Грузия: жизнь после Саакашвили

Росбалт, 09.12.08

Ирина Джорбенадзе

После министерской встречи НАТО в Брюсселе оппозиция Грузии с удвоенной силой принялась «клевать» Михаила Саакашвили, возложив на него всю вину за тщетность попыток прорваться в Альянс. Причем накинулись на президента не только сторонники, но и немногочисленные противники вступления Грузии в НАТО.

Видимо, и те, и другие сочли, что после отказа предоставить Грузии статус кандидата в члены Альянса (МАP или ПДЧ), в Вашингтоне замену ищут или уже нашли замену Саакашвили — как не оправдавшему доверие США. Соответственно, самое время поработать над тем, чтобы приблизить «звездный час» — как минимум, отправить Саакашвили в свободное от президентства плавание и самим занять хоть какие-то места во властной иерархии.

Скорее всего, мечты оппозиции сбудутся не очень скоро. Тем не менее, она уже принялась выдавать желаемое за действительное. В частности, лидер «Лейбористской партии» Шалва Нателашвили, который ратовал то за нейтралитет Грузии, то за ее вступление в Альянс, заявил: «Поезд НАТО уехал вместе с Саакашвили». Он также обвинил президента в том, что его «патологически-истерическое» стремление вступить в НАТО окончательно развалило Грузию, привело к российской интервенции и оккупации. Главный грузинский лейборист заключил: никаких военных блоков Грузии не надо.

В отличие от Нателашвили, экс-спикер парламента, а ныне — активный оппозиционер Нино Бурджанадзе считает, что единственным спасением страны является «натовский зонтик». Бурджанадзе, еще недавно не сводившая умильных глаз с президента и оправдывавшая любые его «шалости», в жестком тоне заговорила о безответственности и неадекватности Саакашвили, из-за которых Грузия ПДЧ не получила. Соответственно, страна «сделала серьезный шаг назад на пути безопасности и демократического развития». По ее словам, решение НАТО предоставить Грузии ААР вместо МАР лишило страну возможности в ближайшей перспективе войти в Североатлантический альянс. Таким образом, подытожила Бурджанадзе, разговоры властей о победе в Брюсселе — всего лишь дезинформация.

Однако команда Саакашвили и многие грузинские эксперты при энергичной поддержке американских чиновников категорически не соглашаются с такой постановкой вопроса. Замена МАР на ААР, утверждают они, не только не лишает страну перспективы вступления в НАТО, но, напротив, приближает ее. По их мнению, ААР, в отличие от МАР, более многообещающая и менее жесткая программа, поскольку в ее рамках члены НАТО в любое время могут достичь соглашения о принятии Грузии в Альянс.

Словом, по итогам брюссельской встречи власти бьют в литавры, оппозиция справляет панихиду по НАТО, параллельно роя поглубже яму для Саакашвили, а народ лишь разводит руками. До конца верить никому нельзя.

Между тем, на почве ли отказа в ПДЧ, или по причине неизбежности возобновления хоть каких-то переговоров с Россией, или по совокупности этих причин в Грузии неожиданно заменили двух ключевых министров — обороны и иностранных дел, а также секретаря совета национальной безопасности. Особо отметим, что главой внешнеполитического ведомства стал Григол Вашадзе — гражданин России и Грузии, довольно долго проработавший в МИД СССР. Первое, что он сделал после назначения — велел всем замам и послам написать заявления об уходе. Вслед за этим Вашадзе сообщил, что «вектор Грузии на евроатлантическую интеграцию останется прежним», а третье заявление касалось России, у которой Грузия «выиграла первый этап пропагандистской войны». Впрочем, он признал, что страна противостоит «огромной машине, которая тратит сотни миллионов долларов», и для продолжения пропагандистской войны у Грузии возможности нет — есть лишь возможность «противопоставить ей стратегическое планирование, хорошо продуманную позицию».

Что же касается восстановления прерванных в августе дипломатических отношений с Москвой, Грузия, «как цивилизованная, демократичная, либеральная страна» не теряет надежды, что «когда-нибудь с Российской Федерацией будут цивилизованные, добрососедские отношения». Но, подчеркнул министр, Грузия не намерена отступаться от трех своих принципов — независимости, суверенитета и территориальной целостности.

Насколько это возможно в грузинских реалиях, министр не уточнил: издревле все более или менее мощные соседние державы, соседствующие с кавказским регионом, стремились либо завоевать и присоединить к себе Грузию, либо установить в ней собственный протекторат. Это своего рода плата Грузии за геополитический статус, отягощенный политическими притязаниями влиятельных стран. Так, с территории Грузии удобно давить на государства Каспийского бассейна (в частности, на Иран), влиять на Турцию, Россию и Армению, дестабилизировать обстановку на Северном Кавказе и т.д.

Этот порочный круг Грузия в принципе могла разорвать сразу после распада СССР, объявив себя нейтральной страной и взяв курс на интеграцию с Европой без военной компоненты. Но этого не случилось: второй президент страны Эдуард Шеварднадзе пытался усидеть на двух стульях — российском и американском, столкнув в итоге интересы этих двух держав на территории Грузии, которую и Россия, и США привыкли уже рассматривать не как государство, а лишь как стратегически важное географическое пространство. Строго говоря, Саакашвили, придя к власти, большого выбора не имел: он априори должен был попасть под влияние либо России, либо Америки.

Европа до некоторых пор лишь наблюдала за процессами, происходящими в Грузии и вокруг нее. Теперь же, судя по августовским событиям и результатам брюссельской встречи НАТО, из пассивного наблюдателя она трансформировалась в активного игрока и заблокировала вынашиваемое США быстрое сближение Грузии с Альянсом. Вероятно, европейцы руководствовались тремя причинами. Во-первых, нет никакой уверенности, что, находясь в НАТО или на подступах к нему, Грузия не затеет войну с Абхазией и Южной Осетией, прямо или косвенно втянув в нее государства Альянса. Во-вторых, старые члены Евросоюза не сочли целесообразным на данном этапе обострять отношения с Россией из-за Грузии. В-третьих, отказав Грузии, Европа как бы указала Вашингтону на его отнюдь не доминирующую роль в НАТО, подчеркнув свое влияние как на собственно организацию, так и на южнокавказский регион.

Конечно, Тбилиси и Вашингтнон могут документально закрепить размещение американских баз в Грузии — тем более, что соответствующая правовая «прелюдия» состоялась еще при Шеварднадзе. Вопрос в том, устроит ли это новое руководство США, которому еще предстоит определиться с вопросом масштабности присутствия американских войск в Ираке и Афганистане. Не исключено также, что Барак Обама предпочтет пока не обострять отношения с Москвой (хотя, с другой стороны, это может поощрить Россию к пролонгации военного присутствия в Грузии).

В любом случае, грузинские перипетии могут поставить новое руководство США в весьма сложное положение — вне зависимости от того, кто будет президентом Грузии. В России полагают, что, как только Саакашвили уйдет, ситуация в регионе автоматически стабилизируется, однако вряд ли это так. Ведь если Москве удастся внедрить в Грузию своего ставленника (что маловероятно), это вряд ли понравится США — со всеми вытекающими отсюда дестабилизирующими последствиями. А если новый президент Грузии будет «американским», это не устроит ни Россию, ни старую Европу. Проевропейский ставленник еще менее вероятен, поскольку Европа не имеет достаточного влияния в Кавказском регионе.

Таким образом, политическое будущее Грузии сегодня туманно, как никогда прежде. Но, в то же время, никогда прежде за влияние на ее пространстве столь яростно не боролись такие могущественные державы. Эта борьба может либо не оставить здесь камня на камне, либо завершиться самым непредсказуемым консенсусом заинтересованных сторон, который не только сохранит физическое существование Грузии, но и поможет встать на ноги — в политическом и в экономическом отношении.