"Разговорное" телевидение

Радио «Свобода», 23.06.08

Ведущая: Анна Качкаева

Анна Качкаева: В минувшие 24 часа на всех российских каналах, универсальных и нишевых, вышли сотни репортажей, нарезок, обзоров, фрагментов без комментариев, самих комментариев о том, как играли, смотрели, болели, побеждали и праздновали. Победа российских футболистов затмила День памяти и скорби. Ни один из информационных и аналитических выпусков минувших выходных так и не посмел вспомнить о начале войны до первой новости о футбольной победе. Может быть, и к лучшему, потому что организованные колонны скорбящих «единороссовских» молодых, вышедших к Могиле неизвестного солдата под охраной милиции, на картинке сильно диссонировали со своими ликующими и неорганизованными сверстниками, радовавшимися футбольной победе.

В воскресенье днем на канале «ТВ-Центр» вышла в эфир новая программа «Политическая кухня». Ведущий Константин Затулин теперь будет еженедельно приглашать на развернутую в студии кухню разных людей – политиков, политологов, журналистов. Мужчины, повесив свои пиджаки на стулья, засучили рукава и, нацепив фартуки, встали к разделочным столам, раковинам и плитам. Это, конечно, не «Кулинарный поединок», но по первости любопытно разглядывать, насколько ловко (или, наоборот, неловко) эти люди умственного труда чувствуют себя на кухне. Под разговоры о важном, политическом привыкшие говорить на наших глазах еще и стряпают. И когда Борис Надеждин случайно размахивает ножом перед носом Виталия Третьякова, такая мизансцена добавляет зрелищности пресным экспертным разговорам. Естественно, только в такой ситуации, даже если речь идет о Севастополе, можно по пути поспорить о происхождении слова «шашлык» или напеть про город русской славы. Правда, вопрос «зачем?» все равно остается, и удерживать баланс между необязательным трепом на кухне и возможной полемикой на серьезные темы вряд ли будет просто. Ну, в общем, посмотрим. Визуально мягкий вариант кухни приятнее агрессивной и уже поднадоевшей дуэли у барьера.

О новых «разговорных» форматах, о том, как сделать публицистику зрелищной, о том, что в этом направлении получается, а что – нет, и как собирается меняться (если собирается меняться) канал «ТВ-Центр», который как раз в июне отметил свой 11-ый день рождения, мы сегодня и поговорим с его генеральным директором Александром Пономаревым. И вместе со мной, и с вами, уважаемые слушатели, нашего гостя сегодня будет расспрашивать моя коллега – обозреватель журнала «Огонек» Юлия Ларина.

И мы начнем вот с чего. Понятно, что футбольные страсти (и мы это только что обсуждали) затмили все собой в минувшие выходные. И все мы, как я выяснила, и Юля не болельщица, и Александр не болельщик, но все смотрели. У вас, Александр, опыт-то телевизионный большой. И вот скажите, может ли что-нибудь телевидение, как телевидение, противопоставить вот этой фантастической, зрелищной, эффектной игре, когда телевидение выступает чистым ретранслятором, или это невозможно по определению?

Александр Пономарев:Ну, мне кажется, что вопрос-то риторический. Потому что вы спрашиваете: может ли что-нибудь зеркало противопоставить тому, что оно отражает?

  Анна Качкаева: Не может?

  Александр Пономарев: Естественно, что не может. А оно может отразить более-менее удачно.

Я встану в длиннющий ряд, я думаю, присутствовавших в этой студии, и поздравлю всех нас с тем, что у нас есть такие замечательные ребята, которые поразили нас и удивили, и обрадовали вот этими двумя замечательными победами. Давайте им пожелаем, и себе тоже, чтобы впереди еще было, как минимум, две победы.

  Анна Качкаева: Ну да. А чтобы у всех нас было зрелище. Но вот телевидение может ли это чем-то поддержать, как вам кажется? Потому что обычно уж вокруг чего у нас только нет проектов. Сейчас вот нам Тимура Бекмамбетова, наверняка, сделают национальным героем. Уже ролики пошли, пошли, закрутились. А вот вокруг футбола?

                 Юлия Ларина

Юлия Ларина:Мне кажется, что главное – не испортить это зрелище. Потому что комментарии, они разные на разных каналах.

  Анна Качкаева: О, да! Вот это я по-разному слышала. Не любят.

  Юлия Ларина: Да, конечно. Поэтому телевидение, наверное, противопоставить что-то не может, а вот испортить, к сожалению, может. И главное, чтобы не испортило.

  Анна Качкаева: А вас ничего не раздражало, Александр, в момент трансляции комментариев, нет?

  Александр Пономарев: Вы знаете, вот в последней трансляции мне, например, был очень симпатичен комментарий Орлова. Мне кажется, что это замечательная, сдержанная, старая, русская комментаторская школа.

  Юлия Ларина: Мне, кстати, он тоже нравится, Геннадий Орлов, на «Первом» канале.

  Александр Пономарев: Хотя Гусев ничем не хуже. Но это новое поколение комментаторов.

  Анна Качкаева: И вообще, я вот лишний раз еще подчеркиваю вот этот эффект фантастической картинки и энергии, которая плещется, когда по-настоящему идет работа, борьба, эмоции. Вот когда ее не комментируют, как вчера, скажем, в «Воскресное время», прежде чем рассказывать обо всех остальных событиях, просто эпиграфом: «И вот теперь о победе...». И дальше вот эти две фантастические минуты, которые, конечно, передают эмоции и настроение гораздо больше, чем всяческие слова. В общем, я права. Давайте, чтобы телевидение не испортило.

И теперь уже переходим к нашему, собственно, разговору – разговору о разговорах, и вот как их сделать более зрелищными, умными и адаптированными к нынешнему молодому зрителю. Ваша ставка на «разговорные» форматы, о которых, собственно, вы говорили год назад, и они, в общем, в эфире появились...

  Александр Пономарев: Я считаю, что оправдалась. Наша ставка на «разговорные» форматы оправдалась.

  Анна Качкаева: А как-то изменилась аудитория? Что вы теперь понимаете, что это такое?

  Александр Пономарев: Во-первых, я вам могу сказать, что у нас, действительно, происходит качественное изменение аудитории. Аудитория у нас, с одной стороны, помолодела, не фантастически, не резко, но очень хорошо для нас помолодела. С другой стороны, аудитория у нас стала более квалифицированной, я бы так сказал. И это касается не только уровня образования, но и рода занятий. У нас появилось больше мужчин среди нашей аудитории. Так что «разговоры» свое дело делают. Мне кажется, что нам достаточно часто удавалось вести разговоры на темы, которые реально волнуют зрителей наших. Мне показалось, что нам достаточно часто удавалось приводить заинтересованных собеседников и спорщиков в наши студии.

  Анна Качкаева: А какой из запущенных форматов вам самому нравится?

  Александр Пономарев: Вы знаете, мне, может быть, более всего... или я больше всего переживаю что ли за «Ничего личного». И мне чрезвычайно приятно, что вот сейчас, когда мы поменяли время выхода, и даем-то ведь фактически повторы этой передачи, уже не новые передачи, зрители воспринимают их как абсолютно новый формат.

  Анна Качкаева: Это программа Татьяны Малкиной, которая была в нашей студии.

  Александр Пономарев: И вдруг среагировали совершенно как на свежую программу. На одну, например, из последних тем – была программа об эвтаназии – и даже исследования, которым я не очень доверяю, показали достаточно большие цифры. Так что я радуюсь за эту программу.

И мне кажется, я очень надеюсь на то, что есть перспективы все-таки и у программы «Решите за меня». Потому что эта передача, как я думаю, она все-таки найдет правильный баланс между проповедью и исповедью. И хотя я-то точно знаю, что там нет ни актерства, ни искусственности, никакой придуманности в части ситуаций, которые обсуждаются, и героев, которые приходят, вот мне очень хочется, чтобы все-таки и публика в это уверовала. Потому что я столкнулся неожиданно с тем, что публика не очень верит в то, что... хотя я-то точно знаю, что они настоящие. Но это проблема программы и передачи. И мы не собираемся от нее отказываться, а собираемся внести в нее достаточно принципиальные изменения.

Ну а «Бакушинская», как мне кажется, превращается все больше и больше из крикливого, может быть, самоцельно шумного шоу, она все больше и больше превращается в разговор по существу, заинтересованный разговор по существу. Так что, в общем, я не назову вам неудач в этой части.

  Юлия Ларина: Но вы ведь не сразу пришли к пониманию того, что на канале нужны ежедневные фактически ток-шоу. Потому что я помню, где-то в конце 2006 года вы говорили, что есть на канале «Народ хочет знать», «Сто вопросов к Взрослому», и вроде бы достаточно. Вот когда и почему вы пришли к этому пониманию, что надо делать такой канал с ежедневными ток-шоу?

  Александр Пономарев: Вы знаете, я сейчас, естественно, не припомню, в каком контексте я это говорил в 2006 году. Но зато я очень хорошо помню, что в свое время, когда мы очень много разговаривали с Владимиром Яковлевичем Ворошиловым о разных формах, путях развития и изменения его вечного проекта замечательного «Что? Где? Когда?», и когда мы с ним говорили о том, какое бы телевидение он хотел делать, вот он мне тогда произнес: «Вы знаете, я бы стал делать канал ток-шоу, чтобы весь канал был каналом ток-шоу». Потому что, с его точки зрения, да, в общем, и с моей тоже, интереснее всего все-таки жизнь человеческая. И ее недостаточно только показать, ее еще имеет смысл поанализировать. И ток-шоу дает такую возможность, если это ток-шоу про жизнь, а не про квази-жизнь, так скажем.

  Юлия Ларина: Мне кажется, что это очень важно, то, о чем вы сказали. Потому что, может быть, проблема «ТВ-Центра» раньше была в том, что там пытались сделать то, что есть на других «больших» каналах, я имею в виду жанрово, - «Новости», репортажи, сериальная линейка потом появилась и так далее. А ясно, что в нынешних условиях надо делать что-то другое, чтобы отличаться от других, и только благодаря этому можно, может быть, кого-то опередить, мне кажется. Я понимаю, что «ТВ-Центр» - это не нишевый канал, а канал общего интереса, но тем не менее. И вот это «разговорное» телевидение, как существует и «разговорное» радио... я понимаю, конечно, что разговор – может быть, это не самое зрелищное мероприятие для телевидения. Хотя и разговор, во-первых, может быть зрелищным, а во-вторых, его можно сделать зрелищным. И не было ли идеи, действительно, сделать такой «разговорный» канал?

  Анна Качкаева: И мы говорим о том, во что превращается или, может быть, может превратиться канал «ТВ-Центр». И Александр с нами не спорит. И это любопытно, что либо канал ток-шоу, ну а мы говорим: канал разговоров про жизнь. Можно ли так формулировать задачу? Или все-таки нет?

  Александр Пономарев: Вы знаете, я бы так тоже не стал формулировать. Мне бы очень хотелось, чтобы это был канал про жизнь, и вот ровно в том количестве, сколько там нужно разговоров, чтобы там было разговоров, ровно в том количестве, сколько нужно, чтобы там было собственно действие или зрелище. Поэтому я бы при всей лакомости вот этой затеи – сделать канал ток-шоу, я бы не стал говорить, что мы взяли сейчас курс на «разговорное» телевидение, я бы так не стал говорить. И ток-шоу ради ток-шоу мне бы не хотелось допускать.

  Анна Качкаева: А можно ли тогда, Александр, считать, что все-таки ночная линейка не получается?

 Александр Пономарев: Я бы так не сказал. Во-первых, мы еще ее и не создали, эту ночную линейку. У нас ведь на сегодняшний день есть две абсолютно в разных весовых категориях находящиеся программы, собственно, в том, что можно назвать ночной линейкой. Это «Только ночью» и «Решите за меня». Потому что «Ничего личного»...

  Анна Качкаева: Ну, чуть раньше по времени.

  Александр Пономарев: Да. И это очень разные, в принципе, по сути, передачи. А вот появится у нас до конца сезона еще одна передача, по которой уже можно делать какой-то вывод: у нас что-то будет складываться с вещанием ночью или нет. Это будет программа под названием «Временно доступен».

Анна Качкаева: Это, я так понимаю... потому что у меня была Кира Прошутинская, и разумеется, мы разговаривали про закрытие «Времечка». Это такая замена, если угодно, или все-таки, нет, это другой формат?

  Александр Пономарев: Я очень рассчитываю на то, что это не замена, а что это будет принципиально другой формат. Это не будет никаким клоном «Времечка».

  Анна Качкаева: Но это разговор, который, как я понимаю...

  Александр Пономарев: Это - разговор.

  Анна Качкаева: ...ведет возвращающийся Дмитрий Дибров?

  Александр Пономарев: Есть такое предложение. Во всяком случае, в «пилоте» это так.

  Юлия Ларина: Скажите, а вот эта формула «Только ночью», она уже формула для всего «разговорного» телевидения? Эти разговоры, действительно, выходят в позднее время. Я специально выписала из последней программы: «Только ночью» - 0.20; «Скандальная жизнь с Ольгой Б.» - 23.15; «Решите за меня» - 0.20. Почему решили за меня, что я только ночью мог смотреть эти разговоры?

  Александр Пономарев: Вы знаете, мы вот так сейчас подумали... Сейчас мы проведем один эксперимент и опровергнем вот это программное решение, и посмотрим, как на это среагирует публика. Мы дадим вот этим разговорам гораздо более заметное время в эфире. Хотя что такое «заметное», сегодня очень тяжело сказать. У нас же выходила программа «Ничего личного» в более раннее время. Но та аудитория, которая с интересом, как выясняется, эту передачу воспринимает, она в то время, очевидно, занята чем-то другим.

  Анна Качкаева: Александр, но вы ведь сами говорите, что вы не очень доверяете исследованиям...

  Александр Пономарев: Не очень, да.

  Анна Качкаева: Но вот на эксперименты многие, тем не менее, все равно не решаетесь.

  Александр Пономарев: Например?

Анна Качкаева: Вот вы сейчас попробуете. А чего бы всю эту линеечку повыше-то не поднять? Может быть, прикормили бы аудиторию.

  Александр Пономарев: Попробуем. Ну, понятно, в чем проблема. В том, что на телевидении невозможно, к сожалению, что-то попробовать на неделю, а потом вернуться. Потому что ты пробуешь, как минимум, на месяц сразу, а потом еще надо подождать результата. И у нас же уже было несколько случаев, когда мы принимали некое программное решение, получали результат, принимали решение, что не получилось, программное решение изменяли. И вот в эти оставшиеся две недели получали тот результат, которого ждали, а мы уже приняли другое программное решение.

  Юлия Ларина: Но другого способа все равно нет.

  Александр Пономарев: Ну да, к сожалению, наверное, другого способа нет. Есть только один способ – иметь гораздо более тонкую, может быть, интуицию и лучшее знание аудитории.

  Анна Качкаева: А вы как-то сами, наверное, с год назад, в тяжелые для всех «больших» каналов предвыборные времена сказали, что вот эти ночные разговоры, в том числе и замена «Бойцовскому клубу», который тогда быстренько закончился через две программы, вы испрашивали, ну, практически на самом верху. И это разрешение вам было дадено. А вам это все не напоминает историю (опять же вы к этому были когда-то причастны) «Взгляда», «До и после полуночи», когда «разрешенные разговоры»? Или все-таки это иная ситуация?

  Александр Пономарев: Аня, совсем другая ситуация. Потому что я не знаю, что надо делать, чтобы люди воспринимали, что я говорю правду. Ведь я тогда объяснил, почему мы закрыли «Бойцовский клуб». И тогда я пообещал, что...

  Анна Качкаева: Ну, и Бог бы с ним, с этим «Бойцовским клубом».

  Александр Пономарев: Да. И теперь могу сказать, что нет темы, ну, действительно, нет темы, что «вот эти разговоры мы вам разрешаем, а вот эти разговоры мы вам запрещаем». Возможны любые разговоры.

  Анна Качкаева: Ну да, когда Делягина, 22 склейки из «Народа хочет знать» вырезают...

  Юлия Ларина: О чем в июне написала даже « The New York Times ».

  Александр Пономарев: Вы знаете, об этом не « The New York Times » написала, а об этом сказала Кира Александровна Прошутинская. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, каким образом это было осуществлено. Но если это кто-то осуществлял, то это осуществлял тот производитель, который нам представлял эту программу. Это вот для начала. А во-вторых, ну, мне кажется, что мы уже достаточно повзрослели, чтобы спокойно реагировать на то, что, вообще говоря, существует так называемая редакционная политика.

  Анна Качкаева: Ну да, то есть когда производителю вещатель говорит...

  Александр Пономарев: И что главный редактор может принять решение, что он хочет видеть в эфире вверенной ему компании или радиостанции, или газеты, а что он в эфире видеть не хочет.

  Юлия Ларина: Но как-то так получилось, что на всех каналах одинаковая редакционная политика.

  Александр Пономарев: Во-первых, далеко не на всех каналах одинаковая редакционная политика. Я вам даже больше скажу, если внимательно вглядываться, то вы увидите принципиально разную редакционную политику на «Первом» и на «Втором» даже – о, ужас!

  Юлия Ларина: Что-то уже не хочется внимательно вглядываться в эти некоторые программы.

  Александр Пономарев: А вы попробуйте – и найдете для себя много любопытного.

  Анна Качкаева: Найдите отличия.

  Александр Пономарев: Так что еще раз повторяю, что у нас, скорее, есть проблема: каким образом нам лавировать между московской властью... Причем я говорю о московской власти, я имею в виду власть на самом-самом разном уровне. Потому что будучи каналом Москвы, здесь, конечно, мы должны проявить и изобретательность, и взвешенность, и осторожность – все что хотите – для того, чтобы и доверие публики не растерять, и хозяина не лишиться. И это, скорее, так. Да, рекомендации, естественно, мы некие получаем. Мы получаем существующий взгляд на происходящее из верхних властных слоев. Но поверьте мне, что ты можешь эту рекомендацию воспринять как руководство к действию, можешь не воспринимать эту рекомендацию, но только будь готовым потом отвечать на вызовы и времени, и власти. Проблема же не в этих рекомендациях. Проблема в том, за что ты сам стоишь.

  Анна Качкаева: «ТВ-Центр», и это очевидно, в последний сезон специализировался на программах в жанре разговоров разных. И хотя Александр Пономарев нам сказал, что, нет, это, конечно, не миссия канала, не задача, потому что все равно это по-прежнему канал общего интереса и канал городской. Но вот это свое отражение общего выражения, как я понимаю, вы будете пытаться сохранять.

Так вот, давайте мы, может быть, перейдем даже не к самой программе «Политическая кухня», потому что, ну, странно после первого выпуска что-то еще обсуждать. Хотя она смонтирована, у нее явно есть формат, она сложена. А к самой сути вообще разговора о политическом. Поскольку кризис этого наблюдается, и мы все последние пару лет по разным причинам – по цензурным, по редакционной политике, которую вынуждены соблюдать, по замыленным медийным лицам, которые фигурируют в этих программах – мы все видим, как трудно заставить публику испытывать интерес к тому, что, на самом деле, еще и не очень видно. Политика такая вся зачищенная, я бы сказала. Но вот, тем не менее, появление таких развлекательных шоу – не ведет ли это к еще большей девальвации серьезного разговора о важном? Или все-таки, нет, это способ телевизионным языком разговаривать об этом?

  Александр Пономарев: Мне кажется, что все зависит, конечно, от уровня разговора. Ну а теперь вот о том, как я понимаю задачи этой «Политической кухни». Во-первых, это не разговоры о политике, а это разговоры по поводу политики. А во-вторых, мне кажется, что этот формат дает возможность проявить эмоцию. Вот если в серьезных политических передачах, в сущностных передачах в ход идут аргументы, факты – и это основное, информация, то здесь есть возможность, чтобы публика увидела, как эмоционально реагирует тот или иной безусловный специалист или авторитет в этой области, и он себя таким проявил, зарекомендовал и обозначился для публики, а как эмоционально он реагирует на ту или иную ситуацию. И мне кажется, что вот этим программа интересна и любопытна. И когда я смотрел первые, пилотные выпуски, ну, в частности, и тот, который вышел, мне, например, больше всего были интересны эти междометия, улыбки, взгляды или напряжение вдруг какое-то. Вот идет такой общий, вроде бы ни к чему не обязывающий разговор – и вдруг, раз, все напряглись. Напряглись, может быть, на 5 секунд, когда Третьяков или Масорин произнесли некую неожиданную вещь. И вышли из положения, разговаривая о том, откуда есть то или иное блюдо. И мне кажется, что этот формат дает возможность обозначить уж то, что совсем скрыто, обозначить эмоции знатоков.

  Анна Качкаева: Вот оно в прямом бы эфире было бы, наверное, еще более непосредственным. Вы боитесь прямого эфира?

  Александр Пономарев: Абсолютно не факт, что в прямом эфире это было бы любопытно. Потому что, во-первых, программа на программу не приходится, и озарений или удачных слов... они не приходят в соответствии с хронометражем. А напомню, это же все-таки не актеры. Поэтому для меня очевидно, что это та передача, которая должна монтироваться.

  Юлия Ларина: В прямом эфире пришлось бы готовить из полуфабрикатов, потому что из натуральных продуктов долго по времени готовить придется.

  Александр Пономарев: Да много чего в прямом эфире... Я уж не говорю о том, как это нам в прямой эфир... если мы хотим статусных участников подобрать, то как это нам заставить их перекроить свой день под наше эфирное расписание.

  Анна Качкаева: Да в воскресенье министры могут, конечно... Ну, хотя, конечно, могут сказать, что «мы хотим отдыхать». Но вот было бы любопытно, чтобы там оказались не завзятые такие говорильщики, а все-таки и начальники в том числе.

  Юлия Ларина: Меня смутило немножко другое в этой программе. У меня вообще смешанные чувства были. С одной стороны, когда я получила анонс этой программы, я порадовалась, потому что политических программ новых не возникло даже в период выборов, что вообще невероятно. Были дебаты обязательные, а новых программ не было. То есть, с одной стороны, я порадовалась. С другой стороны, я увидела фамилию ведущего – Константин Затулин, и я поняла, что это еще один ведущий, который может быть необъективен и небеспристрастен. Потому что мы знаем его политическую позицию. А в этот раз была программа, связанная с Крымом и с Севастополем, и его позиция известна. И на телевидении, и на разных каналах есть ведущие, которые не беспристрастны, и даже не пытаются ими быть. Есть Шевченко на «Первом» канале, есть Соловьев на НТВ. И я боялась, что здесь мы получим такой же результат. Он, на самом деле, хорошо вел эту программу, как ни странно, и может быть, особых перегибов не было. Но вот это опасение у меня есть. И кстати, я не поняла, всегда ли будет тема зарубежная или иногда все-таки и внутриполитические будут темы.

И что касается гостей приглашенных, то, с одной стороны, я увидела Виталия Третьякова, которого можно увидеть на самых разных программах. А с другой стороны, я увидела Бориса Надеждина, которого далеко не везде увидишь все-таки. Его реже приглашают.

И есть еще один момент. Все-таки кухня, в нашем понимании еще с советских времен, - это то место, где обсуждаются какие-то политические вопросы, которые нельзя обсуждать публично. И вот этот смысл, он в голове все-таки присутствует. И я понимаю, что здесь он невозможен.

  Александр Пономарев: Мне кажется, что сама структура передачи диктует совершенно другое отношение в данном случае к кухне. Потому что кухня, которую мы наблюдаем, - это такая увертюра к застолью. И это же очевидно. Потому что потом все садятся за стол и произносят тосты. На самом деле, как мне кажется, квинтэссенция смысла вот в этих тостах. Поэтому надо уходить от... Ведь авторы и кухню-то решили по-другому. Это не небольшое, слабо освещенное, укромное местечко, а это...

  Анна Качкаева: Ну да, городу и миру. Зрелище, да.

  Александр Пономарев: Это, скорее: вот будет пати, а это вот такое предпати.

  Юлия Ларина: Понятно. Так внутриполитические темы-то будут или только зарубежная политика?

  Александр Пономарев: Вообще пока наибольший интерес вызывают страны СНГ и взаимоотношения со странами СНГ.

  Анна Качкаева: У кого? У вас вызывает, я подозреваю, а не у публики.

  Александр Пономарев: И у нас вызывает, и у авторов вызывает. Вы знаете, у публики, я подозреваю, это самая интересующая...

  Анна Качкаева: Ни бензин, ни пенсии, ни двоевластие...

  Александр Пономарев: Я же представляю целый канал, на котором есть передачи, в которых и про бензин, в которых есть... я не вижу двоевластия, но про то, на что вы намекаете, и есть программы... у нас есть форматы, где все естественным образом обсуждается. Вот пока нам показалось, что проблемы СНГ абсолютно заслуженно... и это достаточно длинная история, в которых можно много о чем говорить. Можно говорить о культурных традициях, связях, политической школе, о том, как она меняется, о том, почему выросшие в одном доме, разошедшиеся по разным квартирам начинают вдруг демонстрировать нелюбовь свою к бывшему дому. Ну и так далее. Мне кажется, что это большая тема. И пока, во всяком случае...

  Анна Качкаева: Ну, она тоже, во всяком случае, вполне конъюнктурная, модная и небезынтересная, я с вами соглашусь. Хотя, конечно, хочется и про просто политику.

А сейчас я прочитаю сообщения с пейджера. «Только у ТВЦ есть прямые эфиры, а остальные каналы много говорят, что эфир прямой, но многие передачи идут в записи». Это правда, на ТВЦ достаточно прямых эфиров.

«Будете ли вы по-прежнему показывать лженауку после слов Путина и решений Академии наук?», - спрашивает Сергей Митрофанов. Имеются в виду, видимо, сюжеты в программе «Постскриптум», которая тоже юбилей празднует. И еще некоторое количество документальных форматов, которые время от времени возникают.

  Александр Пономарев: Вы знаете, ведь вот эти сюжеты - во-первых, это не вечная традиция. Ну, если говорить, например, о «Постскриптуме», он просто выбирает некоторые факты, которые забавные, я бы так сказал, или завлекательные. И я, например, не очень к этому хорошо отношусь. Я считаю, что Пушков не нуждается в том, чтобы расцветить свою передачу или дать под конец что-то такое...

  Анна Качкаева: ...из мракобесия чуть-чуть.

  Александр Пономарев: Ну, в общем, да. Я так не считаю, но при этом и большого вреда не вижу. Я думаю, что логика самой передачи, она все равно приведет... она уже привела, и в последней передаче вы этого не видите. Логика программы вытеснит это все к чертовой матери.

Что касается отдельных каких-то программ, посвященных этим лжеявлениям, то вы нас с кем-то перепутали. У нас такого нет.

  Анна Качкаева: Нет, у вас нет. Но бывает, что иногда в репортажах возникают просто темы. Нет, конечно, нет никаких ни интуиций, ни экстрасенсов, это правда.

  Александр Пономарев: Хотя экстрасенсы – это замечательно, мне кажется. И я одну из последних передач смотрел, и я был поражен...

  Анна Качкаева: Слушайте, но это опасная штука. Это все, конечно, замечательно. Но что, вы верите во все, что там происходит? Александр, вы меня хоть не смешите.

  Александр Пономарев: Нет, я вам могу сказать, что я ошарашен, например, был одной из участниц этой программы, вот просто был ошарашен. Я был поражен, я вам честно могу сказать. И мне было интересно за этим наблюдать.

  Анна Качкаева: Ну, хорошо...

  Александр Пономарев: Точно так же, как мне интересно...

  Анна Качкаева: То есть вы хотите сказать, что вы не знаете закулисья таких программ, например, как делается «Дом-2» или с экстрасенсами с голосом редактора в ухе ведущего?

  Александр Пономарев: Нет, про «Дом-2» ничего вам не скажу. Я принципиальный противник этого формата, просто принципиальный. А вот что касается... Ну, действительно, я не знаю, как оно делается, но мне было любопытно.

  Анна Качкаева: Нет, конечно, там люди есть интересные.

  Александр Пономарев: И раз уж мы заговорили, я вообще хочу, как это сейчас принято, послать респект Роману Петренко и каналу ТНТ, потому что я увидел в прошедшие выходные такую передачку под названием «Привет! Пока!».

  Анна Качкаева: Это вообще очень хорошая история.

  Александр Пономарев: Я считаю, что они большие-большие молодцы. Я не знаю технологии, где и кто у кого в ухе...

  Анна Качкаева: Нет, «Привет! Пока!» - это замечательная история.

  Александр Пономарев: ...кто там актеры, кто не актеры, я этого не знаю. Но вот мне, например, это ужасно приятно. Мне было очень приятно познакомиться вот с этой рубрикой.

  Анна Качкаева: Ну, они запустили ее, и это правильно и для такой большой страны, и вообще для людей полезно, когда они могут в аэропорте сказать всякие слова, которые нужно сказать.

И на ТНТ, кстати, есть очень хороший документальный проект тоже по воскресеньям, где они делают вот эту линейку разговоров тоже о жизни. И в этом смысле этот канал, к счастью, не только может гордиться тем, чем он гордится обычно.

Вот господин Митрофанов вас спрашивает: «А не собираетесь ли вы делать программу «Футбол со звездами»?».

  Александр Пономарев: Я уже не один раз отвечал на вопрос по поводу программ спортивных и о спорте. Не собираюсь. И не собираемся. Потому что для того, чтобы сделать... Наверное, это было бы хорошо, не менее любопытно, наверное, но для этого все-таки канал должен еще иметь возможность показывать большой футбол. А у нас такой возможности нет. Поэтому в «игры около» мы играть не хотим.

  Анна Качкаева: А вот Наталья пишет нам с вами, Юля, что Затулин очень понравился, но вот именно тем, что вы ему ставите в вину. «Выражает мнение всего русского народа в отношении Украины. И нынче эта передача очень своевременна». А меня-то как раз и беспокоит, что вот она так воспринимается. Ну, хорошо. Она как-то не модернистская в этом контексте.

Игорь из Москвы, мы вас слушаем. Здравствуйте.

  Слушатель: Здравствуйте. Во-первых, большое спасибо, это один из самых смотрибельных каналов, которые я смотрю. Вы знаете, тем не менее, вот вопрос именно по программе Пушкова и по СНГ. Вы знаете, все-таки как-то достаточно странно Пушков относится к президенту Украины. Тут чувствуется просто какое-то личное чувство, которое автор испытывает к президенту другого государства. И вы знаете, это имеет обратный эффект. То есть, в общем, мне уже почему-то этот президент начинает нравиться. Он любит кофе, но связать кофе и... там что-то было во Вторую мировую войну, это надо уметь, во всяком случае.

И опять же по Пушкову. Давайте честно скажем, телевидение – это еще не только наполнение, но это и картинка. Вот включаю программу Пушкова, и я думаю: «Боже мой! С моим телевизором что-то случилось». Потом думаю: «Нет-нет, это жертва солярия». Я не очень, наверное, политкорректно говорю про Пушкова, но, тем не менее, как-то цвет надо немножечко убирать. Ну, все-таки не такой гламур. Гламур – это у него в конце. А начинать с гламура не надо. Вы понимаете, о чем я говорю?

  Анна Качкаева: Хорошо, Игорь, сейчас Александр попробует как-то сформулировать свое отношение к одному из важных лиц на канале, которым он руководит.

  Александр Пономарев: Игорь, во-первых, я передам Пушкову, если он это сейчас не слушает, что, ну, просто первый вопрос в этой программе – это вопрос о нем. И не важно, что вы о нем думаете, я вас уверяю, ему будет очень приятно.

А во-вторых, ну да, у Пушкова есть своя точка зрения на очень многие вещи. Ну, давайте в духе тех передач, о которых мы только что говорили, пофантазируем: а вдруг у него и есть такая цель – чтобы вы к президенту другого государства относились гораздо лучше. Я шучу, конечно.

  Анна Качкаева: Ну, почему же?..

  Александр Пономарев: А что касается загара и гламура, ну, честно говоря, вот вы сейчас натолкнули меня на очередную тему серьезного разговора с этим автором. А вообще, давайте поздравим Алексея с наступающим 10-летием программы.

  Анна Качкаева: Можно по-разному к ней относиться, но это программа-долгожитель.

  Александр Пономарев: Я-то убежден в том, что это очень серьезная, интересная, абсолютно со своим лицом аналитическая программа.

  Юлия Ларина: С загорелым лицом, как мы выяснили.

  Александр Пономарев: В данном случае – с загорелым лицом программа. И вот мы скоро будем всем каналом поздравлять эту программу с 10-летием.

  Анна Качкаева: Ефим, мы вас слушаем. Здравствуйте.

  Слушатель: Добрый день. Я вот что хотел бы спросить у уважаемого господина. Так как у нас нет общественного телевидения, то вы нас всех, конечно, пригласили на государственную кухню, на которой стряпаете вместе с нашим правительством. Это все понятно. Но меня вот что интересует. Какое указание дословно вы получили по поводу этой программы от вышестоящих организаций, с которыми вы, может быть, согласны, а может быть, и нет? Спасибо.

  Александр Пономарев: Ну, подозреваю, что разочарую вас. Не только никакого указания не получал, а у меня такое ощущение, что вышестоящее начальство, как вы упомянули...

  Анна Качкаева: ...сегодня узнало о ее существовании, вот сейчас.

  Александр Пономарев: Да, может быть, узнало о том, что мы ее намерены выпускать из опубликованной программы. Это абсолютно серьезно я могу вам сказать.

  Анна Качкаева: А все-таки вот набор людей вы как-то обсуждаете с АТВ? Они же производят...

  Александр Пономарев: Обсуждаем, конечно. И вот это самая большая проблема будет, мне кажется, в этой передаче – чтобы состав участников был любопытным, интересным.

  Анна Качкаева: Вот сколько их было вчера? Семеро, да?

  Александр Пономарев: Шестеро.

  Анна Качкаева: Ну, в том числе и Надеждин, которого во время выборов не позвали бы ни на какую кухню, и даже на ТВЦ. Потому что, в общем, правых не очень звали, хотя их показывали. Но дело не в этом даже. Вот даже представить: еженедельная программа, 52 программы в год. 6 на 50 – это уже 300 человек, как минимум. Их просто нет. Они закончатся через пару месяцев.

  Александр Пономарев: Аня, на самом деле, это очень тяжелый вопрос, вопрос непростой. Конечно, речь не идет о том, что там будет 300 с чем-то участников.

  Анна Качкаева: Ну, это я уже преувеличиваю. Будет происходить ротация, да.

  Александр Пономарев: Конечно, будет кто-то достаточно регулярно участвовать в передаче. Но опять же, если в этой программе удастся привлекать достаточно широкий круг экспертов, и если будет найден правильный баланс между теми лицами, которые уже совершенно определенно медийные, и совершенно еще неизвестные, но люди, которые поразят или обратят на себя внимание публики любопытными суждениями или реакцией, вот тогда можно будет считать, что программа состоялась. Но у нее, действительно, много опасностей. И даже я сейчас не могу предсказать, насколько это будет долго живущий проект. Но пока он мне кажется любопытным.

  Анна Качкаева: Яков из Москвы, мы вас слушаем. Здравствуйте.

  Слушатель: Добрый день. Мне кажется, что гражданин Пономарев несколько, так сказать, лукавит и на очень многие вопросы не отвечает. Если я неправ, то я прошу прощения. Но вот я хочу, чтобы он мне ответил четко и конкретно в открытом эфире. В чем причина закрытия «Времечка»? А в разговоры по поводу рейтинга я не верю. Насколько я могу судить, у того, что они сейчас показывают взамен, рейтинг не выше. По крайней мере, меня, как зрителя, они на это время потеряли. Спасибо.

  Александр Пономарев: Четко и конкретно отвечаю. Закрытие «Времечка» диктовалось программными, редакционными соображениями. Вот если четко и конкретно.

  Анна Качкаева: А расширять не будем – какими редакционными и какими программными?

  Александр Пономарев: Не будем расширять, потому что, на самом деле, еще раз повторяю, я при всем уважении к другим средствам массовой информации оставляю за собой право иметь внутреннюю редакционную политику. Что касается авторов программы и производителя, то у нас с ними были большие, серьезные обсуждения, что так, что не так, что можно было бы сделать. А результат пока вот такой – что мы эту передачу закрыли.

  Юлия Ларина: Но мы говорим о закрытии именно, а не о приостановке?

  Анна Качкаева: Да, о закрытии. Я так поняла, что, да, закрытие.

  Александр Пономарев: На сегодняшний день – да, закрытие.

  Юлия Ларина: Скажите, пожалуйста, но у этой программы была еще важная социальная функция. Ну, помимо того, что там в каких-то сюжетах помогали людям, там был проект «Дети нашего Времечка», и это то, что федеральные каналы не делают. Это делают региональные каналы – они проводят телемарафоны, собирают деньги на поддержку больных детей, собирают вещи, подгузники, что угодно. А федеральные каналы этим не отличаются. Даже в региональной «ТЭФИ» есть такая номинация «Телевидение и жизнь», связанная именно вот с этими проектами. В центральной такого нет. Ваш канал, с одной стороны, вроде бы федеральный, но, с другой стороны, он московский. И вот эта функция, которую, в частности, выполняла программа «Времечко», на мой взгляд, она важная, и терять ее просто обидно.

  Александр Пономарев: Вы знаете, а мы ее и не теряли никогда. И я бы не присваивал эту функцию только этой программе. Я вам напомню, в нашем эфире идет, например, программа небольшая, но регулярная, она называется «День аиста». Вот в этой передаче показывают детей, и не было еще случая со времени выхода этой передачи, чтобы того ребенка, которого показали, потом не забрали в дом. Наш канал проводит уже теперь дважды в год – в Новый год и перед 1 сентября – мы проводим акции совместно с «Детским миром», дарим детям подарки. И я вам могу сказать, что в последний Новый год у нас (вот чтобы сейчас не соврать) по стране 200 с лишним тысяч подарков. Причем это уже не конфетки и игрушки, а это уже абсолютно адресная помощь детям. Поэтому эту функцию канал не бросил и не бросит, я вас уверяю. И все-таки давайте не будем лукавить, не это главное отличие программы «Времечко».

  Юлия Ларина: Я имела в виду, что наряду со всеми остальными...

Александр Пономарев: Что же касается остальных социальных функций, то мы только что с вами же говорили, что на канале достаточно много разговорных форматов, в которых обсуждаются проблемы. Вы знаете, кто, может быть, более других, и даже более зрителей озаботился тем, что эта передача закрывается? Чиновники средних уровней. Потому что они имели возможность туда приходить. И наша задача – чтобы они имели по-прежнему возможность приходить к нам на канал, и в общем, мы эту задачу решим.

  Анна Качкаева: Александр, скажите, пожалуйста, а вы думаете о том, что в новом сезоне появятся, вот помимо тех двух программ, о которых вы сказали, может быть, просто новые лица еще?

  Александр Пономарев: Да, я вам обещаю новые лица в сезоне, принципиально новые. Я вам обещаю в сезоне один проект, и я им очень дорожу, и надеюсь, что он обратит на себя внимание публики. Он называется «Всемирная антология предательств». Это проект, который снят в жанре «докудрама». Вот на мой взгляд, это очень интересный проект. Мы сделаем еще большой проект о жизни, он будет называться «Управа». И мы заказываем сейчас и готовим к эфиру еще два больших документальных проекта о жизни большого города. Назову только два названия. Один называется «Жажда города» - это про систему водоснабжения и что с этим связано. И, например, «Мусор».

  Анна Качкаева: И мы точно будем говорить об этом в начале сезона.

Я вас благодарю. Всего доброго! До свидания.