Сказывается дефицит политической конкуренции

09-16.04.2007. БР. Белорусы и рынок

Павлюк Быковский

Год прошел после инаугурации Александра Лукашенко на третий президентский срок. 8 апреля 2006 г. А. Лукашенко во Дворце республики принес присягу на Конституции, которая была им уже три раза переписана. А потом, уже в качестве главнокомандующего, он принял присягу Вооруженных Сил на Октябрьской площади, хотя военнослужащие присягу уже давали по прибытии к первому месту службы.

В обоих случаях ритуал, символизирующий преемственность власти, выглядел неким фарсом, так как глава государства был сам себе преемником и вопрос о реальной политической конкуренции в Беларуси не стоит на повестке дня.

Более того, белорусское законодательство не предусматривает повторную присягу военнослужащих каждому новому президенту — это правительство вынуждено слагать полномочия перед новоизбранным главой государства. Солдат же дает клятву быть преданным своему народу — при этом срок верности не указывается и слово “президент” в тексте присяги отсутствует.

Похоже, церемониймейстер белорусского президента списал ритуал приведения к присяге Вооруженных Сил с более древней церемонии престолонаследия, но не подумал, как это вяжется с республиканским строем, в котором верность конкретным людям (Его или Ее Величеству) сменилась верностью народу.

Или это был намек на некий этап эволюции правящего режима из республиканского по названию в монархию по сути? Некоторые наблюдатели увидели подтверждение этой версии в том, что 3 января 2007 г. президент ввел своего сына Виктора в состав Совета безопасности, а ранее назначил своим помощником по национальной безопасности. Дескать, папа готовит сына к передаче президентских полномочий.

Нельзя сказать, что на постсоветском пространстве не было таких прецедентов — были, есть и, наверное, еще долго будут. Но все же более распространенным способом пока является выращивание преемников, которые в нужный момент перехватывают власть из слабеющих рук своего патрона, но проходят через горнило выборов, в которых побеждают сами, пусть и с использованием пресловутого административного ресурса.

Лишь в 2011 году Виктору Лукашенко исполнится 35 лет, и он получит право баллотироваться на пост президента в соответствии с Конституцией. В это же время истечет третий президентский срок его отца, а новые выборы должны пройти в январе-феврале. Поэтому формально такое право у В. Лукашенко возникнет. Вот только практически никто из наблюдателей всерьез не воспринимает такой вариант. Да и дожить до 2011-го еще нужно.

Между тем за минувший год была зарегистрирована некоторая эволюция правящего режима. Возможно, именно она объясняет введение В. Лукашенко в Совбез. Фамилия госсекретаря Совета безопасности Виктора Шеймана по сравнению с прежними временами стала более часто встречаться в прессе.

Следует отметить, что в окружении главы государства В. Шейман — последняя известная персона из той команды, которая помогла А. Лукашенко в 1994 г. стать президентом. За эти годы В. Шейман вырос от майора до генерал-майора и большую часть времени курировал силовиков, так как почти непрерывно возглавлял Совет безопасности.

Публичной фигурой он мог стать в 2000-2004 гг., когда был генеральным прокурором, или весной 2006 г., когда возглавлял избирательный штаб кандидата в президенты А. Лукашенко. Однако действительно часто В. Шеймана начали упоминать в белорусской прессе, а также изредка в зарубежных СМИ, в конце 2006 г., когда он стал изучать возможности белорусской нефтедобычи в Венесуэле. За неполные 4 месяца текущего года частотность упоминания в СМИ В. Шеймана побила все годовые рекорды!

Белорусские чиновники, за исключением тех, кому это не положено по должности, стараются не светиться в прессе, поэтому вдруг проявившийся признак публичности политика всегда воспринимается как некий знак — либо он сам, либо его к чему-то важному готовят. И возникает вопрос: кто и к чему?

Закрытость белорусского правящего режима тут играет злую шутку с ним самим, так как заговор может видеться и там, где его нет, а если он все же есть, то его очень трудно вскрыть (особенно если в схеме участвует главный куратор силовиков).

Но не исключено, что за публичностью В. Шеймана ничего не стоит. Может, он просто прикоснулся к нефтяной теме и поэтому стал интересен. Время покажет.

Кстати, не только В. Шейман, но и руководители президентской “вертикали” на местах за этот год стали заметно больше мелькать в прессе. Понятно, что свою роль сыграло и проведение выборов в местные Советы, но после их окончания местные начальники продолжили доминировать в региональных изданиях, хотя до этого бесспорным лидером по частотности упоминания в них был А. Лукашенко. Что-то с этой властью происходит...

Наиболее яркие перемены за этот год третьего президентского срока А. Лукашенко произошли в белорусской внешней политике.

8 апреля 2006 г. на церемонии инаугурации президент объявил: “Это точка отсчета очередного этапа в развитии нашего молодого государства”. Тогда казалось, что эти слова — лишь дань торжественности момента. Однако год спустя можно отметить, что действительно наступил новый этап, когда двойственный размытый статус Беларуси как члена Союзного государства и одновременно независимой страны уже, пожалуй, не существует.

Другое дело, что новые экономические отношения с Россией чреваты серьезными уступками если не политического суверенитета, то экономического. Уже и лояльные правящему режиму эксперты — кто в полный голос, кто в кулуарах и шепотом — начинают говорить о предпродажной подготовке если не страны, то ее важнейших и доходнейших предприятий.

Вряд ли эта подготовка (если она ведется) санкционирована президентом. Скорее можно представить, что окружение А. Лукашенко подталкивает его к ситуации, где не будет другого выбора. И вопрос тут не в том, царь плохой или бояре. Продажа этой собственности выглядит противоречащей интересам главы государства, так как вместе с собственностью он потеряет значительную часть влияния на белорусскую экономику, а с переходом рабочих мест к частным владельцам — влияние на электорат.

В такой ситуации впору вслед за Диогеном начинать днем с огнем искать честного человека, который бы разобрался в кознях и, ничего не прося за это, навел порядок среди чиновников. И действительно, А. Лукашенко не скрывает, что озабочен вопросом.

“Если кто-то у нас, как мне докладывают, задумался о зарплате, чтобы побольше иметь, как российские министры, которые председатели советов в крупных компаниях и по 5 миллионов долларов в год еще кроме этого имеют, — я сказал: у нас этого не будет, — заявил президент на брифинге при посещении Минской овощной фабрики 27 марта. — У нас народная власть и социально ориентированное государство. Олигархов не будет, власть не будет олигархической, и зарплата будет той, которую мы сегодня сможем заплатить. Некоторые подумывают о номенклатурной приватизации, как будто кто-то в Беларуси вопреки закону сможет что-то приватизировать! А по закону президент ставит последним подпись. Никакой номенклатурной приватизации не было 13 лет и не будет”.

Так ведь и никакой другой приватизации не было — был обратный процесс. Но, похоже, уже не существует достаточного ресурса для удержания государством в своих руках такого количества рабочих мест. Впрочем, иные эксперты убеждены, что власти не допустят настоящей реформы, а согласятся лишь на ограниченные изменения в промышленности и ЖКХ. Что с этим будет дальше? Посмотрим.

Кроме российского вектора, произошли существенные изменения в отношениях официального Минска и Европы. 21 ноября 2006 г. Еврокомиссия озвучила Программу действий ЕС в отношении Беларуси, которая была интерпретирована оппозицией как послание белорусскому народу, или как 12 требований ЕС.

Так или иначе, но документ действительно указывает конкретные шаги, которые необходимо предпринять официальному Минску, чтобы, как минимум, получить выгоду от соседства с ЕС. Впервые после того как 15 сентября 1997 г. Евросоюз официально ограничил свои отношения с Беларусью, в 2006 г. был озвучен конкретный механизм нормализации отношений, и он был подан как консолидированная позиция Европы.

Впрочем, за 4 месяца особых подвижек официального Минска в сторону Брюсселя не замечено. Возможно, показательными будут приближающиеся вступление в силу решения ЕС о лишении Беларуси торговых преференций и перевод в практическое русло обсуждения вопроса об исключении Беларуси из Международной организации труда. Если белорусские власти намерены развивать европейский вектор, то успеют к сроку исправить ошибки. Возвращение Белорусскому конгрессу демократических профсоюзов права голоса в Совете по трудовым и социальным вопросам дает основание для сдержанного оптимизма.

И последнее. Наиболее бурным, но наименее интересным этот год был для Объединенных демократических сил. Они не только не предложили сторонникам перемен реальной программы действий, но и дошли до публичного выяснения отношений между лидерами. В этой ситуации Конгресс демократических сил может выглядеть не в меньшей степени фарсом, чем прошлогодняя инаугурация.

Оба мероприятия лишились смысла из-за отсутствия политической конкуренции, только в случае с президентом не хватало конкуренции, а в случае с его оппонентами — политики.