Череда правительственных перестановок и открытое преследование всех, кто может составить конкуренцию президенту Имомали Рахмонову, - таковы будни политической ситуации в Таджикистане.

В январе текущего года глава Таджикистана провел "министерскую реформу", сутью которой было, во-первых, изменение персонального состава членов кабинета министров", а во-вторых, "модификация" структуры министерств. По заявлению президентского пресс-секретаря Абдулфаттоха Шарипова, озвучившего официальную версию событий, целью этой реформы было "привлечение молодых и талантливых кадров к правительственной работе". Однако последовавшие вскоре события зимы-весны нынешнего года подтвердили выражавшиеся многими местными наблюдателями прогнозы: Имомали Рахмонов, ставший летом прошлого года фактически пожизненным президентом, решил провести "реформу под себя". Более того, он начал открыто заполнять правительственные должности своими земляками-кулябцами.

Окончание во второй половине 90-х гг. гражданской войны было во многом обеспечено договоренностями, достигнутыми между вовлеченными в конфликт сторонами. Одним из главных условий было включение оппозиции во власть, где она должна была занимать не менее 30% мест в высших органах управления, армии, госбезопасности и т.д. Партия исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), отказавшись от вооруженной борьбы, соблюдала все договоренности и не давала повода для каких-либо действий против себя. Не менее лояльно в отношении власти вели себя и те, кто оказывал поддержку Рахмонову в годы внутриполитического кризиса - деятели и военные руководители Народного фронта. Однако ситуация в стране начала в конце 90-х гг. меняться, что было связано с желанием таджикского президента ввести в стране "центральноазиатскую модель", элементами которой являются пожизненное президентство действующего главы государства, преследования оппозиции, профанация демократических представительных органов власти, постоянная игра на противоречиях между Россией и государствами евроатлантического сообщества.

Вполне естественно, что как представители политической оппозиции, так и бывшие соратники Имомали Рахмонова стали для таджикского руководителя серьезным препятствием на пути построения им весьма своеобразной, но уже известной в истории общественно-политической системы. Параллельно глава Таджикистана весьма активно разыгрывал "российскую карту", усиливая и ослабляя давление на Москву в вопросе пребывания на территории Таджикистана 201-й дивизии, которая занята охраной границы с Афганистаном. После начала антитеррористической операции антиталибовской коалиции под руководством США у официального Душанбе появился дополнительный козырь: в случае обострения таджикско-российских отношений Рахмонов надеялся на то, что ему окажет поддержку евроатлантическое сообщество. Поэтому вступление в Организацию договора коллективной безопасности, в которой главную роль играет Россия, президент Таджикистана начал рассматривать как инструмент для поддержания собственной власти и гарантий со стороны Москвы закрыть глаза на происходящее в этой стране.

Недавняя передача бывшего министра внутренних дел Таджикистана Якуба Салимова российской стороной таджикской стала частью этой политики. Бывший сподвижник Рахмонова, бежавший из Таджикистана и обвиненный властями в попытке государственного переворота, стал еще одним обвиняемым после того, как в январе текущего года к 16 годам заключения был приговорен один из руководителей ПИВТ.

Предстоящие в будущем году парламентские выборы не должны, вероятно, по мнению высшего должностного лица страны, позволить оппозиции легально получить даже минимальное представительство. По мнению зарубежных обозревателей, "достаточно трудно понять, почему президент ощущает необходимость концентрировать все большую власть в руках собственной партии. Народная демократическая партия Таджикистана уже и так обладает подавляющим большинством мест в парламенте и многими высокими постами в правительстве". Ответ на этот вопрос следовало бы искать в ощущаемой Имомали Рахмоновым нестабильности ситуации.

[Версия для печати]