Экономическое объединение необходимо, но пока не привлекательно

Р.С.Гринберг, Заместитель директора ИМЭПИ РАН, д.э.н.

Две вещи объединяют белорусскую и русскую экономику. Это примитивизация производства и деинтеллектуализация труда. Причем неизвестно, где этот процесс идет интенсивнее - в России или в Белоруссии. В Белоруссии он виден наиболее явно, потому что вся ее экономика была ориентирована на готовую продукцию. За 10 лет независимости Белоруссии это просто громаднейшее достижение этой страны, что она сохраняется, что ее экономика как-то продолжает работать. Несмотря на то, что белорусская экономика экзотическая, патерналистская, полукомандная, с централизованным ценообразованием и со страшным произволом управленческого аппарата. Причем, страшный произвол буквально во всем. В России такого положения просто не существует.

Но если в широком смысле посмотреть, то союз с Белоруссией необходим. Но надо сделать его привлекательным. Как его сделать привлекательным? Проблема ведь простая. И Белоруссия, и Россия находятся в очень тяжелом положении. Есть такие самодостаточные страны: Китай, Индия, Европейский союз. И в теории это доказано. Нельзя иметь единое экономическое пространство, на котором трудятся и живут меньше 300 млн. Т.е. государство обязательно должно быть либо большим, как Китай или Индия, либо маленьким, как Португалия, Бельгия, Люксембург, только тогда оно находится в едином экономическом пространстве. У нас тяжелейшее состояние в этом смысле. Мы все больше становимся объектами регионализации и глобализации. Объектами, а не субъектами.

Существует венгерский путь. Мы дружим 30 лет с венграми, с чехами, с поляками, с нашими бывшими партнерами по СЭВ. Они абсолютно спокойны. Когда я им говорю, как же вы теперь будете проводить экономическую политику, почему вы не переживаете, что у вас новое (уже западное) издание ограниченного суверенитета. Московские комиссары ушли, пришли брюссельские комиссары. Казалось бы, что радоваться-то? А они говорят, ты знаешь, это желанный для нас вариант. Мы все этого хотим. Потому что у нас мафия, у нас гражданское общество слабое. Мы надеемся на то, что как только мы туда включимся, институты развитого рынка, институты развитой плюралистической демократии начнут нам помогать. Вот и все причины.

 Мое представление, что интеллигенция Белоруссии, самая вменяемая, не националистическая, не ультралиберальная, начинает думать, что, наверное,  такая альтернатива имеет право на существование. Что мы можем предложить? Если Россия не будет проводить внятную структурную политику и не создавать свои собственные транснациональные корпорации вместе с Белоруссией (а времени очень мало осталось), то тогда придется смириться с тем, что Белоруссия будет членом Европейского союза, а Россия - непонятно где.

Я хотел бы коротко сказать о двух взглядах, которые главенствуют в российской политической элите относительно отношений России с Белоруссией. Оба, на мой взгляд, неверные. И скажу пару слов о верном.

Самый плохой вид обмана,  это самообман. Я думаю очень много мы  обманываем себя здесь по поводу того, что возможно в российско-белорусских отношениях с точки зрения  консолидации  этого пространства. Значит,  существует такая вот школа либерального идеологического либерализма, я бы сказал. О ней нужно говорить, потому что она присутствует в российской экономической политике. Она утверждает, что надо иметь дело с Западом, надо иметь дело с Европейским союзом. Белоруссия, это республика, которая мало реформирована. Но так случилось, что она находится на западе, мы должны как-то, что-то через нее продавать. Через 1,5 года почти 60% внешнеторгового оборота будет приходиться на Европейский союз, поэтому мы должны какие-то отношения поддерживать, но не больше.

Другой взгляд заключается в том, что вот президенты подписывают бумаги хорошие, но в элите существует безразличие, вялость, и в общем какое-то нежелание реализовывать эти бумаги.    Мне кажется, что этот взгляд тоже довольно-таки наивный, потому что те же люди писали те же блестящие документы, которые  подписали  президенты. Я хочу это подчеркнуть, те же. Президенты тоже об этом знают.

Я не буду говорить об искусственности Союзного государства, потому что все-таки трудно себе представить, что в Союзном государстве могут существовать три субъекта международного права, может быть это когда-нибудь и реализуется, но мне это трудно себе представить. Мы должны понять, что существуют какие-то зоны фактической солидарности России и Белоруссии, которые надо заполнять. Что я имею в виду? Во-первых, Россия большая. Можно предположить, что экономические проблемы Белоруссии будут обостряться, экономические проблемы России тоже очень острые. Россия находится на перепутье между выбором в пользу либо сырьевого пути развития, который, собственно говоря, доминирует очень мощно, либо попытаться что-то там наладить, какое-то технологическое развитие, причем в контексте сотрудничества с бывшими советскими республиками. И Белоруссия здесь абсолютно незаменимый партнер, но инициатива может исходить только от российского правительства, которое в моем представлении, этого делать не хочет. Для него важно наладить инвестиционный климат подходящий, и создать единое экономическое пространство с Белоруссией, как я понимаю. Это очень правильно, с моей точки зрения. А в  едином экономическом пространстве по определению выигрывает сильный.

Это более-менее реалистический вариант в наших отношениях. Может быть еще  есть какой-то шаг в реализации единого эмиссионного центра. Я, конечно, абсолютно не согласен с идеей существования двух эмиссионных центров, или единого эмиссионного центра, где бы на паритетных  началах денежная масса регулировалась двумя национальными банками. Это слишком  экзотично, чтобы быть правдой. Существует, конечно, уже на практике абсолютно бесспорное достижение Европейского союза, где во Франкфурте есть центральный европейский банк, и в самом этом факте нет никакого унижения ни для Франции, ни для ФРГ, ни для Италии, ни для Голландии. Он как бы какой-то не национальный. Это нормально, это можно принять. Я не представляю себе, чтобы был какой-то не национальный банк в России и Белоруссии. Это, конечно, только может быть Центральный банк России. Центральный банк России,  конечно же, будет осуществлять эмиссию, как это происходит, например, в Великобритании, где шотландцы имеют свою собственную валюту, но на самом деле ее печатают в Лондоне.

Что же может случиться, если все-таки не произойдет создание Союзного государства? Я думаю есть в общем-то такая опасность, я специально это слово подчеркиваю, опасность для России, если какое-то взаимодействие хозяйственное не будет налажено, я имею в виду абсолютно особое хозяйственное взаимодействие в интересах экономик России и Белоруссии. Тогда можно себе легко представить ситуацию, когда 10-миллионная Белоруссия, находясь под боком мощного европейского интеграционного блока, ЕС, поддастся искушению и в общем реальному желанию войти в него.  Национальные элиты привыкли к независимому существованию. У каждого есть свои поляки, немцы, у каждого есть свои представления о добре и зле, уже, как бы испуг вот такой внезапного получения независимости исчез. И почему бы не встать в очередь в Европейский союз? Я думаю, что у Белоруссии намного больше шансов стать полноправным членом Европейского союза, чем у Украины. Просто хотя бы потому, что Белоруссия в 5 раз меньше.

Белоруссия и Россия, с моей точки зрения, пришли к консенсусу, что они раздельно будут вступать в ВТО. Многие рассматривают это как поражение Союзного государства, реализации идеи единого российско-белорусского государства. В моем представлении это очень неплохо, потому что есть большой дефицит в наших торговых отношениях, вообще в экономических отношениях на постсоветском пространстве. Мы обещаем друг другу много чего хорошего, но всегда нарушаем, когда захочется.  Торговые войны, прекращение поставок газа - все это настолько нецивилизованно, но в любой момент это все делают, потом президенты встречаются, обнимаются, временно опять  включается газ. Это все настолько нецивилизованно, что я лично даже не вижу какого-то такого рычага, чтобы этого не было, как принятие норм и правил Всемирной торговой организации.