Ольвия-пресс,
21 февраля 2003

И все-таки федерация

Игорь Петров

Благодаря всему комплексу подписанных в ходе молдо-приднестровских переговоров документов, твердой позиции посредников и, прежде всего, России, поддержке Соединенными Штатами Киевского проекта соглашения, а также общих европейских тенденций, процесс федерализации действительно становится неизбежным.

После появления Киевского проекта и многомесячной дискуссии в обществе молдавский президент пытался «похоронить» федерализацию, до последнего он избегал даже самого слова «федерация». Неоднократные провалы молдавской дипломатии, когда Кишинев со своими призывами к силовому давлению на Тирасполь оставался в одиночестве против всего мирового сообщества, проявляя себя в качестве главного и единственного тормоза переговорного процесса, закончились тем, что молдавская сторона вынуждена была представить свой вариант урегулирования, так или иначе учитывающий наличие ранее подписанных документов.

Посредники, похоже, всерьез решили положить конец неурегулированности молдо-приднестровских отношений. Инициативы молдавского президента В. Воронина стали закономерным результатом их принципиальной позиции и, в частности, Кремля. Нет сомнений, что «новые инициативы» молдавской стороны напрямую связаны с рабочей поездкой президента РМ в российскую столицу. После разговора с президентом Путиным Воронин резко изменил свою позицию и сделал предложения, возможность осуществления которых совсем недавно категорически отрицал.

Урегулирование отношений между Тирасполем и Кишиневом, согласно позиции гарантов и посредников, предполагает построение нового государства в границах МССР на 1 января 1990 г., на началах «разумной федерации» и при условии «гарантированного статуса Приднестровья». Подписание в декабре 2002 г. Декларации о намерениях, где разумная федерация всеми посредниками и приднестровской стороной видится как договорная, конкретизирует позиции, но посредники продолжают делать ставку на добрую волю договаривающихся сторон, оставляя возможность для маневра, как Кишиневу, так и Тирасполю. Путь, который предложил молдавский президент для разрешения приднестровского вопроса, принципиально верный – построение нового, федеративного государства буквально с нуля, усилиями обеих сторон. Инициатива Воронина, первым шагом которой должна стать совместная выработка новой Конституции будущего общего федеративного государства представителями высших законодательных учреждений обоих берегов Днестра, уже получила поддержку властей Приднестровья. Эта инициатива открывает широкое поле деятельности на пути к реальному урегулированию, с учетом интересов и Молдовы и Приднестровья. Вместе с тем спорным моментом между Тирасполем и Кишиневом является воронинский тезис об асимметричной федерации, в которой Приднестровью как субъекту будущей федерации отводится подчиненная Кишиневу роль. Тирасполь настаивает на равноправном положении обоих субъектов федерации с единым федеральным центром. Все современные процветающие федерации – США, ФРГ, Швейцария – основаны на равноправии субъектов. Пожалуй, единственным примером асимметричной федерации является Российская Федерация. Однако в России асимметричность проявляется в пользу национальных регионов, а не центра. Ради сохранения единства государства некоторые субъекты, к примеру, Татарстан, наделены более высоким статусом, но эта мера временная, сложившаяся в период кризиса государства и всеобщего развала. Такую ситуацию тоже нельзя назвать нормальной, объясняется она неоконченностью процессов государственного строительства в России. Тенденция последних лет, связанная с укреплением «вертикали власти», направлена все-таки к унифицированию прав субъектов. Пока же Российскую Федерацию трудно назвать устойчивым образованием. Асимметричная федерация, в которой права одного из субъектов ущемлены в пользу другого субъекта, не может быть стабильным формированием. Отношения внутри асимметричной федерации, модель которой предлагает молдавский президент, то есть подчиненного положения Приднестровья по отношению к Кишиневу, могут представлять собой либо отношения автономии в составе унитарного государства, либо отношения метрополии и колонии. Асимметричная федерация – это другое название таких отношений. Подобный, по сути, вариант предлагали все предшественники Воронина - вспомним тезис о широкой автономии. По-видимому, молдавское руководство еще не изжило своих корыстных амбиций по отношению к Приднестровью. Это обстоятельство заставляет усомниться в искренности молдавских властей, которые, по их словам, «теперь не идут в Приднестровье со своим уставом». Особые условия, в которых развивалась приднестровская государственность, обусловили высокую степень ее жизнеспособности и доверия населения к власти. Приднестровская политическая система практически лишена нестабильности. Руководство Приднестровья в принятии любых решений изначально ориентировалось на собственные национальные интересы, собственные силы, средства и резервы, поэтому трудно предположить, что тезис об асимметричной федерации будет принят руководством ПМР даже под давлением посредников, ведь это заведомо ставит приднестровцев в неравное положение. Некоторым молдавским политикам кажется, что равноправие двух субъектов – Молдовы и Приднестровья – необоснованно, поскольку и население, и экономический потенциал его меньше, чем у Молдовы. Но это не совсем так. Равноправная федерация (или симметричная) будет являться не только залогом стабильности государства, но и гражданского мира в будущем общем государстве в целом.

Вариант, предложенный молдавской стороной, предполагает «установление единой денежной системы, единого таможенного и оборонного пространства в границах всего государства», то есть наличие общей экономики и общей армии.

Экономический аспект строительства общего государства является, пожалуй, наиболее важным и труднореализуемым. Приднестровье в отличие от Молдовы сохранило свой экономический потенциал и социальную направленность экономики. Усиление социальной сферы в РМ пока остается нереализованным предвыборным обещанием. Пенсии в Приднестровье в два раза выше, чем в Молдове, выдаются вовремя и даже с опережением. Над Молдовой же как «дамоклов меч» висит вопрос о миллиардных долгах.

Интересы экономической безопасности Приднестровья требуют сохранения собственной экономики, по крайней мере, до тех пор, пока экономические системы Молдовы и Приднестровья не придут к большей близости. Но в связи с экономическими блокадными мерами Кишинева разрыв между экономиками Молдовы и Приднестровья продолжает стремительно увеличиваться. Реформы в Приднестровье, несмотря на экономическое давление со стороны Молдовы, дают надежду на более интенсивный рост экономики, в то время как Молдова всецело зависит от кредитов МВФ.

Что касается общей армии, этот вопрос одновременно и сложный и простой. Сосуществование двух армий, совсем недавно смотревших друг на друга через прицел автомата, практически невозможно. Такому маленькому государству как Молдова армия в принципе не нужна. Опыт Кувейта показывает, что существующий уровень международных отношений позволяет армиям маленьких государств нести скорее представительскую функцию. Пример Швейцарии для нейтральной Молдовы может оказаться полезным. Представители Приднестровья неоднократно предлагали и Воронину, и его предшественнику, начать процесс демилитаризации. Демилитаризация Молдовы приведет к углублению доверия на обоих берегах Днестра, снимет с повестки дня непростой вопрос формирования единой армии и освободит бюджет РМ от лишнего бремени. В аналогичных действиях со стороны Тирасполя сомневаться не приходится, демилитаризация Приднестровья фактически уже началась, ликвидация российских боеприпасов идет полным ходом. Другим фактором продолжает оставаться национальный вопрос. Политическая система и государственность Республики Молдова складывалась в условиях гражданского конфликта на национальной почве. В начале 90-х гг. к власти в Кишиневе пришли финансировавшиеся из Румынии формирования. На протяжении всей новейшей истории Республики Молдова права русскоязычного населения грубо попираются, русский язык не имеет никакого статуса, ничего не изменил к лучшему и приход к власти коммунистов. Государственность Приднестровья начала свое формирование на волне народного недовольства официальным Кишиневом, который проводил политику ущемления прав национальных меньшинств. Языковая проблема стала главной причиной не только приднестровской проблемы, но и перманентной нестабильности молдавской государственности и политической системы. Равное положение субъектов будущей федерации будет отражать реальную ситуацию в республике. Принцип равноправия субъектов будет защищать интересы не только населения Приднестровья, но и русскоязычного населения всей бывшей Молдавской ССР, удельный вес которого в Кишиневе и на севере Молдовы достигает половины населения. Молдавия – полиэтничное государство, суть приднестровской проблемы гораздо глубже политического противостояния Кишинева и Тирасполя.

Строительство нового государства должно учитывать существующие реалии. Представленные Кишиневом инициативы грешат недоработанностью, прежде всего, в экономической сфере и отражают давние устремления Кишинева завладеть приднестровской собственностью. Приднестровье готово к совместному строительству общего государства на равноправной основе. Только равноправная основа будущей федерации станет залогом гражданского согласия в Молдавии и стабильности нового государственного образования. Этот факт не могут не понимать политики, в том числе и российские.

Дальнейший переговорный процесс, исходя из принципиальных противоречий сторон, будет идти трудно. Тирасполь будет исходить из собственных национальных интересов, а Кишинев из интересов собственной национальной номенклатуры, которая со времен националистической истерии начала 90-х гг. остается непотопляемой. Потому сроки урегулирования отношений между Молдовой и Приднестровьем к началу 2005 г. выглядят необоснованно оптимистичными. Тем не менее, процесс отхода от унитаристского принципа в пользу федеративного необратим. Залогом успеха является твердая позиция посредников, отражением которой стали отчасти и инициативы Воронина.