Беларусь после 14 августа

Александр Фадеев

Более двух месяцев прошло со дня, когда во время встречи с президентом РБ А.Лукашенко российский лидер Владимир Путин озвучил свои известные интеграционные инициативы. Что изменилось за этот период? Сумел ли президент России придать импульс практике сближения с Белоруссией? Пока очевидно, что сам процесс воссоединения России и Белоруссии не только не поднялся на новый качественный уровень, но, наоборот, явно пошел на спад(если здесь вообще употребим этот термин, учитывая что за истекшие годы достигнуто было исключительно мало).

После августовской встречи в Москве Путин и Лукашенко смогли встретиться лично в Кишиневе в начале октября, и то, лишь благодаря прошедшему там саммиту глав государств СНГ. До сего момента эти два государственных деятеля обменивались заочно довольно жесткими заявлениями в адрес друг друга, причем особенно преуспел в этом белорусский президент, а, по признанию Владимира Путина, «накал обсуждения политических вопросов был большим». Поэтому интерес к кишиневской встрече проявляли не только эксперты и политологи, но и широкая общественность. Сразу заметим, что за дежурными фразами в рамках протокольного освещения свидания президентов о том, что дела в торгово-экономических отношениях России и Беларуси развиваются очень неплохо, невозможно было скрыть, что в области политического сближения Путин с Лукашенко не продвинулись буквально ни на шаг. Договорились только по одному пункту: расширить состав комиссии, абсолютно безрезультатно работающей уже длительный срок над текстом Конституционного акта Союзного государства, но, как известно, в традиции отечественной бюрократии есть принцип, если не хочешь дать делу ход – создай комиссию.

Более того, весьма неприятным сюрпризом для В.Путина оказалась позиция, занятая в Кишиневе А.Лукашенко, который в резкой форме отверг предложение российского президента об избрании на должность председателя Совета глав государств СНГ Леонида Кучмы. Формально Лукашенко объяснил этот свой шаг тем, что Украина не ратифицировала Устав СНГ и в силу этого обстоятельства не может считаться полноправным членом Содружества. На самом деле белорусский президент воспользовался удобным случаем чтобы продемонстрировать в очередной раз спонтанность российской внешней политики, слабую государственно-правовую проработку окружением Путина действий своего лидера в международном контексте. Кроме того, что не следует исключать, Александр Лукашенко склонен был видеть себя на посту нового председателя СГГ СНГ.

Благостную картину в области взаимной торговли и экономических связей РФ и РБ, обозначенную в столице Молдовы, сегодня явно портят несколько существенных обстоятельств. Москва с лета этого года пошла на значительное снижение тарифов для белорусской стороны на поставляемый республике природный газ(22 – 24 доллара/тыс.куб – единый, практически, тариф с российскими потребителями), электроэнергию, а также на железнодорожные перевозки. Белорусским автоперевозчикам, кроме того, были установлены разрешения (до 40%(!) на работу в сфере российского рынка. В ответ российское правительство надеялось на отмену Минском платы с российских автоперевозчиков, следующих с грузами через территорию союзной Белоруссии (главным образом по трассе Брест – граница России), но напрасно – с россиян белорусские власти продолжают взимать денежную мзду как и ранее. Боле того, все российские автомобили(если сумма платежей превышает 50 тыс. долл.) конвоируются по территории республики и подпадают под таможенное сопровождение.

Во второй половине августа с.г., сразу после встречи Лукашенко с Путиным, белорусское правительство в одностороннем порядке и без консультаций с российской стороной приняло постановление, в котором регулируется ввоз на территорию Беларуси пива, вводятся меры ограничительного характера для импортеров этого напитка. Этот шаг можно расценить как демонстративный удар России, поскольку он нанес существенный ущерб интересам российских производителей пива, поставлявших свою продукцию в РБ. При этом интересно, что белорусских чиновников не остановил тот факт, что своим постановлением они грубо нарушили соглашение о создании зоны свободной торговли от 1994 г., о которой так любит рассуждать А.Лукашенко, и ряд других межправительственных документов стран-участников СНГ.

Что касается перспектив принятия Конституционного акта российско-белорусского государства, то они весьма туманны. Дело в том, что Минск продолжает настаивать на закреплении в нем права сецессии и безоговорочного суверенитета, независимости Беларуси. Это делает совершенно невозможным ни сейчас, ни в будущем создание федерации с Беларусью, поскольку та сохраняет полное право самостоятельно решать внутренние дела, включая принятие конституции и иных законов, печатание денежных знаков, выпуск ценных бумаг, установление налогов и сборов с граждан и т.п. Во внешней политике это предполагает осуществление полной свободы в заключении республикой любых соглашений и договоров с третьими государствами и группами государств, международными структурами без учета интересов и независимо от воли России. Т.е. главные критерии, характеризующие федерацию, в данном случае просто отсутствуют.

Не идет речь и о создании временного межгосударственного объединения в виде конфедерации России и Беларуси: ни руководство РБ, ни властная элита РФ, по крайней мере, не готовы в перспективе поставить свои национальные вооруженные силы под общее командование, а также осуществлять внешнюю политику по главным направлениям совместно. Россия, кроме того, против реализации принципа коллегиальности в деятельности исполнительных и совместных финансовых институтов, равенства представительства и полномочий в законодательном органе потенциального российско-белорусского объединения. Весьма важно и то обстоятельство, что нынешнее белорусское политическое руководство категорически против обозначения цели создания такой конфедерации в форме трансформации ее со временем в федерацию. Это ставит под вопрос сам смысл создания такого международного объединения РБ и РФ. Помимо прочего, президентская администрация Лукашенко пока не ощущает настоятельной внешней мотивации (в виде угроз войны, колонизации, экономических санкций или полной международной изоляции и др.), которая бы решительно подталкивала Минск к установлению конфедеративных отношений со своей восточной соседкой.

Радикальные по форме предложения Путина не привели к изменению позиции правящей «верхушки» РБ по принципам интеграции. Стала, правда, более понятной главная причина, по которой администрация Лукашенко считает для себя неприемлемым вариант сближения с Россией по образцу Евросоюза,- Беларуси, в силу того, что в союзное государство входит пока только два разновеликих государства, не с кем блокироваться против РФ, если предлагаемые Москвой решения не устраивают белорусскую сторону. Кроме того, в ЕС ряд мер в области экономики может проводится его руководством без одобрения национальными парламентами, с чем Минск также не может согласиться. Сейчас администрация президента и МИД РБ явно пытаются перевести диалог с Кремлем с темы политической интеграции России и Беларуси на путь обсуждения проблем торгово-экономических взаимоотношений двух стран.

За два последних месяца стала ясна и общественная реакция белорусов на столь решительные интеграционные намерения В.Путина. В целом, белорусский социум воспринял его заявления довольно пассивно: не наблюдалось ни массовых акций в поддержку московских инициатив, ни демонстраций, митингов, шествий и т.п. под лозунгами протеста. Официальные власти РБ, объективно поддержанные рядом групп радикальной оппозиции, демонстративно подчеркивающей свое неприятие режима Лукашенко, но на деле действующей по проблеме интеграции с Россией в унисон с президентской администрацией, не преуспели в развязанной кампании по общественному отпору Кремлю, активизации движения за отстаивание независимости и суверенитета республики. Пошла на спад протестная волна искусственно поднятая ими в средствах массовой информации республики, в ходе которой не было недостатка усердия в подборе резких выражений и оскорбительных эпитетов в адрес союзной России. Сегодня внимание официозных и большинства оппозиционных СМИ сосредоточено на показе негативных сторон российской действительности, даже критика собственных недостатков чаще всего сопровождается информацией об еще более тяжелом положении по данной проблеме у восточной соседки.

Авторитет и популярность президента Лукашенко внутри республики несколько возросли за время кризиса в белорусско-российских отношениях, но и рейтинг Путина снизился незначительно, опровергнув все прогнозы отдельных лидеров радикальной оппозиции (В.Вечорки, например). Руководителей оппозиционных структур, пытавшихся в срочном порядке сколотить политический капитал на противоречиях Москвы и Минска, ждало горькое разочарование: их позиции в социуме не только не укрепились, но, наоборот, - на фоне низкой популярности стал очевиден и факт еще большего отрыва радикальной оппозиции от устремлений и чаяний белорусского общества. Не заметно пока и консолидации ядерных структур белорусской оппозиции, она остается расколотой и ее группы функционируют разрозненно. Да и в Координационной раде демократических сил, созданной более двух лет назад для объединения «демократической» оппозиции, как выяснилось за эти два месяца, нет единства. Позиции руководителей ОГП оказались более гибкими и, в настоящих условиях, более восприимчивыми к политическим ветрам с Востока.

Националистическое же крыло КРДС неожиданно попало впросак. Как оказалось все более ранние заверения его лидеров о необходимости всеми силами отстаивать суверенитет, независимость, этнокультурную самостоятельность Беларуси касались только России, с ее «имперскими хватательными рефлексами». Включение республики в западноевропейские и евроатлантические структуры сегодня не только допускается, но и провозглашается главной задачей. Исходя из этих постулатов, настроенная прозападно часть оппозиции, вероятно, попытается реализовать следующую программу действий на ближайшую перспективу:

·       сформировать на широкой идейной основе в масштабах республики «контрэлиту», подключив к этому процессу социал-демократические и коммунистические группировки, профсоюзные и женские движения;

·       активизировать деятельность по созданию на местах «демократических коалиций», открытых для всех слоев и граждан, испытывающих недовольство правящим режимом;

·       снять все преграды для объединения усилий националистов и других оппозиционеров-демократов, преодолеть существующий ныне раскол между бэнээфовскими партфункционерами и всеми остальными представителями оппозиции;

·       разработать понятную и востребованную населением концепцию политического развития общества, которая станет базой для борьбы оппозиции за электорат;

·       принимать участие во всех выборах и на всех уровнях; на местных выборах снимать партийные лозунги, заменяя их популярными, отражающими настроения местных избирателей; выдвигать общие списки кандидатов от оппозиции и обеспечивать их поддержку всей «демократической общественности»;

·       постоянно находить контакты и работать с руководителями среднего и высшего звена из госорганов, которые замечены в проявлении недовольства нынешней властью;

·       будировать международную общественность, западные правительства по проблеме соблюдения норм демократии и прав человека в Беларуси, акцентировать внимание на «угрозе с Востока»;

·       любой ценой не допустить создание на территории Беларуси организованной пророссийской политической силы.

Отстаивая необходимость сохранения суверенитета республики, националистическая оппозиция тем не менее выражает готовность пожертвовать ею, но только исключительно в целях интеграции с западными демократическими структурами, прежде всего с НАТО, блокирование с которыми, по их мнению, отвечает культурно-цивилизационным корням белорусского этноса(!?).

Итак за два последних месяца правящий класс Беларуси и радикальная белорусская оппозиция сошлись в оценке интеграционных инициатив В.Путина, отвергнув в категоричной форме предложенный им вариант объединения, когда для России важно, чтобы белорусы были равноправными, свободными и независимыми, но лишь постольку, поскольку они будут россиянами.