Андрей Грозин: «Никто в Москве не хотел бы, чтобы в Киргизии возникала конфликтная ситуация, потому что тогда Россия не сможет остаться в стороне от событий»

10.04.2007. Бишкекский пресс-клуб (BPC)

Подготовила Гульнура Торалиева

BPC взял интервью у Андрея Грозина, заведующего отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, о текущей политической ситуации в Кыргызстане, возможности переговоров между властью и оппозицией, позиции российского руководства по отношению к событиям в республике и  освещению в российских СМИ.

BPC: Как вы оцениваете текущую политическую ситуацию в Кыргызстане? Каков, по-вашему, наиболее приемлемый вариант развития событий?

Грозин: К сожалению, последние 2 года российское экспертное сообщество придерживается только  одного общего подхода: никто не берется судить о том, как может развернуться ситуация. Существует очень много хаотических факторов, которые затрудняют системный анализ процессов, происходящих в республике. Каждый месяц в Кыргызстане происходит какой-то кризисный всплеск. То,  что наблюдается сейчас, -  это наиболее заметное и серьезное событие из тех,  которые прошли с ноября прошлого года.

Что касается вариантов развития событий, то  я боюсь, что такое большое массовое скопление в центре столицы может действительно выйти из-под контроля организаторов этого митинга. Чтобы контролировать даже 10-тысячную толпу,  необходимо иметь организационную структуру. Несмотря на появившуюся в интернете  структуру и   расписание того, кто и  за что отвечает во время митинга, у меня нет уверенности в том, что все эти люди при всем моем уважении к ним, действительно компетентны и способны контролировать большие массы населения. Это очень сложно, я не берусь судить о том, насколько оппозиция в Киргизии владеет этими технологиями, но дело в том, что я имею небольшой российский опыт, но не очень позитивный. Я не говорю даже о времени противостояния президента Ельцина  с  Верховным Советом, но имею в виду  последние  годы правления предыдущего президента, которые  ознаменовались многочисленными массовыми мероприятиями, в ходе которых только чудом удавалось избежать серьезных конфликтов. Около десятка подобных серьезных столкновений было в ходе массовых митингов и протестов, и все это не переходило в стадию серьезных конфликтов только, благодаря случайностям. Даже тогдашний московский постоянный митинговый электорат, их митинговая активность насчитывала как минимум несколько лет с начала перестройки, и менее постоянно проходили разного рода эксцессы: столкновения  с милицией, с политическими оппонентами. До каких - то серьезных конфликтов дело не доходило, но я боюсь, что в Киргизии, которая имеет опыт  сложных нескольких дней после «тюльпановой революции», события могут пойти не по  положительному сценарию.

Конечно, здесь в Москве, люди, наблюдающие за ситуацией в Киргизии и в столице, и в регионах, хотели бы больше всего, чтобы и нынешняя часть  оппозиции, объединившаяся  вокруг  Объединенного фронта, и официальная власть сели за стол переговоров и нашли какой-то путь к компромиссу. Никто в Москве не хотел бы, чтобы в Киргизии возникала конфликтная ситуация, потому что тогда Россия, конечно же, не сможет остаться в стороне от событий, происходящих в стране. Поскольку надо учитывать высокий уровень отношений между нашими государствами, учитывать также то, что Россия несет довольно серьезный уровень ответственности за стабильность вообще в регионе и в Киргизии в частности, принимая во внимание  наше общее членство в ряде политических и военно-политических организациях. Никто не хотел бы того, чтобы в стране возник какой-то конфликт. Такая головная боль здесь абсолютно никому не нужна.  Все хотели бы того, чтобы власть и оппозиция сумели урегулировать свои противоречия именно за столом переговоров, а не на площадях.

BPC: Как вы считаете, есть ли у оппозиции реальная возможность  добиться своего главного требования: досрочных выборов президента?

Грозин: Нынешняя власть в стране, если сравнивать ее с предыдущей, несмотря на многочисленные ошибки, которые новая власть тоже наделала в большом количестве, тем не менее, смотрится достаточно прочно, в сравнении с режимом Акаева, который по большому счету только внешне выглядел более устойчивым накануне марта 2005 года. Оказалось, что достаточно лишь одного толчка, чтобы вся система рассыпалась.

К нынешнему политическому режиму можно предъявлять много претензий и часто обоснованных, но как мне кажется,  еще не время, чтобы предъявлять ему какие-то серьезные счета.  2 года - это недостаточный срок для этого.

Посмотрите на то, как начинался первый срок ныне действующего президента России. Первый 3 года ушли не на строительство новых вертикально связанных политических и экономических систем, а на преодоление того, что досталось от предыдущего президента. То есть на избавление от опеки, которая до недавнего времени называлась семейной, избавление от  принятых на себя  ранее каких-то обязательств, причем это избавление происходило безболезненно и никого не ущемило. Наведение элементарного порядка в экономике, то есть первые шаги  тогда вызывали очень большие вопросы в России, тем не менее, ситуация менялась с каждым годом к лучшему, и поэтому можно сделать вывод о том, что  нынешняя 70%-ная поддержка действующего президента народом возникла не в  первый год его правления. Она начала формироваться буквально к концу первого срока. Поэтому я думаю, нынешней власти в Кыргызстане при множестве претензий, надо дать немного больше времени для решения проблем.

Кроме того, не следует забывать и о внешнеполитическом контексте  того, что происходит сейчас в Киргизии. К сожалению, Киргизия все больше и больше и не только  в глазах российского экспертного сообщества, но и в глазах российских СМИ, бизнеса и в значительной части российских политиков формируется в виде достаточно непривлекательной страны, в которой постоянно происходят какие-то потрясения.

Ясно,  что это не способствует улучшению ее инвестиционного климата, улучшению ее политического имиджа, в особенности учитывая предстоящий саммит ШОС, -   все это сугубо внутрикиргизские проблемы, который приобретают уже гораздо более широкое звучание. У многих возникает вполне резонный вопрос, что же это за союзник, что же это за стратегический партнер, и соратник по региональным организациям, у которого все время происходят внутренние потрясения.

Необходимо более серьезно подходить к сохранению внутренней политической стабильности. Это не только киргизская проблема, а также ближайших соседей Киргизии.  Что греха таить, посмотрите на то, что происходит в Казахстане.  Киргизия уже стала своеобразным пугалом для граждан Казахстана и Узбекистана.

Во многом такие страшилки о том, что происходит в Киргизии, обусловлены внутриказахстанскими и внутриузбекскими проблемами. Проблемами тех режимов, которые существуют  в этих странах. Очевидно, что подобного рода тенденции отражаются на массовом сознании сопредельных с Киргизией стран, и преодолеть потом эту инерцию восприятия Киргизии как какой-то черной дыры региона, где происходят перманентные кризисы, где отстреливают депутатов, где постоянно делят собственность и осуществляют давление на инвесторов,  будет трудно. В перспективе это может создать дополнительные  проблемы, когда страна будет преодолевать экономический и социальный кризисы, в которых она сейчас находится.

BPC: Кому, по вашему  мнению, сейчас симпатизирует Кремль? Существующей власти или оппозиции? Или отдельной личности?

Грозин: Поскольку Кремль многопартиен, каждая башня Кремля придерживается своей точки зрения на то, как следует выстраивать политику в отношении к тому или иному союзнику и партнеру по той или иной проблеме. Поэтому я не думаю, что существует некий общий подход: «общекремлевский» или «президентский» по отношению  к тому, как России следует вести себя по отношению к нынешней ситуации в Кыргызстане. Но я уверен, что четким индикатором более-менее суммированного российского подхода является то, как подается информация о ситуации в Кыргызстане в российских масс-медиа. Сравните ситуацию с Украиной, как освещаются их дела в сравнении с делами в Киргизии, здесь можно заметить совершенно диаметральные подходы. Об Украине, при наличии симпатий российского политического класса к одной из участвующих в нынешнем конфликте сторон, говорится постоянно, много и очень четко. А о Киргизии говорится очень мало, если вообще что-либо говорится.

BPC: Кстати, вы можете сказать, почему российские СМИ отмалчиваются?

Грозин: Я думаю, потому что было принято решение о том, что все происхjдящее в Киргизии – это внутрикиргизская проблема. Противостояние оппозиции и власти  должно разрешиться  силами самих граждан Кыргызстана. Желательно, чтобы это разрешение произошло без каких-либо конфликтов. Вот,  это основная позиция.

То, что господин Кулов приезжал трижды в Москву, а также некоторые люди от администрации  президента Бакиева, говорит просто о том, что очевидно Кремль сейчас не имеет желания поддерживать ту или иную сторону. То есть во многом здесь проявляется ситуация схожая с той, которая складывалась в начале зимы 2005 года. Тогда здесь тоже были и господин Бакиев, и госпожа Отунбаева, и многие другие. Их в Москве тоже встречали, разговаривали, но никаких гарантий не давали. Я думаю, что такой подход, когда выслушиваются в разных башнях Кремля разные политики Кыргызстана, наверное, производится и сейчас. Но они только выслушиваются, но никаких обещаний поддержки и вмешательства и уж тем более помощи ресурсами не дают. Поэтому  было странно читать, что Кулова якобы поддерживает Россия, а Бакиева - Китай.  Собственно, и китайские коллеги были удивлены подобного рода оценками. Все гораздо сложнее, и очень многие вопросы, особенно  касающиеся перспектив развития политического процесса в Кыргызстане,  скрыты от посторонних глаз, они обсуждаются  на уровне неформальных контактов, закрытых встреч. Нам известны лишь отдаленные, и даже искаженные данные. Я не думаю, что следует искать в событиях после отставки Кулова с поста премьер-министра российскую руку. Москва заинтересована в том, чтобы в республике была стабильность, чтобы не пришлось расхлебывать всю кашу, которая может завариться в  Бишкеке.