Этно-национализм как панацея от революции

21.12.2005. Prognosis.ru

Алик Назаров

С осени 2005 года продолжается резкое ухудшение отношений между Таджикистаном и Узбекистаном. В определенной степени оно было обусловлено несогласием узбекской стороны с расширением производственной деятельности Таджикского алюминиевого завода в Турсунзаде. Узбекская сторона опасается химического загрязнения, в частности, воды. Одновременно с таджикской стороны заговорили, что в скором будущем начнут "выходить на мировую дорогу через Китай и Пакистан", что значительно сократит необходимость использования узбекских автомобильных и железных дорог.

Помимо экономических противоречий усилились и геостратегические. Стремительное сближение Ташкента с Москвой обеспокоило Душанбе. Ведь на протяжении долгого времени правящему в Таджикистане режиму удавалось доказывать Кремлю свою исключительную выгодность в деле реализации российских интересов в Центральной Азии.

Политический спор между таджикской и узбекской официальными сторонами приобрел и еще одно измерение - в публичной полемике по этно-историческим вопросам. В условиях кризиса общественно-политических режимов и исключительно нищенского существования основной части граждан двух стран, актуализация и идеологизация "культурного наследия" призвана канализировать общественное недовольство в этно-национальное русло.

В частности, таджикские власти обратились к разработке идеологической доктрины, цель которой - формирование благоприятного внутриполитического климата. На практике это выразилось в так называемой "концепции арийской цивилизации", которая в этно-территориальном отношении захватывает ареал проживания таджиков. Меж тем, проект выражает амбиции этно-националистической элиты юга Таджикистана, в то время как северные таджикские элиты рассматривают его в виде непрямой попытки отлучить их от политической и экономической власти.

Столь парадоксальная на первый взгляд ситуация в действительности объясняется своеобразием регионально-клановой структуры Таджикистана и особенностями его общественно-политической жизни. "Арийский проект" представляет собой основу для выработки общенациональной политической идеологии, в которой призван доминировать секулярный элемент. Противоположным ему становился конфессиональный, так называемый исламский. Объявление властями 2006 года, когда должны были состояться президентские выборы, "Годом арийства", фактически станет вызовом исламской оппозиции и во многом направлено против нее.

Еще ранее, в 1998-1999 гг., как отмечали таджикские политологи, Эмомали Рахмонов выдвигал теорию, в соответствии с которой зороастризм непосредственно связан с таджикской национальной идентичностью. Кризис политического режима заставил главу государства искать способы объединения общества. Одновременно, как полагают таджикские аналитики, одной из целей арийского проекта является предотвращение возможности исламизации или тюркизации таджикского общества.

В то же время, существует опасность, что радикализация "арийского проекта" может привести таджикское общество к окончательному расколу. В частности, существует риск дальнейшего обособления Северного Таджикистана, который преимущественно заселен узбеками и воспринимается таджикскими этно-националистическими элитами как регион, в котором процесс тюркизации серьезно продвинулся и представляет угрозу государству. Разработка "национальных идеологий" становится общей тенденцией развития авторитарно-тоталитарных режимов Центральной Азии, она осуществляется по заказу руководства этих государств в интересах исторического обоснования созданных общественно-политических систем и проводимой внутренней и внешней политики.

В Узбекистане еще с 90-х гг. власть эксплуатирует исторический образ завоевателя Тимура, который известен в этой стране как Амир Тимур. Официальная историография приписывает ему действия и черты, которые явно противоречат историческим фактам. Образ мудрого, просвещенного и, одновременно, жесткого руководителя, сплотившего весь народ, выгоден президенту Исламу Каримову, который с помощью такой пропаганды стремился найти историческое обоснование собственной политики. Даже в гербе Республики Узбекистан нашла свое место мифическая птица Хумо, которая (и в этом парадокс ситуации) по иранской историко-культурной традиции интерпретируется не как образ возрождения, а наоборот, как символ смерти.

Разногласия между таджикскими и узбекскими историками, по-разному интерпретирующими отдельные этапы истории и этногенеза народов Центральной Азии, приобрели в официальной пропаганде исключительно конфронтационный характер, что отнюдь не способствует общему умиротворению. Однако в действительности власти обеих стран решили использовать "исторический аргумент" в собственных целях после провалов в политике и экономике. Примечательно, что как в узбекском, так и таджикском, общественном сознании действия властей все больше вызывают твердую уверенность в откровенно конъюнктурном характере официальных "национально-идеологических доктрин".