Сайт ОГП,
13 августа 2003

Лютая зима

Михаил Подоляк

Перспективных российско-белорусских отношений сегодня нет. Есть отдельные формальные контакты в рамках протокольных мероприятий, а также частичное соблюдение межправительственных соглашений. Не более того.

На фоне очевидного похолодания межправительственных отношений, белорусская сторона предпринимает одну за другой информационные атаки на Кремль. В течение 2003 года атаки постоянно усиливались и, по сути, превратились сегодня в единственный исходящий (внешнеполитический) информационный поток официального Минска. Сегодня российскому руководству достается гораздо больше, чем традиционным оппонентам официального Минска – США и странам Западной Европы. Лидеры Российской Федерации (и, прежде всего, президент РФ В.В.Путин) позиционируются, как заведомо слабые и несостоятельные политики, явно не способные правильно расставлять акценты и вступающие в заведомо проигрышные отношения с развитыми государствами из когорты G7. Ответной реакции россиян нет. Почему? Об этом ниже.

ДЕНЬ СЕГОДНЯШНИЙ

Тактически формальный конфликт приносит некоторые неудобства обеим сторонам. Беларусь все неувереннее себя чувствует на технических переговорах по поводу стабилизационных российских кредитов и фиксированных объемов, цен, ассортимента энергоресурсов. Беларусь также постепенно теряет привлекательные и емкие рынки сбыта в России. Если до 2001 года белорусская продукция, явно уступавшая по качеству аналоговой продукции других стран, имела два больших козыря – ценовой демпинг (в том числе и за счет отсутствия «входящих» таможенных платежей) и жесткий протекционизм российских административных органов в пользу белорусских производителей, то сегодня ситуация меняется кардинальным образом. Российские регионы в той или иной степени отказываются от белорусской продукции – длительность процесса «отказничества» зависит только от степени наполняемости региональных бюджетов. Чем более наполнен бюджет, тем сильнее желание отказаться от низкокачественной белорусской продукции. Россия же, в свою очередь, теряет операционную возможность вести успешные переговоры по поводу экспансии своих товарно-промышленных и финансовых групп в Беларусь, а также по встраиванию ряда белорусских предприятий (только нефтехимия и газовый сектор) в свои федеральные технологические цепочки. Впрочем, в ряде внутренних экспертных оценок (имеющих значение как для российского правительства, так и для крупных ФПГ) настойчиво проходит мысль, что сами по себе белорусские предприятия сегодня уже не рассматриваются в качестве обязательных элементов в стратегических планах российских транзитно-сырьевых ФПГ. Потребительские белорусские рынки также не представляют особой ценности для российских пищевиков (низкая платежеспособность, несегментированные социальные группы, не сформированный спрос на определенный уровень жизни, малая численность перспективных покупателей). Поэтому российские предприятия достаточно спокойно воспринимают попытку белорусского государства (читай – президента Лукашенко) полностью закрыть собственные рынки и остаться в ресурсно-технологической изоляции. В России доминирует устойчивый тезис о том, что в более отсроченной перспективе изоляционистская политика кабинета Лукашенко наносит удар только по Беларуси. Содержательная часть «тезиса» расшифровывается довольно просто: «Беларусь старательно лишает себя возможности модернизовать собственные системы производства и управления. В том числе и управления на государственном уровне». Тогда как для российских компаний вход на белорусский рынок с каждым днем будет только удешевляться. Стоит ли торопить события?

Подобное «брожение умов» имеет место на уровне торговых, энергетических и финансовых компаний. На уровне же межгосударственных отношений ситуация выглядит еще проще. Россия насыщает Беларусь дешевыми кредитными ресурсами (в рамках проекта введения в Беларуси российского рубля как единого платежного средства), относительно дешевым сырьем (но не в критических объемах), а также обеспечивает некоторую внешнеполитическую поддержку в формате международных корпоративных структур. Зависимость Беларуси от России несомненна. Казалось бы, сбалансированная «политика кнута и пряника» в состоянии обеспечить беспрекословное выполнения Беларусью любых стратегических инициатив восточного соседа. Однако Россия практически не применяет никаких рычагов давления на Беларусь (не будем считать за таковой прошлогоднюю «газовую атаку» - это скорее импровизация самого «Газпрома»), позволяя руководству РБ активно прессинговать саму Россию. Ответ на этот парадокс не менее парадоксален. Беларусь сегодня не играет никакой роли в интересах России. РБ не рассматривается как потенциально интересная «политическая карта» во внутрироссийских «играх за инициативу». РБ не интересна как стратегический транзитный партнер. Кроме того, ни Кремль, ни формально заинтересованные ФПГ (претендующие на нефтехимию) не видят сегодня в Беларуси сколько-нибудь перспективные «игровые» ростки. Во-первых, в Беларуси так и не появились сильные игровые команды, четко обозначившие свои пророссийские приоритеты. Во-вторых, в Беларуси так и не появились сценарии, обозначающие, как именно может быть изменен механизм управления в стране (проще говоря, как будет происходить замена Лукашенко, в стране никто не знает). В-третьих, элиты в Беларуси не структурированы и не располагают ситуативными лидерами (это общепринятая концепция в Москве, которая объясняет фундаментальную коммуникативную проблему – отсутствие персональных контактов). В-четвертых, в Беларуси нет способных переговорщиков (как в лагере Лукашенко, так и в лагере его оппонентов). В-пятых, финансовая несостоятельность любых действующих и потенциальных политических групп в Беларуси (россияне уже поняли, что любая белорусская политическая группа, в том числе и группа Лукашенко, всегда нуждается в политическом «спонсорстве» со стороны российских структур). В-шестых, российская элита практически консолидирована относительно перспектив Лукашенко: он – явный аутсайдер. Но, в тоже время, часть элиты (условная группа премьера Касьянова) полагает, что Лукашенко вполне можно использовать для некоторого прессинга Путина (прессинг нужен до марта 2004 года).

ОПАСНЫЕ ЗОНЫ

Главный конфликт в отношениях двух государств – конфликт личностей. Нынешний российский президент явно не питает особой симпатии к Лукашенко. Владимир Путин полагает, что Лукашенко откровенно не договороспособный политик, пытающийся добиваться результатов не посредством закрытых консультаций, но только через истерические демарши, рассчитанные на самую невзыскательную публику. Прагматик Путин не в состоянии разговаривать с Лукашенко, так как затем следуют передергивания смысла и оскорбления, стоит Александру Григорьевичу попасть в свою рабочую резиденцию в Дроздах. Между двумя президентами имеются принципиальные различия. Путин предпочитает работать без публичных эскапад и без эмоциональных срывов. Для него имеет смысл такое понятие, как команда. Лукашенко слишком уж выпячивает свое внутреннее Я, полнящееся противоречиями, фобиями и завышенной самооценкой. В России составлена даже «сравнительная психологическая карта» двух президентов.

Разлад между президентами, вышедший наружу после памятной встречи в Петербурге-2002 и вербализированный Путиным в конкретных словесных конструкциях («мухи и котлеты»), в свое время сильно напугал Лукашенко. Последний некоторое время полагал, что Россия начинает операцию по его отстранению от власти и делает ставку на местную номенклатуру. Однако страхи оказались сильно преувеличенными. Россия так и не довела кампанию, начатую в мае 2002 года, до логического завершения. Причина организационного срыва – абсолютное «отсутствие внутрибелорусских альтернативных сценариев». Именно дефицит внутренних игровых элементов – фундаментальная причина нежелания России активно вмешиваться во внутрибелорусскую ситуацию. Вне всяких сомнений, Кремль (чуть более года назад) отказался рассматривать Лукашенко как состоятельного партнера. Отсюда и откровенное пренебрежение любыми контактами с этим политиком. Впрочем, не будем забывать, что Россия – это не однородная политическая группа. В самом Кремле постоянно идет жесткая кулуарная битва за определения базисных установок развития государства. Поэтому Беларусь и особенно Лукашенко (как специфический и легко управляемый субъект, по мнению российских экспертов) частью противоборствующих московских (и питерских, конечно) элит рассматривается как своего рода таран для периодической атаки… Путина. В этой связи понятно, почему белорусский лидер изредка появляется с жесткой внесистемной критикой в российских медиа. Таким образом, подытожим. Во-первых, сегодня в России идет едва ли не самое принципиальное, глубинное и многоярусное сражение за реальную политическую власть. Россия сегментировалась на несколько крупных политических групп (не путать с формальными партиями), располагающих реальным влиянием и солидными ресурсами. Поэтому Лукашенко и Беларусь, с одной стороны, мало кого интересуют как стратегические партнеры. С другой, Лукашенко вполне может сыграть роль марионетки-сталкера в руках российских политтехнологов. С последующим «мавр сделал свое дело – мавр должен уйти». Во-вторых, в самой Беларуси ничего не зреет, чтобы можно было запустить «отвлекающий сценарий» и насытить его ресурсами. Подавая в мае 2002 года знак, Путин рассчитывал на определенную консолидацию белорусской правящей элиты (за исключением «ближнего круга» Лукашенко). Однако уже тогда наша номенклатура оказалась не способной предложить России свою игру и свою компромиссную кандидатуру. Хотя некоторые потенциальные тяжеловесы тогда зашевелились. Упорно ходили разговоры о том, что Михаил Мясникович несколько раз приватно совершал вояжи в Москву, а также активно консультировался с прочими топ-чиновниками. С другой стороны, номенклатура очень боится последней вспышки гнева Лукашенко. А потому пока предпочитает не особенно высовываться. И за год ситуация кардинальным образом не изменилась. Правда, сегодня Россия, вступившая в активную политическую фазу (выборы 2003 и 2004) категорически игнорирует Беларусь. Период выжидания налицо (о периоде более подробно - в заключение).

РОЛЬ АУТСАЙДЕРА

Уже в мае 2002 года (а к сегодняшнему дню это обрело окончательный вид) была обозначена главная составляющая межгосударственного момента: если внутри Беларуси появится хороший альтернативный сценарий (мощный игрок – механизм отстранения – механизм адаптации номенклатуры – механизм сохранения и усиления позиций российских компаний), Россия активно поучаствует в «большой игре» (технологически, ресурсно, информационно). Как считают в самой России, Путин единожды уже обозначил, что Лукашенко - временщик и ему сидеть в Беларуси ровно столько, пока не будет найдена замена, а также изобретена юридическая процедура, которая поможет избавиться от Александра Григорьевича.

Вне всяких сомнений, в плане политологического (и политтехнологического) креатива официальный Минск нынче явный аутсайдер. Команда Лукашенко не в состоянии предложить игровые сценарии того, как добиться более серьезного влияния собственного патрона в окружении Путина. Коммуникативный разрыв, возникший в отношениях российской и белорусской правящих элит, очень даже впечатляет. Речь идет не только о почти полном (по меньшей мере, несанкционированном) отсутствии Лукашенко в российском информационном пространстве, сколько о резком ограничении элементарного доступа белорусского лидера к влиятельным членам администрации российского президента.

Собственно, в России, если что и обсуждается относительно Беларуси, то только два принципиальных вопроса – «что делать с Беларусью в среднесрочной перспективе?», а также «кто сможет заменить Лукашенко?».

Россияне не так часто, как раньше, но изредка все же признают традиционное клише: стратегически Беларусь может быть интересным партнером. И не только в Балто-Черноморском регионе. Но также и в рамках всего СНГ. Иное дело, что Россия больше не хочет содержать своих потенциальных союзников на больших дотационных иглах. Кроме того, по мнению большинства российских экспертов, присутствие Лукашенко в большой российско-белорусской политике явно провоцирует напряжение на самом верху, а также не способствует прагматизации двухсторонних отношений.

Кстати, подобное обсуждение – абсолютно традиционный ход для нынешнего российского руководства. Острая тема как бы предлагается для «широкого» обсуждения в элитных кругах (тем же Караганову с его СВОПом, Дискину с Советом по национальной стратегии, Никонову с «Политикой»). Делается это, прежде всего, для того, чтобы российская элита сформулировала свои собственные ожидания и интересы в российско-белорусских отношениях. Сегодня формулировки задерживаются. Опять же по причине вторичности «белорусской проблемы». Ведь в зависимости от нового расклада российского парламента будет формироваться не только правительственная концепция (с большинством «Единой России» как думской партии пока не все гладко), но и агрессивность новой «ближнезарубежной» политики России. Следовательно, более четкая концепция поведения России по отношению к Беларуси появится не ранее сентября/октября 2004 года. Наконец, Кремль все еще хочет добиться оформления некоего репрезентативного консенсуса (как внутри Беларуси, так и внутри России) по фундаментальным вопросам – будущее Беларуси (в составе России или автономное) и будущее Лукашенко.

Само собой, у России по-прежнему много внутренних проблем. Одной из наиболее насущных, по мнению Сергея Рогова, директор Института США и Канады РАН, является назревающий конфликт между Путиным и российской бюрократией по фундаментальным управленческим вопросам. Тем не менее, структура внутреннего управления в России, можно сказать, упорядочена. Ведь новый мега-проект – федеральная административная реформа – это проект десятилетий. А потому, по мнению ряда российских политологов, России в ближайшие год-два (2004-2005 гг.) необходимо определиться с собственным местом на внешних рынках. В том числе и по этой причине «белорусский вопрос» становится едва ли не приоритетным для прогностического осмысления (но только с сентября 2004 года). С одной стороны, вроде бы все понятно – исторически, культурно, наконец, экономически тесный Союз двух стран представляется оптимальным сценарным развитием. С другой стороны, сегодня в России понимают, что многочисленные объединительные модели, которые настойчиво предлагает белорусская сторона, пишутся сугубо под Лукашенко. Под его спекулятивные намерения еще раз попытаться вскочить в российскую политику. Но все это явно не всегда находит поддержку у львиной доли жителей самой Беларуси.

ИНАЯ РОССИЯ

Приход Путина в Кремль однозначно положил конец эре безраздельной интеграционной спекуляции Лукашенко. В течение трех последних лет новая кремлевская администрация занималась не только реформированием собственного государственного механизма власти и укреплением федеральной вертикали. Кремлевские аналитики не менее тщательно «профильтровали» все перипетии отношений Кремля с официальным Минском и сделали ряд важных выводов. Во-первых, ошибается тот, кто считает, что Лукашенко очень уж выгоден Москве. Белорусский лидер ведь так и не допустил российский капитал на белорусский промышленный рынок. Во-вторых, финансово-сырьевая помощь, которую Россия оказывает Беларуси уже на протяжении 8-9 лет, так и не получила адекватной компенсации с белорусской стороны.

А если учесть, что российская правящая администрация нынче весьма прагматично оценивает свои отношения с любым союзником, то не вызывает сомнения тот факт, что Александру Григорьевичу и впрямь тяжело разговаривать с россиянами по любому поводу.

По нашей информации, российская сторона весьма серьезно проанализировала реальное состояние белорусской экономики, а также оценила потенциал тех экономических реляций, которые старательно исполняются минскими чиновниками. И в результате этого анализа пришла к выводу, что у нынешних белорусских властей нет сколько-нибудь конкретного плана реформирования экономики. Следовательно, Беларусь, хочет того Лукашенко или нет, по ряду объективных причин стабильно будет превращаться в явный технологический и промышленный отстойник. Что, в свою очередь, поспособствует росту социальной и политической нестабильности в стране. Исходя из этого вряд ли имеет смысл консервировать ситуацию еще на несколько лет. Но и «взрывать» ситуацию преждевременно смысла нет. Должно совпасть несколько условий: окончательное обособление Лукашенко от местной номенклатуры; появление сильных внутренних сценариев; появление перспективных фигурантов; консенсус в России по поводу «будущего Лукашенко»; переговорный план; четко прописанный механизм отстранения (даты, этапы, уполномоченные, переходные фигуры); реалистичный бизнес-план; реальное ухудшение внутриэкономических показателей.

СЦЕНАРИИ

Вне всяких сомнений, Путин решительно обозначил, прежде всего, свое личное отношение к Александру Лукашенко. По мнению российского президента, его белорусский коллега совершено не представляет нынешние геополитические реалии. А потому он должен либо более точно определить собственное место и статус и не претендовать на что-то большее и явно не отвечающее ресурсным возможностям. Либо прекратить выступать от имени Союза России и Беларуси в качестве ньюсмейкера на внутренних и внешних политических рынках. Серьезный удар по амбициям Лукашенко. Последнее заявление Путина – «нам нужно принять окончательное решение по единому рублю» - еще более жесткий удар по маневренности Лукашенко. Во-первых, обращение обезличенное. Во-вторых, демонстративно пренебрежительное. В-третьих, невероятно прагматичное: нечего говорить о геополитике, когда нужно принимать элементарные решения.

Выделим несколько возможных сценариев дальнейшего развития белорусско-российских отношений.

Вариант первый: укрепление позиций Лукашенко в московской политической элите. Белорусскому президенту удается-таки сформировать собственное лобби в путинской администрации и тем самым заменить бывших влиятельных лоббистов – Евгения Примакова, Геннадия Зюганова и Юрия Лужкова, которые нынче озабочены сугубо внутренними проблемами. Однако этот сценарий явно не может быть реализован. У Лукашенко для этого нет никаких ресурсов.

Вариант второй: ужесточение российского прессинга. В этом случае Россия окончательно задвинет официальный Минск на периферию своих стратегических интересов и предоставит последнему возможность тихо загнивать. Однако тактические бизнес-интересы вряд ли позволят России оставить Лукашенко наедине с Беларусью.

Третий сценарий: замена Лукашенко через участие в кулуарном политическом заговоре. Ведь обиженный Александр Григорьевич явно будет всячески противодействовать интересам российской бизнес-элиты. Несмотря на существенные потери для самой Беларуси.

Важно также обозначить присутствие интересов конкретных политических групп в нынешнем торге вокруг почти что вакантного места президента Беларуси. В России вся инициатива «по Беларуси» находится у администрации президента. Прочих сильных групп нет. А вот в Беларуси кто-то должен сформулировать пакет «торговых предложений» и обозначить персональную альтернативу Лукашенко. Причем это обязательно должна быть властная политическая группировка. В противном случае Россия так и оставит ситуацию в законсервированном виде. А ведь, скажем, тот же парламент вполне может предложить собственную концепцию «сотрудничества с Россией». Без Лукашенко.

ДЕФИЦИТЫ

У нынешней команды Лукашенко есть базисное понимание возникшей проблемы. Во-первых, А.Г. нынче исходит их того, что пока Кремль принадлежит клану Путина, ничего хорошего не жди. А, следовательно, важно избавиться от присутствия Путина в большой политике. Очень даже амбициозная задачка. Во-вторых, чтобы хоть как-то приблизиться к решению первой задачи, вначале надобно найти в России сильных союзников. Через которых и попытаться затем атаковать окружение Путина. Лужков и Примаков – старые добрые друзья Лукашенко – в этом не помощники. Не то влияние. В-третьих, для белорусского президента крайне важно изыскать возможность «обеспечить активное информационное давление на российское общественное мнение». Из этой серии активная PR-работа с представителями российских региональных СМИ.

Все это в той или иной мере проговаривалось как самим Лукашенко, так и сотрудниками его администрации. Отсюда и «первостепенная» на сегодня рекомендация для Лукашенко – попытаться найти в российской власти сильного единомышленника. Таким единомышленником, по некоторым прогнозным сценариям, мог бы стать российский премьер Михаил Касьянов, который по ряду кулуарных вопросов явно находится в оппозиции Путину. Касьянов пытается поспорить с президентом за право контроля над рядом привлекательных бизнес-направлений: бизнесмены премьера часто конфликтуют с бизнесменами Путина. Лукашенко, конечно, мог бы попытаться встретиться с Касьяновым для того, чтобы вступить в союзнические отношения против… Путина. Однако зачем Касьянову публично встречаться с Лукашенко, если тот и так выполянет отведенную ему роль «атакующей марионетки»? Александру Григорьевичу, конечно, терять нечего, а вот Касьянову от этого «союза» ни жарко, ни холодно. Ведь у Лукашенко совершенно нет необходимого инструментария для серьезной борьбы в российских кулуарах. Но его присутствие в команде может вызвать крайне жесткую и, главное, молниеносную реакцию со стороны кремлевской администрации. Касьянов это прекрасно понимает, а потому вряд ли согласится играть в «паре» с Лукашенко. Впрочем, некоторые источники настойчиво утверждают, что А.Г. уже отправил несколько «конфиденциальных» писем к российскому премьеру. Нарочной связью, конечно. И Лукашенко с нетерпением ждет ответа.

А вот чего не хватает сегодня в Кремле. И почему продолжается «период выжидания». Во-первых, в России нет координирующего центра (проще говоря, антилукашенковского лобби на уровне администрации, правительства). Следовательно, все сценарии противоречивы и конфликтуют между собой. Нет объединительного начала. Во-вторых, нет системы в поступающей из Беларуси информации. Информация поступает фрагментами. В-третьих, нет своеобразного «смотрящего» за «белорусскими программами». Одно время куратором направления считался заместитель главы администрации российского президента Владислав Сурков. Но он ушел «с направления». Опять же получилась «многоголосица». В-четвертых, нет элитного консенсуса. Как будут строиться отношения с «обновленной Беларусью» и что делать с Лукашенко. В-пятых, внутреннее противостояние кланов (Касьянов - Путин) вынуждает использовать Беларусь как тактический козырь

БЕЗ ВЛИЯНИЯ (О ПОСЛАХ)

Интересно вот что. До определенного момента белорусам удавалось договариваться с редакторами ряда московских изданий, а также руководителями федеральных телеканалов относительно того, «чтобы последние не очень сильно нападали на Белоруссию и ее президента». В какой-то мере эти «просьбы» срабатывали, а потому жестких информационных атак никто из россиян не предпринимал. Впрочем, дело тут, скорее, в неопределенности российско-белорусских отношений, которая существовала до последнего момента – «союзника» не обижали. Кроме того, российские СМИ даже сегодня – когда конфликт интересов двух президентов налицо – не особенно жестко атакуют Лукашенко. По одной простой причине – у Кремля пока нет полностью отработанного сценария своей новой игры против официального Минска. Так что особой заслуги белорусских эмиссаров в этом нет и быть не может. Правда, наш посол в Москве Владимир Григорьев, который сегодня явно не имеет доступа ни к кому из влиятельных российских политиков и выполняет, скорее, функции технического секретаря, откровенно лукавит, когда говорит, что «никакого охлаждения в союзнических отношениях между Беларусью и Россией нет». Вопреки многочисленным российским комментариям (и заявления президента Путина), Григорьев, не моргнув и глазом, как-то заявил, что «большинство российских политиков принимает белорусскую модель построения Союзного государства». Интересно, смог бы Григорьев назвать хоть одного влиятельного российского политика, – за исключением маргиналов типа Зюганова, – которым бы нравилась «белорусская модель Союза»? Но мнение Григорьева не имеет никакого значения. Все его слова – это попытка понравится президенту и не лишиться возможности продолжать дипломатическую карьеру. Не более того. Григорьев не имеет представительных встреч уже слишком долгое время. Более того, нынешний белорусский посол в Москве даже не рассматривается кремлевской администрацией в качестве потенциального посредника, способного участвовать в кулуарном урегулировании двухсторонних проблем. Григорьев сугубо номинальный посол. Интересно, что Григорьеву россияне изредка передают некие жесткие ультимативные заявления для дальнейшего «конфиденциального исполнения по адресу Лукашенко». Но посол, предчувствуя неадекватную реакцию собственного руководства, даже не берется исполнять столь деликатную миссию. Отсюда, кстати, и те многочисленные недоразумения, которые имеют место в двухсторонних отношениях.

Впрочем, в России сегодня доминирует концепция «молчаливый Союз» - до сентября 2004 года.