Нельзя добиться перемен в стране без модернизации общества и политического класса

10.09.08,  AVA.MD., Кишинев

Сергей Банарь, Богдан Цырдя

Республика Молдова провозгласила свой суверенитет и независимость семнадцать лет тому назад, в августе 1991 года. Но и сегодня можно слышать не лишённые основания сетования немалого числа местных и заезжих политиков и аналитиков на то, что де-факто она всё ещё не является стопроцентно суверенным государством.

Причины такой, явно ненормальной, ситуации называются самые различные, однако, чаще всего указывается на то, что Кишинёв не контролирует Левобережный регион страны. Отмечается также, что в последнее время Кишинев начал всё заметнее терять контроль и над Гагаузией.

Так, конечно, всё оно и есть, да только вряд ли правомерно называть причинами то, что, на самом деле, является лишь следствием грубейших политических ошибок и упущений самого кишиневского руководства.

Недальновидная и не отвечающая подлинным интересам страны и народа политика правивших элит является первопричиной того, что Республика Молдова, в отличие от многих других постсоциалистических государств, так и не сумела за годы своего существования в условиях независимости воспользоваться всеми преимуществами своего нового государственного статуса.

Кровопролития 1992 года и раскола страны по Днестру вполне можно было избежать. Но для этого руководство Молдовы должно было проявить больше ответственности, политической гибкости и реализма. Нужно было пойти на разумный компромисс. Однако идти на компромисс не захотели. Судя по всему, не готова власть Молдовы идти на компромисс и сегодня.

Башкан Гагаузии Михаил Формузал и поддерживающие его в Народном Собрании патриотические силы проводят конструктивную, умеренную и достаточно лояльную по отношению к Кишиневу политику. А чем отвечает Кишинев? Тем, что постоянно унижает руководство Гагаузии.

Вспомним, что на инаугурацию башкана Формузала не приехал не один из высших руководителей Молдовы. Вспомним кампанию в кишиневских СМИ, направленную персонально против башкана и патриотов Гагаузии. Вспомним многочисленные уголовные дела («фирменный стиль» нынешней власти), которые открываются на башкана Формузала. Стоит ли после всего этого удивляться, если на юге Молдовы появится «Приднестровье -2»? И создают его там вовсе не гагаузы, а сами молдавские власти.

Чем всё это может быть чревато для Молдовы в среднесрочной и более отдалённой перспективе, нетрудно себе представить. Нельзя не учитывать, какое воздействие на Приднестровье и Гагаузию уже оказывают и будут оказывать в дальнейшем признание независимости Косово со стороны США и Запада и признание Южной Осетии и Абхазии со стороны России.

Нет сомнений в том, что международная ситуация во всё большей степени работает сегодня против не желающей учитывать её изменения и корректировать в соответствии с ними свою политику Молдовы. Дальнейшее обострение противоречий между великими державами, кажущееся сегодня всё более неизбежным, ставит под вопрос будущее таких слабых, бедных, политически и территориально раздробленных государств, как Молдова. Во всяком случае, официальный Кишинёв в результате ряда досадных промахов и провалов своей дипломатии на международной арене к настоящему времени предельно сузил «воронку» принятия самостоятельных внешнеполитических решений по большинству имеющих важное значение для Молдовы проблем.

Нельзя не заметить, что уже сегодня Молдова фактически отказалась, причём вполне добровольно, хотя и не без известного давления извне, от выполнения ряда классических функций, обязательных для любого суверенного государства.

Например, восточную границу Молдовы на приднестровско-украинском участке контролирует сегодня присланная Евросоюзом по просьбе Кишинева погранично-таможенная миссия EUBAM.

Сохранение мира и спокойствия в зоне безопасности на Днестре обеспечивают российский воинский миротворческий контингент.

Переговорный процесс по приднестровскому урегулированию из-за неспособности Кишинёва самостоятельно договориться с Тирасполем расширился до формата «2+5» за счёт вовлечения в него помимо представителей стран-гарантов России и Украины также наблюдателей из США, ОБСЕ и Совета Европы.

Решение проблемы обучения молдавской Национальной Армии, а также её переоснащения новыми видами оружия и боевой техники, как и разработку Концепции национальной безопасности Молдовы взяли на себя США и блок НАТО.

Постоянный мониторинг за соблюдением в Молдове прав человека и состоянием демократии уже который год проводит Совет Европы, контроль за порядком проведения выборов - ОБСЕ, в экономическом плане аудит осуществляют миссии МВФ и ВБ.

Роль высшей судебной инстанции для граждан Молдовы во всё большей степени начинает играть Европейский Суд по правам человека в Страсбурге.

 Даже в вопросах внутренней церковной политики правила игры диктуют сегодня Кишиневу то Бухарест, то Москва, через Бессарабскую и Молдавскую Митрополии.

С приходом в феврале 2001 года к власти в Молдове Партии коммунистов Владимира Воронина, учитывая её предвыборную государственно-патриотическую риторику, многие связывали надежды на то, что она сумеет эффективно укрепить суверенитет страны. Сегодня, к сожалению, приходится констатировать, что ожидания эти, по большей части, не оправдались.

Да, ПКРМ удалось укрепить вертикаль власти в Молдове, но сделано это было настолько топорно и прямолинейно, такими недемократическими методами, что вызвало недовольство в обществе.

Да, коммунистическая власть пытается погасить внешний долг страны, чтобы укрепить её суверенитет. Однако происходит это не в результате реального роста национальной экономики, а лишь за счет искусственного понижения курса рубля, доллара и евро, метко названного сегодня «налогом на гастарбайтеров», фактически - за счёт ограбления и экономического и социального уничтожения собственных граждан.

Да, коммунистическая власть пытается, по крайней мере, на словах, объединить страну. Но в результате её хаотичных и противоречивых действий за все годы нахождения коммунистов у власти (более 7 лет) никаких положительных подвижек не произошло. Более того, отношения между Тирасполем и Кишиневом за это время только ухудшались.

Да, нынешняя молдавская власть пыталась проводить независимый от России и СНГ политический и экономический курс, положившись на заверения некоторых политиков Запада о его полной поддержке. Но прямым следствием этих её попыток стали винная, газовая, фруктовая и прочие экономические войны с Россией, которые чрезвычайно сильно ударили по молдавскому суверенитету, пошатнув и ослабив экономику страны.

Да, Кишиневу удалось уговорить Киев отдать Молдове клочок украинской территории на Дунае, чтобы построить на нём «порт и терминал Джуржулешты». Всё это должно было укрепить энергетическую независимость страны. Но сегодня встал в полный рост вопрос об экономической целесообразности этого проекта, который рискует закончиться очередным громким фиаско, пробив солидную дыру в молдавском небогатом бюджете.

В общем, как очень метко выразился в своё время бывший российский премьер Виктор Черномырдин, «хотели как лучше, а вышло как всегда». Недаром, видно, говорят, что благими намерениями вымощена дорога, ведущая прямиком в ад.

У любого продвинутого представителя современной демократической Европы при виде всех наших молдавских экзотических скачков, рывков, колебаний, закономерно появился бы вопрос: Но куда же смотрит ваше молдавское гражданское общество? Почему оно не скажет своего веского слова, не поправит власть, или вообще откажет ей в доверии и отправит её в отставку?

«Прорыв» в средневековье

Наивным иностранцам просто невдомек, что в Молдове до сих пор нет настоящего гражданского общества, каким они себе его представляют. Нет его здесь по той элементарной причине, что в Молдове до сих пор нет граждан, в их классическом понимании, не только хорошо знающих свои права, но и четко – добровольно, по убеждению, а не по принуждению - исполняющих свои обязанности. Да и откуда им взяться? Живущим в бедной стране бедным людям просто не хватает денег на ежедневную покупку газет, на подключение к Интернету и кабельному телевидению, у них нет возможности терять драгоценное время на всякого рода митинги, демонстрации, партийные заседания, потому что они бедны, как церковные крысы, и им нужно день и ночь работать, не покладая рук, чтобы как-то прокормить себя и свою семью.

Едва зародившийся в годы перестройки институт общественно активных граждан в Молдове был фактически уничтожен на корню ещё во времена бесчеловечных экономических реформ, шоковой терапии, необдуманных решений власти, приведших к разрушению национальной промышленности, сельского хозяйства и социальной инфраструктуры.

А если в стране нет общественно активных граждан, то не может быть и нормального государства, не может быть демократии и, тем более, суверенитета. Ведь суверенитет следует рассматривать не только как верховенство власти, но и как социальный контракт, продукт соглашения между гражданами и государством, в котором последнее обязуется проводить в жизнь волю первых.

Что же, в таком случае, есть сегодня в Молдове? Есть кланы и клановое государство, реализующее волю не всего народа, всех граждан, а лишь кланов, состоящих из близких и дальних родственников политиков, находящихся во власти или стремящихся в неё попасть. Поэтому нечего удивляться тому, что в Молдове отсутствует сегодня главный признак современного цивилизованного общества - принцип верховенства закона, уважения закона со стороны представителей всех политических и социальных групп.

На верхних этажах власти действует не Закон, а соглашения элит между собой и властью, которые гарантируют неприкосновенность личности, собственности, привилегий для их членов. То есть, нагло попираются нормы Закона. Взамен политики голосуют «как надо» власти, или критикуют «кого надо», то есть становятся «конструктивными».

Зависимость процветания человека от его близости к власти – печальная историческая традиция Молдовы. В феодальной Молдове существовала категория бояр-мазыл. Они платили налоги, в отличие от придворных бояр – куртян, поэтому быстро нищали и разорялись. Сегодня в Молдове есть «новые бояре-куртяны», то есть придворные бизнесмены. Им прощаются долги и экономические преступления. Им выдают льготные кредиты и выгодные госзаказы. Власть помогает им расправляться со своими конкурентами, не относящимися к клану придворных бизнесменов.

Другими словами, в Молдове за 17 лет, прошедших с момента провозглашения её независимости, вместо создания развитого демократического общества было возрождено типично средневековое, архаичное общество с элементами неофеодализма. Возродились кланы, распространился политический бартер, усилилось влияние церкви при слабости гражданских институтов, выросла доля сельского хозяйства и сферы государственных услуг в структуре ВВП на фоне галопирующей деиндустриализации страны.

Плановая экономика плавно превратилась в клановую. Часто целые отрасли в стране отдаются на откуп близким к власти корпоративным структурам с сомнительной репутацией, как это происходило и при феодализме. Другие черты архаического общества в Молдове это преобладание сел, территориальная (чем не феодальная?) раздробленность. Как и во времена Османской Империи, молдавские девушки тысячами едут в турецкие гаремы и бордели. Правда, тогда их туда насильно вывозили, а сейчас они едут добровольно.

Характерная черта архаичного молдавского общества – это отсутствие здоровой циркуляции элит во власти, их закостенелость, отчуждение от народа. Одни и те же люди десятилетиями находятся во власти, вне зависимости от результатов их деятельности, вопреки воле народа. Президент, спикер, премьер-министр в Молдове - это политические личности, высоко стоящие и над обществом, и над законом.

На местном уровне происходит то же самое, но нередко в ещё более жесткой форме. Примар, председатель местного совета, комиссар полиции, прокурор, судья, главный медик района – это сегодня настоящие царьки-феодалы, держащие в кулаке район, город или коммуну. Приходя во власть, они тут же организовывают «зачистку» органов власти от конкурентов, иногда снимая с должности не только чиновников, но и директоров школ, библиотекарей, врачей. Люди в провинции, чувствуя своё бессилие перед этим властным произволом, запуганы и потому терпят и глухо молчат, опасаясь потерять работу, подвергнуться гонениям и притеснениям.

Вот почему так трудно сегодня в Молдове созвать людей на митинг, пробудить их гражданскую активность, мобилизовать их на защиту своих прав и интересов. Вот почему Молдова осталась без общественно активных граждан, как источника власти в любом демократическом государстве, в том числе без имеющей активную гражданскую позицию интеллигенции, как совести нации. Вот почему «общественное мнение» в Молдове, в отличие от других, подлинно демократических суверенных государств, стало похоже на привидение в старинном замке: никто его не видел, но всех им пугают. Власть подавила в людях за 17 лет независимости Молдовы дух «гражданственности», вновь разбудила в них уснувшее было чувство «раба», «верноподданного».

Большие и малые правители-царьки решают сегодня в Молдове все проблемы по своему собственному усмотрению, без оглядки на общество. На местах их зачастую назначают из Центра, на основе не здорового конкурсного отбора, как в современном европейском обществе, а исходя из клановых связей. По этой причине отношения между Центром и территориями строятся не на основе положений Закона о местной публичной администрации, предоставляющего им региональную автономию, а на основе унизительных отношений средневекового типа «сюзерен – вассал».

Такое порочное и в исторической перспективе обреченное государство и общество было построено в Молдове, главным образом, благодаря безволию, отсутствию государственной мудрости и чувства личной ответственности перед страной и народом у большей части нашей национальной элиты. Государственная независимость и суверенитет, фактически, не были завоёваны ею в упорной борьбе, а упали ей в руки, словно дар Божий, в августе 1991 года в связи с развалом СССР. Поэтому молдавская элита напрочь лишена того, что в современной Европе называют «государственным сознанием».

С самого начала одна её часть ставила себе целью объединение Молдовы с Румынией, другая же часть – объединение с Россией. Проблема усугубляется еще и тем, что в нашей многонациональной стране не только на уровне народа, но даже и на уровне элиты нет четко выраженного национального сознания, а, значит, нет и нации, как таковой, в её классическом понимании.

Молдавская нация раздроблена, дефрагментирована, поэтому, раздроблено и слабо и Молдавское государство, которое есть форма политического существования нации. Вывод из сказанного может быть только один: до полноценного национального государства мы ещё не доросли. Нам ещё только предстоит создать молдавскую нацию на объединяющей её культурной и политической основе. Для этого нужно сформировать современную, вменяемую и общественно активную национальную элиту: политическую, экономическую, культурную.

Именно элиту, а не этноэлиту. Этноэлита - есть продукт трайбалисткого государства, закрытого общества. Продукт не модерна, а архаики, отрицающий принципы демократии, принципы гражданства и равенства. За спиной этноэлиты обычно прячется клан, а, значит, имеют место закулисные игры, коррупция. Легитимация власти происходит за счет постоянного поиска внешних врагов, а также игры на национальных чувствах. Это помогает не нести ответственность за экономические провалы, разгул коррупции, бедность народа.

Какие перемены нужны в Молдове?

Молдове, чтобы вырваться из её нынешнего архаичного состояния, нужно построить современное гражданское общество, модернизировать экономику и страну, превратить «верноподданного» в свободного гражданина, растворить кланы в гражданском обществе, объединить раздробленные этносы в единую нацию, заменить феодальную средневековую традицию эффективными функциональными законами.

Всего этого, однако, нельзя добиться без смены политического класса страны и его коренной модернизации, которая сегодня в Молдове фактически отсутствует. Нельзя же в самом деле считать модернизацией политического класса появление новых политических деятелей, за спиной которых маячат всё те же, печально известные, дяди, тети, «папы», «братья» (хорошо ещё, что не «братва»).

Молдавские «старые» элиты воспроизводят почерпнутые ими из советского прошлого тоталитарные поведенческие модели, используют привычные им авторитарные методы управления, демонстрируют нетерпимость к чужому мнению, чёрно-белое восприятие окружающего мира, навязывая их и молодому поколению политиков. Поэтому голосовать за «клановую элиту», за дядей, братьев, племянников, пусть и с «европейским» образованием, значит, подвергать общество архаизации. То есть, подчинять его законам Клана, а не Правового Государства.

Но сегодня появилась, правда, пока ещё робкая, надежда на то, что в Молдове всё-таки могут и должны произойти кардинальные перемены. Правящая ПКРМ, намеренно стимулируя массовую трудовую эмиграцию молдавских граждан в поисках заработка за границу, вряд ли подозревала, какие последствия не только в экономическом, но и в политическом плане это может иметь для будущего нашей страны. Сегодня около одного миллиона молдавских граждан, работающих за рубежом, превратились в «homus economicus», то есть в экономически активных индивидуумов, которые сами, не дожидаясь помощи от равнодушного к их проблемам «родного» молдавского государства, зарабатывают себе на жизнь за рубежом.

Эти люди не только поддерживают на плаву экономику Молдовы сотнями миллионов своих валютных переводов. Некоторые из них возвращаются домой, хорошо изучив и переняв опыт активной гражданственности и демократии в развитых странах Западной Европы. У них имеется горячее желание применить этот опыт в Молдове, потому что они хорошо осознают, насколько важно преобразовать все стороны жизни в ней таким образом, чтобы она соответствовала общепринятым в этих процветающих странах социальным стандартам и правовым нормам.

Новой власти, которую Молдова получит в марте 2009 года, надо будет всячески способствовать тому, чтобы как можно большее число наших граждан, работающих в странах Евросоюза, вернулось домой и привнесло в политическую и общественную жизнь нашего государства дух подлинной гражданской свободы и демократии, пробудило в нашем народе дремлющий в нём сегодня дух предприимчивости, веры в свои силы, желание перемен, уверенности в том, что Молдова может и должна успешно решить все свои проблемы сама, не дожидаясь, пока это сделает за неё кто-то другой. Только тогда можно будет говорить о том, что у Молдовы всё-таки есть будущее, и оно лучше, чем её настоящее.