УЗБЕКИСТАН

Процесс пошел

16.10.2006. Центральная Азия

Андрей Грозин

Как сообщило на прошлой неделе ИА Reuters, глава Комиссии Евросоюза по Центральной Азии Хьюго Мингарелли заявил, что вопрос наложения санкций на Узбекистан будет обсуждаться в ноябре текущего года на встрече руководства ЕС с делегацией узбекского МИДа. Напомним, что после жесткого подавления «кланово-криминальной» попытки мятежа в Андижане (май 2005 г.) ЕС наложил ограничения на сотрудничество в сфере военной торговли с Узбекистаном и ввел запрет на въезд в Европу двенадцати высокопоставленных узбекских чиновников. Теперь есть основания утверждать, что объединенная Европа уже готова пересмотреть свои прежние позиции и вернуться к прежнему режиму общения с Узбекистаном.

Итак, мы наблюдаем то, что, в принципе, предсказывалось еще летом-осенью 2005 года – Европа начинает предпринимать шаги к поиску прямых контактов с руководством Узбекистана на предмет смягчения своих прежних позиций в отношении этой центральноазиатской республики.

Ирония по поводу того, что «нефть и газ опять перевесили демократию», в данном случае не слишком уместна.

Во-первых, европейцы, безусловно, являясь стороной, заинтересованной не только в стабильном поступлении энергетических ресурсов в свои страны, но и в диверсификации этих поставок и «любя» соблюдение «демократических норм», все же понимают, что мир в Центральной Азии далек от «американизированного» упрощенного понимания.

Именно западноевропейская ориенталистика с конца ХIХ века стала основой европейской политики на Ближнем и Среднем Востоке в течение всего XX века. И, кстати, именно немецкая и французская ориенталистика оказалась, в итоге, наиболее «продвинутой». Англичане и американцы в своих исследованиях Востока изначально ориентировались на «практический результат» - видимо, сказывалось желание разработать методологию внешнего воздействия для реализации собственных геополитических интересов. «Континенталистов» Европы практические результаты их «восточных штудий», конечно, интересовали тоже, но преимущественное внимание отдавалось все же стремлению понять основы существования восточных обществ.

Во-вторых, без Узбекистана в принципе невозможна реализация каких-либо масштабных проектов транспортировки энергетических ресурсов Центральной Азии на мировые рынки. В данной связи более-менее самостоятелен в поставках своей нефти Казахстан и, возможно, Туркмения – в случае реализации идеи трансафганского трубопровода. Дело, однако, состоит в том, что помимо собственной ресурсной базы, Ташкент имеет неограниченные возможности влиять и на реализацию гипотетической «трубы» из Туркмении (например, в Китай).

В-третьих, всякий здравомыслящий эксперт согласится с тем, что Узбекистан уже в силу своего геополитического, оборонного, этнополитического и экономического положения остается, наряду с активно экономически развивающимся Казахстаном, наиболее значимым полюсом Центральной Азии. И в данном случае отказ от сотрудничества с Ташкентом автоматически ведет к ослаблению не Узбекистана, а именно стороны, пытающейся вводить санкции. Причем, ослабляются эти позиции не только в самой республике, но, в силу значимости узбекского фактора, и во всем Центрально-Азиатском регионе.

Характерно, кстати, что США против Ташкента никаких санкций не вводили: было много различных критических высказываний на уровне американских СМИ и некоторых конгрессменов, но никаких практических шагов против Ташкента Вашингтон так и не предпринял.

Интересно, что в Центральной Азии ходят упорные слухи о том, что англосаксы (точнее, какая-то часть американского или британского разведсообщества) неким образом «приложили руку» к андижанским волнениям. В любом случае Запад настолько жёстко надавил за Андижан на Каримова (фактически это был ультиматум с угрозой международного трибунала), что тот пошёл на разрыв с Вашингтоном.

То есть или Запад вообще плохо представляет процессы, происходящие в Центральной Азии, и поэтому своими неуклюжими действиями (как и в Киргизии) лишь усугубил ситуацию, или он (по крайней мере, в лице США) умышленно вёл дело к дестабилизации региона. Последнее выглядит деструктивной глупостью на фоне имеющихся в регионе западных экономических интересов. Не исключено, что мы имеем дело с реакцией части западной элиты, раздосадованной растущим влиянием РФ и особенно КНР в регионе.

Так или иначе, но, в отличие от американцев, европейцы предприняли ряд вышеуказанных акций (не слишком, впрочем, серьезно «задевших» узбекские власти – все таки 0,5%, занимаемых ЕС в структуре всего узбекского оборонного бюджета, Минобороны Узбекистана нашло чем «закрыть» - союзники по ОДКБ и ШОС дали гораздо больше), и позиции европейцев в регионе, и так серьезно уступающие российским, китайским и американским, ослабели еще сильнее.

Видимо, для понимания данного процесса большинству членов Евросоюза понадобилось более года. Некоторые, правда, осознали неразумность попыток давления на Ташкент гораздо раньше.

Немцы (и при Герхарде Шредере, и при Ангеле Меркель) демонстрируют сугубую прагматичность и ориентацию на Realpolitik в подходах к Центральной Азии. Ясно, что военная база в узбекском Термезе интересна для Бонна в любом случае: без нее немецкие военные в Афганистане просто-напросто погибнут от голода, жажды и отсутствия боеприпасов. Германия, собственно, всегда придерживалась в оценках ситуации и в Узбекистане и в целом в Центральной Азии наиболее взвешенных, ориентированных на отказ от «демшизы» подходов.

Французы, изо всех сил цепляющиеся за свое не слишком впечатляющее военное присутствие в Таджикистане и оказавшиеся вытесненными дружественными союзниками по НАТО из киргизского «Манаса», не прочь расширить рамки своего сотрудничества (и по экономической, и по оборонной линии) с Узбекистаном.

То же самое относится и к абсолютному большинству «староевропейских» и даже некоторых «новых» членов ЕС.

Возможно, кто-то из правозащитников или осевших на Западе представителей оппозиции нынешнему режиму в Узбекистане может обвинить Евросоюз в пренебрежении «приверженностью демократическим ценностям». Жизнь, однако, далека от примитивных черно-белых схем.

Европейцы, пока еще довольно мягко и тихо «подъезжающие» к Ташкенту, демонстрируют понимание того, что без них в Узбекистане вполне могут обойтись, а вот без союзничества со страной, на территории которой проживает около половины населения всей постсоветской Азии, хоть какого-то влияния Европы на ситуацию в данном регионе достичь, в принципе, невозможно.

Казахстанское руководство обоснованно может гордиться успехами в своем экономическом развитии и сколь угодно часто говорить о претензиях республики на региональное лидерство. Есть, правда, ряд нюансов, которые при всех этих заявлениях всегда следует иметь в виду.

Узбекистан в силу множества объективных обстоятельств остается по многим параметрам центральноазиатским государством, сопоставимым по силе и влиятельности с Казахстаном. Существует и еще один момент, о котором обычно не принято говорить: в Центральной Азии очень развита историческая традиция, при которой против набирающего мощь центра силы быстро объединяются менее влиятельные государства или протогосударственные объединения. Контуры этой, мягко говоря, конкуренции уже начинают просматриваться в потеплении узбеко-туркменских, а в последнее время и узбеко-киргизских. Не удивлюсь, если в ближайшее время мы станем свидетелями активизации диалога между Душанбе и Ташкентом. Под все эти явно активизирующиеся контакты начинает заводиться экономическая база, и совершенно не исключен факт, что во многом стихийно пока складывающаяся в регионе «оппозиция» растущему казахстанскому влиянию получит и некое внешнее спонсорство.

Оно, кстати, может прийти из самых разных мировых центров силы – многое будет зависеть от того, чье влияние на политику Казахстана постепенно станет доминирующим. Ясно ведь, что и в Москве, и в Пекине, и в Вашингтоне при всех заявлениях об отсутствии в Центральной Азии «игры с нулевой суммой», при которой выигрыш одного оборачивается проигрышем другого, мягко говоря, лукавят.

С другой стороны, влияние Узбекистана на страны региона по-прежнему будет весьма существенным: Узбекистан является одним из главных поставщиков природного газа соседям, в первую очередь - Таджикистану и Киргизии.

Ясно, что при всех этих раскладах значение Узбекистана будет только увеличиваться. Тем более что в случае дестабилизации ситуации в этой республике как минимум будет дестабилизирована вся Центральная Азия. В условиях, когда государственные границы между странами региона фактически прозрачны, а различные связи очень тесны, узбекская дестабилизация быстро повлияет на всех соседей Ташкента. Не стоит также забывать, что в каждой из республик Средней Азии узбекские диаспоры очень велики и они не смогут остаться в стороне от того, что происходит на исторической родине. Наибольшую опасность при этом будут нести выплеск на территорию соседних стран потоков беженцев, подрывающих местную экономику, а также радикального ислама, экстремистской идеологии и криминала.

Очевидно, что понимание всех этих фактов и заставляет европейцев искать «пути отхода» от своих прежних, не слишком разумных позиций относительно Узбекистана, позиций, ориентированных на санкции и давление. Процесс, что называется, пошел…

Безоговорочная капитуляция

16.10.2006. Эксперт (Казахстан)

Дильмурад Холматов (Ташкент)

Американцы не смогли полюбовно уйти из золотой отрасли Узбекистана

Американская Newmont Mining не смогла полюбовно договориться с властями Узбекистана об уступке своей доли в СП "Зарафшан-Ньюмонт". Результат - налоговые санкции и молниеносное банкротство.

29сентября завершился самый громкий скандал в золотодобывающей отрасли Узбекистана. Хозяйственный суд Навоийской области признал банкротом узбекско-американское СП "Зарафшан-Ньюмонт", 50% которого принадлежит американской Newmont Mining, и определил три месяца на ликвидацию предприятия. В практике узбекского судопроизводства это первый подобный процесс, и как будут развиваться события вокруг предприятия в дальнейшем, не могут сказать ни истцы, ни ответчики. Но иностранные инвесторы всех мастей, уже работающие в республике и только собирающиеся выходить на местный рынок, получили хороший урок узбекского хозяйственного законодательства и поведения государства на экономическом поле в целом.

"Дедушкина оговорка"? А что это?

Маховик налоговых претензий завертелся с неожиданной быстротой после принятия правительством Узбекистана постановления, в соответствии с которым с 1 июня 2006 года были отменены все ранее предоставленные предприятиям с иностранными инвестициями налоговые и таможенные льготы, "не предусмотренные законодательными актами и имеющие бессрочный характер". Сюда формально подпадает и "Зарафшан-Ньюмонт", поскольку с момента создания СП в 1992 году его деятельность регламентировалась специальным постановлением правительства Узбекистана.

Согласно этому постановлению СП на весь период деятельности был предоставлен режим наибольшего благоприятствования, в том числе серьезные индивидуальные налоговые и таможенные льготы. В частности, СП было освобождено от уплаты налога на прибыль до достижения кумулятивной прибыли в размере суммы первоначальных инвестиций учредителей, а также привлеченных на эти цели кредитов на общую сумму порядка 300 млн долларов. После выхода на кумулятивную прибыль общий размер взимаемых с СП налогов не должен был превышать 10% от дохода совместного предприятия.

Итак, новое постановление унифицировало налоговый режим для компаний с участием иностранцев без всякой оглядки на общепринятый в международных хозяйственных отношениях принцип "дедушкиной оговорки" (нераспространение новых регламентов на уже заключенные соглашения).

Вооружившись новым порядком, уже в июле налоговые органы Узбекистана предъявили иск о взыскании недоимки к СП "Зарафшан-Ньюмонт" за 2002–2006 годы на сумму около 49 млн долларов. Именно столько "стоили" налоговые льготы СП, оказавшиеся теперь вне закона.

Компания не согласилась с этими претензиями и попыталась оспорить их в суде. Безрезультатно. В начале августа были арестованы активы СП и введен запрет на отгрузку золота для вывоза из страны. После этого Европейский банк реконструкции и развития, перед которым у СП были непогашенные кредиты в размере 20 млн долларов, закрыл счет предприятия в Лондоне, поскольку арестованная продукция была предметом залога по кредитному соглашению. Деятельность СП "Зарафшан-Ньюмонт" оказалась парализованной. Теперь, после судебного решения о банкротстве, шансы на спасение компании стремительно тают.

Newmont не без оснований расценила процедуру банкротства СП как попытку правительства экспроприировать ее активы в республике. Компания вывезла из Узбекистана всех американских сотрудников и заявляет о намерении подать апелляцию в международный арбитраж.

Старательности не хватило

Во всей этой истории многие аналитики видят политическую подоплеку - резкое охлаждение отношений между Ташкентом и Вашингтоном в ответ на критику последним узбекских властей за неоправданное, по их мнению, применение силы в ходе подавления беспорядков в Андижане в мае прошлого года. Принудительное выдавливание американской компании из золотодобычи в республике - довольно ощутимый экономический ответ на политическую изоляцию Узбекистана Западом.

Однако помимо политической составляющей у конфликта есть и менее очевидная экономическая подоплека. Особенности рудной базы СП "Зарафшан-Ньюмонт" и применявшиеся компанией технологии производства золота были таковы, что угасание выработки благородного металла было практически неизбежным. С мая 1995 года, когда было выплавлено первое золото, по настоящее время СП получило в общей сложности более 100 тонн благородного металла. На первом этапе деятельности, в 1995–2000 годах, на переработку поступала руда с содержанием золота 1,6 г/т, а коэффициент извлечения составлял 65%. В дальнейшем СП перешло к отработке забалансовой руды с содержанием золота 1,05 г/т при коэффициенте извлечения 45%. Компания "Зарафшан-Ньюмонт" применяла технологию кучного выщелачивания золотосодержащей руды - сравнительно малозатратную, но дающую низкий коэффициент извлечения для бедных руд. Неудивительно, что объемы выплавки золота в последнее время снижались. По итогам прошлого года СП снизило производство золота по сравнению с 2004 годом в 1,65 раза, до 7,72 тонны. По оценкам специалистов соучредителя "Зарафшан-Ньюмонт", Навоийского горнометаллургического комбината (НГМК), СП могло вообще прекратить деятельность к 2010 году в связи с полной выработкой своей ресурсной базы - отвалов карьера Мурунтау. Собственные прогнозы Newmont несильно отодвигали срок окончания работы СП - на 2012 год.

Таким образом, уход Newmont из Узбекистана в среднесрочной перспективе был предопределен. СП "Зарафшан-Ньюмонт" вступило в объективную полосу нисходящей добычи, а новые тендеры по разработке золоторудных месторождений в республике не приносили компании удачи. В Newmont уже говорили о возможности продажи своей доли в СП, оценив ее в 94 млн долларов. "Если бы власти вышли к нам с конкретным предложением, обсуждая этот вопрос цивилизованно, без нажима, то мы бы смогли договориться", - заявил нам в ходе судебного разбирательства представитель Newmont. Однако, как сообщил представитель Государственного комитета по геологии и минеральным ресурсам Узбекистана (Госкомгео), узбекские власти как раз и выступили инициаторами подобных переговоров, пытаясь решить вопрос продажи актива Newmont "полюбовно". Только после того как узбекская сторона получила категорический отказ, и было решено запустить механизм налогового пресса и процедуры банкротства.

Рокировка "Запад-Восток"

По данным Госкомгео Узбекистана, в республике открыто 41 месторождение золота, в том числе собственно золоторудных - 33. Размер подтвержденных запасов золота в Узбекистане составляет около 2,1 тыс. тонн. Однако в последние годы новые месторождения не разведываются, а в стадии активной эксплуатации находится лишь девять золоторудных месторождений.

Основные производители золота - два государственных горнометаллургических комбината: Навоийский (57 тонн в год) и Алмалыкский (18 тонн), которые вместе с "Зарафшан-Ньюмонт" и еще одним СП, "Амантайтау Голдфилдз" (50% капитала принадлежит британской Oxus Gold, объем добычи около пяти тонн в год), обеспечивают 87 тонн страновой добычи золота.

За два последних года правительство Узбекистана отказало ряду зарубежных компаний в разработке золоторудных месторождений, отдав предпочтение отечественным производителям. В частности, в сентябре 2003 года Алмалыкский ГМК стал победителем тендера по золоторудным месторождениям Кызылалма и Кочбулак в Ташкентской области, оставив не у дел другого претендента - Newmont. В марте 2004 года правительство республики предоставило на тендерной основе Навоийскому ГМК право пользования недрами Джамансайской золоторудной площади в Каракалпакии, признав заявки Newmont и Oxus Gold не соответствующими условиям тендера. В августе 2004 года НГМК официально вышел с предложением к правительству разрешить вести разработку месторождения Зармитан в Самаркандской области собственными силами, без привлечения иностранных компаний, в частности австралийской Multiplex Mining.

По мнению узбекских геологов, разрабатываемая золоторудная база в республике постепенно истощается и для поддержания Узбекистаном ежегодной добычи золота на нынешнем уровне необходимы существенные инвестиции. Порядка 500 млн долларов необходимо потратить только на проекты, от которых были "отодвинуты" западные компании. Государственные комбинаты за счет собственных средств такие инвестиции в ближайшей перспективе явно не потянут, на бюджетные вливания рассчитывать тоже не приходится - в экономике республики есть куда более насущные проблемные зоны, требующие госинвестиций. Поэтому скорее речь может идти о перегруппировке иностранных инвесторов. Взамен политически неугодных англосаксов будут привлечены компании из других стран. Пока речь идет о Японии и Южной Корее.

В сентябре узбекско-корейское СП "Уз-Корес майнинг", созданное корейской Korea Resources Corp на паритетных началах с Госкомгео Узбекистана, приступило к разведке золота на территории Западно-Учтепинской площади в Центральных Кызылкумах. На первом этапе реализации проекта в течение трех лет СП инвестирует в геологоразведку 4,5 млн долларов. В случае обнаружения промышленных запасов золота инвестор планирует вложить в добычу около 200 млн долларов.

Другое дело, что неудачный опыт западных инвесторов может существенно охладить пыл вновь прибывших. Тем более что, похоже, банкротством компании "Зарафшан-Ньюмонт" дело не ограничится. По имеющейся у нас информации, налоговые претензии в размере порядка 20 млн долларов могут быть в ближайшее время предъявлены уже упоминавшемуся СП "Амантайтау Голдфилдз".

Каримов возложил вину за массовые беспорядки в мае 2005-го на хокима Андижанской области

20.10.2006. Деловая неделя (Казахстан)

Андрей Саидов (Ташкент)

Спустя полтора года после трагических событий в Андижане президент Узбекистана впервые открыто признал, что одной из причин массовых беспорядков в мае 2005 года стало недовольство народа политикой власти. В конце прошлой недели, завершая поездку по Ферганской долине, Ислам Каримов снял с должности главу администрации Андижанской области Саидулло Бегалиева, заявив на сессии областного совета народных депутатов, что "экстремисты из подпольной секты "Акромия", воспользовались близорукой политикой местных властей" для организации вооруженного бунта.

Ислам Каримов обвинил Саидулло Бегалиева в командно-административном стиле руководства, невнимании к нуждам людей и праздном образе жизни. По его словам, на социальное и экономическое развитие Андижанской области с населением в 2,5 миллиона человек правительство Узбекистана выделяло огромные средства, но первичная проверка показала, что более 1 млрд. сумов (около $1 млн) было истрачено областной администрацией не по назначению.

"После трагедии в Андижане ответственные руководители области не задумывались над тем, что необходимо вынести на повестку дня и дать ответ на такие острые вопросы, которые выдвигает сама жизнь,- как живут люди в области, сколько человек в каждой семье работает и сколько безработных", - сказал Каримов.

Надо заметить, что массовые протесты населения против невыносимых условий жизни в Андижанской области - самой густонаселенной и нищей в Узбекистане происходили и до майской трагедии 2005 года. В 2002-2004 годах в Андижане женщины несколько раз выходили на демонстрации и пикеты, выражая недовольство безработицей, многомесячными задержками заработной платы и социальных пособий, отсутствием газа и электроэнергии в жилых домах.

Одна из протестных акций, во время которой пикетчицы перекрыли движение на основных транспортных магистралях, завершилась визитом в Андижан президента Узбекистана, снявшего с должности тогдашнего хокима Кобилжона Обидова, молва о феодальных бесчинствах которого в то время распространились далеко за пределы Ферганской долины. На его место Каримов назначил Саидулло Бегалиева, до того занимавшего должность министра сельского и водного хозяйства.

Новый хоким поначалу зарекомендовал себя либералом и деятельным реформатором, вымостив несколько улиц и обеспечив поставку баллонов со сжиженным газом в районы, лишенные централизованного газоснабжения. Однако от застарелых язв - массовой безработицы и нужды - Андижанскую область ему избавить не удалось. Если он вообще мог к этому всерьез стремиться в условиях экономической стагнации, охватившей Узбекистан. Зато при нем "социальной политикой" активно занялись молодые предприниматели, следовавшие учению Акрома Юлдашева, к тому времени уже пять лет сидевшего в тюрьме Ташкента по обвинению в исламском экстремизме.

Относительно успешный бизнес по производству мебели и выпечке хлеба обеспечил работой и средствами к существованию сначала членов семей акромистов и сотрудников их частных предприятий. Потом, следуя доктрине Юлдашева, они создали корпоративный фонд "Байтумол" для оказания помощи малоимущим, что привлекло к ним симпатии масс. Ходили слухи, что акромисты были подрядчиками некоторых работ, осуществляемых для своих нужд областной администрацией, что соответствовало идеям Юлдашева о постепенном врастании религиозной общины во властные вертикали.

В этой ситуации силовые структуры Узбекистана усмотрели прямую угрозу заговора против государственной власти и в начале 2005 года привлекли к суду два десятка бизнесменов-акромистов по обвинению в создании подпольной экстремистской организации с целью свержения конституционного строя и провозглашения в Ферганской долине халифата.

Массовые беспорядки в Андижане, как известно, начались с выступлений друзей, родственников и сослуживцев подсудимых у здания городского суда с требованием оправдательного приговора. Поначалу протест носил мирный характер. Но вынесение судебного решения откладывалось, и один из лидеров демонстрантов, некто Кабул Парпиев, публично заявил о возможности "радикальных действий". В ночь на 13 мая 2005 года боевики, по версии следствия, прорвавшиеся через границу из соседнего Кыргызстана, штурмовали городскую тюрьму, освободив и вооружив заключенных, включая подсудимых акромистов, а к утру заняли здание хокимията, у которого днем собрался многотысячный митинг горожан.

Мятежники, расстрелявшие и захватившие в заложники милиционеров, требовали освободить из тюремного заключения Акрома Юлдашева, а также просили о посредничестве Владимира Путина. В это время толпа на площади ожидала приезда Ислама Каримова, чтобы рассказать ему о своих проблемах. Президент Узбекистана действительно находился в аэропорту Андижана, куда прилетел утром из Ташкента, и вел телефонные переговоры с лидерами мятежа через министра внутренних дел Зокира Алматова.

Свидетели утверждали потом, что большинство мирных горожан пришли в тот роковой день к хокимияту, действительно веря и надеясь, что президент Каримов в очередной раз во "всем разберется и все уладит", пообещает улучшить жизнь и накажет виновных. Между тем переговоры мятежников и силовиков не привели к компромиссу, и вечером правительственные войска начали штурм здания областной администрации, залив площадь ливнем свинца из крупнокалиберных пулеметов.

По мнению многих экспертов, отставка хокима Саидулло Бегалиева не могла последовать тотчас за подавлением беспорядков в Андижане, поскольку это могло повредить версии узбекских властей, что основной или единственной их причиной был "долго готовившийся и тщательно спланированный" международный заговор исламских террористов и западных спецслужб против правительства Каримова. Более того, быстро заретушировав следы трагедии, Ташкент действительно направил в Андижанскую область немалые средства, чтобы сделать из нее образец процветания и социального благополучия.

Но, по-видимому, это не удалось, отчасти по объективным причинам, отчасти из-за поразительного легкомыслия главы областной администрации. Уже в марте 2006 года жители одного из районов Андижана, невзирая на страшную память о майском расстреле, вновь вышли на демонстрации из-за продолжавшихся всю зиму перебоев с газом и электроэнергией. В то же время начали говорить, что Саидулло Бегалиев возводит в пригороде роскошный особняк.

Осуществив отставку хокима, Ислам Каримов не отказался от утверждений о международном заговоре, широко озвученном осенью 2005 года на показательном процессе в Верховном Суде Узбекистана по делу мятежников-акромистов. Но если тогда ему было важно произвести впечатление на зарубежных союзников, особенно в России, то теперь, накануне президентских выборов 2007 года, он должен восстановить имидж поборника справедливости в глазах собственного народа.

По неподтвержденным официально данным, распространенным российским агентством Фергана.Ру, недавно был подвергнут аресту по подозрению в причастности к организации майского мятежа в Андижане предшественник Бегалиева - экс-хоким Кобилжон Обидов. Наблюдатели не исключают, что по следам андижанской трагедии в дальнейшем будут предприниматься расследования и находиться новые виновники.

Главой администрации Андижанской области по представлению Ислама Каримова назначен генерал-майор Ахмаджон Усманов, прежде занимавший пост начальника Управления внутренних дел Наманганской области.