Честный анализ, и ничего, кроме правды

Кирилл Фролов

Читателю, компетентному в вопросах околорелигиозной и антирелигиозной журналистики, Максима Шевченко представлять не надо – именно его усилиями много лет создавался образ  «иерократических» традиционных конфессий, угнетающих «бесправные массы верующих»; именно он разработал и пропагандирует, по оценкам экспертов,  вполне  проваххабитские идеи противопоставления традиционной иерархии политизированных харизматических лидеров и групп. Недалеко от него ушел и широко известный в узких кругах противников существующей русской Церкви сайт суздальских раскольников «Кредо.ру», возглавляемый журналистом «Московских  Новостей»  Солдатовым.  Собственно, никто никогда и не сомневался, что они делают одно общее дело – создают питательную среду для существования «специалистов по религии», профессиональных посредников, вмешивающихся в любые вопросы, но ни за что не несущих ответственности.

Честно говоря, я сильно сомневался, стоит ли подвергать подробному   анализу те сомнительные откровения, которые Макс Шевченко публикует на сайте профессиональных противников Церкви. Делать это, однако, приходится. Речь идет даже не о том, что фантазии Шевченки, с удовольствием воспроизводимые раскольниками, для православных являются оскорбительными и, строго говоря, заслуживают судебного иска (но уж как-то не хочется мотаться по судам летом, больше тянет к морю или за Карпатские горы-к друзьям-карпатороссам). В конце концов, к Шевченке, Солдатову и им подобным мы уже привыкли, и воспринимаем их, как неизбежный элемент околоцерковной жизни; при нашей пассивности и, что греха таить, практически всеобщем нежелании активно отстаивать интересы Церкви существование таковых неизбежно. С тех пор, как существует Церковь,  существует и противодействие ее служению, ее влиянию в мире. Но  нам  приходится заниматься и произведениями Шевченки: последние версии антицерковной агитации заслуживают внимания.

В данном случае речь пойдет об интервью М. Шевченко просуздальскому «Порталу. Кредо.Ру», в котором он, в частности, утверждает, что вся его журналистская деятельность сводится к «честному анализу» и он не пишет ничего, кроме правды.

Прежде всего господин Шевченко тщательно открещивается  от проекта «Русский ислам», предусматривающего, как известно, создание за государственный счет системы русифицированного исламского образования, пропаганду ислама, как приемлемого и востребованного элемента русской культуры.    По утверждению Шевченки, такового    проекта   не существует вообще . Особое беспокойство вызывает у Шевченки любая попытка связать осуществление «Русского ислама» с командой полпреда ПФО Кириенко. По его мнению, гениальный  Кириенко, пригревший на своей груди стратегов истинного развития  государственно-конфессиональных отношений и России и стратегии развитии России  вообще,   в настоящий момент есть ни что иное, как безгласная жертва «Патриархии и спецслужб», кои, в свою очередь, суть страшные противники Президента и России вообще. Враги Кириенко и примкнувшего к нему Градировского – ВРАГИ НАРОДА.

Макс Шевченко, мягко говоря, далек от истины, когда утверждает, что никакого «русского ислама» нет. Сергей Градировскй, главный советник главы ПФО Кириенко по «этноконфессиональным вопросам»  и ближайший советник Шевченки  в борьбе м «иерократией», придерживается,  между тем, другого мнения. Термин «Русский ислам» пущен в оборот именно им; следуя его Градировской логике, введение ислама в русскую культуру необходимо не для чего иного, как для преодоления экстремизма.

Нет нужды говорить, что подобные идеологемы рассчитаны на людей, мягко говоря, неосведомленных. Перевод на русский язык идеологических текстов политизированного ислама – не лучшая гарантия от ваххабизма. Единственной целью подобной деятельности может быть только прозелитизм, миссионерство среди тех граждан России, которые не заражены радикальным «параллельным исламом».  В конце концов, опубликованы вышедшие из-под пера функционеров ПФО, в том числе и Градировского, документы, где о «русском исламе» говорится впрямую: этого не сможет опровергнуть и миллион шевченок. Там ясно говорится, что за счет Российского государства  должна быть создана система исламского образования в России, на русском языке.  Кандидатом юридических наук Игорем Понкиным опубликованы пространнные выдержки  документа администрации ПФО, снабженного  претенциозным названием «Логика устного доклада» (cм. www.state-religion.ru), основной смысл которого состоит в адаптации радикального ислама к современной и российской действительности – переводы на русский всего корпуса текстов, государственные образовательные учреждения, поддержка за государственный счет сети исламских русскоязычных СМИ, интеграция исламских радикалов в общенациональное политическое пространство.

Говорить о том, что не существует проекта, направленного на русификакцию ислама, обращение русских  в ислам  -  значит отрицать очевидные фаты. «Фильм «Мусульмане России» – пишет Шевченко - «не несет пропагандистской нагрузки». Достаточно посмотреть серию, посвященную петрозаводской общине русских мусульман: Шевченко характеризует их как «принявших ислам безобидных хиппи»; но именно петрозаводская община печатала (на русском языке!)  «списки врагов ислама»; именно на их сайте  «коран. ру» – помимо ссылок на  удуговский «Кавказ» и «Чечен-пресс» – та же самая ваххабитская критика любой «иерократии», в том числе и традиционного ислама.  Публичная реклама петрозаводских ваххабитов – если это не пропаганда, то что тогда пропаганда?! Никто иной как Шевченко пишет на «Кремль.орг», что, Басаев, (с оговоркой «как бы к нему ни относится»)  – в глазах чеченской молодежи является героем. И если не существует «Русского ислама», то чем тогда занималась шевченковская «Восточная политика»? Похоже, Шевченко держит своих читателей за идиотов: видите ли, «русский ислам» выдумали «цепные псы Московской Патриархии», стремясь опорочить великих Зорина и Градировского; при этом сам  Зорин публично заявляет, что «русский ислам»– крайне интересный проект» (см, например, материалы в журнале «Эксперт», и т. д.). Мнение независимых экспертов однозначно: «русский ислам» не имеет ни малейшего отношения к борьбе с экстремизмом; его единственная цель – легитимизация радикального ислама как приемлемого элемента русской культуры с перспективой на резкое усиление его роли в общественно-политической жизни нашей страны. Само сочетание слов «русский ислам» есть оксюморон, совмещение несовместимых понятий; чтобы принять ислам, русским надо перестать быть русскими. Это миссионерский проект, преследующий политические цели; по замыслу его организаторов, осуществляться он должен за счет государства. И даже если бы масштабная исламская пропаганда от имени государства и на русском языке каким-то невероятным способом действительно противодействовала бы исламскому террору – это все равно не могло бы быть приемлемо; ведь и православные, и любые другие конфессии видели бы перед собою ясный пример – будь террористом, и с тобой будут считаться. Действительно, и в православной среде хватает радикалов: начитавшись градировской «Логики устного доклада», где фактически предлагается сдать Россию мусульманам, лишь бы они успокоились, кто – нибудь, глядишь, и задумает устроить в защиту «Основ православной культуры» очередной «Норд-Ост», ведь диалог, по мысли создателей «русского ислама», надлежит вести именно с теми, кто наиболее агрессивен.

Крайне любопытно было читать о том, как Патриархия, испугавшись ислама и «министерства по делам религий» в лице Градировского с Зориным, натравила на них, а заодно и на честного журналиста Шевченко «цепных псов», сиречь Союз православных граждан. По замыслу Максима, никак я не могу написать ни строчки, чтобы за этим не стоял злокозненный митрополит Кирилл со всем своим ОВЦСом). На самом деле, сегодняшняя позиция митрополита Кирилла близка, собственно говоря, всем, кто осознает необходимость борьбы за сильную, самостоятельную Церковь, Церковь, говорящую с государством на равных, Церковь, существующую не в качестве придатка администрации, но как законное представительство миллионов верующих граждан. История взаимоотношений митр. Кирилла с церковными консервативно-активными кругами интересна и поучительна: если в конце восьмидесятых митр. Кирилл однозначно воспринимался как филокатолик и  экуменист, то сегодня именно он выражает более или менее осознанную волю большинства православных: да, с государством, да с самым глубоким церкоывно-государственным социальным, внутри и внешнеполитическим партнерством,  но без его «контроля», вмешательства  а уж тем более без контроля бюрократии и без услуг навязчивых посредников, реально не нужных ни той, ни другой стороне. Основы Социальной концепции Русской Православной Церкви,  разработанные под непосредственным руководством митр. Кирилла,  либералов буквально взбесили; некоторые, вроде Якова Кротова, Холмогорова и им подобных прочих докатились до публичных доносов: государство, дескать, «должно обратить внимание» на непослушную Церковь. Именно тогда православные консерваторы (в реальном смысле этого слова) увидели в митр. Кирилле человека, который руководствуется в первую очередь именно интересного Церкви, человека, для которого современные информационные, интеллектуальные, политические технологии являются не самоцелью, но инструментами миссии Церкви.  С патриотами как патриот, с либералами как либерал, всем для всех чтобы спасти хотя бы некоторых (следует отметить, что под либерализмом мы понимаем не защиту прав и свобод человека, против чего трудно возразить, но квазирелигиозное учение о «плюрализме Истины»). Сознательно православные не могли этого не оценить; но за митр. Кириллом оставалось пресловутое «филокатоличество», наследие митр. Никодима (Ротова)-мощной, трагической и противоречивой фигуры, человека, пытавшегося отстаивать интересы Церкви в условиях поставленной большевиками задачи в физическом смысле извести ее в течении 15-20 лет.   В действительности, вряд ли справедливо обвинять митр. Никодима в сознательном вероотступничестве- его симпатии  к католицизму имели вполне конкретную основу: во время уничтожения и разложения Церкви большевиками. Ватикан представлял собою силу, у которой было что перенять-  сильная, надгосударственная церковь, способная не только противостоять  диктату антихристианских сил, госбюрократий, но и эффективно действовать в мировом масштабе. Догматические заблуждения католицизма отодвигались при этом восприятии на второй план. Даже в оценках противников Московского Патриархата  явно просматривается следующее: именно митр. Кирилл извлекает из никодимовского наследия неожиданный, на первый взгляд,  урок. Став главой церковной дипломатии,  столкнувшись с реальным «братолюбием» Ватикана, на собственном опыте убедившись, что  не только компромиссы типа Баламандского соглашения, но и любые человеческие жесты воспринимаются католиками как капитуляция, как повод к усугублению экспансии, митр. Кирилл действительно пытается создать из Московского Патриархата некий «православный Ватикан», религиозно-политический центр мирового масштаба. Он действует, он реагирует на инициативы Ватикана в постсоветских республиках; он создает представительство Русской Православной Церкви при ЕС; он жестко реагирует на попытки Константинопольского патриархата влезть на территорию Эстонии и Украины. Он инициирует диалог с Русской |Церковью Заграницей, именно он отстаивает интересы Церкви в российской политике, достаточно вспомнить созданную при его непосредственном участии медфракционную группу в поддержку традиционных духовных и нравственных ценностей в Госдуме, не говоря уже о Межрелигиозном совете. Очевидно, что логика «Православного Ватикана» в Москве напрочь исключает возможность унии с католицизмом. Не для того укрепляется Третий Рим, чтобы признать непогрешимость и подчиниться Первому. Поддержка митр. Кирилла православными верующими закономерна; именно он последовательно выдвигает и отстаивает идею сильной Церкви, неподвластной давлению и манипуляциям.  Мы должны ясно осознавать, что агрессивная критика в адрес Священноначалия нашей Церкви продиктована в первую очередь желанием способствовать сервилизации русского православия, его подчинения интересам даже не государства – ибо государству сильная и свободная Церковь очевидно по многим причинам выгодна – но именно чиновникам, желающим контролировать все и вся, чиновникам, для которых вопросы религии принципиально не отличаются от вопросов, скажем, пожарной безопасности, главное, было бы что контролировать. Против любого «Министерства веры» мы выступаем и будем выступать , образно выражаясь, до последнего патрона. Даже если чиновникам, при пособничестве писучих «специалистов» удастся, по нашим грехам, продвинуть против воли православного большинства на Патриарший Престол желанную для них слабовольную фигуру – природу Церкви этим не изменишь. Советский опыт, опыт десятилетий полуподполья, опыт Новомучеников и Исповедников Российских – в карман не спрячешь. Любое спровоцированное «специалистами» покушение государства на права и свободы верующих, на достойную и адекватную роль Церкви в обществе, в государственной жизни однозначно вызовет соответствующую реакцию. Грешно, может быть так думать, но гонения всегда шли нам на пользу, читайте церковную историю. Посмотрите на современную Малороссию: преобладающая в ней Русская Православная Церковь, отнюдь не являясь врагом потешной украинской государственности, активно отстаивает интересы верующих, не допуская распространения в религиозную сферу официальной «самостийности». Нынешнее российское государство в дестабилизации не заинтересовано; однако  и господин Шевченко, и другие прочие, если не будет конфликтов – останутся без зарплаты. Это их работа, это их хлеб.  Мы, в конечном счете, не против, чтобы у нас «закалялась сталь», чтобы верующие приобретали опыт реальной борьбы за свои реальные убеждения. Но мы любим свою страну и желаем ей не зла, но блага. Церковно-государственный конфликт, если, не дай Бог,  состоится, послужит не только к укреплению рядов верующих, но и к активизации маргинальных группировок, к дискредитации государственной власти, которую православные пока ч то считают своей; к дискредитации нынешнего Президента, который избирался, с подачи авторитетного и уважаемого священника о. Тихона (Шевкунова) как человек не просто «понимающий роль Православия», но как  воцерковленный православный христианин. Сейчас, заметим. авторитет Президента в православной среде в значительной степени подорван усилиями разнообразных Шевченок, Павловских, Себенцовых, Волиных и прочих; все свои антицерковные, антиправославные действия они предпринимают от имени государства, и это не может не повлиять в том числе и на образ В. Путина. Президент, заявляющий  себя православным христианином, уже ассоциируется у сознательно православных людей с травлей скромного добровольного школьного предмета «Основы православной культуры» при участии высокопоставленных чиновников его администрации и правительства, с зоринской и себенцовской пропагандой «Министерства веры», вообще с пропагандой идеи «контролируемой Церкви», бредовой идеи «альтернативного Православия «(то же «Кредо.Ру» неоднократно писал, что вот-вот Президент их поддержит, а Г. Павловский заявил, что те, кто выступают против «суздальского раскола»- против Президента) и  «русского ислама». Именно «специалисты по религии» оказывают Президенту и государству вообще действительно «медвежью услугу»: верующих в нашей стране большинство, и уж к чему они относятся более чем настороженно, так это к идее государственного контроля над Церковью и всяким экспериментам  в духовной сфере.