Рухнама" рухнула. Во что верить туркменам?

22.12.2006. Портала-Credo.Ru

Фрол Казякретдинов

Рухнула "Рухнама", Туркменбаши не оказался "живее всех живых". О некоторых особенностях тоталитарной туркменской религиозности и перспективах туркменского народа

Истину о том, что даже президент, и даже пожизненный, еще не значит – вечный, подтвердила неожиданная кончина одного из самых экстравагантных и парадоксальных лидеров на постсоветском пространстве – президента Туркменистана Сапармурада Туркменбаши (Ниязова). Сегодня этот прискорбный факт располагает к анализу предпосылок феномена Ниязова, его религиозных составляющих и к возможным прогнозам дальнейшего развития Туркменистана, в том числе и в религиозно-духовном плане.

Появление в Туркменистане в постсоветскую эпоху политического режима с культом личности, гипертрофированным до неких парарелигиозных форм, обусловлено как объективными, так и субъективными причинами. Объективные состоят в том, что в этой стране, как и во многих других постсоветских республиках, у власти в целом осталась советская партноменклатура, спешно перекрасившаяся из красного коммунистического цвета в цвета национал-центристской идеологии, имеющие в центральноазиатских республиках отчетливо зеленый оттенок.

Так же, как и в соседних Узбекистане и Казахстане, в Туркменистане была сделана ставка на авторитарного, единоличного лидера, которая в условиях этих стран легко "вписывается в исторический контекст". В частности, покойный Ниязов, так же как казахский лидер Назарбаев и узбекский Каримов, в первую очередь, жестокими и безжалостными ударами расправился с организованной преступностью и ее боссами. За это, кстати, простые граждане им очень и очень благодарны, поскольку постсоветские изменения не покатились по рельсам откровенной криминализации экономики. В Туркмении 90-х казни главных мафиози даже показывали по телевидению, ну а самым значимым результатом было то, что все (!) рычаги экономического влияния оказались замкнутыми на личность Туркменбаши. Вплоть до настоящего времени развитие экономики страны подпитывается из так называемых президентских фондов, по объему значительно превышающих официальный бюджет страны.

Но авторитарный стиль правления других среднеазиатских бонз, тем не менее, не привел в их странах к такому гипертрофированному культу личности, какой имел место в Туркмении. Здесь, на наш взгляд, сыграли роль особенности Туркменистана. 1) Экономическая – объем природных ресурсов обратно пропорционален количеству населения, что позволяет заложить основу для, пусть и во многом иллюзорного, бытия в обществе стабильности и благополучия. 2) Историко-политическая – туркмены никогда ранее не имели полноценной самостоятельной государственности и Ниязов-Туркменбаши оказался, что называется, в нужное время в нужном месте, чтобы сыграть поистине эксклюзивную роль отца туркменской государственности, ставшую краеугольным камнем всей его эксклюзивности как политического деятеля. Наконец, этому способствовали и многие черты личности Ниязова, обозначавшиеся его оппонентами даже как психопатические (он мог, например, как легендарный халиф Харун ар-Рашид переодетым и загримированным ходить по Ашгабату), которые можно охарактеризовать словами классиков: "Остап Бендер любил эффекты!"

Касаясь культурно-духовных предпосылок принявшего парарелигиозный характер культа Туркменбаши, следует отметить, что такое явление вполне обоснованно, например, с точки зрения конфуцианского наследия в Китае и Корее, но совершенно не имеет основ в исламе, тем более в его суннитской ветви, к которой и принадлежит абсолютное большинство туркмен. Равно как верно и то, что туркмены – вообще мало практикующий религию народ, как и многие родственные им современные потомки тюрок-кочевников. Заметно, что изначально Туркменбаши "делал себя" с основателя турецкого секулярного государства паши Кемаля Ататюрка. Об этом свидетельствует и перевод алфавита на латиницу в ее турецком варианте, и привлечение инвестиций именно из Турции. Кроме того, там же в основном готовились кадры для молодого туркменского государства. Однако Ататюрк не претендовал на создание новой религии, не писал своих "священных писаний", да и культ его личности был значительно более умеренным, нежели у его современника Сталина и нашего современника Туркменбаши. Можно сравнить покойного разве что с ливийским лидером Муаммаром Каддафи, чья "Зеленая книга", по некоторым сведениям, должна если и не заменить, то дополнить Коран. О ниязовской "Рухнаме" вообще без обиняков говорится, что прочитавший ее три раза непременно попадет в рай.

В своей религиозной политике, если не считать парарелигиозного культа главы государства, Туркмения мало чем отличается, например, от соседнего Узбекистана, или от Турции. Действуют исключительно признанные государством религии – суннитский ислам и православие.

Хотя в законе нет запрета на переход в другую религию, туркмены, ушедшие из ислама, подвергаются активному прессингу со стороны некоторых имамов, да и представителей правоохранительных органов, которые пугают отступника статьей уголовного кодекса, предусматривающей, по аналогии с подобным турецким положением, наказание за оскорбление туркменских национальных традиций, ибо ислам, в первую очередь, рассматривается как часть национального самосознания. Невозможно сказать, насколько истово верующим мусульманином был Сапармурат Туркменбаши, но в стране построены мечети имени его самого и членов его семьи. В середине 90-х Ниязов совершил хадж.

Однако не вписывающаяся в рамки официальной политики суннитско-мусульманская деятельность также жестко карается. Уже довольно давно в ссылке в местечке Теджен находится имам Ходжа-Ахмед Оразгылов. Его перевод смыслов Корана на туркменский язык сожгли по личному указанию Ниязова, а в целом опалу имама связывают с отказом публично поддержать тогда активно растущий культ Туркменбаши. В 2004 году тайно был осужден на 22 года тюрьмы бывший муфтий, очень популярный среди верующих Насрулла ибн Ибадулла. Формально ему инкриминировали соучастие в попытке неудавшегося в 2002 году государственного переворота, но многие считают, что реальной причиной было активное сопротивление муфтия навязыванию "Рухнамы" в качестве священного текста для чтения в мечетях. Власти, кстати, приготовили специальную подборку текстов из "Рухнамы" для использования имамами в проповедях, а также предписали установить в мечетях экземпляр этой книги на том месте, где лежит Коран, что выглядит кощунственно с точки зрения суннитской ортодоксии.

Рухнамизация главного религиозного исповедания страны сопровождалась активными действиями властей по недопущению распространения в обществе знаний о традиционных религиях. Всеми возможными способами ограничивается распространение Библии и Корана. Существовавший до недавнего времени в Ашгабатском университете факультет исламской теологии стал отделением исторического факультета, а средняя школа при нем закрыта. Даже на хадж ежегодно, правда, целиком за счет государства, отправляется всего 188 человек (1 самолет). Подобраны хаджи исключительно по списку, утвержденному президентом, хотя ежегодная квота для Туркмении – 4600 человек.

В стране существует 13 православных приходов и ни одного православного учебного заведения. Католики (иностранцы и местные немцы) удовлетворяют собственные религиозные потребности при местной нунциатуре, немцы-лютеране собираются во внецерковном молитвенном формате в месте своего компактного проживания, немногочисленные оставшиеся евреи (ашкеназы из Украины и бухарцы, проживающие у границы с Узбекистаном), по нашим сведениям, не ведут религиозной деятельности. Несанкционированная государством религиозная деятельность жестко пресекается. До недавнего времени было обычным, когда оперативники Комитета национальной безопасности (КНБ) страны врывались на молитвенные собрания баптистов, адвентистов седьмого дня, иеговистов, конфисковывали религиозную литературу, а участников собраний арестовывали. Правда, не только протестантам доставалось. Несанкционированными религиозными группами оказалось шиитское исламское меньшинство, кришнаиты, бахаи и некоторые другие.

Летом 2004 года, в соответствии с президентским указом, минимум числа приверженцев, необходимых для регистрации религиозных групп, уменьшился (раньше он составлял 500 человек для общины!), и таким образом регистрацию смогли получить национальные Церкви евангельских христиан-баптистов и адвентистов седьмого дня, община бахаи, Общество сознания Кришны, Церковь Полного Евангелия, ряд пятидесятнических харизматических общин и Новоапостольская Церковь Туркменистана. Однако отношение властей к этим группам, по-прежнему, враждебное, их члены время от времени подвергаются репрессиям, правда, на основании других положений законодательства, напрямую с религией не связанных, например: за незаконное пересечение границы, либо нарушение визового режима.

Одновременно власти стараются фактически наложить прямой запрет на деятельность других религиозных меньшинств - например, Свидетелей Иеговы. В Туркменистане, как и в Таджикистане, Узбекистане и Азербайджане, нелегальными считаются богослужения и миссионерские акции незарегистрированных Церквей, а таких евангельских групп большинство. Кроме того, органы юстиции, как правило, отказывают в регистрации недавно возникшим протестантским церквям и вообще малочисленным религиозным объединениям. Фактически вне закона в Туркменистане оказались католические, баптистские, иудейские общины, общины мусульман-шиитов и т. д. Чиновники заявляют о том, что миссионеры представляют собой большую опасность для государственной и национальной безопасности, потому что подрывают основы мусульманской традиции и являются проводниками западных демократических идей.

В 2005 году власти стали создавать "черные списки" тех верующих, которые не могут выехать за рубеж для религиозного обучения – протестанты, последователи Общества сознания Кришны и Свидетели Иеговы не смогли посетить единоверцев даже в соседних республиках ("Forum 18", 15 ноября 2005 года). В июне 2006 года гражданин РФ Александр Фролов был выслан из Туркменистана за религиозную деятельность – проповедь и ввоз христианской литературы. Проблемы у Александра Фролова (он является миссионером Совета Церквей евангельских христиан-баптистов, который отказывается от регистрации в органах власти) начались еще в начале 2006 года, когда он приехал из России, и у него была конфискована христианская литература.

Национальной особенностью мотивации конкретных репрессий в Туркменистане является отказ евангельских верующих вешать в Домах молитвы портреты президента республики Ниязова. Так, об этом написано в сообщении об аресте членов баптистской Церкви. А некоторые мечети закрывались КНБ только за то, что рядом с Кораном не лежала книга президента "Рухнама". Режим личной власти Ниязова был настолько обусловлен различными атрибутами поклонения деспоту, что именно внешнее выражение раболепия было знаком лояльности власти покойного Туркменбаши. Характерен случай члена общины Свидетели Иеговы Курбана Закирова, который был приговорен в 1999 году к одному году заключения в колонии общего режима за отказ служить в армии. В том же году он был помилован, но не был освобожден, так как отказался принести клятву верности президенту Ниязову, положив ладонь на Коран. После отбывания срока в 2000 году он не вышел на свободу, так как опять же отказался принести эту клятву Ниязову, и был приговорен к 8 годам лишения свободы в колонии особого режима за якобы нападение на сотрудников спецслужб ("Forum 18", 10 октября 2003 года).

Однако под влиянием Запада, призванного помочь в поиске путей "альтернативного" экспорта газа, враждебная политика власти по отношению к новым религиозным движениям в Туркменистане медленно меняется в сторону молчаливого признания существования протестантских Церквей и религиозных меньшинств в целом. Например, в июле 2000 года сотрудник Совета по делам религий Туркменистана Меред Чарияров сказал в интервью "Кестонской службе новостей", что баптисты, адвентисты и пятидесятники - "мирные люди", чья деятельность не угрожает туркменскому государству. Он сказал, что некоторые из них ранее хотели примкнуть к оппозиции, но "мы побеседовали с ними об этом", и теперь уже власти могут не беспокоится по этому поводу. Наряду с этим известно множество случаев частых нападений милиции на места проведения богослужений и об угрозах в адрес отдельных оппозиционно настроенных верующих.

***

Очевидно, что после смерти Туркменбаши страну ждут перемены. Сапармурат Ниязов при жизни публично не назначил себе преемника-наследника по северокорейской модели. Будучи лидером-одиночкой, он не сформировал вокруг себя команды, в которой мог бы оказаться потенциальный лидер уровня самого Туркменбаши. Вряд ли можно ожидать серьезной смуты. Борьба будет идти подковерно на уже сложившемся игровом политическом поле. Маловероятно, что к власти придут исламисты и резко усилится влияние соседнего шиитского Ирана, о чем вчера вещал г-н Жириновский. Шиитов в стране крайне мало, причем все они нетуркмены – персы, азербайджанцы, курды. Скорее, все произойдет по образцу Китая, где культовое почитание Мао в смягченном виде сохранилось – он спокойно спит вечным сном в мавзолее, но страна идет при этом путем, во многом отличным от того, что наметил великий кормчий. Так и в Туркменистане. Будет поменьше культовых изображений, уменьшится рухнамизация, возможно, утратив квазирелигиозные черты. А вот золотая статуя останется! Как символ всей постсоветской эпохи.