Русский язык в Израиле – при смерти или всё ещё жив?

08.09.08, www.russkiymir.ru

Марина Низник 

Израиль – страна, в которой всё, касающееся языка, более чем в любой другой стране связано с идеологией, политикой и социальными вопросами. В процессе национального строительства традиционное еврейское многоязычие уступило, было, место идеологии моноязычия. Единственным легитимным языком был провозглашён иврит. Огромное официальное и неофициальное давление на «новых репатриантов» привело к потере множества национальных языков, на которых говорили выходцы из разных стран. Политика «плавильного котла», которой руководствовалось израильское общество в первые десятилетия после создания государства, начала меняться лишь в начале 1970-х годов. Сильнейший вызов официальной израильской концепции «одна нация – один язык» был брошен массовой русскоязычной иммиграцией в начале 1990-х годов. Вскоре после приезда в Израиль бывшие граждане СССР и СНГ создали в здесь русскоязычные средства массовой информации (ТВ, Интернет, радио, газеты), организовали независимую систему внешкольного образования, открыли театры, клубы и библиотеки. Что произошло с этой «маленькой Россией» в Израиле в течение 17 лет после начала «большой русской алии»? Есть ли у неё шанс выжить или она исчезнет, бесследно растворится в израильском обществе? Каково её влияние на израильскую культуру? В данной статье мы попытаемся ответить на эти и другие вопросы.

Введение

Израиль – страна репатриантов, и в течение многих лет в израильском обществе сложился позитивный идеологический и нормативный консенсус по отношению к репатриации. Вместе с тем отношение к репатриантам – их ожидания, с одной стороны, и ожидания принимающего общества, с другой – сильно изменилось за последние годы.

На протяжении десятилетий не только идеологи и политики, но и простые граждане искренне верили, что ради новой родины и для собственного блага «новые репатрианты» должны отказаться от своего прошлого – как ящерица сбрасывает старую кожу, они должны были отбросить свою «доизраильскую» жизнь.. Такое отношение характерно не только для Израиля, но и для других стран, и в первую очередь для США – родины концепции «плавильного котла». Теодор Рузвельт утверждал: «Человек, который полностью американизировался и который говорит на языке США, а не на диалекте родной страны, оставленной им по собственной воле, тем самым выполняет свой долг перед принявшей его страной и оказывает себе самому неоценимую услугу(Zentella, 1997, 266). «Плавильный котёл» работал без перерыва, и никто не мог усомниться в его эффективности. Каждому вновь прибывшему было ясно, что нужно «пройти переплавку» и выйти из «плавильного котла» новым человеком.

Особенно показательно, что, говоря об ассимиляции, Т.Рузвельт подчёркивал важность вопроса о языке, поскольку именно на язык ориентировано большинство европейских культур, в которых он является не только средством общения, но и основой культуры и национальных традиций. Таким образом, сохранение иммигрантами родного языка рассматривалось, как правило, как угроза национальной культуре. Идеология моноязычия, ставшая следствием политики «плавильного котла», на протяжении многих лет основывалась на следующих принципах:

• иммигранты должны изучать иврит, отказавшись от родного языка;

• изучение иврита – ключ к интеграции в новую культуру и новое общество, и этот процесс может быть замедлен, если иммигранты в новых условиях сохранят культурные традиции стран исхода;

• национальное единство израильского общества напрямую зависит от общенационального моноязычия;

• использование других языков (кроме иврита) ослабляет национальную самоидентификацию израильтян;

• языки иммигрантов не обладают никакой ценностью;

• в школах не следует изучать никакие другие языки, кроме иврита и английского. Остальные языки имеют крайне небольшую ценность (Shohamy, 1994).

Результатом подобной политики в США стало то, что эту страну называют «кладбищем языков» (Portes and Shauffler, 1995, 434), а в Израиле привело к «утрате культурных и традиционных связей и значительно ослабило лингвистический потенциал нации (Spolsky and Shohamy, 1999, 63)

Русский язык в Израиле как социокультурное явление

В Израиле нет конституции, и это одна из причин отсутствия чёткой языковой политики. Большинство решений принимаются по принципу «кто сильнее, тот и прав», поэтому некоторые решения крайне противоречивы и не имеют рационального обоснования. Б. Спольски и Р. Купер приводят яркий пример такой политики: в 1989 г. почтовая служба Израиля снабдила арабским переводом свои вывески и знаки, а в этом же году израильская полиция убрала арабский со своих (Spolsky and Cooper, 1991, 116–118).

Нет никакого сомнения в том, что роль языка на микро- и макроуровнях во многом определяется престижем, в первую очередь, престижем страны или стран, в которых используются данные языки. Современный английский популярен во всём мире не благодаря Шекспиру, а вследствие экономической мощи США – языки обретают влияние благодаря экономическому влиянию их носителей. Чаще всего «языковый монополизм» поддерживает государство, и иногда правительства проводят целенаправленную политику угнетения языков меньшинств в пределах страны. В таких случаях общественные институты ставятся в жёсткие рамки в выборе, использовании и функционировании языка. Х. Тонкин сравнивает их с программным обеспечением: если вы «можете заставить других использовать его, вы сумеете создать сеть пользователей, которые предпочтут общение внутри системы выходу за её рамки» (Tonkin, 2003, 5).

Более миллиона выходцев из СССР и СНГ в Израиле научились использовать свою многочисленность как политическое оружие, направляя политику правительства в русло, более благоприятное для нужд русскоязычной общины. Следует отметить, что русскоязычные иммигранты оказались в Израиле, не имея опыта и традиций организации общинной жизни на бывшей родине. Несмотря на это, им очень быстро удалось создать сложную и разветвлённую секторальную инфраструктуру, формальную и неформальную, как на муниципальном, так и на национальном уровне (Fridgut, 2007; Khanin, 2000).

Хотя русскоязычная община в Израиле весьма неоднородна, многих её членов объединяет некое высокомерие по отношению к местной культуре, определённое чувство культурного превосходства и практически полное отсутствие желания «пройти плавку» (Niznik, 2003). Бывшие советские граждане считают себя носителями европейской культуры, и, по данным исследований, 87 % из них хотели бы, чтобы культура Израиля была бы в большей степени её частью. При этом лишь 9 % из числа респондентов полагают, что израильская культура сходна с европейской. Выходцы из СССР и СНГ в Израиле считают, что русский язык богаче иврита, а русская культура более развита, чем израильская. Абсолютное большинство опрошенных русскоязычных иммигрантов (88 %) оценивают своё влияние на культурную жизнь Израиля как очень или просто позитивное, и лишь 28 % респондентов сообщили об очень или просто положительном влиянии на них израильской культуры (Leshem, 2003).

Это одна, но далеко не единственная причина того, что «маленькая Россия», которая включает в себя средства массовой информации, театры, Интернет и другие социальные институты, стала важным явлением в культурной жизни Израиля.

Театр «Гешер» («Мост») – один из наиболее ярких примеров успеха русской культуры в Израиле. Он был основан группой иммигрантов в 1991 г. под художественным руководством Евгения Арье. «Гешер» стал уникальным в своём роде театром не только потому, что одинаково популярен среди русскоязычных и коренных израильтян, говорящих на иврите, но и благодаря попытке преодолеть пропасть между этими двумя культурами, стать мостом между ними. Актёры театра, ставящие произведения русских и израильских авторов, играют в спектаклях как на русском языке, так и на иврите.

Русскоязычные СМИ выполняют в Израиле двойную функцию: помогают иммигрантам адаптироваться в новых условиях и в то же время сохранить культуру бывшей родины (Riggins, 1992; Ellias and Caspi, 2007). В начале девяностых годов прошлого века русскоязычные СМИ Израиля, представленные тогда радио и газетами, были, в основном, средством интеграции, чем сегрегации. Они предоставляли иммигрантам всю необходимую информацию на их родном языке. Для многих иммигрантов они и сейчас продолжают выполнять ту же функцию, поскольку, по данным опросов, лишь 28 % русскоязычных израильтян бегло читают и пишут на иврите (Мутагим, 2003). Русскоязычные СМИ в Израиле не только используют тот же язык, что и иммигранты – они говорят на общем языке в более широком смысле, поскольку используют знакомые коды и культурные аллюзии, отношения и связи, разделяют общие с большинством читателей моральные и нравственные нормы.

В состав русскоязычных СМИ в Израиле входит, в частности, 9-й телеканал, принадлежащий компании «Африка-Исраэль», одним из владельцев которой является миллиардер Лев Леваев, выходец из Средней Азии. Вскоре после того, как в 2003 г. начались трансляции «русского» телеканала, его целевой аудиторией стали не только русскоязычные израильтяне, но некоторые коренные жители и старожилы, говорящие на иврите; программы 9-го канала сопровождаются субтитрами на иврите или на русском языке, имеется ежедневная новостная программа на иврите – «Хадашот им ха-русим» («Новости с русскими»). Новый канал оказался коммерчески успешным проектом, поскольку удвоил свой рейтинг за счет других русскоязычных каналов (Adoni, Caspi and Cohen, 2006). Кроме нескольких российских телеканалов, в Израиле транслируются программы RTVI (международный русскоязычный телеканал, вещающий в России и за её пределами), которым владеет Владимир Гусинский – русский экс-медиамагнат, основатель российского медиахолдинга «Мост» и первого независимого российского телеканала НТВ. Помимо российского гражданства, Гусинский является гражданином Израиля и Испании, но постоянно он живёт в Испании. RTVI располагает в Израиле собственной студией, подготавливающей и передающей информационные и развлекательные программы, рассчитанные на израильскую русскоязычную аудиторию. Кроме RTVI, в Израиле действуют российские телеканалы ОРТ, РТР и НТВ-мир. Русскоязычная газета «Вести» является третьей по тиражу (после «Едиот ахронот» и «Маарив») – тираж её воскресного выпуска превышает 55.000 экземпляров (BBC News, 2005). Радиостанция «РЭКА», основанная в начале 1990-х годов в составе государственного радио «Коль Израэль» («Голос Израиля»), была предназначена для иммигрантов, говорящих на разных языках, однако практически стала «русским радио», вещающим ежедневно по 12 часов на русском языке. Многие годы радио «РЭКА» оставалось единственным радиоканалом для русскоязычных иммигрантов, пока в 2002 г. не появился его основной конкурент – «Первое радио», региональная радиостанция, вещающая по-русски в центральной части Израиля. «Первое радио» принадлежит Давиду Бен-Басату, который владеет, кроме того, ещё двумя местными радиостанциями, вещающими на иврите: «Радио» и «Лев Ха-медина». По сравнению с государственной радиостанцией «РЭКА» «Первое радио» ориентировано на более молодую аудиторию и с утра до вечера транслирует информационные программы, развлекательные передачи, ток-шоу и популярную музыку.

Большинство журналистов, работающих в русскоязычных СМИ Израиля (включая Интернет), среднего возраста, бывшие жители столичных центров и крупных городов СССР. Они хорошо образованы, хотя далеко не всегда до приезда в Израиль работали профессиональными журналистами. Их публикации соответствуют интересам и вкусам русскоязычной аудитории, близкой им и понятной. Более удивительно другое: многим из тележурналистов, работающим на 9-м канале, около 30 лет, они приехали в Израиль в детском или подростковом возрасте, ивритом они владеют не хуже, чем русским языком, и зачастую их трудно отличить от коренных израильтян. Именно они в большинстве случаев готовят передачи для русскоязычных телезрителей среднего и старшего возраста, составляющих преобладающую часть аудитории.

В последние годы в Израиле бурно развивается русскоязычный Интернет. К числу наиболее популярных интернет-ресурсов «русского Израиля» относится универсальный мега-портал http://www.zahav.ru/, новостные сайты http://www.newsru.co.il/, http://www.mignews.com/ и http://www.cursorinfo.co.il/.. Среди огромного множества русскоязычных интернет-ресурсов, каждый из которых имеет свою более или менее постоянную «целевую аудиторию», есть политически «правые» и «левые», правозащитные и националистические, религиозные и светские, аналитические и литературные, развлекательные и туристические, городские и общенациональные.

Множество русскоязычных интернет-ресурсов, которые периодически появляются и исчезают, обращены к молодым иммигрантам. Они используют, как правило, особый язык, в котором много сленга и отклонений от принятых языковых норм. Этот язык мало похож на классический русский, и можно сказать, что это неправильный, но очень экспрессивный язык русско-израильской молодёжной субкультуры.

Выбор нового поколения

Большинство выходцев из СССР и СНГ, прибывших в Израиль в детском возрасте (до 12 лет), прекрасно владеет ивритом и лишь в редких случаях лёгкий акцент выдаёт их «русское» происхождение. У них есть выбор – быть «русскими» или «израильтянами» или существовать одновременно в двух параллельных культурных мирах. К сожалению, нет достаточно точных данных о том, какая часть молодых иммигрантов предпочитает ту или иную модель этнокультурной принадлежности, но некоторые косвенные данные позволяют судить об этом.

Основатели сайта русскоязычных студентов (http://рusсampus.co.il/) утверждают, что его пользователями являются 25 % «русских» студентов в Израиле. Они указывают на основные факторы, влияющие на выбор студентами «русской» модели этнокультурной принадлежности: возраст иммигранта в момент прибытия в Израиль, уровень владения ивритом, место проживания, стремление родителей сохранить русский язык и культуру, наличие русскоязычных сверстников по месту жительства, в школе, в армии, в вузе и т. д.

Несомненно, существуют и другие факторы, побуждающие молодых иммигрантов сохранить свою «русскую» языковую и культурную принадлежность. Последние исследования в этой сфере предлагают концепцию «контрастной идентичности». По данным министерства абсорбции, более половины молодых иммигрантов сталкивается с негативным отношением сверстников – коренных израильтян и старожилов. Большинство израильтян (90 %) считает, что их русским одноклассникам необходимо измениться, чтобы интегрироваться в израильском обществе (Ilatov and Shamai, 2001).

С другой стороны, молодые иммигранты видят немало примеров социального и экономического успеха русскоязычных израильтян, при этом не отказывающихся от своих этнических и культурных корней.

По данным исследований, молодые выходцы из СССР и СНГ, формирование которых происходило до приезда в Израиль, читают по-русски (83 %), более половины из них (52 %) слушают русскую музыку и смотрят русское телевидение (Мутагим, 2005). Многие из них являются постоянными клиентами десятков «русских» кафе и баров, имеющихся практически во всех городах Израиля. В этих своеобразных «русских» клубах они не только едят, пьют и общаются со «своими», но и встречаются с заезжими русскими артистами и музыкантами.

Этнокультурные предпочтения в этой группе молодых иммигрантов существенно отличается от поведения их сверстников, приехавших в Израиль в раннем детстве или родившихся в иммигрантских семьях, большинство из которых читает и смотрит ТВ на иврите, предпочитает англо-американскую музыку и общение на иврите (Niznik, 2004).  

Одной из основ молодёжной субкультуры является рок-музыка, и молодые русскоязычные иммигранты создали в Израиле собственный музыкальный андеграунд, одним из лидеров которого является Марк Игнатовский, гитарист и основатель виртуального рок-клуба. В музыкальной рок-культуре тексты важнее всего, и пишутся они, как правило, по-русски. Лишь в последнее время некоторые музыканты переходят на английский, но не на иврит (Рок-фестиваль, 2006).

Для русских рок-музыкантов особенно характерно чувство культурного превосходства. Так, например, Яша Абрамсон, музыкант рок-группы «Лизард» (ящерица), убежден, что «здесь (в Израиле. – М.Н.) никто не хочет и не может работать нормально. Местных музыкантов вообще нельзя считать рокерами. Леонид Утёсов сказал о таких музыкантах, что «случайная птица, залетевшая в конюшню – это ещё не лошадь» (Розенштейн, 2005). Вместе с тем Израиль – это часть их жизни, одна из «русских» рок-групп называется «Анархистик Хумус».

Неотъемлемой составляющей молодежной жизни являются дискотеки. Существование «русских» дискотек израильское общество обнаружило только после теракта у входа на дискотеку «Дольфи» в Тель-Авиве в 2001 г., хотя этот и множество других «русских» молодёжных клубов появились задолго до трагедии, унёсшей десятки жизней. На «русских» дискотеках доминирует англоязычная музыка, местные и зарубежные ди-джеи – желанные гости, но определяющим фактором является особая атмосфера. Кроме того, желающих попасть на «русскую» дискотеку «фильтруют» с помощью фейсконтроля, а русский язык здесь часто является основным пропуском. Поэтому на «русские» дискотеки далеко не всегда могут попасть бухарские и кавказские евреи, а также коренные израильтяне, пришедшие без русскоязычных друзей.

Русскоязычная игра «Что? Где? Когда?», конкурс КВН, фестиваль русского авторского шансона «Дуговка» на озере Кинерет стали постоянными приметами культурной жизни русскоязычной общины Израиля. Влияние этих культурных акций распространяется не только на тех, кто в них участвует, но и на их окружение, формируя в Израиле «маленькую Россию», в которой каждый может найти свою культурную нишу. Интересно, что русский КВН принимает не только русскоязычных, но и коренных израильтян, говорящих на иврите. Фактически, кроме русского КВНа, объединяющего 10 постоянных команд, в Израиле появилась школа подготовки игроков «Рош йегуди» («еврейская голова»), привлекающая молодых израильтян, желающих играть не только по-русски, но и на иврите.

Существует ли государственная поддержка русского языка в израильской школе?

Около 10 тысяч учащихся средних школ Израиля посещают уроки русского языка – почти все они родились в СССР и СНГ и приехали вместе с родителями или без них – по молодежным программам Еврейского агентства. Уровень владения русским языком среди молодых иммигрантов самый разный, на их языковую компетентность влияет множество факторов: страна исхода, продолжительность проживания в Израиле, языковая атмосфера в семье и в окружении, степень приобщения к различным аспектам русской культуры и т. д. Лишь очень немногие из числа молодых иммигрантов, изучающих русский язык в Израиле, достаточно хорошо владеют нормативным русским языком. Многие из них прибыли из Украины, где государственным языком обучения вскоре после распада СССР стал украинский язык. После обретения Украиной независимости преподавание русского языка в системе просвещения неуклонно сокращалось и в настоящее время составляет лишь несколько часов в неделю. Кроме того, даже те из молодых иммигрантов, кто успел усвоить основы языка до эмиграции, в Израиле утратили многие из прежних возможностей говорить по-русски, обогащать и совершенствовать лексикон, вследствие чего уровень владения русским языком резко понизился. Таким образом, для большинства школьников и студентов, изучающих русский язык, он уже не является родным в полном смысле этого слова, хотя и не успел стать иностранным. Русский язык для них – это языковое наследие, средство общения с родными и близкими, основа этнокультурной идентификации.

Интерес к вопросам использования, формообразования и утраты языка особенно возрос в последнее время, что способствовало проведению множества исследований этого явления в различных языковых и возрастных группах. Во многих публикациях приводятся результаты и выводы этих исследований, в которых «семейный язык» характеризуется как культурное и языковое явление. По определению Д. Фишмана, «семейный язык» – это любой язык, к которому данная группа или личность испытывают культурную, этническую и религиозную принадлежность, хотя и не обязательно владеет этим языком» (Fishman, 1992). Г. Валдес, сосредоточившая внимание на употреблении языка, определяет «семейный язык» как язык, который взрослый человек слышит дома и говорит на нём сам. (Valdes, 2000). Оба определения хорошо отражают ситуацию, в которой находится русский язык в Израиле, и проводят грань между людьми, изучающими язык как «семейный», и теми, для кого он таковым не является. О. Каган и К. Дилон (2001), анализировавшие анкеты людей, изучающих русский язык как семейный, определяли их отличие от тех, кто изучает русский язык как иностранный. Они обнаружили, что при формировании смешанных групп, процесс обучения не удовлетворяет потребности ни одной из указанных групп.

Дело в том, что учащиеся, изучающие русский язык как семейный, обладают хорошим «чувством языка», демонстрируют отличное произношение и быстро подбирают нужные слова, необходимые для общения в семье и в русскоязычной среде. Подобные же результаты даёт изучение языковой компетенции детей русскоязычных иммигрантов, выросших в Израиле (Niznik, 2004).

К сожалению, в официальных документах учреждений системы просвещения в Израиле не употребляется такое понятие как семейный язык, как и в учебниках и методических рекомендациях по преподаванию русского языка. Русский язык в Израиле считается иностранным наряду с французским и арабским, и его отличие от этих языков игнорируется.

Русский язык в школах Израиля преподают примерно 140 учителей. Почти все они, за редким исключением, закончили высшие учебные заведения и училища в бывшем СССР, получили лицензии на право педагогической работы в Израиле. Многие из них имеют опыт преподавания русского как родного языка, поэтому у них были проблемы с адаптацией этого опыта к условиям в Израиле. Почти все эти учителя в течение года (1997) еженедельно посещали специальный организованный для них курс повышения квалификации, но этого оказалось недостаточно для того, чтобы справиться с методологическими проблемами преподавания языка. Некоторые из учителей попытались «перелить старое вино в новые бутылки» и продолжали преподавать русский как родной язык. Следует отметить, что неустойчивый статус русского языка в системе просвещения Израиля дополняется нестабильностью положения самих учителей и непрестижностью их предмета: преподаватели русского языка в школах обычно первые в очереди на увольнение.

По данным многих исследований для русскоязычных иммигрантов, составляющих около 20 % еврейского населения Израиля, русский язык и культура имеют огромное значение. Если государство откажется предоставить им возможность поддерживать и изучать русский язык, многие иммигранты решат этот вопрос в частном порядке. Однако подобная «частная» альтернатива плохо контролируется, противоречит принципу социальной справедливости, особенно необходимой в системе просвещения, так как не все заинтересованные в изучении языка могут себе это позволить.

Изучение русского языка в школе предоставляет отстающим ученикам возможность усвоить предметы для подготовки к экзаменам на аттестат зрелости и повышения оценок, необходимых для поступления в колледжи и университеты.

Разумеется, русский язык – это не просто один из иностранных языков в Израиле. Многие из основателей государства Израиль, выдающиеся политики, художники и писатели, имели русское происхождение, влияние русской культурной традиции на израильскую культуру бесспорно.

В современном цивилизованном обществе язык рассматривается как часть культурного наследия, а иноязычные граждане считаются ценным общенациональным ресурсом. Ограниченность в средствах препятствует разработке современных методик преподавания русского языка, соответствующих уровню современной науки и методологии. Учебники и пособия создаются и развиваются на добровольной основе, и высококвалифицированные преподаватели нередко отказываются работать в подобных условиях. Из-за ошибочного определения целевой аудитории учащихся как изучающих иностранный язык игнорируются особенности детей, для которых русский язык не является ни родным, ни иностранным.

В соответствии с принятыми ранее решениями программа изучения русского языка должна распространяться на учащихся средних и старших классов израильских государственных школ. Однако фактическая ситуация далека от принятых решений: даже в тех школах, где изучают русский язык, директора школ не заинтересованы, чтобы преподавание продолжалось до получения аттестата зрелости. Часть школ работает сокращённой программе, и русский язык преподается год или два, что существенно снижает эффективность учебы.

Если ученик решает изучать русский язык в школе, то он выбирает один из трех вариантов: изучение русского языка для получения одной, трёх или пяти учебных единиц в аттестат зрелости. Для получения удовлетворительной оценки на одну единицу достаточно знать лишь азы языка, средним ученикам рекомендован уровень 3-х единиц, а учащиеся, владеющие русским языком на уровне родного, могут готовить его для сдачи 5-балльного экзамена. Более 90 % русскоязычных учащихся предпочитает 5-балльный уровень, так как лишь в этом случае они могут повысить средний балл аттестата.

По данным опросов, большинство русскоязычных иммигрантов в Израиле считает преподавание русского языка в школе исключительно важной задачей. Депутаты кнессета, представляющие русскоязычную общину Израиля, признают её практическую ценность и символическую значимость и каждый раз, когда под тем или иным предлогом чиновники Министерства просвещения вновь предпринимают попытки сократить или свернуть программы изучения русского языка в школах, выступают на защиту предмета. Только благодаря общим усилиям русскоязычных лидеров политических партий и общественных организаций, а также «русских» СМИ, подобные попытки неоднократно предотвращались.

Русская литература в Израиле – что это?

Мир русскоязычной литературы в Израиле, возможно, не слишком велик, но многообразен. Ежегодно на русском языке издаются десятки новых книг, в сотнях книжных магазинах по всей стране продаются тысячи книг на русском языке, включая переводы с иврита и других языков, изданные в России и других странах. Русские» книжные магазины, библиотеки и культурные центры регулярно проводят вечера поэзии и литературы, в которых принимают участие литераторы из России и других стран.

В Израиле появилось новое поколение литераторов, репатриировавшихся из СССР в сравнительно юном возрасте и пишущих на иврите: Мири Литвак, Алекс Эпштейн и Марина Гросслернер, поэты Гали-Дана и Некуда Зингер.

К сожалению, большая часть русскоязычной литературы израильских авторов недоступна ивритоязычному читателю, так как израильские издательства не стремятся перевести эти книги на иврит. «Писатель, который пытается выжить в эмиграции, должен принять чужой язык, – считает Мири Литвак. – В Европе и США количество русскоязычных журналов сокращается так же, как и русская интеллектуальная и культурная община. В Израиле она продолжает существовать. Да, она всё ещё изолирована, но скоро ситуация изменится по мере того, как энергия и порыв старшего поколения иссякнет и на смену ему придут их дети, пишущие на иврите. Много молодых русскоязычных людей в Израиле уже не читают по-русски» (цит. по: Lev, 2006).

Один из самых известных русскоязычных писателей в Израиле – Дина Рубина. Она живёт то в России, то в Израиле, и книги её весьма популярны не только в этих странах, но и среди русских иммигрантов в Америке. Д. Рубина родилась в 1953 году в Ташкенте и приобрела известность в СССР благодаря публикации рассказов, новелл, пьес и киносценариев. В 1990-х она эмигрировала в Израиль, поселившись в одном из городов-спутников Иерусалима. В своей первой книге Д. Рубина описала жизнь иммигрантов из бывшего СССР в некой сюрреалистической ближневосточной стране. Ещё две книги Д. Рубиной – «Один интеллигент уселся на дороге» и «Вот пришёл Мессия» – очень популярны в России, где её произведения издаются огромными тиражами и получают литературные премии. Роман «На солнечной стороне улицы», изданный в Москве тиражом 50.000 экземпляров, разошёлся за 3 месяца. Книги Д. Рубиной переведены на 17 языков, включая английский, немецкий, голландский, французский, чешский, болгарский и эстонский. Однако, несмотря на то, что Д.Рубина пишет в основном о жизни в Израиле, лишь немногие из её книг переведены на иврит и известны читателям – коренным израильтянам.

«Здесь живут многие русские писатели, которые получают премии, призы, о которых пишут удивительные вещи, но публика в Израиле о них не знает», – говорит литератор и публицист Анна Исакова, приехавшая в Израиль из Литвы в 1971 г. «Я помню, что в 1994 г. из 23 номинантов на российского Букера четверо жили в Израиле. В самом Израиле об этом никто не знал. Я это хорошо помню, так как хотела об этом написать, потому что была одним из номинантов» (London Sappir, 2007).

Сама Исакова – исключение в своем роде: она ведёт книжное обозрение на иврите в ведущей израильской газете, работала советником премьер-министра Э. Барака и поэтому её имя относительно известно не только русскоязычным, но и коренным израильтянам. Однако лишь один из её четырех романов, «Черная луна», переведён и будет издан на иврите.

 Интересна и показательна история Юлии Винер – писательницы, поэтессы и переводчицы, приехавшей в Израиль почти 40 лет назад. Ю. Винер продолжает писать по-русски, но не ощущает связи с Россией и не бывает там, чтобы «продвигать» свои литературные произведения. «Парадокс в том, что, уехав из России, я действительно прервала связь с ней – не только физическую, но и духовную. И тем не менее я продолжаю писать по-русски и мои читатели – русскоязычные, хотя это очень странно», – говорит Ю. Винер (London Sappir, 2007). Её роман «Красный бриллиант», опубликованный в Москве, описывает события в Израиле; персонажи романа – различные израильские типы, а главный герой – русский иммигрант. Роман был хорошо встречен в России, и литературный критик газеты «Гаарец» настоятельно рекомендует перевести книгу на иврит, но Ю. Винер не может найти издателя и остается в своей «уловке 22».

С каждым годом в Израиле издаётся все больше книг на русском языке. На международных книжных ярмарках в Москве (2006) и в Иерусалиме (2007) книги русскоязычных писателей Израиля, в том числе иммигрантов, занимали существенную часть израильского стенда. Среди них немало литераторов, хорошо известных русскоязычным читателям, но совершенно неизвестных коренным израильтянам, читающим на иврите. Кроме упомянутой Дины Рубиной, к ним относятся, в частности, писатели Анатолий Алексин, Григорий Канович и Светлана Шенбрун, писатель и критик Александр Гольдштейн, книга которого «Расставание с Нарциссом» удостоилась в 1997 г. в России премий «Анти-Букер» и «Малый Букер».

Тем не менее массовая «русская» репатриация в Израиле дала серьезный импульс переводам русской литературы на иврит. Многое из русской классики переводилось 50-70 лет назад, но иврит с тех пор изменился, и современному читателю трудно читать эти переводы. Самые выдающиеся современные переводчики с русского языка на иврит – Петр Криксунов, Нили Мирски и Рой Хен, у каждого их которых свой путь к русской литературе. Петр Криксунов приехал в Израиль из Киева в 1976 г., когда ему было 22 года. В течение последних 15 лет он перевёл на иврит многие произведения русской литературы 19–20-х веков, ставшие классическими: М. Ю. Лермонтова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. И. Солженицына, Б. Л. Пастернака и О. Э. Мандельштама. П. Криксунов – один из немногих переводчиков, работающих с израильскими русскоязычными литераторами. Он переводит на иврит эссе Майи Каганской, прозу и стихи Михаила Генделева. Особое признание в Израиле получил его прекрасный перевод романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Нили Мирски родилась в Израиле, её отец владел русским книжным магазином, а русскому языку её учили бабушка и дедушка. Известность Н. Мирски принесли переводы «Анны Карениной» Л. Н. Толстого, рассказов А. Чехова, И. Бабеля и В. Шаламова. Одна из её интереснейших работ – перевод книги В. Ерофеева «Москва–Петушки», наполненную современным российским фольклором и сленгом.

Особенно интересна история молодого израильтянина Рои Хена, родившегося в израильской семье, репатриировавшейся из Марокко более 50 лет назад. В Ашдоде, где прошло детство мальчика, много русскоязычных иммигрантов, с которыми он общался: они познакомили его с миром русского языка и литературы. Рои Хен настолько хорошо освоил русский язык, что сумел перевести на иврит без преувеличения священную для русского читателя поэзию Пушкина: «Маленькие трагедии» в его прекрасном переводе, поставленные театром «Гешер», были очень хорошо приняты израильской публикой. Недавно Р. Хен перевёл на иврит Даниила Хармса, парадоксальные произведения которого особенно трудны для понимания и перевода.

Следует назвать и других известных израильских переводчиков с русского языка на иврит: Игаль Либернет перевёл некоторые из бестселлеров Б. Акунина, Молдован Шапиро – не менее популярного В. Пелевина. Недавно израильские читатели открыли для себя советских сатириков И. Ильфа и Е. Петрова: их знаменитые романы «12 стульев» и «Золотой телёнок» перевели на иврит Дина Маркон и Моти Лавон.

На каком русском говорят в Израиле?

«Это какой угодно язык, но не язык И. Бунина, П. Рахманинова, И. Дягилева и А. Ремизова. В нём много слов и выражений, характерных для юга России, кальки и заимствования особенно в том, что касается понятий и явлений, для которых в русском языке нет определений», – писала Нина Берберова о «белой» русской эмиграции в Париже 1920-х годов (Берберова, 1997). Другой век, другая иммиграция, другая страна, а ситуация так напоминает прежнюю. «Никайон» (уборка), «купат-холим» (поликлиника), «картисия» (билет) и «пастрама» (копчёное мясо) часто употребляются русскоязычными иммигрантами в их «иврусском» новоязе.

У русского языка в иммиграции есть ещё одна функция. После небольшой беседы русскоязычный иммигрант в Израиле может довольно точно указать, откуда приехал его собеседник, какое у него образование и как он живёт. Русский язык стал инструментом деления на «своих» и «чужих». Язык всегда обладает «шиболётной», маркировочной функцией, но в Израиле она приобретает ещё большое значение, чем в России.

Заключение

В современном обществе сосуществование бикультурализма и монокультурализма становится всё более значимой личной, групповой и общественной проблемой. Знание разных языков и культур повышает конкурентоспособность личности, её социальную гибкость и политическую ценность. Бикультурные личности обладают на макроуровне потенциалом, увеличивающим языковое разнообразие общества и нации. Трудно предсказать, что произойдёт с русским языком и культурой в Израиле через 10-15 лет, но уже сегодня ясно, что Израиль никогда не будет прежним, таким, каким он был до массовой русско-еврейской репатриации 1990-х, поскольку русскоязычные израильтяне дали сильнейший импульс общественному признанию культурного разнообразия как органической части национального культурного наследия, а не препятствия на пути к национальной консолидации. Аккультурация русскоязычных иммигрантов – далеко не лёгкий процесс как для них самих, так и для принявшего их общества. В этом процессе множество нерешённых проблем, противоречий и провалов. И всё-таки не вызывает сомнений, что благодаря русскоязычным иммигрантам Израиль стал более красочным, разнообразным и толерантным государством.