Большая политика маленькой республики

Российско-Приднестровский
Информационно-Аналитический центр

Представительный Форум "Мы - Россия", прошедший на днях в Тирасполе и посвящённый проблемам российских соотечественников за рубежом, высветил ряд тенденций во внешней и внутренней политике Приднестровья. Эти тенденции не стали неожиданностью для тех, кто следит за развитием политической ситуации вокруг Приднестровья, но вместе с тем явились весьма показательными.

В выступлениях большинства приднестровских участников, а особенно в выступлении министра иностранных дел В. Лицкая, было заявлено о стратегической переориентации политики Приднестровья с России на Украину. При этом приводились такие обоснования этой позиции:

1.        Россия добровольно уходит из Приднестровья, отдавая политическую инициативу в руки Кишинёва, Киева, США и ОБСЕ;

2.        Россия поддерживает на переговорах унитарную позицию Кишинёва, не учитывая предложения Приднестровья о конфедерации;

3.        Россия поддержала кишинёвскую таможенную блокаду Приднестровья, в отличии от Украины, поддержавшей Приднестровье;

4.        Россия, вопреки достигнутым договорённостям, не осуществила взаимозачёт по газу, взамен вывозимой в Россию из Приднестровья, в соответствии со стамбульскими соглашениями 1996 года, российской военной техникой;

5.        Россия ничего не сделала для поддержки 100 тысяч своих граждан, проживающих в Приднестровье, не открыв даже своего консульского учреждения в Тирасполе.

Однако, помимо обозначенных причин, существуют и другие, связанные с международной ситуацией и внутриполитическими раскладами.

Прежде всего надо отметить решение Украины о вступлении в НАТО. Уже сейчас президент Украины Л. Кучма говорит о подготовке своих Вооружённых сил к переходу на натовские стандарты.

Россия, по заявлениям министра обороны С. Иванова, не собирается присоединяться к военной организации НАТО и не приветствует её расширение. Таким образом, если Россия видит свою задачу в стратегическом политическом партнёрстве с США и НАТО по формулам "двадцатки", " большой восьмёрки" и т.д. на постсоветском пространстве, то Украина взяла курс на интеграцию в военно-политическую структуру НАТО. И это не просто разные технологии двух соседних государств в достижении своих внешнеполитических целей. Речь идёт о соперничестве двух стран в борьбе за сферы влияния. Российское руководство, устанавливая дружеские отношения с влиятельными международными центрами силы, одновременно старается развивать новые интеграционные процессы на территории СНГ, в первую очередь в экономической сфере и в области безопасности.

В это время украинские политики, судя по всему, стремятся не только обеспечить полную независимость от Москвы, но и создать собственный субрегиональный политический центр, к которому будут стремится новые независимые государства в качестве альтернативы Москве. И они в этом стремлении не одиноки, а опираются на поддержку США.

Показательна в этом отношении история, произошедшая с выходом 13 июня Узбекистана из ГУУМА (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдавия)- единственной региональной организации, объединяющей страны СНГ без участия России. Стоило Узбекистану заявить об этом, как последовало предложение Государственного департамента США пересмотреть данное решение. И Ташкент пересмотрел его на стамбульском саммите Черноморского экономического сотрудничества.

Складывается впечатление, что если Россия в процессе антитеррористической операции дала "зелёный свет" военно-политическому присутствию США и НАТО в Средней Азии и Закавказье, то последние продолжают проводить политику сдерживания России на постсоветском пространстве. И Украине здесь отводится ведущая роль. При этом политическое влияние Украины, чье желание вступить в НАТО оценено в Брюсселе очень позитивно, благодаря усилению роли США и НАТО на постсоветском пространстве, в последнее время значительно возросло. Похоже, что этот аспект "стратегического партнёрства" с западом российским руководством должным образом оценен не был…

В этой ситуации, заявление о проукраинской ориентации Приднестровья означает не только то, что оно рассчитывает на помощь Киева при обсуждении таможенной проблемы, но и то, что оно сигнализирует США о готовности участвовать в политической игре и интеграционными процессами в СНГ на стороне Украины.

При этом США становится всё более активным участником приднестровского урегулирования. Приднестровская сторона открыто предлагает расширить пятисторонний формат переговоров и сделать его шестисторонним. Американские и другие западные представители регулярно посещают Тирасполь, а вопросы возобновления переговорного процесса накануне предстоящей в начале июля в Киеве встрече представителей Молдовы, ОБСЕ, Российской Федерации, Украины и Приднестровья обсуждались президентом Молдовы Владимиром Воронин в Стамбуле с специальным посланником госдепартамента США по конфликтам в Евразии Рудольфом Периной.

Фактически сложилась ситуация, что все заинтересованные стороны приднестровского урегулирования по основному вопросу - определению статуса Приднестровья, выверяют и согласовывают свои позиции с Государственным департаментом США. При этом, в политическом раскладе возникает принципиально новый контур отношений, когда Приднестровье, США и Украина выступают с одной стороны, а Молдова и Россия с другой. Это соотношение безусловно проигрышно для Москвы и Кишинёва, которые не имеют достаточных ресурсов для проведения жёсткой самостоятельной политики, и, в принципе, давно от неё отказались...

Складывается впечатление, что в Кишинёве ещё до конца не осознали, что готовность следовать в фарватере американской политики глобализации и регионального сотрудничества, как об этом заявил на стамбульском саммите организации черноморского сотрудничества президент Молдовы В. Воронин, ещё не означает автоматической поддержки его позиции по приднестровскому вопросу со стороны западных держав. Конечно, никто не будет возражать против тезиса о том, что "региональное экономическое сотрудничество представляет собой благоприятную возможность продвижения взаимовыгодных отношений, а также является важным фактором интенсификации экономического и социального прогресса" и , что "большое значение имеют Соглашения между правительствами стран ЧЭС о сотрудничестве в области борьбы с преступностью, и особенно с ее организованными формами".

Однако, как представляется, принятие реальных решений по определению статуса Приднестровья и по решению таможенных вопросов, будет прежде всего зависеть от того, какую позицию в вопросе приднестровского урегулирования займут США, а также смогут ли найти взаимоприемлемое решение Москва, Киев, Кишинёв и Тирасполь.

Надо отметить, что складывающийся политический контур не отвечает интересам ни Москвы, ни Кишинёва, ни Тирасполя. Москва, в случаи дрейфа Приднестровья в сторону Украины, следствием которого станет реальным объединение Бессарабии с Румынией, надолго теряет здесь свои политические и экономические позиции. Тем самым серьёзный удар будет нанесён и по всем планам интеграционных процессов в СНГ под эгидой России. Перед Кишинёвом возникнет реальная угроза прекращения существования Молдовы как независимого государства. Приднестровью также придётся столкнуться с необходимостью отказа от своей государственности и пройти серьёзную "санацию" то ли на украинский, то ли на псевдоевропейский лад. В любом случаи для нынешних финансовых и политических элит Кишинёва и Тирасполя мест на властном и финансовом олимпе уже не будет.

Однако Москва и Кишинёв по прежнему занимают солидарную демагогическую позицию бескомпромиссной борьбы с "сепаратистами и контрабандистами" из Приднестровья, не слишком задумываясь о её последствиях не только для народа Приднестровья, но и для своих национальных интересов.

Для В. Воронина неурегулированность приднестровского вопроса продолжает оставаться одной из причин снижения политического рейтинга его и его партии. Наряду с действиями оппозиции под руководством Христианско-демократической народной партии, чей рейтинг за последнее время, по мнению экспертов-социологов Института развития и социальных инициатив (IDIS) Viitorul, возрос на 5%, это в конечном итоге может стоить ему президентского кресла. В глазах мировой общественности правящая компартия Молдовы, несмотря на все пропагандистские усилия нынешнего молдавского руководства, продолжает выглядеть советским атавизмом и безусловно, многие влиятельные силы и внутри и вне Молдовы предпочли бы видеть у руля государства более понятных и привычных европейским традициям политиков социал-демократической направленности.

В настоящее время В. Воронин даёт возможность своим оппонентам обоснованно критиковать свою внешнюю политику за проблемы с Украиной и Румынией, а также за действия (или отсутствие таковых), по приднестровскому урегулированию.

Интересно отметить, что бывший премьер-министра Молдовы Брагиш в эксклюзивном интервью Украинской Службе Би-Би-Си подтвердил существование американо-российских договоренностей относительно приднестровского урегулирования, достигнутых на высшем уровне в мае во время саммита в Москве Буш-Путин. Примечательно не только то, что такие договорённости существуют, но и то, что ни В. Воронин, ни его администрация или МИД Молдовы ничего об этом не заявляли. Получается, что молдавское руководство оказалось статистом в этом важнейшем для страны вопросе, а отставной оппозиционный политик лучше ориентируется в высших кулуарах переговорного процесса, чем нынешняя власть.

Если г-н Брагиш прав, то политическую жизнь и Молдовы и Приднестровья ждут очень серьёзные изменения, связанные с переделом всех сфер влияния. Для Российской Федерации в этом случаи тем более важно вести активный диалог и налаживать сотрудничество по "обеим берегам" Днестра, что она, в настоящее время, делает недостаточно.

В этом смысле нельзя не согласиться с позицией участников форума "Мы - Россия", что "под давлением внешних сил происходит разрушение традиционных связей, теряются верные союзники, покидаются исторически сложившиеся зоны влияния. Российское государство закрывает глаза на судьбу многомиллионной диаспоры, находящейся на территории СНГ и странах Балтии. Неготовность власти защищать жизненно важные права россиян негативно сказывается и на российском бизнесе за рубежом, что наносит серьезный удар по национальным интересам и престижу России."

Следует особенно отметить, что в Приднестровье есть и всегда будут влиятельные политические силы, которые являются патриотами России. Это связано с тем, что, по расчётам социологов, примерно 80 % приднестровцев хотело бы получить российское гражданство, а 100 тысяч человек его уже имеют. Это связано с тем, что большинство приднестровских предприятий имеют российских партнёров. Это связано с тем, что кадровая основа силовых структур ПМР состоит в своём большинстве из бывших военнослужащих 14-й Советской Армии и настроена пророссийски.

В этих условиях попытка изменить внешние приоритеты политики ПМР неминуемо приведёт к внутриполитическому расколу. Такой раскол крайне негативно отразиться на политической стабильности Приднестровья, приведёт к существенным кадровым изменениям, нарушит сложившийся баланс сил. Это, в свою очередь отразится на экономике Приднестровья, существенно повлияет на готовящиеся процессы массовой приватизации.

Следствием односторонней политики России может стать потеря возможности российского капитала занять соответствующую нишу на этом рынке. Тем самым, вслед за потерей политического влияния Россия потеряет здесь и многие экономические перспективы.

Таким образом, прошедший Форум и другие политические события продемонстрировали своего рода глобализацию региональных проблем и сложное переплетение внешних и внутренних интересов в этом процессе. В любом случае, как представляется, Россия должна более активно поддерживать своих естественных союзников в ближнем зарубежье, если Кремль мыслит категориями национальных интересов.