Виктор Черномырдин: Мы в России не знаем, что такое Украина. А Украина совсем не знает Россию 

inoСМИ.Ru, 04. 07.08

О чем говорили в Москве

- Уважаемый Виктор Степанович, на минувшей неделе состоялись украинско-российские переговоры на уровне глав правительств. Среди широкого спектра вопросов, уверен, главным был (по крайней мере - для Украины) вопрос поставок газа в нашу страну.

По итогам переговоров прозвучали различные оценки и комментарии, тональность которых определялась в основном политической ориентацией тех или иных СМИ. Можно было прочесть, что 'все провалилось', и одновременно, что 'Юлия Тимошенко в очередной раз спасла нацию', что 'ей удалось снизить цену на газ'.

Так каковы все-таки реальные итоги этих переговоров?

- Переговоры проходили в рамках межгосударственного комитета и госкомиссии, которую возглавляют премьеры. Они договорились об этой встрече, об этой совместной работе ранее, еще в Минске. И нынешняя встреча состоялась для того, чтобы посмотреть, какие у нас уже есть результаты, как продвигается наше сотрудничество. Вопросы обсуждались очень широкие, по всему спектру волнующих стороны проблем.

Эти переговоры стали продолжением того, что было в повестке заседания, которое ранее состоялось здесь, в Киеве. Его проводил еще Зубков, тогдашний премьер-министр России.

Времени не так много прошло, но, наверное, эта встреча была нужна, потому что председателем правительства РФ стал Путин. Надо было 'освежить и обновить' ситуацию и посмотреть, что и как выполняется.

Ни о каких резких переменах по тем вопросам, которые были согласованы, речь не шла. Наоборот - говорили об исполнении и выполнении. В формате встречи участвовали министры от обеих сторон. Рассмотрен целый спектр вопросов, которые сегодня уже находятся в работе. И, конечно, основной вопрос, который не мог не волновать, и он волнует, это вопрос по газу. Я должен сразу оговориться: премьеры работали сначала один на один, это был длительный разговор.

- И долго они так работали?

- Около двух часов. О чем они говорили там, о чем договаривались - они потом сказали об этом. Понятно, что там был затронут широкий спектр вопросов. И политические, и экономические, и межгосударственные, потому что вопросов много в наших отношениях, в том числе и проблем, которые необходимо решать. Надо их решать, надо продвигаться, а мы на одном месте порой толчемся.

Когда уже было совместное заседание, то вопрос по газу действительно был поставлен. Тем более что перед этим было заявление руководителя 'Газпрома' Алексея Борисовича Миллера. Он подчеркнул: если, допустим, руководство среднеазиатских республик будет устанавливать европейскую цену на газ, то, естественно, вырастет и цена для Украины. Почему? Потому что на Украину в основном идет газ из Средней Азии, среднеазиатский газ.

Но Россия уже с прошлого года ведет переговоры со среднеазиатскими поставщиками, что мы закупаем этот газ. Поэтому, какая формула расчета цены за газ будет применена, - это сложный вопрос. Мало того, что это все-таки Средняя Азия - это 'плечо' большое, там транспортная составляющая имеет огромное значение - там более двух тысяч километров. Да и здесь до Украины приличное расстояние. Тут очень непростой вопрос.

- Но все-таки Юлии Тимошенко удалось снизить цену на газ, как утверждают ее сторонники? Удалось ли, как заявил на радио 'Свобода' советник премьера по энергетическим вопросам Александр Гудима, добиться того, что 'на Украине никогда не будет западной цены на газ'? Что, мол, у 'Украины всегда будет украинская цена'. Цена, надо понимать, особая, низкая, поскольку 'Украина разделяет тысячью километров Евросоюз от России'.

- На этих переговорах цена не обсуждалась. Цена и не может обсуждаться, сейчас обсуждаются лишь практические вопросы самого подхода к определению цены. Я знаю, что Украина попросилась поучаствовать в переговорах между Россией и среднеазиатскими республиками, вот там и будет определяться цена. Но то, что она будет выше, чем сейчас, очевидно. Потому что цены растут на все. Достаточно привести такой пример, как страны Прибалтики. Мы продаем им газ по четыреста долларов за тысячу кубометров, а там 'плеча'-то совсем никакого по сути нет.

- А имеет ли смысл Украине участвовать в трехсторонних переговорах с Туркменистаном и Россией по поставкам газа? Почему Украина не может сама обсуждать этот вопрос напрямую с Туркменистаном?

- А потому, что этот газ забирает Россия, полностью покупает. Только поэтому. Но и неплохо, что украинцы будут участвовать, они будут слышать, будут видеть, будут участвовать в расчетах, чтобы потом не было никаких непонятных им вопросов.

- То есть все эти разговоры, которые сейчас звучат о революционном прорыве, о кардинальном снижении цены на газ, это просто пропаганда?

- Полагаю, да. Цена обсуждается прежде всего специалистами. Это во-первых. Разговор идет на корпоративном уровне. Это вопрос, требующий большой работы. И не думаю, что в один заезд или в одну встречу все вдруг решилось.

Да, конечно, премьер наш, Владимир Владимирович, сказал, что мы не будем ставить Украину в трудное положение. Это естественно. А зачем нам-то? Что нам от этого, если Украина оказалась бы в таком положении? У нее и без того проблем хватает.

- А у вас как у одного из известнейших специалистов в этой отрасли есть ли какой-то свой ценовой прогноз? Какой все-таки будет цена на газ для Украины, скажем, с 1 января 2009 года? Какое-то видение есть у вас?

- Об этом не надо. Вы знаете, из моих уст это будет уже... серьезно. Это может на многое повлиять. Я не участвую в переговорах по этому вопросу, но знаю, насколько он серьезен. Переговоры, и очень серьезные переговоры, еще будут продолжаться... И потом, что такое дешевле, что такое дороже? Теперь существуют уже мировые цены, сколько лет мы уже живем в этих условиях?

- Алексей Миллер и премьер Молдовы Зинаида Гречаная обсуждали вопрос строительства новых магистральных газопроводов. Не является ли это осознанием Россией некоторых транзитных трудностей, связанных с Украиной?

- Пока трудностей никаких мы не ощущали, не скажу, что есть какие-то особые в этом плане проблемы...

Труба для всех одна

- А как же так называемые 'газовые войны' три-четыре года назад?

- Это с транспортировкой газа никак не было связано. Нам надо иметь в виду, что сама транспортная система была создана в Советском Союзе как система в одном государстве. И все магистральные газопроводы, которые проложены и идут на Запад, представляют собой трубы большого диаметра. Тогда они, к сожалению, не могли быть построены сквозными. К сожалению, не могли. Почему? Потому что тогда просто не было у нас возможностей таких.

Поэтому, строя магистральные газопроводы на Запад, мы тем самым газифицировали и Украину. То есть у нас в газопроводах построены отводы по Украине от этих магистральных трубопроводов. И в то время стоял вопрос (я тогда работал министром, меня заслушивали на Политбюро), как сделать, чтобы от магистральных газопроводов все были отключены. Почему? Потому что когда были сильные холода, и они совпадали повсеместно, то тогда были резкие отборы газа, давление падало, и мы не могли пройти на Запад полным объемом по контрактам, которые уже были согласованы.

И стоял такой вопрос - как отключить. И это не потому, что мы там кого-то хотели отключить. То же самое было и по российской территории. И в России тоже питаются в большинстве своем от этих же магистральных газопроводов. Конечно, если бы в идеале можно было их проложить сквозными, то никто бы и никак тут не мог влиять, но, к сожалению, такой возможности не было.

Поэтому и сегодня, когда говорят, что, мол, 'вы нам не дадите, а мы вас не пропустим', - это все разговоры. Дело в том, что ситуация не зависит от многих из говорящих, в том числе и от руководителей. Если совпадают сильные морозы, а это в природе случается, когда накрывается ими сразу и Россия, и Украина, и Европа даже, то это - форсмажорные обстоятельства. И хочу я этого или не хочу, или кто-то хочет, или не хочет, сделать ничего невозможно.

Расходы газа растут. А раз расходы растут - значит, и давление снижается. А когда давление снижается, пройти невозможно с таким объемом и количеством газа, которое необходимо. Так что вся эта система - она такая жесткая и очень взаимосвязанная. И к ней нужно очень внимательно относиться, серьезно, на 'вы'. Иначе не получится.

- Господин Миллер сказал, что через семь-десять лет 'Газпром' станет крупнейшей корпорацией в мире (сейчас она на четвертом месте). Вы верите в это?

- Через сколько?

- Через семь-десять лет.

- Раньше. Раньше. Сейчас 'Газпром' уже на третьем месте.

- Много ожиданий сейчас на Украине в связи с собственным газом, новые компании, специализирующиеся в этой сфере, приходят на наш рынок. Видите ли вы большое будущее украинского газа?

- Большое или малое - это смотря о чем идет речь. И что такое вообще большое, и что такое малое. В принципе, газ на Украине есть. Конечно, есть еще неразведанные источники. Есть и разведанные, где пока еще не добывается газ. Но это все-таки небольшие объемы. И когда речь идет об освоении шельфа Черного моря, то это очень трудное месторождение, очень трудноизвлекаемые запасы, очень большие глубины, непростые это месторождения. Поэтому говорить о том, что Украина могла бы себя обеспечить газом, проблематично.

- Вы имеете в виду в ближайшее время?

- В ближайшее время это вообще исключено. Украина сегодня добывает, допустим, двадцать миллиардов, плюс-минус. Этого как раз хватает для того, чтобы обеспечить коммунально-бытовые предприятия. То есть население в основном. Вот в этом Украина на сегодня свою потребность может закрыть.

Но работать надо, есть интересные площади на Украине, на которых можно работать, и надо прежде всего сохранить эту добычу. А это значит, что нужно постоянно работать и приращивать, потому что многие месторождения уже отрабатываются, прекращаются, значит, нужно восполнять падающую добычу. Да еще и приращивать новую. Поэтому в обозримом будущем о большом газе речь не идет.

- Еще вопрос к вам как к специалисту. 'Газпром' заявил, что рассматривает возможность подачи газа в Израиль в 2010 году, поскольку у Израиля большие потребности. Это технически можно сделать?

- Конечно. Мы этот проект делали еще в Союзе, мы уже тогда прорабатывали эти вопросы, но война в Афганистане нам во многом помешала.

- А какой газ пойдет в Израиль? Российский или туркменский?

- Это все относительно сегодня. Мы раньше знали, где в стране и какой добывался газ: кубанские месторождения разрабатывались, ухтинские, Коми, оренбургские месторождения. Знали также, куда и какой идет газ. Но сегодня система уже сконструирована так, что все работает на эту единую систему. И куда, какой и чей газ идет сейчас из этой системы, никакого значения уже не имеет, это невозможно определить. Так же, как по электроэнергии. Где эта электроэнергия вырабатывается - на Дальнем Востоке, на Западе, на электростанциях, на атомных или других - мы же не знаем, и нам-то какая разница. То же самое по газу.

Куда еще глубже

- На переговорах в Москве какие иные важные вопросы обсуждались, кроме газа? Например, наши внутренние политические проблемы украинские обсуждались?

- Нет. Может быть, премьеры и обсуждали между собой, но на большом совместном совещании не было таких вопросов.

- А внешнеполитические вопросы? Скажем, Владимир Путин говорил же на пресс-конференции по итогам встречи о крайней нежелательности вхождения Украины в НАТО. На совещании обсуждался такой вопрос?

- Нет, не обсуждался. Владимир Владимирович высказал ту позицию, которую мы высказывает всегда, что мы не приемлем такую политику. Но речь идет не только о вступлении Украины в НАТО. Мы вообще не приемлем расширения НАТО на восток. Вот в чем суть. И Путин об этом говорит. При чем здесь Украина, мы в принципе против. Мы об этом говорили, начиная с девяностых годов еще. Когда разрушили берлинскую стену, были клятвенные заявления, что никакого расширения никогда не будет, что никакие страны никуда приниматься не будут. А что на самом деле оказалось? Где эти договоренности? Тогда, наверное, была допущена большая ошибка, что не были все эти обещания зафиксированы в документах.

- Что это было - российская наивность?

- Знаете, поверили, доверились, эйфория была. Вы же помните те годы, когда Михаилу Сергеевичу надо было разрушить такие 'стены', это все надо было сделать, но и Западу надо было выполнять свои обязательства. А сейчас что происходит?

- Россияне много говорят о нежелательности вхождения Украины в НАТО, но что происходит практически? Решения о присоединении нет, участие Украины в НАТО решат якобы через референдум, но тем не менее де-факто процесс идет вовсю - так, что, как говорится, дальше некуда. Посол США Тэйлор принимает парад разведчиков и вручает им дипломы. В Минобороны почти одновременно с переговорами в Москве проходит конференция о путях трансформации Вооруженных сил Украины, где все основные докладчики представляют НАТО. Если так де-факто все идет к участию Украины в этом альянсе, то, может быть, России пора с этим смириться и перестраивать свою политику с Украиной - как со страной, которая неизбежно войдет в НАТО?

- Знаете, мы тоже сотрудничаем с НАТО, и у нас очень неплохое это сотрудничество, мы работаем по многим направлением с альянсом. Есть определенные вопросы, которые решаются именно в рамках НАТО - Россия. Так кто мешает и Украине сотрудничать? Кто вам мешает? Сотрудничайте. Я еще раз говорю: тут вопрос намного глубже.

- Вот и я о том же - Киев хочет сотрудничать еще глубже, вплоть до полного членства.

- Глубже? Тогда речь идет о совсем другом, о геополитическом вопросе. Когда Украина вступает в НАТО, значит, она должна жить по законам НАТО, вот что это такое. И тогда, я убежден, я глубоко в этом убежден, что в таком случае Украина будет делать все, что нужно именно НАТО.

Вы говорите о своем суверенитете, боитесь потерять суверенитет, но не боитесь вступить в НАТО, зная, что вы в таком случае однозначно потеряете часть своего суверенитета. Вот о чем речь идет. Вот почему НАТО сюда продвигается.

Скажите, почему Россию страны НАТО окружают со всех, как говорится, сторон, начиная от Балтики? Чем это объяснить? Ну чем это объяснить? Тут совсем другой вопрос. И я еще раз хочу подчеркнуть, что Украина тогда будет жить по нормам НАТО, и спросят ли тогда Украину или не спросят ее по разным вопросам? Думаю, что по отдельным не спросят даже.

Я бы не пошел, даже если пригласят

- Сейчас многие на Украине замечают доминирование такого антироссийского, скажем, стиля в нашей внешней политике. Перекос очевиден. С одной стороны, американский посол принимает парад выпускников СБУ, с другой - налицо бесконечные провокации против российских моряков. Это что, трудности переходного возраста или это какое-то осознанное желание спровоцировать Россию? Как вы лично это воспринимаете?

- Знаете, то, что там американский посол вручает дипломы выпускникам школы разведки, у меня лично это не укладывается в голове. С чего бы вдруг я пошел вручать, если я к этому никакого отношения не имею! Я - это Россия, так же, как и он представляет здесь Соединенные Штаты. Значит, он имеет к этому отношение, значит, они имеют к этому отношение. Как можно по-другому рассуждать?

Вот я рассуждаю: я посол, я представляю Россию, чего бы я пошел? А они меня могли бы пригласить. Я бы сказал: а чего ради? Почему вашим выпускникам, тем, которые будут работать в разных направлениях, я должен дипломы вручать или на параде присутствовать? Я бы никогда этого не сделал, если бы к этому не имел никакого отношения. Если бы мы имели к этому отношение, если бы мы участвовали в обучении, содержали там, тогда сам Бог велел, тогда без нас вообще этого нельзя было бы делать. Такая логика получается. А чем еще объяснить это можно?

А теперь что касается всех этих попыток обвинить Россию во всяческих грехах. Я бы так сказал этим энтузиастам: не умеют они в своей стране навести порядок и добиться политической стабильности, вот и пытаются искать врага вовне.

- А почему именно Россию, а не, скажем, Польшу или кого-то другого? Хотя и с Польшей, безусловно, и со всеми прочими соседями нужно всегда искать добрых отношений.

- Не знаю. Одно могу сказать: с Россией надо работать, дружить, она имеет огромные возможности и огромный потенциал. Посмотрите, чего мы уже в экономике достигли за последние годы! Важно, что даже при всех тяжелых обстоятельствах на Украине, имею в виду политических, экономика страны все равно развивается. Что такое тридцать процентов торговли приходится на Украине на Россию? Тридцать процентов! То есть Украина с Россией торгует в таком объеме, в каком по сути она торгует со всеми странами Евросоюза, плюс там или минус. Этого нельзя не учитывать. И посмотрите теперь на все эти политические заявления, желание где-то там кого-то укусить, еще чего-то ущипнуть - как можно забывать об экономике, как будто это все достигается само собой, и политика здесь ни при чем.

Скажу откровенно: Россия - абсолютно самодостаточное государство. Мы, образно говоря, проживем без всех, нам ничего не надо, и никого не надо.

- А возможно ли это в современном глобалистском мире?

- Этого как раз нельзя допустить. Нежелательно этого делать, Боже упаси все перекладывать на плечи своего народа, мы этого не хотим. Но когда там пытаются нас ущемить в чем-то, да еще и пытаются диктовать, да еще пытаются и запугивать... Вот мы построим здесь Черноморско-Балтийский коридор и все такое... И серьезно ведут какие-то переговоры о каких-то коридорах, притом нигде ничего нет.

- Вы про ГУАМ говорите?

- Да не только про ГУАМ. Вы вспомните, сколько было споров по трубопроводу 'Одесса - Броды'. Мы говорили, что построили вы нефтепровод в никуда, для чего, никто не знал, никто не знает и объяснить не может. Ну строили, так строили. Кто-то подсунул, сказал, что это выгодно, значит, будем строить. Построили нефтепровод, он стоит.

Мы предложили: давайте мы будем его использовать, пока нефти в нем нет... Два года ушло на то, чтобы убедить, что давайте мы будем его использовать в обратном направлении. Это наша нефть, мы будем ее прокачивать, Украина будет только получать. И получала до шестидесяти миллионов чистой прибыли. Два года не могли, но все-таки убедили. Мы говорили: как только появится у вас возможность качать с другой стороны, допустим, со стороны Одессы, как только будет нефть у вас, не знаю, купите или появятся какие-то другие возможности, пожалуйста, качайте.

В соглашении должны быть прописаны обязанности предупредить за такое-то время, что, мол, мы начинаем работать в обратном направлении. Ну и ради Бога.

Пришло, как говорят, и это время, хотя я не уверен, что можно сегодня там набрать даже пять миллионов тонн, а всего на девять он рассчитан. Ну если есть эта нефть, ради Бога, качайте. Но, слушайте, разве нужно было спорить два года?

- То есть новый транспортный коридор, о котором заявили на встрече в ГУАМ, это скорее прожект, чем реальный проект?

- Нет, он имеет право на жизнь. Если будет в Азербайджане нефть, если будет у него возможность, Азербайджан сегодня очень бурно наращивает добычу нефти, газом себя он закрывает, он работает сейчас в сторону Турции по нефтепроводам. Но если будет возможность, то, пожалуйста, можно идти и в новом направлении. Кто же против?

На Украину потому, что надо

- На днях статс-секретарь - замглавы МИД РФ Григорий Карасин, комментируя появившиеся критические материалы о деятельности Черномырдина и работе возглавляемого им посольства, заявил: 'Подобного рода категоричные и грубые выпады наших СМИ в адрес посла, исключительно заслуженного и авторитетного государственного деятеля, откровенно неэтичны и малопрофессиональны, а заодно и довольно вольно трактуют состояние российско-украинских отношений... Ни в одной цивилизованной стране мира так не относятся к своим представителям за рубежом, тем более что авторы публикаций основываются на лживых посылах'.

'Деятельность посольства Российской Федерации на Украине направлена на поступательное развитие двусторонних связей и отстаивание наших интересов, - сказал Карасин. - Существующие же проблемы в отношениях между Москвой и Киевом часто не зависят от российской стороны и не связаны с работой посольства на Украине'.

Виктор Степанович, кто-то за этим стоит, по вашему мнению? Или это просто, так сказать, эдакая развязность журналистов? Или кто-то пытается организовать против вас кампанию?

- Знаете, мне трудно сказать. Наверное, все-таки кто-то за этим стоит, кому-то стал слишком неудобным Черномырдин здесь. Не знаю даже. Я не могу тут гадать, и я не привык к этому. В общем, все очень просто: или кто-то в этом очень заинтересован, или просто писать больше не о чем.

- На мой взгляд, хоть я и не специалист в этом вопросе, за этим стоят те силы, которые хотели бы еще больше ослабить влияние и присутствие России на Украине.

- Давайте будем исходить из того, что когда я был сюда назначен, на Украину, даже министр иностранных дел наш не знал. Потом президент ему позвонил и сказал об этом решении.

Я дал согласие сразу, не выходя, не думая, не советуясь, мне и не надо это было. Потому что это - в Украину. Я бы никуда больше не поехал. Мне не надо ни в Германию, ни еще куда-то... Я бы в жизни никуда больше не поехал.

А в Украину поехал, потому что это - надо, потому что я действительно Украину неплохо знал. И по старым временам, и работал с предприятиями, и вообще понимал, что такое Украина для России. Так же, как и Россия для Украины. И речь именно шла о таком серьезном вопросе - как выстраивать эти отношения правильно. Дело в том, что мы впервые работаем и живем как самостоятельные государства, впервые в нашей истории.

И когда нам казалось в девяностые годы, что нам проще всего будет с Украиной и с Белоруссией, мы, оказывается, глубоко ошибались и ошиблись. Мы думали, что мы настолько свои и близки, и тут у нас проблем нет, и мы живем одним пониманием, а оказалось совсем не так.

Конечно, меняются времена, меняются задачи, все меняется в жизни. И я здесь не вечно. Я и говорил уже об этом, и ни для кого это не секрет. Когда надо будет, когда появится такая необходимость - я уеду. Но ни в коем случае не из-за того, что пишет пресса.

- За годы работы в Украине, чего у вас больше было: удовлетворения, радости, очарования нашей страной или разочарования?

- Прежде всего разочарования в одном - я, к сожалению для себя, узнал, что мы абсолютно не знаем Украину. Ну и это я отношу не только к себе как к Черномырдину, я просто считаю, что мы в России не знаем, что такое Украина.

- До сих пор?

- До сих пор. А еще больше удручает, что Украина совсем не знает Россию. Совсем не знает, имеет представление в основном только о Москве: тут учились, служили, крестились, женились, а ничего другого о России не знают, абсолютно не знают. И вот это кажущееся, что мы одинаковые, и что, пожалуйста, украинцы живут по всей великой России... А мы не знаем по-настоящему друг друга.

- А как сделать, чтобы узнали?

- Вот это самый непростой вопрос. Для этого и надо работать, надо, чтобы был обоюдный интерес. И тогда больше будет понимания, какие процессы происходят и почему эти процессы происходят в Украине. Конечно, такая же заинтересованность должна быть в этом и у Украины. Имея могучего соседа - Россию - с огромным рыночным потенциалом. Ни с кем Украина не будет такого иметь. Ни с кем.

- Безусловно. И в этой связи такой вопрос. В Украине неоднократно обсуждался вопрос о Едином экономическом пространстве. Но скептики говорят: подождите - Россия слабо интегрируется даже с Белоруссией, где, казалось бы, для этого есть все условия. Это очень отрицательный пример. Как тут быть? Есть ли будущее у того союза, куда так звали Украину?

- Что значит - отрицательный пример с Белоруссией?

- У Москвы с Минском все время возникают различные острые вопросы.

- И это нормально, что острые вопросы возникают по отдельным направлениям. Это - жизнь, развитие, динамика. Но у нас нет таможни, у нас уже действительно есть по существу единое экономическое пространство. У нас нет препятствий для перемещения ни лиц, ни товаров, ни капитала.

- Так что можно сказать, что эти негативные вопросы просто раздуваются искусственно?

- Конечно. У нас и с белорусами возникает все тот же вопрос и по газу и по его цене. Но если вы заметили, Владимир Путин, еще будучи президентом, объявил, что до 2012 года цена и на внутреннем российском рынке будет европейской. То есть мы для себя поднимаем цену, у себя мы будем жить по европейским ценам. Так что же, мы будем делать ее ниже для других? Ну, это и нелогично.

Но напомню, что еще 5 - 6 лет назад цена газа в Украине была ниже для населения, чем в России. Я говорил тогда: как мы должны это своим людям объяснить?

Мы повышаем цены сейчас не для 'показухи', таковы объективные обстоятельства. Газовая промышленность, она могучая, мощнейшая, но так же, как и любая другая, когда она работает себе в убыток, она же не может развиваться дальше.

Чем мы-то провинились? Почему мы должны делать цену европейскую, 'задирать' ее даже для своих людей? Ведь мы - добывающие газ, располагающие всем необходимым для этого. И вдруг мы поднимаем цену.

Да, только потому мы вынуждены поступать так, чтобы содержать эту отрасль и чтобы развивать ее, чтобы вкладывать в будущее. Потому что это - газовая промышленность, где освоение месторождений от начала до конца требует десятилетий. Штурмом тут не возьмешь.

Тем более сегодня, когда самые крупные месторождения находятся в самых сложных климатических условиях. Или это север, или это шельф северных морей. Газовая промышленность не может существовать по-другому.

А здесь как будто этого не замечают. Ну, кому-то это и не надо замечать и даже понимать, но руководители-то должны понимать, с чем связан рост цен.

Запад же не поднимает эти вопросы, даже Прибалтика не поднимает. Они понимают все это по-другому. Они полностью перешли на все стандарты европейские, значит, и здесь стандарты тоже должны быть выдержаны.

Другого в наше время просто быть не может.