Российско-приднестровский информационно-аналитический центр,
6 июня 2003

Политическая мода и политические интересы

В.Журавлев

Тема приднестровского урегулирования становится модной. Ещё недавно ей занимался достаточно узкий круг специалистов в рамках пятистороннего формата (Россия, Украина, ОБСЕ, Молдова, Приднестровье) и занимался, в общем, достаточно успешно. После окончания фазы открытого вооружённого противостояния 1992 года, конец которому положило решительное вмешательство 14 российской армии, начался длительный переговорный процесс. В течение всего этого переговорного процесса, а это свыше десяти лет, жизнь на левом и правом берегах Днестра протекала своим чередом: работали предприятия, происходили различные политические события, росли новые поколения, шла нормальная социальная жизнь. Если бы Приднестровье получило за это время официальное признание со стороны, например, России, Украины, Беларуси то это было бы оптимальным решением, отвечающим национальным интересам и этих государств, и народа Приднестровья, и, по большому счёту, населения правого берега Днестра. Последнее можно утверждать хотя бы потому, что на социальном положении жителей Молдовы статус Приднестровья никаким образом не сказывался и не сказывается. Можно даже предположить, что столь милое сердцу кишинёвской интеллигенции объединение с Румынией или столь желанная для нынешних коммунистов интеграция в Европу в условиях международного признания приднестровской государственности было бы делом более реальным. Но в Кишинёве предпочитали и предпочитают видеть в приднестровцах образ врага, а российские политики были слишком заняты приватизацией в интересах нового класса олигархов, чтобы всерьёз заниматься внешнеполитическими вопросами.

Речь идёт не только о Приднестровье. Потеря Крыма, приём стран Балтии в НАТО, американские базы в Центральной Азии, американское присутствие в Грузии и Азербайджане и т.п. – всё это не славные этапы пути российской внешней политики вследствие общей неустроенности дел в российском государстве и, прежде всего, отсутствия национально ответственных политических элит.

Можно констатировать, что Россия за десять с лишним лет, несмотря на наличие ряда предпосылок, так и не смогла утвердить своё влияние в Приднестровье. Не только не решён вопрос о государственном статусе Приднестровья, но даже задачи создания военной базы, открытия российского консульства в Тирасполе, развития полноценного экономического сотрудничества и те оказались не по силам российским государственным мужам.

Можно сделать один, на наш взгляд, обоснованный прогноз – Молдова скоро вступит в НАТО. И если вступление в НАТО стран Балтии носило в известной мере объективный характер, т.е. имело свои исторические, экономические, культурные и иные предпосылки, то в данном случае это явится, прежде всего, следствием субъективных политических просчётов.

Вступление Молдовы в НАТО станет для её руководства средством институционализации страны. Слишком разнородные части федерации и слишком глубоки причины конфликта, чтобы предположить в молдавском государстве «Единство в разнообразии». Подобный принцип возможен в условиях сложной социальной системы, при условии, что она представляет собой систему с дифференцированными функциями элементов. Однако такие образования складываются в течение многих лет и то далеко не всегда бывают устойчивыми. Ясно, что будущая молдавская федерация, независимо от того, договорная она или асимметричная, может быть устойчивой только за счёт действенных внешних гарантий. Кстати, похожее происходит и в Грузии, где для Э. Шеварнадзе НАТО есть инструмент обеспечения единства страны. Можно возразить, что В. Воронин не Э. Шеварднадзе, но политическая сущность обоих руководителей государств СНГ представляется очень схожей.

В свете вышесказанного показательна инициатива Исследовательского института в области безопасности Евросоюза, обнародовавшего на днях отчет, в котором предлагается создать региональную рабочую группу с включением в нее представителей ОБСЕ, России, Украины, Республики Молдова Румынии, а также представителей международных финансовых институтов. План, предложенный институтом Евросоюза в области безопасности, предусматривает отказ от идеи присутствия сил по поддержанию мира в Приднестровье. России надлежит значительно сократить свое военное присутствие в регионе с созданием на базе оставшихся частей, совместно с Евросоюзом, миссии военных наблюдателей. На миссию, в частности, возлагается финансирование процесса вывода и утилизации хранящихся в регионе российских боеприпасов, демобилизация приднестровских военизированных формирований, а также поддержка в создании совместных молдавско-приднестровских пограничных частей, дислоцированных на границе с Украиной. Политически миссия будет подчиняться региональной рабочей группе при совместном руководстве России и ЕС. Кроме того, на этот механизм предлагается возложить функции наблюдательной миссии ОБСЕ в зоне безопасности вдоль Днестра, с мандатом, расширенным по сравнению с мандатом ОБСЕ, а также функции Объединенной контрольной комиссии.

План интересный и неожиданный. Неожиданный, потому что для урегулирования приднестровского вопроса он не нужен. В самом деле, есть пятисторонний формат урегулирования конфликта, действует Миссия ОБСЕ, создан механизм разработки конституционного акта молдавской федерации, миротворческие силы и Объединённая контрольная комиссия (ОКК) успешно справляются со своими функциями, в соответствии с установленным графиком происходит вывоз российских боеприпасов и вооружений из Колбасны. Что ещё нужно? Если бы в таком режиме происходило урегулирование во всех бывших «горячих точках», то можно было бы подумать, что мир наконец-то стал меняться к лучшему.

Тем не менее, план появился. На первый взгляд, зная чиновничий и прочий политически охочий люд, можно было бы предположить желание инициативных посредников поучаствовать за счёт хорошо финансируемых западных программ в урегулировании уже, в общем, урегулированного конфликта и тем снискать себе славу и уважение коллег по цеху. Однако, при ближайшем рассмотрении, нельзя не отметить в этом, бессмысленном с точки зрения самого процесса урегулирования, плане достаточно серьёзные геополитические составляющие.

Во-первых, в нём речь идёт об отказе от проведения в Приднестровье военно-гарантийной операции. Необходимость этой операции признавалась всеми участниками переговорного процесса. Но Приднестровье предлагало проводить операцию под эгидой России, а глава миссии ОБСЕ в Молдове Уильям Хилл, считал, «что в будущей операции, если она пройдет под эгидой ОБСЕ, в принципе смогут принять участие все страны - члены данной организации. В том числе и Россия». В предложениях разработчика нового проекта Дав Линч российского военного присутствия не будет ни в какой форме. Во-вторых, по новому плану, в урегулировании приднестровского вопроса ничего почти не остаётся от роли ОБСЕ, которая в течение десяти лет было здесь головной международной организацией. Место миссии ОБСЕ занимает рабочая группа под сопредседательством ЕС и России. Что это такое, как это всё может выглядеть на практике, сказать трудно. Но два момента можно отметить. Прежде всего, создание новой структуры и её адаптация займут достаточно много времени, что только затормозит переговорный процесс. Кроме того, правовые основания, в силу которых Европейский союз будет решать дела государств, не являющихся членами этой организации найти сложно. С геополитической точки зрения план ЕС направлен на вытеснение России из региона и замещение её влияния своим влиянием.

Это эпизод является очередной красноречивой иллюстрацией понимания западными союзниками своего «стратегического партнёрства» с Россией. Когда Россия поступается своими национальными интересами в пользу интересов западных государств, говорят, что она совершает шаги в правильном направлении, но пока ещё недостаточно последовательно. Когда Россия действует в соответствии со своими национальными интересами, её обвиняют в имперской политике.

США и европейские государства полностью проигнорировали позицию России по поводу расширения НАТО, однако НАТО продолжает увязывать присоединение новых членов Североатлантического альянса к адаптированному Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) с выполнением Россией обязательств по выводу военнослужащих из Грузии и Приднестровья, взятых на саммите ОБСЕ в Стамбуле. При этом, как заявил специальный советник генсека НАТО Крис Доннелли, вопрос о присоединении той или иной страны к адаптированному ДОВСЕ «касается национальных интересов самих этих стран, НАТО не контролирует, каким образом они решат этот вопрос, а может только влиять». Почему России при таком раскладе не увязать вывод войск из Приднестровья с официальным присоединением Словении, Латвии, Литвы и Эстонии к ДОВСЕ?

Конечно, радует, что Россия не является для НАТО источником угрозы третьей мировой войны, по словам того же Крис Доннелли, так как «в своей деятельности и реформировании организации НАТО исходит из тех угроз, которые находятся внутри стран-участниц блока». Однако для какой цели активно обсуждаются в администрации Буша, по сообщениям СМИ, планы расширения военного присутствия США в восточной Европе, в частности Польше, Румынии, Болгарии? Для борьбы с коррупцией местных чиновников и построения там гражданского общества? Или для использования территорий данных государств, в качестве военных плацдармов, при нанесении превентивных ударов? На таком фоне Молдова продолжает активно сотрудничать с Североатлантическим альянсом, что показало и совещание Совета евроатлантического партнёрства в Мадриде.

Таким образом, отчётливо видно, что руководство США и Молдовы взаимно заинтересованы в присоединении Кишинёва к НАТО в процессе третьей киевской волны расширения альянса. Американцы стремятся к реализации геополитической стратегии господства над Евразией; для молдавских политиков это является средством получить влиятельного патрона и механизм внешней стабилизации ситуации в стране. Единственным препятствием реализации данных планов является позиция Приднестровья, которое заинтересовано в сохранении российского присутствия в регионе во всех его формах. ОБСЕ, кстати, тоже не слишком устраивает американских геополитиков. Данное обстоятельство объясняется тем, что позиция ОБСЕ направлена, в первую очередь, на правовое урегулирование приднестровского конфликта, а не на реализацию военно-политической стратегии США и их сателлитов.

Следует отметить, что именно американцы являются инициаторами политического и экономического давления на Приднестровье, например, запрета ЕС на посещение приднестровским руководством других государств, и перемещение товара между таможенными территориями Республики Молдова и Украины, которое с 25 мая стало осуществляться на основании молдавских, а не приднестровских документов. Кстати, поскольку таможенные сборы направляются на обеспечение функционирования государственных институтов, к которым приднестровские предприятия не имеют никакого отношения, то почему не поставить вопрос о возврате Кишинёвом приднестровских денег их законному владельцу, за исключением стоимости собственно таможенного обеспечения?

Нелогичной представляется позиция некоторых высокопоставленных европейских чиновников, высказанная по приднестровскому вопросу в последнее время. Вот, например, председатель Европейской комиссии Романо Проди в канун саммита в Питере заявил в интервью ИА «ИТАР-ТАСС», что «ЕС высказывается за срочное устранения статуса-кво Приднестровья, создавшего благоприятный климат для нелегальной деятельности, представляющий огромную угрозу стабильности и безопасности в регионе». По всей видимости, высокопоставленные европейские чиновники, также как и некоторые их российские коллеги, достаточно далеки от глубокого изучения региональных проблем в их истинном аспекте и предпочитают использовать услужливо и тенденциозно подготовленные формулы. Можно было бы попросить г-на Проди привести конкретные факты нелегальной деятельности приднестровцев, создавшие угрозу европейской стабильности и безопасности. Возможно, итальянец просто перепутал Приднестровье с Сицилией.

Ещё один пикантный момент связан с председательством Молдовы в Комитете министров СЕ. Данный комитет, состоящий из министров иностранных дел государств-членов, является высшим органом СЕ. Он принимает бюджет организации и основные решения, опираясь, в том числе, на рекомендации ПАСЕ. Но в условиях, когда страна, чей представитель председательствует в Комитете министров СЕ, находится под мониторингом ПАСЕ, чья роль выходит на первый план? Когда в Кишиневе 27 мая проходило заседание Постоянной комиссии и Бюро Парламентской Ассамблеи Совета Европы, на нём присутствовали президент Молдовы Владимир Воронин и министр иностранных дел Молдовы, действующий председатель Комитета Министров СЕ Николае Дудэу. На заседании обсуждались вопросы приоритетов полугодового председательства Молдовы и функционирование демократических институтов в стране, включая послание председателя ПАСЕ Петера Шидера о достигнутом прогрессе в деле выполнения Молдавией резолюций ПАСЕ. Зависимость руководства Молдовы от ПАСЕ в контексте решения внутриполитических проблем страны и её европейской интеграции была продемонстрирована очень ясно.

Так кто будет оказывать решающее влияние на г-на Н. Дудэу с учётом разнообразных противоречий по многим вопросам между Комитетом министров СЕ и ПАСЕ? Как это отразится на политическом раскладе внутри ЕС и функционировании органов данной организации вопрос конечно интересный, но является уже сугубо европейской проблемой. Появление новых игроков-инициативщиков в процессе приднестровского урегулирования свидетельствует о том, что сезона традиционных летних отпусков в политической жизни региона, похоже, не будет. Активизация дипломатических и иных усилий России на приднестровском направлении становится всё более актуальной.