Кавказ разморожен и будет меняться

Сегодня.ру, 10.09.08

Антон Кривенюк

Евросоюз доказал, что он более влиятельный в регионе Южного Кавказа игрок, нежели предполагалось до последнего времени. По мнению многих наблюдателей, вояж президента Франции Николя Саркози в Москву более удачен, чем мог бы быть. Россия дала гарантии отзыва своих военных с территории «собственно» Грузии в обмен на гарантии президента Грузии Михаила Саакашвили не применять силу в отношении Абхазии и Южной Осетии. Но чем на самом деле занимаются ведущие державы, обсуждая кавказские проблемы?

Южный Кавказ вернулся в совсем привычную для него нишу геополитического брожения. Грузинское вторжение в Южную Осетию 8-го августа развалило «замороженную» суть политических катаклизмов на Кавказе и сделало новый передел сфер влияния таким же фактом, каким до сих пор было существование непризнанных государств в регионе. В последние годы была реальная надежда на то, что плюс-минус безопасное статус-кво сохранится на долгосрочный период времени и перерастет в новый стабильный формат взаимоотношений, как между всеми кавказскими государствами, так и внешними игроками.

Теперь дальнейшая нестабильность на юге Кавказа будет продуцироваться отсутствием новых базовых договоренностей между участниками «рынка» и нереализованными амбициями тех, кто хочет поучаствовать в диалоге вокруг новых реалий. Какой период времени уйдет на решение этих вопросов, пока никто не знает. Но можно предположить, что он затянется, поскольку Турция неожиданно заявила о принципиально новой политике на Южном Кавказе. А эта страна, сколько старый, столь и новый игрок здесь. До сих пор Турция в большей степени в своей кавказской политике шла общим курсом, то есть, курсом США. Неожиданный реверанс в сторону Еревана показывает, что и эта отнюдь не средняя держава готова начать собственную игру.

Президент Франции Саркози сделал все, для того, чтобы ни у кого не было сомнения в важной, сопоставимой со степенью России миссии Евросоюза в регионе, начиная с этого периода времени. Европейское сообщество шло к этому шагу очень долгое время, опасаясь играть более значительную, чем просто декларативную роль в кавказских делах. Франция воспользовалась моментом для того, чтобы провести некие контуры нового водораздела по территории региона, добившись юридических гарантий вывода российских войск из Грузии, что, безусловно, ей воздастся в виде усиления влияния и на Кремль и, тем более, на Грузию. А это значит, что Евросоюз в целом будет в существенной степени определять политический климат, по крайней мере, в Тбилиси. Политика консенсуса, свойственная объединенной Европе становится теперь можно сказать более авторитарной. То есть, Европа настаивает на том, что мягкая политика умиротворения – не слабость, а принципиальная позиция. Похоже, что теперь ей удастся убедить в необходимости следования такому формату грузинское руководство.

Ровно в той же степени, в какой усилятся позиции Евросоюза в Грузии, сократятся возможности для влияния США. Штаты, вероятно, провели в целом слабую игру в грузинском кризисе, и это ударит по их возможностям в регионе. Во-первых, в отличие от Евросоюза они заняли жесткую антироссийскую позицию, исключив для себя даже возможность участия в диалоге на уровне дипломатии. Во-вторых, эта жесткость никак не была подкреплена реальными возможностями помочь Грузии в противостоянии с Россией, и это делает позиции Вашингтона невероятно невыигрышными. Но самое главное, что в мире как бы там не было, нынешний тбилисский режим воспринимается, как протеже Вашингтона. И результатом этого стратегического сотрудничества, точнее переоценки Грузией возможностей США в этом сотрудничестве, стал тяжелый кризис. И пусть косвенную, но Штаты несут ответственность за него.

Россия для себя, видимо, определила контуры программы - минимум в новом кавказском водоразделе. Президент России четко дал понять, что поворота вспять в процессе признания Абхазии и Южной Осетии быть не может. Таким образом, вкупе с установлением дипломатических отношений между РФ и двумя только что признанными ей государствами и последующим подписанием договоренностей о военном сотрудничестве, разговор о сфере влияния на территории Абхазии и Южной Осетии будет исчерпан.

Соответственно, 15-го октября, когда в Женеве, как ожидается, начнутся международные дискуссии по урегулированию кавказского кризиса, стороны будут обсуждать вопросы безопасности и будущего беженцев, но не вопросы статуса бывших грузинских автономий.

Азербайджан встревожен. Визит президента Турции Абдуллы Гюля в Армению для просмотра матча между сборными двух стран в корне поломал устоявшиеся форматы в конфликтном квадрате Турции, Армении, Нагорного Карабаха и Азербайджана. В Баку нашлось немного тех, кто увидел в этом визите позитив. Значительно больше тех, кто в этом шаге увидел перспективу угроз для Азербайджана. Одно очевидно, что Турция, воспользовавшись ситуацией начала свою игру, которая сулит совершенно новый расклад в разговоре между Ереваном и Баку. Азербайджан в результате событий в Грузии получил совершенно четкий сигнал о том, как не надо решать оставшийся единственным замороженный на Кавказе Карабахский конфликт. Есть информация о том, что турецкие власти очень настойчиво рекомендовали Баку прекратить разработку планов силового решения этого конфликта. Аллергия крупных государств относительно любых силовых сценариев после Южной Осетии делает шансы Баку на успех в такой кампании очень сомнительным. Хотя известно, что именно азербайджанские власти даже в большей степени, чем грузинские делали упор на возможность силового сценария урегулирования конфликта, рассчитывая на свой растущий экономический потенциал.

Вместе с тем, Анкара предприняла первую с 1993 года, а, значит, и беспрецедентную попытку наладить диалог с Ереваном. И нельзя сказать, что Ереван встретил ее холодно. МИД Армении уже заявил об искренности намерений страны наладить самые хорошие отношения с Турцией. Примерно в том же духе высказался и президент Турции Абдулла Гюль в интервью одному из азербайджанских СМИ. И это на фоне того, что и в Армении, и в самой Турции немедленно возникнет серьезная оппозиция такому потеплению отношений. Между странами существует очень много противоречий вплоть до территориальных претензий Армении к Турции, вопросов признания геноцида и закрытой границы между двумя странами. Потому диалог об улучшении отношений будет долгим, но в Азербайджане даже сам его факт воспринимают как глубокое поражение внешней политики Баку и сокращения даже сегодняшних чисто теоретических шансов на то, чтобы добиться успехов в карабахском вопросе. Чтобы не рассориться в конец с Баку, Гюль летит теперь в азербайджанскую столицу, где он, скорее всего, убедит своего бакинского коллегу в более мягком восприятии новых реалий.

Пока кавказский кризис не урегулирован, российские войска не выведены из Грузии, для интересующихся регионом крупных игроков остаются ниши, которые они могут заполнить своим влиянием. Поэтому рано делать прогнозы, какая конструкция сфер влияния обнаружится после того, как утвердится новый статус-кво.