Еженедельный журнал,
5 июня 2003

Президент - это надолго

Виталий Портников, Евгений Пахомов

Почти все постсоветское окружение России управляется ветеранами. Кому, как и когда перейдет их власть?

Почти все постсоветское пространство управляется ветеранами. Многие из них известны нам еще с советских времен, когда их портреты носили на первомайских демонстрациях. Другие пришли в большую политику в начале перестройки, почти 20 лет назад. Ясно, что пора появиться новому поколению лидеров. Но только каким образом ему удастся прийти к власти?

Без Ельцина

Не так просто уйти по-ельцински, сохранив мощные рычаги влияния на ситуацию в стране и передав власть лояльному наследнику. Ведь для того, чтобы осуществить ельцинский вариант передачи власти, недостаточно найти "своего" Путина. Нужен еще и Ельцин, а именно его-то бывшим советским республикам и не хватает. Их лидеры - даже те, что отмечены политической масштабностью, - никогда не отличались таким важным ельцинским качеством, как готовность к масштабным переменам и нестандартным поступкам. Потому даже самые сильные из них боятся что-то менять и не доверяют никому, кроме самого ближайшего окружения. А в этом, самом ближнем, круге невозможно найти "своего" Путина - его участники слишком хорошо известны обществу, и создать для них привлекательную легенду не удастся.

Украине, например, ельцинский сценарий должен казаться весьма прельстительным, но удастся ли президенту Леониду Кучме его воплотить - это вопрос. Проблема не только в том, что Кучма недостаточно популярен - первый президент России тоже в последний период правления был не слишком любим своими согражданами. Но он оставался авторитетным политиком: никто не сомневался в праве Ельцина выбрать себе преемника.

Примерно то же самое можно сказать о Казахстане. Вроде бы никто не подвергает сомнению право президента страны назвать имя наследника - тем более что закон о первом президенте позволяет Назарбаеву сохранить очень широкие полномочия, даже уйдя с президентского поста.

Казахстанский лидер легко избавился от всех, кто покушался даже не на его собственный авторитет, а на авторитет его семьи. Но если российская "семья" - это материк, а украинская - остров, то казахстанская - скорее архипелаг из нескольких настороженно взирающих друг на друга островов. У Назарбаева не самая простая задача: ему нужно найти наследника, который удовлетворил бы все группировки и не ущемил бы ничьих интересов. Даже самые преданные Назарбаеву чиновники, приобретя определенное политическое влияние, непременно становились врагами одного из "островов" и в результате - врагами президента.

Экс-премьер Акежан Кажегельдин, пользовавшийся в начале своей карьеры большой благосклонностью Назарбаева, ныне эмигрант. Экс-губернатор Павлодарской области Галымжан Жакиянов, также в свое время близкий к семье президента человек, ныне заключенный. Можно ли объявить наследником человека "семьи"? Судьба отставленного с высших постов президентского зятя Рахата Алиева свидетельствует: поступить так - значит рассорить родственников. И в поисках ответа на вопрос о преемнике казахстанский президент просто вынужденно приходит к простому выводу - лучшим наследником Назарбаева может быть только сам Назарбаев… Значит, нужно править. Вероятно, к такому же выводу неоднократно приходил и президент Азербайджана Гейдар Алиев. Казалось бы, Алиев может просто передать власть своему сыну Ильхаму и преспокойно почивать на лаврах, присматривая за отпрыском-президентом. Но это только так кажется. Власть Алиева в первую очередь обеспечена его огромным личным авторитетом и стальной хваткой.

В свое время ему удалось предотвратить мятеж собственного премьера Сурета Гусейнова, который когда-то сверг Абульфаза Эльчибея - предшественника Алиева на посту президента. Сегодня азербайджанская элита кажется сплоченной, но нет никаких гарантий, что она останется сплоченной без Алиева, потому что президенту удается держать в узде различные группы влияния, но так и не удалось примирить их. Опытному и умеющему стратегически мыслить Алиеву, вероятно, просто страшно расставаться с властью в таких условиях, пускай и в пользу собственного сына. И только ухудшившееся в последнее время состояние здоровья может заставить Алиева внести в избирательный бюллетень на будущих выборах фамилию сына. При этом ему останется только надеяться, что его соратники не будут торопиться со склоками хотя бы из уважения к умирающему льву - а там и режим Алиева-младшего устоится.

Без Путина

Но на Украине, в Азербайджане и Казахстане просматривается если не имя преемника, то хотя бы возможность преемственности. О передаче власти в некоторых других бывших советских республиках можно говорить только теоретически. В первую очередь это касается стран, где появление президента стало результатом компромисса кланов. Такой компромисс - при разных условиях - был достигнут в свое время в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане. Президенты воспользовались им по-разному. Ислам Каримов, оказавшийся незаурядным политиком, сумел не только подняться над клановыми группировками, но стать гарантом существования самого узбекского государства в его нынешнем виде. К моменту избрания Каримова президентом самаркандский клан, выдвинувший из своих рядов и другого знаменитого руководителя республики - Шарафа Рашидова, значительно уступал по возможностям и ресурсам ташкентцам. Не случайно в первые годы узбекской независимости рядом с "самаркандским" президентом Каримовым можно было увидеть "ташкентского" вице-президента Мирсаидова, обладавшего, по мнению многих, реальной властью, но быстро потерявшего и должность, и положение лидера номенклатурной оппозиции, и даже саму возможность жить в Узбекистане.

Но и после отставки Мирсаидова Каримов далеко не сразу ощутил себя полновластным хозяином страны. Сейчас все это уже история: Каримову удалось не только победить казавшиеся непобедимыми группировки, но стать арбитром, верховным судьей в схватке интересов. При этом режим Каримова - это жесткий режим, и неясно, сумеет ли возможный преемник президента сохранить этот каримовский стиль в будущем. Неясно прежде всего самому Каримову, для которого сохранение Узбекистана именно в нынешнем его виде - вопрос не просто денег или места в истории, а скорее жизни и смерти. Поэтому узбекский президент будет стараться править, пока есть силы.

А вот президенту Киргизии рано или поздно придется поступиться властью. Аскар Акаев - не самый сильный лидер на постсоветском пространстве, к тому же ему постоянно приходится бороться за власть. Вопрос преемственности в Киргизии может реально возникнуть тогда, когда у Акаева и его окружения (здесь также присутствует, хоть и не столь явно, семейный фактор) исчезнет ощущение возможной опасности. Именно оно заставляет киргизского лидера превращать претендующих на большую власть соратников в маргиналов или заключенных. То же можно сказать и о президенте Таджикистана Эмомали Рахмонове, который возглавил государство в результате хрупких межклановых компромиссов времен гражданской войны.

Есть, впрочем, страны, в которых политическая жизнь выглядит более оживленной, существует противостояние президента и парламентариев. Но вместе с тем ясно, что смена власти в них произойдет не в результате этого противостояния, а в результате элитных договоренностей. В Грузии пока не просматривается фигуры, равной по значимости Эдуарду Шеварднадзе. Президент Армении Роберт Кочарян и вовсе никуда не собирается уходить, тем более что до сих пор элитам этой страны не удавалось договариваться о смене лидера цивилизованным путем.

Без элиты

Но есть на постсоветском пространстве две страны, где об элите говорить не приходится, где она маргинализирована, скорее напоминает партхозактив или средневековых "государевых холопьев". Это Белоруссия и Туркмения - страны, географически отдаленные, но объединенные самодержавным стилем управления. Другие постсоветские президенты правят, возможно, не обращая внимания на население, но во взаимодействии с элитами - сотрудничая с ними или противостоя им. Александр Лукашенко и Сапармурат Ниязов правят, не обращая внимания на элиты, но как бы апеллируя при этом к населению. Впрочем, лидеры-популисты, как правило, не могут осчастливить никого, кроме себя, зато в их странах у конкретного гражданина создается четкое "советское" ощущение того, что от него вообще ничего не зависит, что надо просто сидеть и ждать - либо ишак издохнет, либо падишах умрет. "Простой человек", от которого ничего не зависит, - в данном случае это уже не киргизский мелкий предприниматель или узбекский крестьянин. Это любой высокопоставленный чиновник. Постоянная смена руководящих кадров в Туркмении - такой же естественный процесс, как смена времен года, причем, в отличие от Казахстана или Узбекистана, отставленные кадры совершенно необязательно должны оказаться на новых, пускай и не столь ответственных и "хлебных" должностях или в туркменских посольствах.

Стоит вспомнить, что в оппозиции режима Сапармурата Ниязова неизменно оказывались люди, которые до этого занимали самые высокие посты в элите - от вице-премьера и министра иностранных дел до послов в ведущих странах мира. Дипломатическое назначение в Туркмении скорее неплохая возможность порвать с режимом и получить политическое убежище в одной из благополучных стран. Потому что в Туркмении невозможно сделать управленческую карьеру - любая новая должность может оказаться всего лишь затянувшейся паузой перед отсидкой, так стоит ли пассивно ждать неизбежного?

Ниязов полностью расформировал руководство комитета национальной безопасности - еще до знаменитой истории с "покушением". А после "покушения", разоблачив всех основных "заговорщиков", не успокоился: как раз на днях президент Туркмении сообщил об отставке начальника Генерального штаба генерала Сердара Чарыярова, который также был обвинен в пособничестве пресловутым "заговорщикам". И это при том, что Чарыяров еще недавно числился среди людей, пользующихся особым доверием Туркменбаши. Так какой же чиновник может рассчитывать на безопасность в государстве, где безопасно себя не ощущают ни главный сыщик, ни начальник Генштаба? Секрет Туркменистана в том, что в отличие от других государств, режимы которых при всей авторитарности правителей оформились в результате межклановых договоренностей и притирок (нередко притирок кровавых, как война в Таджикистане), Туркменистан представляет собой акционерное общество, в котором весь пакет принадлежит одному человеку, и благодарные работники знают его имя. Естественно, в такой ситуации задуматься о преемственности власти просто кощунственно - Туркменбаши полон сил, а лучше его на целом свете не сыскать… И естественно, при такой модели управления смена власти возможна только в результате неких необратимых действий, источником которых могут оказаться внешние силы. Но это уже совсем другая история, не связанная с преемственностью…