Иран налаживает более тесные связи с Таджикистаном

27.01.2006. Eurasianet

КамбизАрман

Визит в Тегеран президента Таджикистана Эмомали Рахмонова, проходивший 16-17 января, заложил основу для развития отношений между двумя странами. В ходе визита таджикский и иранский лидеры выступили с совместной Декларацией о развитии взаимоотношений и сотрудничества, подписав также соглашения об иранском содействии в осуществлении нескольких таджикских инфраструктурных проектов, в том числе в строительстве гидроэлектростанции «Сангтуде-2» и Шахристанского туннеля.

«Иран и Таджикистан – одна душа в двух телах», – привело слова президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, сказанные им после выражения приветствий в адрес Рахмонова, государственное иранское агентство IRNA. «Заложены широкие и глубокие основания для двусторонних отношений, и нет никаких пределов для расширения этих отношений».

Визит показал, что имеющие глубокие исторические корни культурные связи между иранцами и таджиками способны преодолевать политические и религиозные разногласия, существующие между правительствами. Рахмонов – сторонник секуляризма советского образца, в последние годы проводящий политику неуклонной борьбы с влиянием ислама в Таджикистане. Ахмадинежад – продукт исламского движения пуританского типа, стремящегося возродить принципы иранской революции 1979 г. После победы Ахмадинежада на иранских президентских выборах 2005 г. некоторые таджикские аналитики предрекали спад в таджико-иранских отношениях, указывая на явную идеологическую несовместимость двух правительств. Однако Ахмадинежад доказал несостоятельность таких прогнозов. Некоторые наблюдатели считают, что давление на Иран со стороны США и ЕС по вопросу о ядерной программе заставило консервативных исламских лидеров в Тегеране отложить в сторону свои политико-религиозные соображения и начать поиск союзников в международном сообществе.

Вслед за трагедией 11 сентября Таджикистан стал ареной геополитического соперничества между Соединенными Штатами и Россией. Первоначально администрация Рахмонова вступила в близкие отношения с США, однако затем дистанцировалась от Вашингтона и вернулась в крепкие объятия России. В октябре прошлого года Москва и Душанбе подписали далеко идущий договор о стратегическом сотрудничестве, позволяющий создавать российские постоянные военные базы на таджикской территории.

Местные наблюдатели говорят, что, учитывая доминирующие геополитические позиции России в Таджикистане, Рахмонов вряд ли мог совершить визит в Иран без санкции России. В последние недели Москва показала себя как одного из главных сторонников Ирана в продолжающейся полемике Тегерана с Соединенными Штатами и Евросоюзом по ядерной проблеме. В интервью, опубликованном 24 января агентством IRNA, посол России в Таджикистане Рамазан Абдулатипов самым решительным образом заявил, что намерения Ирана в рамках его ядерной программы носят мирный характер. США и ЕС убеждены, что иранские исследования нацелены на создание ядерных вооружений. Абдулатипов заявил, что Россия выступит против наложения на Иран санкций ООН и продолжит сотрудничество с Тегераном в ядерной сфере «в соответствии с предыдущими соглашениями», говорится в сообщении IRNA. Иранские власти позитивно отреагировали на российское предложение, согласно которому Москва будет сама обогащать уран для его дальнейшего использования Тегераном.

Иран приглашал президента Афганистана Хамиду Карзаю приехать в Тегеран в те же дни, когда в иранской столице находился Рахмонов. Карзай отклонил приглашение, сославшись на «плохую погоду», «технические проблемы» и необходимость подготовки к конференции доноров в Лондоне, намеченной на конец января. По мнению аналитиков, Карзай уклонился от встречи в Тегеране, чтобы не поставить под угрозу выделение западными донорами экономической помощи Афганистану.

Кое-кто из наблюдателей в Таджикистане выражает сомнение в выгодности более тесных таджико-иранских отношений, считая, что иранские сторонники жесткой линии, действуя в духе 1979 г., способны использовать персоязычный Таджикистан в качестве проводника исламского революционного движения иранского типа в Средней Азии.