиданиями и обещаниями функционеров.

И этими вопросами рано или поздно будут заниматься психологи, психотерапевты, лингвисты, логопеды, но я думаю, что произойдет это не так скоро. Это случится тогда, когда явление станет массовым, превысит какую-то черту и о нем уже нельзя будет молчать.

Тогда взрослые поймут, что ребенок-то чувствует себя в этой ситуации очень сложно, потому что на родителей он опереться не может, так как они его уже, грубо говоря, сдали и он в этой ситуации чувствует себя обманутым и преданным.

А с возрастом человек постепенно начнет осознавать, что есть и другие русские, которые выросли в родной языковой среде, прекрасно выучились в русской школе и владеют эстонским языком ничуть не хуже, чем он. И он увидит, насколько уверены в себе эти люди, насколько у них выше самооценка. У них совершенно другая самооценка. И ребенок (уже не ребенок, а юноша или девушка) задумается над тем, что у него по сути отняли детство. Потому что он постоянно мысленно переводил и переводил. С русского на эстонский и с эстонского на русский.

Просто потому, что родители, которые сами не владеют языками, даже представить себе не могут, какая это громадная психологическая нагрузка – освоить несколько языков. Ведь посмотрите, чем занят все время этот русский ребенок. Он сидит на уроке и постоянно мысленно переводит и переводит.

А родители... для них эта эстонская учеба их русских детей становится чрезмерно дорогой, потому что приходится прибегать к помощи психолога, логопеда и даже репетитора по русскому языку.

И тогда начинаешь просто думать: а стоит ли игра свеч».

Свое мнение Марина Максимова подкрепила предупреждением: «После этой публикации будьте готовы к агрессии со стороны родителей, потому что государственные чиновники об этом не говорят. Это не общепринятая точка зрения. Это точка зрения честная».

Закомплексованная эстонская школа

После всего сказанного нет смысла лишний раз повторять давно «перемолотые» на домашних кухнях и в школьных учительских известные страшилки о том, как русские дети, поучившись немного в эстонской школе, через некоторое время начинают стесняться своих родителей, потому что в школе им просто-напросто внушили, что «русские - это...» (нелицеприятных определений множество, выбирай по вкусу).

Да, звучит грубо, но кто скажет, что такого нет?

И не вина в этом учителей, которые, может быть, и старались изо всех сил не замечать выпирающей (с учетом разницы менталитетов) «русскости» кого-то из своих учеников. «Проблема» в том, что дети вынуждены изо дня в день находиться в той среде, куда их поместили взрослые. Те самые взрослые, которые до сих пор выясняют свои непростые (национальные, пограничные, европейские и прочие) отношения далеко не всегда цивилизованными методами.

Это к вопросу о разнице в менталитетах.

В помещении русского ребенка в эстонскую среду есть и еще одна проблема, кому-то могущая показаться незначительной.

Из личного опыта могу вспомнить, что, совсем недолго вынужденно повоспитавшись в эстонском садике (было это в глубокой советской древности, когда значение эстонского языка в Эстонии не поднималось столь высоко, как сейчас), прочно усвоила, что Петсери – это Эстония. И пережила настоящий шок, когда, уже учась в русской школе, услышала на одном из уроков, что на самом деле речь идет о российских Печорах. Надо было видеть мое смятение...

И об этом тоже следует подумать нашим законодателям от образования. Потому что школы в Эстонии, как и другие общественно значимые институции, чрезмерно политизированы. Потому что директора школ назначаются в соответствии с рекомендациями «руководящей и направляющей». Потому что совсем скоро русские школы перейдут на преподавание части предметов не просто на эстонском языке, но «по-эстонски», и в этот список входят, в том числе, история, обществоведение и география.

А это и есть те самые «спорные» предметы, которые русской и эстонской общинами трактуются весьма и весьма неоднозначно.

P.S. Настоящим потрясением стало интервью профессора-эмеритуса Таллиннского университета Мати Хинта, данное им в понедельник газете Eesti Paevaleht, где он, в частности, сказал, что «пришло время признать, что в советское время в средних школах Эстонии давали очень хорошее, если не учитывать идеологию, образование».

Не имел ли он в виду, что в эстонское время в эстонских школах образование дают неважнецкое?

Справка «МЭ». Учащихся в школах с русским языком обучения в 1995 году в Эстонии насчитывалось 69 286, в том числе в Таллинне 30 388 и в Ида-Вирумаа 24 215. В эстонских школах, соответственно, было: по всей Эстонии 145 276 учащихся, в Таллинне 30 082 и в Ида-Вирумаа 4 386 учеников.

В 2004 году в русских школах училось по всей Эстонии уже 42 530 учеников, в том числе в Таллинне 18 595 и в Ида-Вирумаа 15 724. «Усушка», таким образом, составила: по Эстонии 38,6 процента, в Таллинне 38,8 и в Ида-Вирумаа 35,1 процента.

В эстонских школах в 2004 году по всей Эстонии насчитывался 141 421 учащийся, в том числе в Таллинне 31 340 и в Ида-Вирумаа 4 563 ученика. Если посчитать, то при общем уменьшении учащихся в Эстонии на 2,7 процента рост учеников в эстонских школах составил: в Таллинне 4,2 процента и в Ида-Вирумаа 4 процента.

Даже с учетом демографических проблем такую ситуацию можно назвать близкой к критической.