Президент РБ об отношениях с Россией

(Из стенограммы пресс–конференции А.Лукашенко 24.10.03 в Минске)

Лукашенко А.Г. Уважаемые товарищи! Прежде всего хочу объяснить, почему наш разговор ограничен одной конкретной темой. Думаю, вы со мной согласитесь, что вопросы белорусско–российских отношений, как никакая другая внешнеполитическая тема, интересуют и белорусов, и россиян, и очень многих людей во всем мире. Не скрою, мы много думали над тем, стоит ли идти на такой масштабный и откровенный разговор. И пришли к выводу, что он будет полезен всем нам. Граждане наших стран должны получить полную информацию о том, что на самом деле происходит в Союзе Беларуси и России, нашем Союзном государстве, каково его будущее.

Любой заинтересованный человек, в какой бы стране он ни находился, может присоединиться к разговору, поскольку идет интернет–вещание в режиме реального времени. Я отвечу на все вопросы, которые волнуют людей, и постараюсь пояснить ситуацию, которая складывается. Эти вопросы известны и мне, они известны вам.

Готовясь к сегодняшнему мероприятию, я поручил Администрации Президента подготовить графики, которые позволят наглядно показать нашу позицию по тем или иным проблемам. Мы имеем графики по некоторым вопросам, которые поступили к нам и являются ключевыми.

Что касается меня, то с моей стороны будет предельно честный и откровенный разговор, как всегда. От вас же я буду ожидать только одного — также честно, объективно довести до общества то, что услышите здесь. Наверное, уже хватит кривотолков, лжи, потому что тема очень важная для наших судеб, судеб наших народов — России, Беларуси, да и других народов. Люди не должны получать информацию из каких–то анонимных источников, как это произошло после последнего заседания Высшего Госсовета. Хотя эти анонимные источники, наверное, известны и вам, тем более, они известны и нам.

В этом, наверное, есть и моя вина: так случилось после последнего заседания Высшего Госсовета, что мы не довели до общественности то, что происходило за закрытыми дверями. А там, где двери закрываются, там всегда появляются недомолвки, недоговоренности, ошибки и предвзятое вранье. Не надо закрывать двери. Но поверьте, не мы были инициаторами закрытия этих дверей. Поэтому, думаю, будет правильным проинформировать вас об итогах Высшего Государственного Совета Союзного государства, которое прошло в Москве в середине этого месяца.

Еще накануне я сказал, что это заседание не будет формальным. Так оно и было, как бы кому–то ни хотелось утверждать обратное. Мы впервые вынесли на заседание высшего органа Союзного государства те вопросы, которые до этого решались обсуждать только президенты опять же за закрытыми дверями в формате “один на один“.

Да, это был непростой, но исключительно честный и открытый разговор. Точнее будет сказать, откровенный, потому что разговор все–таки носил закрытый характер. Но мы настаивали на том, чтобы все проблемы обсуждались полным составом госсовета, а не кулуарно. Поэтому белорусская сторона поддержала предложенный Постоянным комитетом проект повестки дня, в которую были включены вопросы и Конституционного Акта, и Соглашения о единой валюте. Думаю, настал тот момент, когда мы должны честно друг другу сказать, на что готовы пойти в союзном строительстве, на что будем в перспективе готовы пойти и на что мы вообще никогда не пойдем. И так ситуация сложилась не только в силу каких–то субъективных причин.

К сожалению, российская сторона эти предложения не поддержала, мотивируя нежеланием будоражить общественное мнение, понятно, в канун известных политических событий.

Впрочем, нельзя говорить о российской стороне в целом. К слову, Геннадий Николаевич Селезнев как сопредседатель совместной белорусско–российской рабочей группы по подготовке проекта Конституционного Акта настаивал (и причем очень жестко настаивал) на включении в повестку дня вопроса о Конституционном Акте.

Кстати, этот проект, который Селезнев и Попов (сопредседатель с белорусской стороны) докладывали нам на закрытой части заседании, был единогласно одобрен совместной Комиссией по выработке Конституционного Акта и вынесен на рассмотрение Высшего Государственного Совета.

Тем не менее, пусть и вне повестки дня, мы обсудили самые острые вопросы Союзного строительства. То есть проект Конституционного Акта и проект Соглашения о единой валюте, который также не был включен в повестку дня по инициативе, просьбе, настоянию российской стороны. И мы решили в полном составе, всем Высшим Госсоветом, обсудить его вне повестки дня, что и сделали после перерыва.

Многие журналисты, которые, я смотрю, здесь присутствуют, тогда были в Кремле. Надо сказать, и это будет правдой, что благодаря членам Высшего Государственного Совета российской стороны и прежде всего благодаря Президенту России разговор получился очень полезным и открытым.

Позиция Беларуси всегда была последовательной и абсолютно прозрачной: мы за равноправный союз, каждый участник которого является суверенным государством. Беларусь была, есть и останется таким государством. Иного не будет, потому что этого вообще не может быть. Поэтому и не будет. И когда идут разговоры о нашем будущем, о том: быть России государством и особенно быть ли Беларуси государством, ответ очевиден — конечно же, быть.

Быть, потому что, повторюсь, вопрос вообще так стоять не может. Надо отдать должное, российское руководство признает и уважительно относится к такой позиции Беларуси. Об этом прямо заявил Президент России. Конечно, во многом наши мнения расходятся.

Принятие Конституционного Акта предусмотрено Союзным договором. Это даже сегодня не обсуждается — принятие Конституционного Акта — стоит принимать его или нет. Другой вопрос, каким быть этому Конституционному Акту? Поясняю: мы все (особенно это со своей стороны подчеркивает Российская Федерация) являемся демократическими государствами, которые уважают закон, международные договоры. Российское руководство это особо констатирует. И подписанные договоры сегодня действуют.

Помните, как мы шли по этому пути, начиная от Соглашения о Союзе? Еще с Борисом Николаевичем Ельциным мы подписали накануне его ухода с президентского поста Договор о Союзном государстве. А ратифицировали и обменивались ратификационными грамотами в Кремле мы уже с новым Президентом России. И я слово в слово это напомнил Владимиру Владимировичу Путину.

То есть новое руководство России приняло тот Договор, который был подписан. Более того, практически все, в том числе и нынешний Президент (он тогда был Премьером) участвовали в создании этого Договора. Но нам сегодня россияне говорят: ”Вы посмотрите, что в этом Договоре? Если его принять, то Россия, да и Беларусь чуть ли не теряют свой суверенитет, потому что здесь же будет равноправный подход“. На что я всегда заявлял о том: России–то чего бояться? Слон Моськи боится? Не надо бояться. Где мы тут суверенитет теряем?

То есть налицо попытка отойти от тех положений Договора, которые были выработаны, выстраданы и лишь затем положены на бумагу, и которые получили в наших государствах силу Закона. Они, те, кто так говорит, хотят ослабить Договор. На что я категорически пойти не могу.

Я уже говорил об этом, потому что я инициировал эти процессы в свое время. И потому, что это выгодно для нас, белорусов и россиян. И потому, что мы на референдум поставили этот вопрос, и наши белорусы ответили четко на этот вопрос. У меня полная правовая база в таком направлении действует. Я не могу отойти от того Договора, который мы сегодня имеем, или его ослабить. Правда и то, что он наполовину только выполняется.

Тогда было предложено: давайте выработаем Конституционный Акт и сделаем его фактически слабее, чем нынешний Договор. В таком случае возникает вопрос: а зачем? Зачем нам вообще делать дурную, бестолковую, извините за грубость, работу. Зачем нам Конституционный Акт делать слабее Договора. Ну ладно, можно его сделать таким, но его же по Договору можно выносить на референдум. В Конституционном Акте должны быть нормы, сильные нормы, нормы выше Закона, нормы, которые в обычном Законе не прописываются, потому что Конституция — это Основной Закон. Поэтому и нормы, которые будут излагаться в проекте такой Конституции для внесения на референдум двух государств, должны соответствовать этому нормативному акту Конституции.

Это, по–моему, прописные истины не только для юристов, но и для всех нас, журналистов в том числе, и мы мотивировать, что мы не можем пойти на ослабление Договора через Конституционный Акт.

Взять хотя бы вопрос о компетенции органов Союзного государства. Мы вам предложим сейчас этот график, посмотрите на него. Беларусь выступает за то, чтобы органам Союзного государства были переданы от национальных органов, от России, Беларуси достаточно широкие полномочия, позволяющие сделать Союз эффективно работающим.

Понятно, если мы будем вести речь о функционировании общего рынка, создании единой транспортной и энергетической системы, проведении единой экономической, налоговой, валютной политики. Эти вопросы должны быть переданы в ведение наднациональных органов. В сильном Союзном государстве должны быть полноценные органы, которые принимают обязательное для двух стран решение, то есть решение прямого действия.

На чем настаивает Российская Федерация? Я уже сказал, что они не хотят передавать значительные полномочия наднациональным органам. То есть Россия не готова, руководство России не готово поделиться своими полномочиями, долей своей власти, передав их союзным органам. Или боится, или там какие–то другие причины есть, но мотивирует тем, что Россия может развалиться. Как пример, приводится ситуация с Советским Союзом.

Может быть и так, мы к этому с пониманием относимся. Когда у нас спрашивают: вы понимаете, — да, понимаем. Согласны? Мы говорим: нет, не согласны. Потому что ни Беларусь, ни Россия развалиться не смогут.

Если не наделить союзные органы полномочиями для решения задач Союзного государства, мы никогда не придем к полноценному союзу. Необходимо закрепить правовой статус союзных органов и сделать это надо в Конституции. В ней должны быть урегулированы все основополагающие вопросы функционирования Союзного государства, в том числе и по единой валюте.

Но введение единой валюты только один из элементов союзной архитектуры, и его нельзя вырывать из общего контекста. Какая единая валюта, если нет решения всех экономических вопросов?

Еще один график. Фундамент — это наш Договор о Союзе, о создании Союзного государства. В соответствии с ним необходимо наладить эффективную работу союзных органов. Не может быть свободного рынка капитала, если не будут сняты таможенные барьеры, которые по–прежнему сохранены в России. Должен быть решен вопрос о механизме взимания косвенных налогов по взаимной торговле. Поскольку сейчас Беларусь поставлена в положение хуже чем, например, Латвия. Мы торгуем с Россией, представьте, в ситуации хуже, чем Латвия с Россией (смех в зале).

Надо создать Единое экономическое пространство и только потом вводить единую валюту. Если нарушить последовательность укладки таких кирпичей дом рухнет еще до того, как мы его построим. Деньги — это та кровь, которая, если говорить медицинским языком (аплодисменты), обращается или циркулирует в кровеносной системе организма. Посмотрите на нашу кровеносную систему. Там кругом тромбы.

Возьмите равные права наших граждан. Что, белорусы сегодня имеют те же права, что россияне у нас? Абсолютно нет. Поезжайте в Москву, вы это увидите. Что, сегодня нет таможенной границы на административной границе Беларуси и России? Эта таможенная граница возведена Российским государством. С нашей стороны этой границы нет. Я мог бы называть множество таких тромбов, и чтобы ввести валюту, которая бы циркулировала по этой кровеносной системе, надо срочно их убрать. Оторвутся ведь. А когда тромб отрывается, ясно, что будет.

На чем мы настаивали? Надо выполнить то, о чем мы договорились раньше (аплодисменты). И что уже прописано в соглашениях и договорах, и что стало законами в наших государствах. Российская Федерация этого пока не сделала. Но заверила нас, что в ближайшее время они закончат все внутригосударственные процедуры и введут все договоры, которые были заключены, в полном объеме. Их (договоры) надо выполнять, а не разрушать.

Хотите пример? Пожалуйста. Мы заключили Договор, который постоянно муссируется журналистами, почему–то особенно с Российской стороны — о поставках газа. Это Договор не о бесплатной поставке газа. И это Договор не о поставках газа по минимальным внутрироссийским ценам. Это масштабный Договор о создании равных условий для субъектов хозяйствования Беларуси и России.

Мы предоставляем российским предприятиям, которые у нас работают, и российскому бизнесу полные права на территории Беларуси, те же, что и белорусам. Россияне со своей стороны нашим предприятиям, нашему бизнесу в России предоставляют такие же права, какие имеют российские предприниматели и бизнесмены у себя. Это сотни вопросов, в том числе, равная ценовая политика.

Но какая же будет равноправная политика экономическая, если, к примеру, Ждановичи — наше тепличное хозяйство — потребляет газ, к примеру, покупая его по 50 долларов, а где–то в Башкортостане (я был там просто несколько лет тому назад, и задавал вопрос о тепличном хозяйстве: ”сколько у вас стоит газ?“) по 12 долларов. Скажите, какая здесь конкуренция может быть, если мы выращиваем помидоры, огурцы на этом комбинате, оплачивая по 50 долларов за газ (а тепло это — основное для тепличного хозяйства), а там по — 12. Мы просто конкурировать не сможем на общем рынке, не говоря уже о Башкортостане или каких–то других регионах. То же самое наблюдается и в других регионах.

Поэтому мы делаем уступки, и так было в Соглашении записано, по одним направлениям, а они (россияне) делают уступки по другим направлениям, в том числе и по газу. А что произошло? Захотелось России, мы, если будет у вас желание еще вернемся к этому вопросу, участвовать в приватизации нашей газотранспортной системы. Пожалуйста, участвуйте. Но это другой вопрос. «Белтрансгаз», «Газпром», как субъекты хозяйствования Беларуси и России, садитесь за стол, ведите переговоры по цене, по условиям. Не получается, неуступчивыми оказались белорусы. Выходит Премьер России Касьянов и говорит: я не буду выполнять пункт 2 Соглашения, где говорится о предоставлении равных условий для субъектов хозяйствования. То есть то, что касается газовой сферы. Так что это за отношение между государствами? Так просто не принято разговаривать друг с другом.

И вот представьте, в этой ситуации, когда не выполняется ряд соглашений и вот таким образом действует руководство России, нам предлагают: возьмите российский рубль. Это благо для белорусов, возьмите, вы сразу в два раза богаче станете. Через запятую говорят: ”ну смотрите, если вы российский рубль не возьмете, мы вам отвернем голову“. У вас какая бы была реакция? Даже если бы вы другой информацией не обладали. Вы бы подумали и сказали, смотрите, как они нас резко хотят осчастливить. Дают нам счастье, но не берет другая сторона. Ну и хорошо, баба с воза — коню легче. Есть такая поговорка у россиян и белорусов. Нет, начинают продавливать. Зачем?

Я прямо на этом заседании, на этой закрытой части сказал, не хочет ли Россия намертво привязать Беларусь к себе? Не хочет ли она, как у нас некоторые руководители говорят, зацепить нас на крючок и (рыбаки, наверное, знают, как это делается) в нужный момент нас подтягивают, но если будет очень трудно, отпускать. Пока эта рыба не устанет. Потом выбросят на берег.

Скажите, у вас не было бы таких опасений? У меня они есть. Я уже говорил об этом доме, о том, что мы его начинаем стоить с крыши, мы видим этот график и дом, который развалится, все это понятно. Есть и другие вопросы, более существенные. Мы не против того, чтобы российский рубль с 2005 года был единой валютой на нашем пространстве, выполнял роль валюты в Беларуси и России до 2008 года, когда мы новую валюту выработаем, как это в Договоре записано. Мы не против, но нам нужны гарантии, чтобы не получилось так, чтобы мы, как я уже говорил, когда нам кран этот денежный перекроют, мы не поползли куда–то на Монетный двор или к Кремлю и не щелкали зубами, выпрашивая, выманивая свое (аплодисменты).

Поэтому нам нужны и политические, и дипломатические, и внешнеполитические, и военно–политические гарантии. И они должны быть закреплены. Это международная норма, практика — закреплять гарантии в Конституции. Поэтому мы говорим, давайте поступим, как записано в Договоре, вы уже время потеряли, просрочили сроки, которые указаны в Договоре, извините за тавтологию. Давайте Конституционным Актом отработаем, нашими комиссиями, которые мы утвердили с Владимиром Владимировичем Путиным, внесем, проведем процедуру, внесем на референдум, утвердим Конституцию, как часть Договора. И будем это делать цивилизованно.

Нам часто говорят так: вот Лукашенко против и если вот не хочет так, давайте сделаем, как в Евросоюзе. Первое и главное: мы ведь строим союзное государство, а не союз, например, по типу Европейского Союза. Там же нет единого государства, в Европейском Союзе. Хотя они, фактически, дальше нас продвинулись. Они о границах не спорят, у них единое оборонительное пространство, у них уже единая валюта есть, дипломатия у них координируется. Журналисты, особенно оппозиционные, которые здесь присутствуют, знают, как это делается. Но мы же договорились строить союзное го–су–дар–ство. И этим оно уже, названием своим, отличается от Европейского Союза.

Поэтому, создавая наднациональные органы, надо больше передавать им полномочий и функций. Мы ведь об этом договорились. Но это не выполняется, потому что сегодня россияне, руководство России, увидело, что наднациональные органы — это опасно для России, а передавать им даже, этим органам, те функции, которые прописаны в Договоре, еще опаснее. Я еще раз подчеркиваю: мы понимаем такую позицию российского руководства. Понимаем. Но мы с ней не согласны. Почему? Потому что процесс объединения Беларуси с Россией, если бы он пошел, он был бы хорошим положительным фактором для самой России, внутри России.

Здесь другое. И вы знаете, что это такое, почему это препятствие создано и что это за препятствие. И знаете тех людей в России, которые сегодня чинят эти препятствия. Можно много рассуждать о Конституционном Акте и введении единой денежной единицы. Но при этом, когда мы говорим о валюте, не надо забывать, что это элемент государственности, это элемент независимости, важнейший элемент. Поэтому, вводя валюту другой страны, чужую валюту, Беларусь должна иметь га–ран–тии. Еще раз подчеркиваю — как экономические, так и политические, чтобы не дестабилизировать, не разрушить ту ситуацию, обстановку, которая сложилась у нас в стране. Она очень хрупкая.

Нам часто говорят, и Владимир Владимирович об этом говорил мне в Сочи: ну что, ну если мы вас обманываем в очередной раз, вы вернетесь к своей валюте. Я говорю: мы уже один раз вернулись после распада Советского Союза, остались не только без штанов. И до сих пор еще кувыркаемся. Что мы потеряли, мы об этом тоже сегодня поговорим. И я вам покажу на цифрах, что мы потеряли, чтобы вас окончательно убедить, что Беларусь не является нахлебником России и на сегодняшний день не должна России ни копейки. Скорее наоборот. Если цивилизованно обсуждать эти проблемы и исходить из фактов.

Я в заключении своего выступления хочу сказать, что Беларусь по нашей Конституции может вступать в любые союзы. Так и будет, если они будут соответствовать нашим интересам. И если они будут приемлемы нашим партнерам по переговорам. Но Беларусь была и будет государством, союзным государством с Россией. И на последнем заседании Высшего Государственного Совета и Беларусь, и Россия подтвердили свою полную приверженность Союзному договору. Вы можете спросить: ну а к чему пришли в результате всех этих споров, жестких разговоров? Мы пришли к тому, что если Россия будет ”продавливать“ только союзную валюту, Соглашение (что это такое, я вам рассказал), в Беларуси будут настаивать, и правильно настаивать, на том, что вытекает из Договора, на Конституционном Акте, на усилении нашего Союза.

Россия занимает негативную позицию в этом вопросе. Если так, то мы вообще можем разрушить наш Союз и ни к чему не придем, ни о чем не договоримся. Поэтому пришли к выводу — вот наступил момент, когда мы остановились и не можем сделать шаг вперед. Даже небольшой шаг. Я предложил: давайте не будем разрушать на радость тех, кто у нас сидел за спиной. Там тоже такие сидели деятели, которым бы хотелось все разрушить и порушить. Давайте не будем разрушать. Давайте остановимся на том уровне, и будем работать в рамках того Договора, который сегодня существует. Он неплохой договор, хороший договор. Это Закон в России и Беларуси, давайте выполнять этот Закон. И на этом мы остановились. Это был итог этого горячего вечернего обсуждения этих двух проблем.

Как видите, я честно сказал, мы вперед не продвинулись, но мы и не сделаем ни одного шага назад. Мы договорились, что мы будем продолжать переговоры по всем конкретным вопросам и будем работать над Конституционным Актом, который обсудим вначале февраля, в первой декаде февраля будущего года.

Вот все то, что я хотел сказать во вступлении, может быть, останавливаясь больше на заседании последнего Высшего Государственного Совета, ход которого не был озвучен.

Многие могут заметить: “Вот договорились провести Высший Госсовет, не будоражить общественное мнение, а Лукашенко в основном процентов на 75–80 рассказал о том, о чем там говорилось”. Я это сделал после того, как ”некие анонимные“ (беру в кавычки) источники из Кремля начали вброс в средства массовой информации заведомо ложных фактов и начали дезинформировать население. В этой ситуации я просто вынужден был сказать, о чем шел разговор и примерно очень аккуратно, о тех позициях, которых придерживаются две стороны Беларуси и России.