Казахстан: Через три года мы окажемся в экономическом тупике

26.01.2006. Время

Записал Марат Асипов

Казахстанские властные мужи все уши нам (а заодно - всему миру) прожужжали про то, как в Казахстане растет буквально все - от зарплат до ВВП, от надоев молока до добычи нефти.

Да так складно у них это выходит, что мы сами уже вот-вот поверим...

А тут вдруг объявляется закоренелый скептик, с размаху бухающий в эту бочку меда увесистую ложку дегтя. Первым нашим побуждением было желание просто отмахнуться от злопыхателя-одиночки. Однако в конце концов здоровое журналистское любопытство взяло верх...

О том, что творится сегодня за парадной витриной “процветания” Казахстана и к чему это может привести завтра, на страницах газеты “Время” размышляет замдиректора Центра экономических проблем, кандидат экономических наук Канат БЕРЕНТАЕВ.

Стандарты в пользу бедных

Мы должны отказаться от прожиточного минимума как основного показателя, который служит базой для расчета социальных выплат. Это порождение бедности, и оно порождает бедность. Вся социальная политика сводится к тому, чтобы этот показатель выдержать, его приуменьшить. Сейчас минимальная потребительская корзина составляет чуть больше двух тысяч калорий - это на грани выживания. Если ее потреблять, вы сможете жить, но работать - уже нет. В минимальной потребительской корзине нет затрат на товары длительного пользования, на образование и т. д.; ее цель - выживание в экстремальных условиях.

Предполагалось, что потом мы снова должны перейти к рационально-потребительскому бюджету. Но сейчас у нас даже минимальный прожиточный уровень не выдерживается. По последним данным, 60 процентов населения имеет доход ниже среднереспубликанского, который ненамного превышает прожиточный минимум, и еще 10 процентов - чуть выше этого показателя. То есть 70 процентов населения - это реально бедные люди.

Поэтому мы должны сформулировать стандарты среднего класса. Это жилье, домашняя обстановка, книги, доступ к образованию, медицинскому обслуживанию, воде. Когда мы увидим, насколько отклоняемся от этих стандартов, нужно минимизировать эти отклонения. Вот, скажем, мы считаем, что каждая семья должна жить в своей квартире. В Казахстане примерно пять миллионов семей - необходимо пять миллионов квартир. Сколько не хватает? Прежде чем начинать строить, нужно это выяснить.

Таким образом, Жилищная программа должна быть направлена на снижение дефицита жилья. По медицинскому обслуживанию - выработать некий пакет медуслуг - например, чтобы человек вел здоровый образ жизни, он должен раз в полгода проходить обязательный профосмотр. Значит, развитие медицины должно исходить из того, чтобы обеспечить население этими услугами... А чтобы нормально питаться, для Казахстана норма - 60-65 кг мяса в год на человека. Например, сейчас мы потребляем 40 килограммов мяса. Чтобы покрыть дефицит в 25 килограммов, нужно увеличивать поголовье скота. Причем не абстрактно - увеличить на 5, 10 процентов, а в привязке к конкретным нормам питания. Когда мы выявим эти отклонения, станет ясно, что нужно в первую очередь делать в экономике.

Устаревшая модель

Все мы знаем, что казахстанская экономика развивается высокими темпами. Однако весь прирост ВВП приходится на ценовой фактор - выросли цены на сырье, вырос объем экспорта - вот и весь прирост. При этом рост ВВП на улучшение жизни не влияет. В свое время были произведены расчеты, как компания “Шеврон” влияет на казахстанскую экономику. Так вот, на десять человек, нанятых “Шевроном”, приходится всего одно дополнительное место в народном хозяйстве. А если в пищевой промышленности появляется новое рабочее место, то в других отраслях возникают три-четыре рабочих места.

Но при этом отрасли, которые работают на население республики, у нас растут намного медленнее. Это подтверждается данными роста электроэнергетики, который составляет порядка 2-3 процента в год. На сколько больше мы произвели электроэнергии, на столько же выросло и производство реальной продукции. То есть реальный рост ВВП у нас всего 2-3 процента, а, учитывая, что у нас энергосберегающих технологий очень мало, этот рост может оказаться еще меньше.

Это уже настораживает. При таких хороших макроэкономических показателях уровень жизни населения растет намного медленнее, чем должен быть.

На мой взгляд, модель казахстанской экономики, которую мы реализуем все эти годы, уже к концу 90-х годов исчерпала потенциальные возможности своего роста. Это подтверждается итогами 2005 года. Несмотря на то, что, по предварительной оценке, рост ВВП составляет порядка 9 процентов, промышленность выросла всего на 4,5 процента. Добывающий сектор - нефтедобыча - столкнулся с пределами роста своих возможностей. Увеличение дальнейших объемов добычи на действующих месторождениях может быть только за счет перехода на интенсивные технологии либо ввода новых месторождений.

Несмотря на то, что цены на нефть выросли очень резко, Казахстан не смог увеличить объем добычи нефти. В промышленности производственные мощности у нас используются на 70 процентов. Без существенных инвестиций рост промышленности у нас замедлится. Практически вся инфраструктура, электроэнергетика, жилищно-коммунальное хозяйство находятся на пределе своих возможностей. Например, в Караганде на шахтах оборудование изношено. По мере необходимости шахтеры снимают оборудование из законсервированных шахт и ставят его на тех участках, где ведется добыча. Когда этот резерв исчерпают, шахта станет аварийной. У иностранных же инвесторов задача - извлечение максимума прибыли. Покупка оборудования приведет к удорожанию продукции. Зачем им это нужно, когда можно просто вывезти прибыль?

На спрос денег не дают

Доля зарплаты в Казахстане составляет порядка 32 процентов ВВП. В США и других развитых странах доля зарплаты в ВВП составляет от 60 и выше процентов. То есть у нас нормы эксплуатации в два раза выше. Получается, что мы работаем как бы в два-три раза больше, чем за рубежом, а живем в несколько раз хуже.

Результаты труда не увязываются с зарплатой, и оплата труда в Казахстане минимум в два раза занижена. Простой пример: у зарубежного и казахстанского специалиста, которые работают на одинаковых должностях в иностранных компаниях, зарплаты различаются в несколько раз. Это сдерживает рост платежеспособного спроса населения. У населения практически нет денег для обеспечения нормального уровня жизни. Из-за этого у нас на месте топчется малый и средний бизнес, про который так много говорят. Вместо того чтобы стимулировать платежеспособный рост населения, чтобы люди могли приобретать товары и услуги, во всех программах правительства по развитию малого и среднего бизнеса делается акцент на устранение административных барьеров, на снижение налогов и количества проверок и т.д.

Хотя на самом деле рост предпринимательства сдерживается тем, что население не имеет возможности приобретать товары и услуги. В Астане, когда туда перевели столицу, раньше негде было поесть. Было две-три точки, которые работали до шести или восьми часов вечера. Но как только появились чиновники, которые получали во много раз больше, чем местные жители, стали быстро развиваться торговля и сфера обслуживания.

Я не думаю, что в то время в Астане административный барьер был меньше, чем сейчас в Казахстане в целом. Я считаю, что повышать зарплату нужно на законодательном уровне - отказаться от минимального расчетного показателя и перейти к минимальной оплате труда. Взять базовую отрасль и установить, что минимальная почасовая оплата должна быть, например, сто или двести тенге в час. Вне зависимости от форм собственности этот закон должны будут соблюдать все.

Надо не с инфляцией бороться, а стабилизировать цены. Установить верхний предел цен на стратегические товары - так делается во многих странах. Министр Школьник много раз говорил, что нефтепереработчики теряют прибыль, если продают свою продукцию внутри страны. Но если мы хотим продавать на внутреннем рынке по мировым ценам, то и зарплата должна быть соответствующей. То есть надо довести удельный вес зарплаты до 60-70 процентов от ВВП. Цена должна обеспечивать поставщику нормативную рентабельность 15-20 процентов. А сверх этой цены запретить продавать. Это приведет к тому, что у нас исчезнут посредники, которые перепродают товар друг другу. В США из-за посредников издержки вырастают в два-три раза. В Казахстане, вероятно, намного больше. В 1989 году доля посредников в сельском хозяйстве составляла 0,3 процента всех материальных затрат на производство. В 1997 году торговые издержки составили 30 процентов. Рост - в сто раз! В то же время доля затрат на минеральные удобрения снизилась в 300 раз. На капитальное строительство - в 1000 раз. То есть 30 процентов издержек производства - это накрутки посредников. Сейчас, я думаю, число посредников не уменьшилось...

Превратности метода

У нас почему-то считается, что рост зарплаты автоматически приводит к росту цен. Это старая теория инфляционной спирали “зарплата - цены”. Наш низкий платежеспособный спрос не может повлиять на рост цен. Рост цен связан не с деньгами, а с нежеланием правительства удержать цены через товарную интервенцию. Второе - рост цен происходит не за счет обесценивания денег, а потому, что у нас слишком высокая себестоимость продукции из-за изношенности основных фондов. Здесь работают немонетарные факторы. От того что мы будем сдерживать денежную массу, курс валюты, рост издержек не уменьшится. Здесь нужна совершенно иная политика, направленная на снижение издержек производства. А это возможно только через обновление производственного аппарата.

Надо признать, что у нас другая природа инфляции, известные теории не будут работать. Нужно менять приоритеты в макроэкономической политике. У нас преобладает неолиберальная монетарная теория, сложившаяся под влиянием МВФ и Всемирного банка. Считается, что если мы обеспечиваем макроэкономические показатели - низкую инфляцию, стабилизацию, то остальное само по себе приложится. Это совершенно неверно. Государство должно выбирать те точки, по которым у нас наибольшее отклонение от национального стандарта среднего класса, и туда интенсивно вкладывать деньги, с тем, чтобы спровоцировать частные инвестиции в эти направления, свои деньги вкладывать, в том числе и из Национального фонда, которые там без толку лежат.

То есть надо переходить на другие методы макроэкономической политики, в частности, на посткейнсианскую теорию. Когда в США был кризис - они начали финансировать общественные работы, Гитлер так же делал. Они вкладывали деньги, снижали уровень безработицы, а дальше уже все начинало закручиваться. Но у нас внутри правительства нет единой макроэкономической политики. А значит, нет единой экономической политики. Поэтому появляются взаимоисключающие программы - жилищная, инновационная, программа поддержки села, которые проваливаются одна за другой. И никто при этом не спрашивает о том, насколько успешными оказались эти программы! Это может привести к сдерживанию экономического роста страны. Мы должны от политики выживания перейти к политике экономического роста.

Если срочно не поменять политику, не обновить производственный парк, через три-четыре года производство может физически остановиться.