31 марта, №10 (72), газета «Москва-центр»

Владимир Жарихин: опыт Москвы должен быть востребован

Сергей Гранин

Непрекращающиеся беспорядки в Ираке, недавний конфликт в Аджарии, трагедия в Косово… Этот список, к сожалению,  можно продолжать дальше, и в ближайшее время вряд ли можно будет поставить в нем точку.

И тем не менее, к ликвидации этого списка стремятся многие страны и политики. В частности, далеко не последнюю роль здесь играет Россия. Основной блок проблем, как правило,  принимает на себя Министерство иностранных дел, но много делают для решения межнациональных конфликтов и люди, казалось бы, на первый взгляд, не имеющие отношения к внешней политике.

О том, насколько  оправдано и необходимо  участие недипломатов в решении международных вопросов и спорных ситуаций, мы беседуем с известным политологом, заместителе директора Института стран СНГ – Владимиром Жарихиным.

– Я никогда не соглашусь с тем, что проведение внешней политики – это всецело прерогатива МИДа. Дипломаты по своему статусу обязаны работать по официальным каналам, поддерживать взаимодействие с властями других государств. А это неизбежно связано с определенными ограничениями. Например, как по линии МИДа поддерживать отношения с оппозицией? А в этом ведь тоже бывает необходимость. Потому межгосударственные отношения всегда включают в себя неофициальные и полуофициальные контакты, благодаря которым зачастую можно сделать то, чего невозможно добиться по дипломатическим каналам.

– То есть если губернатор или мэр берут на себя миссию по решению межнациональных проблем – это вполне допустимо?

– Конечно, ситуацию, когда представителю региональной власти приходится глубоко заниматься внешнеполитическими вопросами, трудно считать абсолютно нормальной. Но необходимо учитывать, что еще несколько лет назад региональные власти занимались внешней политикой (особенно в пространстве СНГ) ровно настолько, насколько этими вопросами не занималось правительство федеральное.

Взять хотя бы Московское правительство. Усилия столичного мэра пригодились там, где у нас довольно плохие позиции, которые могли бы стать еще хуже, если бы не своевременное вмешательство Лужкова. Например, та же Украина. То, что удалось сохранить Крымскую автономию и особый статус Севастополя, как российской военно-морской базы – это во многом следствие той, прямо скажем, довольно жесткой позиции, которую занимал мэр Москвы.

– Кстати, эта жесткость не у всех вызывает одобрение. Многие, например, ставят в упрек Лужкову его позицию по вопросам ратификации договора о дружбе с Украиной.

– Политика – это, прежде всего, искусство маневра. Наличие крайних точек зрения позволяет заинтересованным сторонам выработать сбалансированную позицию. Не случайно, что среди американских политиков есть свои «голуби», есть «ястребы». А с тем, что американцы умеют отстаивать свои национальные интересы, вряд ли кто-то будет спорить.

А что касается ситуации вокруг договора, то, действительно, Лужков тогда занимал более жесткую позицию, чем представители федеральной власти, которые хотели ратифицировать соглашение любой ценой. Он возражал против ратификации. Но почему? Лужков считал, что в первую очередь необходимо урегулировать все спорные вопросы, в том числе территориальные.  В особенности он настаивал на том, чтобы был определен статус Азовского моря и Керченского пролива. К сожалению, тогда возобладала противоположная позиция: «главное договориться, а там видно будет». К чему это привело, думаю, объяснять не надо. Те сложности, которые время от времени возникают в российско-украинских отношениях, часто уходят своими корнями именно туда. Стремление любой ценой подружиться с Украиной ничего хорошего нам не принесло. Так что позиция московского мэра, несмотря на всю свою жесткость, оказалась более конструктивной. Еще более красноречивый пример – это Косово, где последние события, на мой взгляд, полностью подтвердили правоту Лужкова, который с самого начала не стеснялся называть вещи своими именами. Если бы на уровне МИДа мы с самого начала стали открыто говорить о том, что там происходит геноцид сербского народа, то ситуация может быть и не дошла бы до той катастрофы, которую мы наблюдаем сейчас.

– Насколько московское правительство самостоятельно в своих внешнеполитических инициативах? Во время недавнего визита Лужкова в Аджарию многие были уверены, что он там находится по прямому поручению федеральных властей.

– Ну знаете, мэр Москвы – это Вам не клерк, которому можно позвонить и сказать: «Езжай туда-то». Лужков – это большая политическая фигура, вполне самостоятельный политик, чтобы улавливать и понимать, что в настоящий момент требуется России. Он понимал, что его вмешательство необходимо, потому что в данной ситуации какому-то официальному представителю федеральных властей ехать в Аджарию было бы неправильно. Почувствовал, что именно необходимо сделать для защиты государственных интересов России, и сделал.

– С учетом сложившейся политической ситуации, можно ли ожидать внешнеполитической активности московского правительства в каких-то новых регионах?

– Здесь можно выделить два аспекта. В краткосрочном плане трудно прогнозировать, где именно возникнут проблемы в следующий раз. А если говорить о задачах на перспективу, то у московского правительства есть очень серьезные программы по работе с соотечественниками. Например, учебники для русских школ поставляются в страны СНГ по линии одной из этих программ. И я думаю, что эта работа будет продолжена. Укрепление российского влияния в странах СНГ – это стратегическая задача и, пока не поздно, ее надо решать всеми доступными способами. И здесь опыт московских властей обязательно должен быть востребован на федеральном уровне.