В практике международных отношений и в социально-гуманитарных науках вопросы субъективного восприятия стран долгое время считались второстепенными по сравнению с их «реальным» потенциалом. Однако для постиндустриального мира характерны развитые системы коммуникаций и получения информации. И потребители, и производители в своей деятельности в значительной мере ориентируются на сознательно конструируемые в сознании характеристики объектов. В связи с этим, обратное воздействие субъективного воспроизведения реальности на саму реальность стало объектом пристального внимания в международно-политической практике и обслуживающих ее научных дисциплинах.

16.01.2008, Информационно-аналитический центр

Беспалов С.В.; Власов А.В.; Голубцов П.В.; Казанцев А.А.; Караваев А.В.; Меркушев В.Н.

Позитивные и негативные стереотипы образа России в постсоветской Евразии Исследования в области прикладной лингвистики и психологии, теории коммуникаций, рекламы и связей с общественностью — достаточно молодые отрасли науки, особенно, для нашей страны, бурное развитие которых пришлось на период после 1991 г. В связи с этим, базовая система категорий, исследующая соотношение различных ключевых моментов отражения общественным сознанием объективных международно-политических процессов (образ, имидж, бренд, репутация, стереотип, фрейм, симуляция и т.д.) по-своему трактуется разными авторами и в различных дисциплинах. В рамках данного исследования мы попытаемся вычленить некоторые общие моменты в различных теориях, практически значимые для позиционирования России на постсоветском пространстве. При этом система научных категорий вполне может восприниматься как разные моменты образа России на постсоветском пространстве и в мире в целом.

Согласно определению БСЭ «образ — результат и идеальная форма отражения объекта в сознании человека». Образ является результатом воспроизведения предмета на носитель информации. Однако он творчески конструируется сознанием и поэтому самостоятелен по отношению к своему объекту. Образ похож на то, что он отображает с некоторой субъективной точки зрения.

Образ страны — это знаковая модель, опосредующая представления о национальной общности и ее членах через доступные обыденному сознанию понятия и суждения. Далеко не всегда он соответствует реальному положению дел и объективным показателям национального развития. Характер представлений о себе и о своем месте в мире («внутренний» образ страны) оказывает определенное влияние на восприятие страны за ее пределами («внешний» образ). В то же время отношение к «иному» и соотнесение себя с другими национально-государственными общностями всегда было и остается одной из основ утверждения собственной национальной идентичности.

Образ играет активно-действенную роль в поведении человека, регулирует поведение, осуществляет функции управления действиями. Это имеет место и в международных отношениях. Как мы покажем ниже на примере анализа феномена «мягкой силы», отношение к России как стране на уровне не только массового сознания зарубежных стран, но и их политических элит, определяется объективной ситуацией в России лишь опосредованно, через образ.

Понятие образа страны тесно связано с понятием «национальные стереотипы». Стереотип — стандартизированный и устойчивый образ, позволяющий получить обобщенное представление о целой категории однородных явлений или объектов. Стереотипы очень устойчивы. Они сохраняются на протяжении жизни нескольких поколений. Стереотипизированные образы русских, американцев, французов, немцев, армян, украинцев, чукчей и т.д. хорошо известны, например, по анекдотам на национальные темы. Последние являются одной из наиболее распространенных форм существования национальных стереотипов в массовом сознании. Позитивные и негативные национальные стереотипы оказывают весьма долговременное воздействие на образ страны.

Понятие образа страны как субъективного измерения информации о ней противопоставляется понятию сущности как суммы объективных научных знаний. Образ может достаточно далеко отойти от сущности. В этом случае можно говорить о том, что образ является необъективным и неадекватным. При этом необъективность образа может проявляться как в переоценке объекта, так и в его недооценке. Переоцененный образ ведет к тому, что к объекту относятся значительно лучше, чем он того заслуживает. Это — очень существенный ресурс. Недооцененный образ ведет к обратной ситуации.

В ходе подготовки настоящего доклада нами был проведен анализ подготовленных в постсоветских странах отчетов по итогам опросов общественного мнения и рейтингов, относящихся к имиджу России, среди рейтингов особое внимание было уделено исследованиям и опросам, проведенным следующими организациями: ВЦИОМ, ФОМ, «Левада-центр», Отделения института Гэллапа, фонд «Украина-2000», исследовательский центр «Имидж-Контроль», «Украинский центр экономических и политических исследований», Независимый армянский социологический центр «Социометр», также были проведены экспертные интервью и контент-анализ высказываний представителей высшей политической элиты России, стран СНГ, представителей политической и бизнес элиты и экспертов из Европейского Союза и США, занимающихся изучением политических процессов в постсоветских регионах, посвященных способам формирования образа страны за рубежом. Осуществлен контент-анализ высказываний об образе России в постсоветской прессе за 2004 — 2007 г.г .

По отношению к России на постсоветском пространстве проведенный нами анализ показывает наличие целого ряда позитивных стереотипов.

1. Россия — самая большая в мире по территории и очень богатая природными ресурсами страна. Контент-анализ постсоветской прессы показывает, что этот стереотип проявляется по отношению к России до сих пор. Однако действие его противоречиво. Он порождает как уважение к нашей стране, желание установить с ней более близкие отношения, так и иждивенческие настроения по отношению к РФ (например, желание ряда стран — Украины, Белоруссии, Армении, Грузии — закупать природные ресурсы по заниженным ценам).

2. Россия — мощное государство, оказывающее большое влияние на мировые дела. Этот стереотип восприятия поддерживался советской пропагандой, он был инкорпорирован в биполярную структуру мирового порядка с 1945 по 1991 г.г. Особенно он характерен для тех постсоветских стран, которые являются членами ЕврАзЭС и ОДКБ. В этом случае он в большей степени поддерживается официально. Следует отметить, что число людей, разделяющих этот стереотип, постепенно снижается с 1991 по 2007 г.г.

3. Россия — страна высокой культуры, науки, искусства. На постсоветском пространстве этот стереотип связан с пропагандировавшейся в дореволюционной России и СССР ролью русского народа как носителя модернизаторской культуры. Однако в странах Балтии это представление почти не разделяют. Вместе с тем, особенно большое влияние (и основание для своего возникновения) имела эта идея для Центральной Азии, в государствах которой она сохраняется до сих пор, несмотря на активную пропаганду в пользу противоположной точки зрения.

4. Россия и русский народ обладают высокой религиозно-культурной толерантностью. К сожалению, этот стереотип восприятия имеет остаточный характер. Постепенно он исчезает. Причина — активная официальная пропаганда в постсоветских государствах. В ней подчеркивается подавление национальной культуры в «советской империи». Кроме того, элементы ксенофобии, проявляющиеся в России по отношению к иммигрантам с Кавказа и Центральной Азии, также приводят к уничтожению этого стереотипа.

5. Россия — гарант стабильности и развития на постсоветском пространстве. Это представление сохраняется на достаточно глубоком уровне общественного сознания, кроме того, официально поддерживается в странах-членах ОДКБ. При этом данный стереотип особенно актуализируется в тех странах, которые подвергаются реальной угрозе войны со стороны внешних по отношению к постсоветскому пространству сил (исламские экстремисты в Центральной Азии, Турция для Армении).

6. Россия — противовес полному господству США и Запада. Степень восприятия этого стереотипа находится в зависимости от географического положения страны. На Западе постсоветского пространства он рассматривается больше как негативный; на Востоке — как позитивный.

7. Россия — наследница всего позитивного, что было в прошлой совместной жизни постсоветских народов. Этот стереотип, в основном, сохраняет свою значимость для людей старшего поколения, а также для людей с левыми (коммунистическими) убеждениями, хотя существует немало сторонников этой идеи и среди других групп населения.

8. Россия намного ближе (не только территориально, но и по культуре, а также экономическим, политическим и социальным институтам) к постсоветскому пространству, чем другие великие мировые державы. Этот стереотип достаточно широко распространен по всему постсоветскому пространству.

9. Россия — естественный центр интеграции постсоветского пространства. Этот стереотип в наибольшей степени разделяется в странах — членах ЕврАзЭС и ОДКБ, в то же время он опровергается официальной пропагандой в странах ГУАМ и Сообщества демократического выбора.

Основные факторы, формирующие негативные стереотипы восприятия образа России

Вместе с тем можно констатировать определенную недооценку образа нашей страны, как в самой России, так и в ближнем и дальнем зарубежье. Это утверждение можно верифицировать лишь косвенно, так как достаточно сложно объективно описать такой феномен как сущность России. Можно лишь реконструировать ряд факторов, которые ведут к возникновению устойчивых негативных стереотипов восприятия России. Анализ причин появления подобных стереотипов необходим для того, чтобы выработать стратегию, позволяющую нейтрализовать (или минимизировать) их воздействие.

Перечислим эти факторы.

1. Безосновательная негативная самооценка, провоцирующая негативные оценки со стороны иностранцев.

Для истории России характерна подражательная модернизация. При этом наша страна, находясь на окраине западного мира и нуждаясь в его технических достижениях для защиты собственных границ, была, фактически, первой незападной по своей культуре страной, вступившей на этот путь. Элементы реформ Петра I (начавшихся, на деле, еще в период царствования Алексея Михайловича и даже раньше, во времена царя Бориса Годунова) были повторены азиатскими народами лишь в середине-второй половине XIX в . Благодаря этим реформам Россия превратилась в одну из великих европейских держав. Однако российская культура (со встроенными в ней механизмами самооценки) закрепила тенденцию к подражательной модернизации.

В связи с этим существенная часть интеллектуальной элиты России традиционно описывает свою страну, воспринимая Запад в качестве образца того, что должно быть и у нас. Даже некоторые славянофильские идеи были заимствованы из классической немецкой философии. Внутри русской культуры эта тенденция со всей полнотой была обличена в «Вехах» в виде критики «отщепенчества» и «нигилизма» русской интеллигенции. В современном проекте «Мыслящая Россия», посвященном исследованию интеллектуального поля в нашей стране, эта тенденция названа «постоянным соотнесением с Западом».

Негативная собственная самооценка, встроенная в традиционную русскую культуру, провоцирует негативные оценки России и со стороны иностранцев, знакомящихся с русской культурой. Кроме того, это делает Россию сильно уязвимой для любой внешней критики, исходящей с Запада. Этим наша страна отличается, скажем, от исламской или китайской культур, имеющих традиционный «иммунитет» по отношению к западным оценкам .

Особенно серьезно негативные стереотипы самовосприятия (например, непредприимчивость, отсутствие трудолюбия, алкоголизм, иррациональность поведения, присущие русским) сказываются на представителях бывших советских республик, которые оказались под большим влиянием русской культуры и, соответственно, научились воспринимать россиян их собственными глазами. В частности, сохранение подобных устойчивых стереотипов восприятия показал проведенный нами контент-анализ прессы и неформальных каналов сетевого общения в постсоветских странах (живые журналы, обмен мнений на форумах, письма читателей в СМИ).

В настоящее время, как показало исследование, проведенное в рамках проекта «Мыслящая Россия», происходит процесс превращения традиционной интеллигенции в специализированных интеллектуалов-профессионалов. Этот процесс, на наш взгляд, является позитивным, так как он ведет к уменьшению числа негативных стереотипов самовосприятия, и, следовательно, улучшает образ России на постсоветском пространстве и в мире, в целом.

Одновременно с исчезновением социального слоя — носителя негативных стереотипов восприятия России снижается значимость и тех коммуникационных каналов, в которых он господствовал. В последнее десятилетие развиваются новые типы коммуникационных каналов: личные сетевые контакты, Интернет, масс-медиа, достаточно хорошо интегрированные в зарубежный информационный бизнес. В результате, особенно, у молодого поколения, в большей мере встроенного в новые каналы коммуникации, исчезают негативные стереотипы восприятия России.

2. Чужая культура, двойной стандарт и восприятие России иностранцами.

Из теории рефлексивных игр известно, что «двойной стандарт» возникает в ситуации, когда сталкиваются два непохожих друг на друга игрока. «Двойной стандарт» в данном случае можно определить как неготовность к позитивному взаимодействию (и, соответственно, негативное восприятие) того, кто на меня не похож. Поэтому «двойные стандарты» неизбежно возникают в ситуациях, когда сталкиваются носители различных культур.

Трагичность русской истории заключается в том, что формирование русской нации (в отличие от древнерусского народа) и его государственности (Московское царство) пришлось на конец XIV (победа на Куликовом поле) — XVI (венчание Ивана Грозного на царствование) вв. Именно в это время вследствие османской агрессии были уничтожены культурно родственные государства Балкан (Сербия, Болгария, Греция, Византия). В результате Московское государство стало все больше воспринимать себя как полностью изолированное, находящееся во враждебном окружении. Под влиянием этого фактора конструировались его политические, социальные и культурные институты.

Именно к этому времени относится начало интенсивных контактов с Московией западноевропейцев (тексты С. Герберштейна, Г. Штадена, А. Дженкинсона и т.д.). Последние видели несхожесть России с привычным для них миром и описывали ее негативно, в соответствии с принципом «двойного стандарта».

К этому блоку литературы о Московском царстве добавились свидетельства политических диссидентов, негативно относившихся к властям своей страны (материалы А. Курбского, Г. Котошихина и др.). Именно к этим временам относятся вырванные из исторического и культурного контекста негативные стереотипы восприятия России на Западе (агрессивность, деспотизм власти, всеобщее рабство, милитаризация, угнетение, нищета, непросвещенность и т.д.). С точки зрения современной постмодернистской, феминистской или расовой критики, эти взгляды, несомненно, можно охарактеризовать как разновидность «культурного расизма».

Обусловленность специфики такого восприятия России «двойным стандартом» и взаимным непониманием видна на примере сопоставления нашей страны и Ирана. Последний с эпохи Сефевидов (1502 — 1736 г.г.), исходно представлявших собой одну из шиитских сект, был, как шиитское и персоязычное государство, противопоставлен арабскому и тюркскому, суннитскому исламскому миру. Результатом стало накопление взаимной неприязни, проявляющейся во взаимных негативных оценках до сих пор.

Позднее возникшие негативные стереотипы восприятия России со стороны западных мыслителей перешли в работы просветителей XVIII в. (Вольтера, Монтескье), а оттуда — в западную историографию XIX в. Следует отметить, что достаточно успешное развитие России и включение русской культуры в общемировой контекст привели к существенной корректировке этих стереотипов к концу XIX в. — началу XX в. Затем, в советский период, многие из этих негативных стереотипов вновь возродились уже в виде «советологической» литературы.

Эти «советологические» стереотипы оказались чрезвычайно устойчивыми и в современном массовом восприятии России на Западе. Так, в ходе социологического опроса, проведенного в 2003 г. в США, американских респондентов просили назвать десять понятий, с которыми у них ассоциируется Россия. Первые четыре места в списке заняли «коммунизм, КГБ, снег и мафия». Единственная позитивная ассоциация — «культура и искусство» — оказалась на последнем месте. Другой опрос, проведенный в августе этого года, целью которого было выяснение, насколько хорошо американцы знакомы с Россией, принес еще более плачевные результаты. На ум иностранным респондентам приходили только «автомат Калашникова» и «коктейль Молотова».

Господство стран Запада, прежде всего, США в мировой массовой культуре в условиях глобализации приводит к тому, что негативные стереотипы восприятия России тиражируются и расходятся (через голливудские фильмы с негативными стереотипизированными образами России, через книги, новости и даже компьютерные игры) по всему миру, включая постсоветское пространство. В связи с тем, что информационные каналы получения информации в разных постсоветских странах развиты по-разному, то и степень воздействия этих негативных стереотипов тем выше, чем выше включенность соответствующей постсоветской страны в контекст глобализации (то есть, влияние снижается по мере движения с Запада на Восток постсоветского пространства). Безусловно, значительная часть таких медийных стереотипов носит не только политически некорректный характер, но и является, по сути, расистскими.

3. Пропаганда на Западе против России имеет характер краткосрочной конъюнктурной игры, опирающейся на описанный выше феномен «двойного стандарта», однако, она регулярно воспроизводится с XVIII в., т.е. с периода, когда Россия стала важным игроком в системе европейских держав. Образ «опасного чужака, врага на пороге Европы» часто играл для самих европейских стран консолидирующую роль, позволял обвинять политических противников в сговоре с этим врагом. Исключений, когда Россия описывалась в западной прессе позитивно, достаточно мало — Наполеоновские войны, Первая и Вторая мировые войны, перестройка.

В настоящее время в западной прессе постоянно говорится о противоборстве России с Западом. Все чаще журналистами используется риторика времен «холодной войны». Об этом говорят даже сами заголовки, появившиеся за последний год в американских и европейских таблоидах: «С Путинской Россией иметь дело небезопасно» (The Economist), «Куда ушла Россия?» (The Washington Post), «Боевой клич Путина и угроза столкновения с Россией» (Opinion Journal), «Россия возвращается в брежневские времена» (L’Express) и др.

Негативный образ России позволяет западным политическим элитам решать целый ряд собственных задач. Их перечислил в своей публикации в газете «The Times» Анатоль Калецки. «Появление Владимира Путина как врага номер один на мировой арене удобно для всех, — пишет он, — Джорджу Бушу это помогает прикрыть геополитические провалы в Ираке и презрение к стремлению европейцев добиться перемен в климатической политике; руководителям Германии и Великобритании Путин помогает скрыть провалы атлантической дипломатии, а новичку Николя Саркози дает возможность проявить свой жесткий характер, не становясь при этом на антиамериканские позиции. Руководство Европейского Союза получает возможность продемонстрировать солидарность с вновь принятыми в ЕС странами Восточной Европы, не идя при этом на отмену принятых по отношению к ним дискриминационных мер».

Эти негативные образы России с Запада переходят и на постсоветское пространство. Постсоветские элиты используют их для того, чтобы интегрироваться с западными элитами, выставляя себя в качестве «форпоста борьбы с Россией». Кроме того, в ряде государств (страны Балтии, Украина, Грузия) обвинения в контактах с Москвой используются прозападными и националистически настроенными элитами с целью испортить имидж своим оппонентам.

4. Становление новых национализмов на постсоветском пространстве или «новый ирредентизм».

Постсоветское пространство, согласно Э. Геллнеру, относится к «4 поясу» процесса «ирредентизации», т.е. становления новых наций и национализмов. Любой возникающий национализм должен быть направлен против какого-то внешнего врага («негативного интегратора»), который используется для объединения, интеграции новой нации. К сожалению, практически для всех стран постсоветского пространства, объектом такой «интеграции против» является Россия как бывший имперский центр. Кроме того, рост подобной риторики провоцируется использованием России в качестве «негативного интегратора» многими странами «3 пояса» Э. Геллнера (страны Восточной Европы и Балтии).

[Версия для печати]