В 30-х годах прошлого века в СССР было принято решение строить Жезказганский горно-металлургический комбинат на совершенно пустом месте. Сначала хотели набрать сюда работников вербовкой в обжитых районах. Но ничего не получилось. Соглашались на вербовку в основном те, кто не имел никакой квалификации, хотел получить подъемные и ничего не делать. Первую же партию таких “работников” пришлось отправить назад. И тогда передали эту крупнейшую стройку Гулагу, который мог создать здесь армию рабов.

Весной 1940 года был создан “Джезказганский лагерь и комбинат Гулага НКВД СССР”. Начальником лагеря-комбината был назначен заместитель Наркома внутренних дел Казахской ССР Борис ЧИРКОВ. В ту же весну привезли первую партию заключенных по построенной ими же железной дороге от Караганды. В годы войны основное внимание уделялось строительству новых шахт и увеличению добычи руды, которую отправляли в Балхаш и на Урал. После войны было начато также строительство обогатительной фабрики, ТЭЦ, плотины Кенгирского водохранилища и самого города Жезказгана. А с 1948 года вся эта система лагерных отделений с 25 тысячами политических заключенных была названа Степлагом.

“Государство в государстве”

Степлаг имел отделения на марганцевом руднике Джезды, в городе Балхаше и во многих совхозах, которые были подсобным хозяйством лагеря. Это было “государство в государстве”. Лагерь имел свои дороги, паровозы, самолеты, сеть магазинов и других социальных объектов. Администрация лагеря выделяла вольнонаемным жилье, регистрировала браки и разводы, выдавала свидетельства о рождении и смерти. Степлаг имел свои войска, свою прокуратуру и даже собственный суд.

Лагерь был могуч и несокрушим, и даже ЦК Компартии Казахстана вынужден был считаться с его начальником, потому что у него в руках была огромная и дармовая рабочая сила, материальные и финансовые ресурсы.

Но как получилось, что, казалось бы, окончательно раздавленные этой махиной, сломленные физически и морально, загнанные за колючую проволоку и тщательно охраняемые тысячи заключенных в мае 1954 года восстали, захватили власть в лагере и удерживали ее в течение 40 дней? Это до сих пор вызывает изумление и восхищение во всем мире, который знает об этом восстании по книге А.Солженицына “Архипелаг Гулаг”.

Вечером 16 мая 1954 года заключенные сделали проломы во внутренних стенах, отделяющих лагпункты, и соединились с женской зоной. Во главе восставших добровольно встал подполковник Советской Армии Капитон КУЗНЕЦОВ, который в это время уже готовился к освобождению. Вот как описывает начало восстания руководитель следственной группы по делу восставших старший лейтенант Дерягин:

“Заключенный Кузнецов К. И., будучи незаконно освобожден из следственного изолятора, утром 18 мая, во время повторного налета заключенных на изолятор, явился на третий лагерный пункт, где в тот же день по своей инициативе взял на себя руководство неповинующимися заключенными и призвал к организованному сопротивлению лагерной администрации. Под его руководством на собрании заключенных указанного лагпункта были выработаны, а затем лично им отредактированы, написаны и отосланы начальнику Управления Степлага МВД ультимативного характера требования, и с этого дня массовое неповиновение заключенных приняло организованный характер. Было принято решение до приезда московской комиссии на работу не выходить и лагерную администрацию в жилую зону не допускать. 19 мая 1954 года внутри лагеря по инициативе и под председательством Кузнецова была организована так называемая “комиссия” для руководства неповинующимися заключенными и ведения переговоров с представителями МВД СССР и Прокуратуры СССР”.

В знак мирных намерений над зоной повесили белый флаг. Установили строгую охрану складов, где хранились материальные ценности на восемь миллионов рублей. Здесь же были склады с продовольствием, откуда снабжалась и лагерная администрация. Но все 40 дней восстания продовольствие им аккуратно выдавалось, хотя более 6 тысяч восставших к концу этого срока уже голодали.

Штаб восставших направил письмо в ЦК КПСС, требуя приезда высокого начальства и разбора жалоб заключенных. А жаловались на произвол администрации, оскорбления, на изнурительный труд по 10 часов, в том числе в шахтах, на плохие бытовые условия и недостаточное питание. Требовали также пересмотра дел невинно осужденных. По сегодняшним понятиям это была обычная забастовка рабочих с требованиями сократить продолжительность рабочего времени до 7-8 часов, выдавать заработанные деньги, платить заключенным наравне с вольнонаемными, применять зачеты, освободить малолеток и больных, облегчить труд женщин и вывести их из шахтных забоев.

Из Москвы сразу же прибыли заместитель министра внутренних дел СССР Сергей ЕГОРОВ и начальник Гулага Иван ДОЛГИХ. Они провели с заключенными переговоры. Под давлением восставших власти вскоре начали идти на уступки. Но заключенные потребовали еще и встречи с Хрущевым или Маленковым. Москва не согласилась, поэтому восстание продолжалось.

Все эти 40 дней, которые потрясли ГУЛАГ, между восставшими и администрацией шли переговоры, ход которых передавался по радио. Вот обращение начальника ГУЛАГа И. Долгих к заключенным, переданное по радио 12 июня: “Комиссия МВД и Прокуратуры СССР уведомляет всех заключенных лаготделения Степного лагеря, что нами вторично были рассмотрены все нерешенные вопросы, поставленные в письмах комиссией от заключенных, и доведены до сведения соответствующих инстанций. Сегодня, 12 июня, нами получено из Москвы следующее сообщение: члены Президиума ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС в виду занятости их посетить лагерь заключенных не могут, вопросы, связанные с пересмотром дел осужденных за контрреволюционные выступления, будут рассмотрены специальными органами в законном порядке, пересмотр этих дел уже начался. Все другие вопросы: расследование по факту применения оружия к заключенным 17-18 мая сего года, расследование случаев нарушения социалистической законности, а также устранение недостатков в условиях содержания, трудовом использовании и охране заключенных поручено комиссии МВД и Прокуратуры СССР”.

Но восставшие не сдавались. Заключенные пели песни и впервые за долгие годы чувствовали себя людьми. А глотнув воздух свободы и зная о неминуемой расплате за это, шли до конца, готовясь к смертным приговорам. И 24 июня, по указанию министра внутренних дел СССР С. Круглова, в лагерь прибыли войска в составе пехотного полка и пяти танков Т-34. 26 июня в 3 часа тридцать минут началась войсковая операция против безоружных людей. Их давили танками и расстреливали из автоматов. А количество погибших утаили, сообщив лишь, что 40 солдат и офицеров были ранены при подавлении восстания.

И хотя восстание было подавлено тем не менее победили заключенные, так как большинство их требований было выполнено. В 1958 году Степлаг был ликвидирован, но его узники остались здесь на принудительном поселении и должны были регулярно отмечаться в милиции. Если посчитать время от начала строительства заключенными железной дороги Караганда-Жезказган и до отмены принудительного поселения, то фактически заключенные строили комбинат и город в течение 30 лет. Но эти 30 лет вычеркнуты из официальной истории корпорации “Казахмыс”, которая лишь декларативно заявляет, что считает свою историю с 1928 года и является преемницей всех прошлых поколений.

Почему эту 30-летнюю историю, когда фактически был построен огромный комбинат, упорно замалчивают? А потому, что если рассказать правду, то люди невольно начнут сравнивать то время с нынешним и найдут много аналогий...

Исторические параллели

После этого восстания в годы советской власти продолжительность смены на подземных работах была сокращена до 6 часов, а женщин в шахтные забои по закону не допускали. Но через 45 лет в корпорации “Казахмыс” решили восстановить и работу женщин в шахтных забоях, и прежнюю смену в 10 часов, и сделали это, не дожидаясь изменения трудового законодательства. Ставка была на то, что женщины, особенно матери-одиночки, станут идеальными рабынями для преисподней, а защитить рабочих никто не сможет. Но в отношении женщин все же наткнулись на редкое в практике руководителей “Казахмыса” сопротивление и вскоре вывели их всех из забоев. А незаконную продолжительность рабочей смены оставили, и сейчас против этого уже никто в Республике Казахстан не смеет возразить.

Чем “Казахмыс” отличается от Степлага? Отличий оказывается меньше, чем аналогий. Со времен Гулага известно, что губит людей не малая “пайка”, а большая, за которую приходится отдавать душу, честь, совесть. Сейчас то же самое, только “пайка” иная: она называется “контрактом” и выражается в долларах. За эту большую “пайку” одни - в холуйстве радостном - теряют стыд, честь и совесть, другие - из страха потерять единственную здесь работу - становятся моральными или физическими калеками и даже погибают.

К тому же власть имущие всегда полагали, что людей у нас слишком много, и эту людскую армию, живущую впроголодь, можно эксплуатировать за гроши. Поэтому гулаговская экономика, основанная на страхе и голоде, по-прежнему присутствует в нашей жизни. Давно известно, что миром правят страх и голод. Как говорят современные философы, страх - это сильнейшее нервно-паралитическое оружие массового поражения.

Почему погибают горняки?

Отработанные еще в Степлаге приемы и методы унижения и подавления работников привели к тому, что в корпорации “Казахмыс” рабочие стали еще чаще погибать на производстве. Тогда из-за гибели лишь одного заключенного мог восстать весь лагерь, а теперь даже пикнуть боятся. Почему? Потому что заключенным терять было нечего, и у них был девиз “Не верь, не бойся, не проси!”. А сейчас работники корпорации боятся потерять единственную здесь работу. Этим руководители корпорации и спекулируют, заставляя даже горняков находиться под землей по 10 часов, против чего и восстали их предшественники в 1954 году. Но сейчас никто не восстанет...

Гибель на производстве рабочих “Казахмыса” уже давно является таким обычным событием, что о нем руководство корпорации не сообщает даже в своей газете. И не выражает соболезнование семьям погибших, как будто уходят из жизни безымянные рабы, которых и помянуть-то незачем. А вот в человеческом мире гибель в результате несчастного случая, теракта или стихийного бедствия становится главной новостью и большой скорбью. И даже президенты великих держав публично сочувствуют семье погибшего.

Как назвать все это? В инспекции по горному надзору назвали это бессердечием. Но это очень мягко сказано, ибо гибнут рабочие за то, чтобы богатые становились еще богаче. В одной семье погибли в шахтах три человека: отец и два старших сына. Младший тоже горняк, и его провожают на работу, как на войну. Где есть еще такое?

В советское время такое предприятие было на особом счету и под контролем союзных и республиканских ведомств. Об единичных несчастных случаях со смертельным исходом в целом за год специалистам и рабочим при каждом инструктаже напоминали как об исключительном ЧП. Это не говоря о том, что руководителей лишали высоких должностей за то, что они не смогли создать безопасные условия на производстве.

А что стало теперь? Если в 1995 году, до прихода в управление “Самсунга” и до создания корпорации, на Жезказганском комбинате было 7 погибших на производстве, то в 1996 году стало 13, в 1997 - 17, в 1999 - 18, в 2001 - 20, в 2002 - 29 погибших. А всего по корпорации в 2002 году погибли 49 человек. Правда, в прошлом году эта ужасная статистика несколько поубавилась - всего погибло 38 человек, в том числе на Жезказганском комбинате - 19. Но искалеченных в несколько раз больше. Только по официальным данным корпорации, имеется 1500 покалеченных работников. При этом много несчастных случаев просто скрывают.

А каковы технические и организационные причины гибели рабочих?

При тщательном анализе травматизма в корпорации было установлено, что большинство несчастных случаев со смертельным исходом происходит в конце смены, которая искусственно увеличена, и когда рабочие в результате сильной усталости теряют осторожность и бдительность. По закону горняки должны работать под землей не более 6 часов, но в последние годы этот режим, установленный законом, сломали. В соответствии с приказом по корпорации смена увеличена до 7 часов 20 минут, но в это время не входит спуск в шахту, подъезд к забою, осмотр и подготовка оборудования к работе, то есть фактически горняки находятся под землей по 10 часов, что категорически запрещено законом.

Но за счет сокращения одной смены корпорация стала получать больше сверхприбыли, которая достается вовсе не трудовому коллективу. В департаменте Министерства труда и социальной защиты нам сказали, что сделано это якобы с согласия бывшего министра Натальи КОРЖОВОЙ, и как-то так совпало, что после этого ее муж г-н Коржов стал членом совета директоров корпорации. Говорят, что этот документ в корпорации есть, но его никому не показывают.

Кроме того, система оплаты труда горняков построена так, что без увеличения продолжительности рабочей смены и без нарушения правил техники безопасности они не могут выполнять непомерные планы по добыче руды. А если планы не выполнят, то останутся без зарплаты. В итоге при любом несчастном случае сами же оказываются виновными.

И удивляться здесь уже нечему. Созданный в корпорации феодальный капитализм стремится к получению максимальной сверхприбыли любым путем. За эту сверхприбыль, доля которой по отношению к общим доходам в корпорации “Казахмыс” самая высокая в мире, по словам Маркса, капиталист и родную мать не пожалеет, а не то, что своих рабочих-рабов. К тому же капиталисты “Казахмыса” поставлены в уникальные условия бесконтрольности со стороны государства и общества. У них полностью развязаны руки для любых действий, для обогащения и любого произвола, и они этим пользуются на полную “катушку”.

Страх как способ управления

Рядом с моим домом есть совершенно необорудованная автобусная остановка, где, начиная с пяти тридцати утра, каждый день собирается толпа работников корпорации. Автобусы ходят редко и набиваются до полного предела, методом вдавливания. Невольно возникает вопрос: почему в легковой автомобиль нельзя сажать в два-три раза больше пассажиров, а в автобус можно? Он что, считается вроде телячьего вагона?

Характерно, что все об этом знают, мы даже показывали все это по местному телевидению с гневными комментариями рабочих, но дополнительных автобусов не выделяют и остановку не оборудуют. Почему? А потому, что в любой тоталитарной системе на рядовых людей наплевать. Она обслуживает безукоризненно только господ, которые проносятся мимо на огромных “джипах”. В каждом “джипе” - один господин, в каждом автобусе - две сотни рабов.

Так ведь еще за эти поездки удерживают деньги из зарплаты, хотя должны доплачивать за физические и моральные страдания. А те, кто живет дальше по маршруту, в автобусы вообще попасть не могут и добираются до работы пешком. И с них тоже удерживают.

Корпорация создавалась под красивыми лозунгами для трудящихся, но они стали в ней не целью, а средством. Фактически работники, кроме узкого верхнего круга, выполняют роль биороботов. А основное понятие, по которому живет эта система, - “я начальник - ты дурак”. С одной стороны, такой компанией, управляемой исключительно приказами, руководить легко. Но с другой, поскольку работники бесправны и полностью отчуждены от прибыли корпорации, они эти приказы выполнять не спешат. Поэтому их все время надо погонять.

Год назад группа московских специалистов по заданию самой же корпорации провела здесь социологические исследования на тему имиджа “Казахмыса”. В их большом отчете есть, в частности, такой вывод:

“Для многих сотрудников отношение к корпорации описывается, в первую очередь, страхом. В основном это страх потерять работу: у человека, работающего в корпорации, начиная от рабочего, среднего звена и чуть повыше, - страх быть уволенным за какой-то проступок, за невыполнение задания очень остро присутствует. В Жезказгане и Балхаше страх усиливается тем фактором, что корпорация является практически единственным крупным предприятием в городе и сосредотачивает в своих руках всю полноту власти в городе - все учреждения города находятся в прямой или косвенной зависимости от корпорации. Именно поэтому многие описывали поведение корпорации как “диктаторское”, “тираничное”. Сюда же можно отнести такую проблему, называемую всеми сотрудниками, как “недостаточная социальная защищенность”.

В упомянутом отчете московских социологов есть и такой вывод: “Наиболее часто респонденты упоминали такие характерные черты корпорации, как отсутствие заботы о сотрудниках и членах их семей, социальную несправедливость, обогащение верхушки корпорации и жалкое, по сравнению с ней, существование основной массы работников. Это и определяет основное расхождение официально декларируемой миссии корпорации и реальности”.

Степлаг еще не умер

Учитывая опыт народного сопротивления, еще в советское время в кадровой политике надежно ввели противоотбор и триумф посредственности, т.е. подбор кадров по принципу холуйской преданности, продвижение по службе не лучших, а худших, что заранее обессиливает возможное сопротивление. Подбирая такие кадры, научились читать в их душах низменные чувства и успешно использовать в своих интересах.

Почему произошло восстание в Степлаге? Потому что Отечественная война пробудила в народе подлинно патриотические и гражданские чувства. Она вселила во многих веру в свои силы и готовность бороться с внешне превосходящим злом. Профессор Жезказганского университета Турганбек АЛЛАНИЯЗОВ в только что изданной книге об этом восстании пишет: “Значение восстания в том, что это был один из самых массовых, организованных и крупных протестов заключенных против системы подавления личности”.

Но как получилось, что система подавления личности оказалась вновь восстановленной в корпорации “Казахмыс”, где все работники, кроме узкого руководящего круга, лишены своих конституционных прав на свободные выборы, на создание независимых от администрации профсоюзов и других общественных объединений, на свободу слова и распространение информации, на защиту чести и достоинства? Неужели пятьдесят прошедших лет не дали никаких уроков и результатов?

Неужели сбываются пророческие слова выдающегося философа прошлого века Николая Бердяева о том, что человеческой массой управляли и продолжают управлять, бросая хлеб и давая зрелища, управляют посредством мифов, пышных обрядов и праздников, через гипноз и пропаганду и более всего примитивным насилием?

Кстати, насильственным считается такое правление, которое посягает на умы.

Все примитивное невероятно живуче. Самыми надежными системами подавления, подчинения и управления всегда были самые простые и примитивные схемы, основанные на рабстве, которое меняет лишь внешние формы, но суть остается.

Степлаг, будучи никому в Казахстане неподконтрольным, управлялся на уровне бытового самовластия. Хозяин был деспот, как хозяин в доме, он ни на какие законы не опирался, но он же был и кормильцем. А другой “пайки” вокруг не было. В Степлаге свой Домострой создавали неграмотные офицеры внутренних войск, а в корпорации “Казахмыс” - грамотные менеджеры. По внешней форме это самовластие иное, но по внутренней сути такое же, ибо основано на полной бесконтрольности и произволе. “Казахмысу” сейчас так же все подчинено вокруг, как раньше Степлагу. Аким города ходит на прием к руководителям корпорации, а не наоборот. Про другие государственные службы и говорить нечего. Они лишь в порыве откровения беспомощно разводят руками.

Получилось так, что у нас на уровне регионов образовались новые режимы власти, которые держатся на неизученных еще подпорках. Они отвергают обычные вековые нормы права и приличия и демонстративно отказываются от уважения граждан. Они сплачивают своих сторонников не идеалами и высокими ценностями, а круговой порукой. При этом исчезает такое важное явление как общественное мнение, а моральные нормы различных людей становятся настолько несовместимыми, что утрачивается сама возможность диалога...

[Версия для печати]