НА ПЕРВОЙ ПОЛОСЕ

Интервью К. Ф. Затулина итальянскому «Limes».

«Limes» (Лимес) – единственный итальянский журнал, специализирующийся на вопросах геополитики, успешный конкурент американского «Foreign Affairs». Целевая аудитория журнала - политическая и финансовая элита страны.

- Каковы цели России в конфликте на Кавказе?

- Цели России простые и ясные – Россия защищает мир и безопасность на Кавказе, вблизи от своих границ, и полна решимости не допустить возобновления резни, к которой за время независимости грузинские власти неоднократно прибегали как к аргументу в межнациональном споре. Россия не заинтересована ни в каких территориальных захватах или аннексиях. Но она слишком долго продолжала, вопреки реальности, исходить из признания территориальной целостности нынешней Грузии в границах бывшей Грузинской ССР. Окончательно ясно, что попытки добиться этой никогда не существовавшей территориальной целостности ни к чему, кроме войны и варварства ее сопровождающего, привести не могут.

Безусловно, Россия, как и всякая уважающая себя страна, не может терпеть бесконечных провокаций, а тем более убийств своих военнослужащих из состава миротворческого контингента, которые по просьбе самой грузинской стороны в разное время заняли посты в зоне грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов.

И, наконец, Россия, сама являющаяся одной из стран Кавказа, никак не хотела бы выглядеть в глазах живущих на Кавказе народов, как враждебная сила, которая вопреки ясно выраженной собственной воли немногочисленных абхазского и осетинского народов, заставляет их, как беглых крепостных, возвращаться к грузинскому барину.

- Какова, по Вашему мнению, цель Грузии?

- Цели Грузии тоже ясны. Идефикс грузинских властей – возвращение территорий, которые они считают своими. Причем никаких уроков из собственных экспериментов в национально-государственном строительстве, обернувшихся трагедией для самого грузинского народа, политическая элита Грузии не извлекает. Грузинское общество «первых европейцев» (выражение из речи М.Саакашвили) заражено идеями национального превосходства и исключительности. Ведь прологом к конфликтам послужил разгул национализма в Грузии как раз накануне распада Советского Союза и отмена всяких конституционных, законодательных гарантий самоуправления и самого существования Югоосетинской автономной области и Абхазской автономной республики.

В поисках союзников в борьбе с Южной Осетией и Абхазией Грузия поначалу рассчитывала на ельцинскую Россию, а теперь на США и страны НАТО. Нужно понимать, что ничего другого, кроме военных целей, попытки втянуть в конфликт с Россией государства альянса, заявка Грузии в НАТО не преследует.

- Ожидали ли Вы нападения Грузии на Южную Осетию?

- После прихода к власти Михаила Саакашвили обстановка в зоне грузно-осетинского конфликта стала резко накаляться. Надо отметить, что в предшествующий период, т.е. при Шеварднадзе, ситуация в зоне грузино-осетинского конфликта была относительно спокойной. Периодически бывая в Южной Осетии, я был свидетелем того, что нормализовано сообщение с Цхинвалом по дороге, проходящей через контролируемые Грузией села, что население с обеих сторон вовлечено в торговый обмен и связи на бытовом уровне восстанавливаются. По контрасту с Абхазией Грузия при Шеварднадзе демонстрировала мирный настрой в Южной Осетии. И тот факт, что сам Шеварднадзе не был лично причастен к развязыванию грузино-осетинского конфликта, в конце 80-х - начале 90-х годов, безусловно, этому способствовал.

Придя к власти в результате переворота, поддержанного американцами, Саакашвили сразу начал играть мускулами, вначале в Аджарской автономии. Проглотив Аджарию, которая, в отличие от Абхазии и Южной Осетии, и не предполагала добиваться независимости от Грузии, а просто настаивала на своем автономном статусе и гарантиях самоуправления, Саакашвили тут же стал примерять на себя венок объединителя Грузии. И избрал следующей жертвой Южную Осетию – в силу ее географического положения, относительной немногочисленности населения и ограниченных военных возможностей. С этого момента мы стали свидетелями самых изощренных попыток расшатать статус-кво – от вошедших в практику случаев нарушения режима невозобновления огня и провокаций в отношении российских и осетинских военнослужащих из состава Смешанных сил по поддержанию мира до розыгрыша собственной марионетки – Дмитрия Санакоева, которым пытались подменить в переговорном формате югоосетинскую сторону. За последние месяцы симптомы подготовки военной операции нарастали, хотя до конца не было ясно, где именно – в Южной Осетии или в Абхазии – с территории Кодорского ущелья – будет предпринята военная акция. В течение 2007-2008 годов Россия несколько раз предупреждала как власти Грузии, так и своих партнеров в Вашингтоне, что не останется в стороне, если против населения Южной Осетии или Абхазии, а также против находящихся в конфликтных зонах российских миротворцев Грузия применит силу. Мы публично настаивали на подписании всеми сторонами конфликтов юридически обязывающего договора об отказе от применения силы, а власти Грузии находили всякие поводы, чтобы уклониться от этого. Западные же дипломаты, традиционно вовлеченные в обсуждение темы, все последние месяцы уверяли, что ведут разъяснительную работу с Грузией и ожидают, что она в самое ближайшее время согласится на подписание документа. В конце июня в Париже, например, меня и президента Абхазии Сергея Багапша в этом уверял лично господин Питер Семнеби, спецпредставитель ЕС на Южном Кавказе. То есть тревожные предчувствия, основания для беспокойства и проч. у нас были, но, безусловно, полной ясности в том, где и когда может случиться взрыв, не было. И как мне кажется, не только у России, но и у целого ряда покровителей Грузии на Западе, которых Михаил Саакашвили научился дурачить.

- Грузины утверждают, что их спровоцировали. Что Вы на это ответите?

- Странное оправдание, даже если принимать на веру такую версию событий. То есть грузинская сторона публично признает, что не способна оценивать происходящее адекватно и всегда готова прибегнуть к агрессии, если ей кажется, что повод найден?

Я отрицаю, что происходившее в зоне конфликта накануне нападения Грузии как-то существенно по масштабу и последствиям отличалось от тех случаев нарушения режима прекращения огня, которые с приходом Саакашвили к власти стали время от времени происходить в зоне конфликта. Может быть, это осетинские ополченцы вместе с российскими миротворцами в ночь с 7 на 8 августа вошли в грузинский город Гори и катались на танках по его улицам? Нет, это грузинские танки оказались на улицах и площадях Цхинвала после варварского обстрела города из установок залпового огня «Град», которые не способны стрелять прицельно, а бьют только по площадям. В преддверии атаки президент Грузии Михаил Саакашвили не постеснялся лично поучаствовать в обмане, когда, выступая по национальному телевидению, объявил, что до утра 8 августа грузинская сторона не только не будет атаковать, но и отвечать на огонь с осетинской стороны. Как теперь ясно, это было сделано специально для того, чтобы достичь внезапности и выиграть время для развертывания ударного эшелона. Разве такое хладнокровие и цинизм при планировании операции и ее осуществлении характерны для эмоционального всплеска, спонтанной реакции в ответ на какие-то провокации?

- Почему, вместо того, чтобы защищать Южную Осетию, Россия атаковала грузинские гражданские и военные объекты?

- Защищая Южную Осетию, а точнее говоря, население Южной Осетии, Россия была вынуждена предотвратить дальнейшие угрозы ее безопасности. Конкретно это означало необходимость нанесения ударов по резервам и эшелонам грузинской армии, изготовившимся к дальнейшей борьбе за обладание Южной Осетией. Разве кто-нибудь в аналогичной ситуации поступал по-другому?

Напомню, что Соединенные Штаты и страны НАТО разбомбили мосты через Дунай и Саву в ходе военной кампании в Югославии, нисколько не заботясь о гражданском предназначении этих объектов. Более того, США умудрились разбомбить китайское посольство в Югославии в 1999 году. Я сожалею, если кто-то из гражданских лиц в Грузии пострадал в ходе российской операции по принуждению Грузии к миру. Но я отвечаю за то, что российская армия не имела никакого плана и цели атаковать граждан, а не военные объекты в Грузии.

- Грузия входит в сферу влияния России? И что Россия понимает под своей сферой влияния?

- Я предпочитаю оперировать другой терминологией. Я считаю вполне естественным, что у России есть интересы на Кавказе, в целом, и в Грузии, в частности. В конкретном преломлении они сводятся к тому, чтобы Грузия не была плацдармом, источником угрозы в отношении южных рубежей России. Кому быть президентом Грузии или какова будет внешнеполитическая концепция будущей грузинской администрации – это вопрос, который должен решаться в Грузии, а не в России. Безусловно, мы обеспокоены стремлением Грузии в НАТО. Именно потому, что, как сказал Владимир Путин, стремление Грузии в НАТО связано не с желанием гарантировать демократию в Грузии, которой извне никто не угрожает, а с желанием втянуть страны НАТО, и в особенности США, в реваншистские планы по насильственному возвращению Абхазии и Южной Осетии. Но мы признаем, что, в конечном счете, этот вопрос решается самой Грузией, в ее взаимоотношениях со странами НАТО. Если НАТО хочет добавить себе головной боли, то, безусловно, пора принять Грузию в члены НАТО.

- Что Вы думаете о позиции американцев в отношении этой войны?

- Американцы попали в глупое положение. Они не заметили, как втянулись в очень неоднозначный межнациональный конфликт на стороне виноватого, то есть Грузии. Они дали разыграть себя и, как в известном фильме, позволили хвосту вилять собакой. Я думаю, что в Грузии уже поднаторели в том, чтобы при любом раскладе находить на Западе такие силы, которые во всем оправдают поведение Грузии. Поскольку есть на Западе силы, которые ложатся спать или встают в панике от возможного усиления или возрождения России. Если в США или на Западе в целом продолжат анализировать происходящее в таком духе, продолжительный период охлаждения между Россией и Западом неизбежен. Но это будет не наш выбор.

- Этот конфликт – еще и ответ России на независимость Косово?

- Мне не кажется, что в России решения принимаются исходя из желания наказать кого-либо, в частности, западные страны за невосприимчивость к российской точке зрения по Косово. Это было бы слишком примитивным. В России, безусловно, сделали вывод из нежелания Запада воспринять российскую логику в югославском урегулировании. Но мы считаем, что у Абхазии и Южной Осетии есть гораздо больше оснований для признания независимости, чем у Косово. Достаточно сказать, что процесс самоопределения Южной Осетии или Абхазии никак не был связан с оккупацией, которую осуществило НАТО на территории Косово. В 1992 году в Южной Осетии, а в 1993 году в Абхазии победа над войсками Грузии была одержана Абхазией и Южной Осетией самостоятельно. Если говорить об исторической и правовой стороне дела, то и Абхазия, и Южная Осетия были включены в состав бывшей Грузинской ССР по инициативе коммунистической партии и только в советский период. На протяжении столетий ни Южная Осетия, ни Абхазия не были составной часть единого грузинского целого. В процессе распада СССР в отношении Южной Осетии и Абхазии был нарушен действовавший в советский период закон «О выходе союзной республики из состава СССР», предполагавший, в частности, отдельное волеизъявление автономий в случае выхода союзной Грузии из СССР.

Как видите, все не сводится только к Косово.

- Россия предполагает включить Южную Осетию и Абхазию в Российскую Федерацию или признать их независимыми государствами?

- В России сегодня продолжается дискуссия о параметрах признания Южной Осетии и Абхазии. При этом хочу подчеркнуть, что не идет никакой речи о присоединении этих территорий к России. Речь идет лишь о признании права абхазского и осетинского народов на самоопределение вплоть до образования независимых государств. Я уверен, что, после всего происшедшего, другого выхода, кроме как признания независимости Южной Осетии и Абхазии, просто нет.

Мир уже не может вернуться в ситуацию, существовавшую до 7-8 августа. Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, как утверждали древние. Я считаю, что время миротворчества в прежнем смысле и в прежнем формате на Кавказе закончилось. Миротворчество предполагает добрую волю всех сторон конфликта. Мы убедились, что никакой доброй воли для мирного разрешения конфликта в Грузии нет. Грузинские миротворцы из состава Смешанных сил по поддержанию мира в регионе покинули свои посты и стреляли в спину российским миротворцам. Россия больше не может подвергать своих военнослужащих риску в рамках миротворческих форматов, согласованных с Грузией. Напомню, что 106 российских миротворцев погибли в зоне соседнего грузино-абхазского конфликта с момента начала миротворческой операции в 1994 году в результате засад, взрывов и убийств, организованных грузинской стороной. Я сторонник того, чтобы Россия продолжила свое военное присутствие в Южной Осетии и Абхазии по просьбе этих республик и на основе договоров с ними. Узаконение нашего присутствия – ещё одна, вызванная потребностями жизни, причина признания Россией их независимости. Все, о чем мы должны договариваться, быть может, с участием иностранных посредников, – это об условиях и формах демилитаризации прилежащей к Южной Осетии и Абхазии территории Грузии. На мой взгляд, этот пояс должен быть никак не меньше дальности огня дальнобойной артиллерии и установок «Град». По аналогии с южным Ливаном, где по настоянию Израиля отсутствуют наступательные средства и вооружения.

- Среди целей российской военной кампании была также атака на нефтепровод (BTC)?

-Насколько я помню, администрация нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан отвергла инсинуации о российской атаке этого объекта. Очевидно, что нефтепровод и другие коммуникации, пролегающие по территории Грузии, будут в безопасности, если Запад и сама Грузия перестанут будоражить мир в регионе и воспроизводить "Казус Белли" (Casus belli) по каждому поводу.

- Как Вы думаете, может такого рода сценарий повториться на Украине, если Киев будет настаивать на вступлении в НАТО?

- Вступление Украины в НАТО – это внутреннее украинское дело, которое в реальности чревато политическим расколом на Украине. Это не является секретом для любого, кто хоть немного интересуется положением на Украине. Президент Виктор Ющенко очень далеко зашел в своем стремлении втянуть Украину в НАТО. Одна проблема: за ним не следует большинство населения и политических сил страны. Всё вместе это не столько наша проблема, сколько проблема дальнейшего пути развития Украины. Мы связаны с Украиной Договором о дружбе, сотрудничестве и партнерстве, подписанным в 1997 и ратифицированным в 1999 году. И я бы слукавил, если бы сказал, что нам безразлично, является Украина членом НАТО или нет. Но мы стараемся играть по правилам и убеждать политический класс Украины, не прибегая к политическому подкупу или угрозам.

- Какие последствия могут иметь происшедшие события для российского Кавказа (Дагестан и Чечня)?

- Российские автономии на Северном Кавказе, включая Чечню, оказали беспрецедентно активную поддержку при проведении операции по приведению Грузии к миру.

У нас, как вы знаете, и в прошлом, и теперь, были проблемы во взаимоотношениях с отдельными народами на Кавказе. Может быть, кто-то этого не заметил, но в 1996 году в Хасавюрте мы были вынуждены фактически признать полунезависимый статус Чечни, предоставив ей возможность жить полностью по своему усмотрению под руководством тех, кто боролся с Россией с оружием в руках. Не наша вина, что в 1999 тогдашние чеченские власти расписались в своей неспособности к мирному сосуществованию и предприняли попытку захватить соседний Дагестан. На примере всеобщей поддержки наших нынешних действий на Кавказе со стороны не только Северной Осетии, что естественно, или родственных Абхазии народов Адыгеи, Кабарды и Черкессии, но и со стороны Чечни, Дагестана и Ингушетии, видно, как далеко мы ушли от ситуации 90-х годов. Можно сказать, что конфликт с Грузией выступил в роли стабилизатора во взаимоотношениях российского Кавказа с федеральным центром.

Я не исключаю, что в дальнейшем эту стабильность вновь будут пробовать раскачать, в том числе и извне. Но я совершенно исключаю, что поводом к недовольству народов Северного Кавказа может стать переоценка прошедшей операции по принуждению Грузии к миру. Грузия, на самом деле, никогда не была авторитетна в этой части Кавказа.

- В этом кризисе Путин подтвердил свою роль человека номер один в России. Вы думаете, что Медведев смирится в ролью вечного статиста?

- Мне не кажется, что президент Дмитрий Медведев в эти тревожные дни выглядел статистом или лицом второго плана. Я прекрасно понимаю, что усилия очень и очень многих как в России, так и за ее рубежами направлены на искусственное разжигание конфликта между Путиным и Медведевым. Надеюсь, этого не случится. В любом случае существенно важно понять, что в формальных полномочиях и неформальном лидерстве нет никакого изобретения. На всем протяжении истории случалось немало такого, что доказывало возможность сотрудничества между духовными, моральными, национальными лидерами и формальными руководителями. Разве в советские времена во главе Советского Союза не стояли руководители КПСС, которые совсем не обязательно при этом числились президентами или премьерами? Думаю, что Дмитрий Медведев хорошо представлял себе свою будущую роль, прежде чем давал согласие выступить в роли официального кандидата на политическое наследование Владимиру Путину в качестве Президента Российской Федерации.

К.Затулин: «Россия больше не будет «шестеркой» у«семерки»

KM.Ru, 20.08.08

К. Затулин, Директор Института стран СНГ

В эти дни Россия будет выводить свои войска из сопредельных с Южной Осетией районов Грузии. Что касается собственно территории непризнанной республики, то войска, которые там находятся (российско-осетинская часть корпуса миротворцев и те части 58-й армии, которые принимали участие в операции по принуждению к миру), безусловно, в таком количестве в относительно спокойное время не нужны. Но это совсем не означает, что там останутся одни миротворцы.

В соответствии с соглашением, подписанном сторонами при участии президента Франции, речь идет о праве российской стороны оставлять в Южной Осетии такое количество войск, которое необходимо для осуществления российскими миротворцами своей миссии. Я убежден, что в перспективе переговоры по продолжению миротворческой операции с участием России или должны быть прекращены, или в любом случае зайдут в тупик. Ибо Грузия будет настаивать (и Запад будет ее в этом поддерживать) на введении многосторонних миротворческих сил, что не соответствует интересам югоосетинской стороны, да и российской тоже. Исходя из всего этого, мне совсем не кажется необходимым с кем-то договариваться о составе миротворческих сил.

На территории, которую мы были вынуждены оборонять после нападения, совершенного Грузией, в РЮО должны остаться российские воинские формирования, которые не будут уже иметь статус «смешанных сил по поддержанию мира» или чего-то подобного, а будут являться полноценным воинским контингентом Российской Федерации, который обеспечивает ее интересы за рубежом. Тем более что это будет происходить в соответствии с просьбой и договоренностями между Россией и Южной Осетией. Такая договоренность должна быть официально подписана, тем более что по историческим причинам, связанным с грузино-осетинским конфликтом, Россия должна узаконить свои отношения с Южной Осетией и признать тот факт, что эта непризнанная республика частью Грузии более не является. На территории Южной Осетии Россия должна разместить свою военную базу, хотя ее можно назвать и по-другому. Например, говорить о размещении воинского контингента. Опыт показывает, что без этого никаких гарантий невозобновления войны на Кавказе не существует.

Россия сейчас испытывает давление со стороны Запада. Нам угрожают исключением из «Большой восьмерки», приостановкой переговоров по вступлению в ВТО и многим другим. Если это будет плата за нашу самостоятельность, то я бы заплатил, не раздумывая. «Восьмерка» - это круг государств, в котором доминируют западные страны. Причем доминируют в этой организации именно из-за особенностей состава участников G8. В ней, например, никогда не состояли ни Китай, ни Индия. А Россия вступила в нее по желанию Бориса Ельцина, который хотел быть вместе с победителями в холодной войне, не замечая, что при нем мы находились в этой организации «на приставном стуле». Или, как высказался один политический деятель, «были «шестеркой» у «Семерки».

Вообще, исключение из «Большой восьмерки» было бы прецедентом. Если эта организация сама себя считает пупом Земли и структурой, которая управляет миром, то без России и целого ряда других стран этот мир - явно не полный. И весь остальной мир должен заинтересоваться, с чего это вдруг «Семерка» присвоила себе такие полномочия. То есть, исключив Россию, эта организация нанесет удар по своему собственному статусу.

Один из известных западных политологов, который подыскивал для России «наказание пострашнее», сокрушался о том, что ее нельзя исключить из «Восьмерки». Потому что не существует такой процедуры. Тогда, говорит он, нужно распуститься самим. И собраться уже в другом составе. Однако искусственность и вздорность подобного рода действий была бы ясна всем. Если западные страны хотят быть посмешищем - мы не можем препятствовать этому. Что касается вступления России в ВТО, то в этом отношении просто жаль потраченного времени. А что касается ВТО, то тем самым эта организация сама исключит себя из России. Для нее это - палка о двух концах. Какие еще могут быть «наказания»? Роспуск Совета Россия - НАТО?! Я и мои единомышленники были бы только признательны. Потому что ничем, кроме декорации, эта структура не является.

Кого примем в СНГ?

Аргументы недели №34(120), 21.08.08

Беседовал Михаил Тульский

19 августа 2008 г. Грузия официально уведомила секретариат СНГ о своем выходе из Содружества. О том, как повлияет данный шаг Саакашвили на развитие этой организации – наследницы СССР, мы поговорили с директором Института стран СНГ, депутатом и первым зампредом Комитета Госдумы по делам СНГ и связям в соотечественниками Константином ЗАТУЛИНЫМ.

 – КОНСТАНТИН Федорович, как вы оцениваете реакцию стран СНГ в отношении событий в Южной Осетии? Можно ли сказать, что СНГ раскололось в восприятии этих событий?

 – Мы были бы наивными людьми, если бы рассчитывали на комплиментарное отношение большинства стран СНГ к своим действиям в Грузии и Южной Осетии. Каждый примеряет на себя этот аршин и начинает думать: а не захочет ли Россия спросить и с них за то, что они построили у себя не государства для всех, а только для одной национальности, для одного клана и т.д.

 – Может, тогда и призыв Грузии выйти из СНГ и другим странам у кого-то найдет поддержку?

 – Нет, его никто не поддержит, и, скорее всего, никто даже не будет всерьез обсуждать. Ведь о чем бы ни думало руководство той или иной страны СНГ, немаловажную роль играют и настроения избирателей, населения этих стран, которые не позволят это обсуждать.

 – Вы имеете в виду ситуацию в Ук­раине?

 – И в Украине, и не только в ней. А вообще, если говорить о Грузии, то она уже столько раз «выходила из СНГ», что к этому уже все привыкли. А сейчас, я думаю, нам даже не стоит давать Грузии год переходного периода для выхода из СНГ, как это предусмотрено уставом Содружества. Надо после обсуждения данных о зверствах грузинской армии исключить ее из СНГ. Ведь очевидно, что возможность консолидации СНГ без Грузии существенно выше, чем с Грузией. Я не вижу здесь проблем, наоборот, больше определенности возникает в СНГ.

 – Как вы относитесь к такой нестандартной идее: создать вместо СНГ какую-то новую организацию из тех стран, кто действительно хочет быть вместе друг с другом?

 – Такие организации уже есть – это ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности) и ЕврАзЭС (Евразийское экономическое сообщество) – нужно их активнее развивать. Если же говорить в целом о позиции России в отношении СНГ, то я могу усмотреть здесь один недостаток: необходимо активнее вести себя в отношении стран СНГ, причем это касается и позитивной, и негативной повестки. Мы не должны жертвовать ради СНГ своими интересами, но мы должны и предлагать, и уметь заинтересовать страны СНГ в более близком сотрудничестве с нами. К сожалению, с нашей стороны, особенно в сфере экономики, в отношении стран СНГ господствовала позиция «никакого реального предложения». Пока у нас сидел министр Греф и продолжает сидеть министр Кудрин, мы слышим только о «монетарной политике», о нежелании предлагать странам СНГ серьезные и большие интеграционные программы. Переговоры о едином экономическом пространстве фактически были свернуты, хотя у нас были и остаются шансы биться за него и закончить эту борьбу его реальным созданием – в том числе и с Украиной. Мы должны быть более активными, а мы в ряде случаев этого не демонстрируем, оставляем без боя это поле для кого-то другого.

 – Можно ли сначала принять в СНГ Абхазию и Южную Осетию, а уже потом начать добиваться их международного признания?

 – Нет, принять в СНГ невозможно без признания их независимости. А признание независимости – это еще одно испытание для СНГ. Тут начинать нужно с того, чтобы уговорить ряд стран признать Южную Осетию и Абхазию. Нам сейчас нужно проанализировать, кто из членов СНГ на двусторонней основе, после соответствующих переговоров и компромиссов, на которые мы бы могли пойти ради этого, готовы были бы признать Южную Осетию. Вот эту работу наш МИД должен был бы с ними провести, но до сих пор он от этой работы мягко уклонялся. Так что, как в случае с дорогой, которую осилит только идущий, так и с международным признанием Абхазии и Осетии. Пока мы не поставим такую задачу перед нашей дипломатией – формировать список стран, которые будут готовы на определенных условиях признать Абхазию и Осетию, их так просто и не признают. Американцы работали над тем, чтобы составить такой список по Косово, мы должны работать, чтобы составить такой список – конечно, другой по составу, – по Абхазии и Осетии. В том числе и в первую очередь – в СНГ.

 – Иногда можно услышать экстравагантные предложения принять в СНГ и Венесуэлу, Китай, Иран, Ливию…

 – Под любым альянсом такого рода должна быть какая-то идея. В прошлом были разные политические теории – и панславизм (объединение всех славян), и объединение стран «византийского наследства» (то есть всего православного мира), евразийства (объединение стран бывшего СССР и некоторых других). Если же мы будем публично исходить из идеи объединить всех, кто не доволен Соединенными Штатами, то будем выглядеть не очень солидно. Отношения можно иметь – по возможности – со всеми. Но в союз такого рода надо входить избирательно. Что такое СНГ? Это ведь не организация противников США – если вы предъявите им такую программу, половина из них вынуждена будет разбежаться или залечь на дно. СНГ – это ведь клуб выходцев из бывшего СССР, и этого качества у СНГ никто не может отнять, никакой Саакашвили. Несмотря на все свои потуги, он не сможет отменить того факта, что столетиями до Саакашвили грузины жили в одном государственном пространстве с Россией и другими частями СНГ. Поэтому как региональная организация СНГ и имеет свои шансы, и именно в этом плане мы должны ее сохранять дальше. Если же мы начнем разбавлять ее Венесуэлой, то тогда те, кто сегодня в СНГ, получат возможность сказать, что «мы перестали понимать смысл существования СНГ», и от него дистанцируются. Не нужно этого делать, нужно находить другие форматы и другие союзы для взаимодействия с Венесуэлой и подобными странами.

 – Ющенковцы сейчас заявили, что Тимошенко вступила в сговор с Россией – так как она призывала соблюдать нейтралитет на тему Осетии, не поддерживая ни Россию, ни Грузию. Как бы вы это прокомментировали? Не станет ли Тимошенко благодаря таким заявлениям самым обсуждаемым, а значит, и самым популярным лидером в СНГ?

 – Ющенко все больше превращается в такого всеукраинского сумасшедшего. То, что он и его окружение заявляют про Тимошенко, не добавляет Ющенко очков ни внутри страны, ни за рубежом. Безусловно, Юлия Владимировна – женщина прагматичная, но она не является пророссийским политическим персонажем. Она просто к выгоде для себя использует ошибки Ющенко: его предвзятость и топорные действия против России. Она и будет продолжать это делать, но нам не надо обольщаться и думать, что Тимошенко – это пророссийский политик. Это не так. С другой стороны, мы бы были идиотами, если бы не использовали фактор конкуренции между Ющенко и Тимошенко к своей выгоде и выгоде миллионов украинцев, которые искренне – в отличие от Ющенко и Тимошенко – стремятся к союзу с Россией.

 – Как вы относитесь к мнению о том, что США создают на границах России такую «дугу нестабильности»?

 – США давно вовлечены в политику сдерживания России на постсоветском пространстве. Они рассматривают такую политику как гарантию от необходимости считаться с Россией в международных делах. И они будут это делать и дальше. Они используют родовые травмы новых независимых государств – их желание утвердиться и самоутвердиться. Они хотят перевоспитать будущие поколения в странах СНГ в определенном духе – мягко говоря, настороженности к России. Это не значит, что США всерьез верят в некий «российский заговор», они просто ведут себя так, как привыкли вести себя по отношению к возможной проблеме будущего. На всякий случай создают для себя рычаги влияния на эту проблему, в первую очередь из уязвимого места – из ближнего зарубежья. Мы должны расстраивать планы США, делать все, чтобы не доводить дело до лобовой конфронтации. Но есть такие случаи, когда мы не можем не действовать, – как в Южной Осетии. Если бы мы даже хотели, без отмены собственного «я», без самоуничижения, без потери авторитета не можем удовлетворить притязаниям США. Хотелось бы только, чтобы наши дипломаты и политики за столом переговоров не дали отыграться ни Грузии, ни ее спонсорам на Западе. Чтобы мы после подписания Сан-Стефанского договора не довели себя до Берлинского конгресса.

 Такая сдача позиций может быть следствием страха некоторых наших дипломатов и политиков: вот, мол, мы вошли в конфронтацию с «мировым сообществом», не дай бог, дело дойдет до изоляции, как бы чего не вышло. А что может выйти-то? Что, нас исключат из ООН или Совбеза? Нет, не исключат. Что, с нами войну ядерную начнут? Нет, не начнут. Откажутся от наших нефти и газа? Ну пусть попробуют: это потребует многих лет, а мы за это время сумеем перенаправить наши нефте- и газопроводы в другом направлении. Нас исключат из «Большой восьмерки»? Ну вот Китай не входит в нее и не испытывает от этого никакого дискомфорта, и не бегает по планете и не просится туда. А даже проводит Олимпиаду, несмотря на все «диверсии» против него на тему Тибета.

 У нас многие политики и дипломаты воспитаны в духе ожидания аплодисментов: если мы что-то сделали – нам должны рукоплескать на Западе. Это нас в горбачевские времена завело так далеко, что дальше некуда. Мы отказываемся от Восточной Германии – гром аплодисментов, распускаем Варшавский договор – все довольны, Нобелевская премия Горбачеву! А потом исчезает уже и само государство, где он президент, – вот к чему это приводит.

 – Мне кажется это невероятным, но как вы считаете – возможно ли в принципе когда-либо военное столкновение между РФ и Украиной из-за Крыма, из-за флота?

 – Если говорить об адекватных деятелях, то вроде бы не должно быть у нас войны. Но мы же сталкиваемся в украинском случае с неадекватностью, с человеком, который возомнил себя Мессией, – это Виктор Андреевич Ющенко. Который убежден, что это его исторический шанс – оторвать Украину от России и сделать ее «по-настоящему независимой». Который считает, что эта миссия выпала именно ему и никому другому. Поэтому я не могу гарантировать, что он в очередной раз не выкинет какое-нибудь коленце. Я только знаю, что попытка перейти к военному противостоянию с Россией выйдет Ющенко боком: это очевидно, даже не исходя из каких-то дарований Российской армии, а исходя из внутриполитической ситуации в Украине. Ющенко роет могилу себе и украинскому государству: с каждым годом его правления все больше украинцев недовольны работой всех институтов украинского государства – и президента, и парламента, и судов.

 – Мы знаем, что грузинская армия при столкновении с серьезными частями Российской армии разбежалась. Как вы думаете, если Ющенко доведет до такой же ситуации украинскую армию: разбежится ли она или вообще перейдет на сторону России?

 – Я не хотел бы отвечать на этот вопрос не потому, что у меня нет ответа, а потому что мои слова, выдранные из контекста, как это обычно бывает в украинской «литературе», будут выданы за мой призыв к украинской армии отказать в подчинении Верховному Главнокомандующему со всеми вытекающими уголовно-процессуальными подробностями. Это делается каждый раз. Вот я отвечаю на вопрос: а если Ющенко умрет, кто будет следующим? Ну и украинские СМИ потом говорят, что Затулин выступил за то, чтобы Ющенко умер. А вообще, мне очевидно, что в Украине «героев», которые готовы бороться за идеалы Ющенко, очень немного. Я этот вывод сделал вот по какой причине. Когда меня в третий раз ющенковская Служба безопасности Украины объявила персоной нон грата, моих друзей вызывали в СБУ и вели с ними душеспасительные беседы. Тем не менее, проведя положенные беседы, сотрудники СБУ передавали мне приветы и просили не сильно волноваться, потому что хоть они и объявили меня персоной нон грата, но это скоро кончится. А закончилось это тем, что по поручению одного из руководителей СБУ мне передали бутылку греческого коньяка в подарок. То есть логика такая: мы такая держава, что на зависть многим; но вообще неизвестно, чем все это кончится, и поэтому, на всякий случай, чтоб ты не сильно обижался, вот тебе бутылка коньяка.

 – С кем ее выпьете?

 – Она пока до меня не доехала. Но прошло то время, когда я был уверен, что греки умеют делать коньяк. Поэтому, пользуясь возможностями «Аргументов неделi», хотел бы попросить в следующий раз подарить мне что-нибудь другое.

К. Затулин. Почему нам надо сегодня признатьнезависимость Абхазии и Южной Осетии

«Известия, 25.08.08»

Константин Затулин, Директор Института стран СНГ

Чуть больше двух недель отделяет нас от той августовской ночи, которую разорвали грузинские залпы по Цхинвалу, но ни Осетия с Абхазией, ни Грузия с Россией уже не вернутся к прежнему состоянию. Мир изменился, и сегодня контрапункт в разговоре смещается: в дискуссии, права или не права была Россия в своей операции по принуждению Грузии к миру (это, судя по интервью, готов, в принципе, теперь признать даже новый американский посол в Москве), мы переходим к неизбежному "что дальше?". Государственная дума, как, впрочем, и президент России, и наша очень верхняя палата, Совет федерации, уже получила обновленное обращение Республики Южная Осетия и Республики Абхазия с просьбой о признании их независимости и установления официальных дипломатических отношений. Эпопея последних дней не дает никакой возможности, запрятав голову в песок, игнорировать эти просьбы - в этом случае мы продолжили бы делать вид, что верим в пресловутую территориальную целостность Грузии в границах бывшей Грузинской ССР. То есть в химеру, которая в действительности не существовала ни одного дня с момента распада Советского Союза; в неизменный повод к военным приготовлениям, провокациям и убийствам, а теперь и к войне; в миф, в который на самом деле сегодня не верят даже те, кто продолжает о нем говорить - все равно где: в Грузии, на Западе или в России.

Уверен, что обе палаты Федерального собрания, которые соберутся сегодня, 25 августа, рассмотрев обращение Абхазии и Южной Осетии и поддержав их, в свою очередь, обратятся к президенту Российской Федерации. На основании всех этих обращений, а также представления Министерства иностранных дел Дмитрий Медведев в соответствии со ст. 86 Конституции Российской Федерации, скорее всего, издаст указ, благодаря которому, по крайней мере, на российских картах появятся два новых независимых государства - Республика Абхазия и Республика Южная Осетия. Но точка в вопросе об их международном признании, безусловно, поставлена не будет.

Более того, надо быть готовым к тому, что на нас выльется очередной ушат лицемерия, сожалений, огорчений, гневных разоблачений и проч. в связи с этим нашим "непредсказуемым решением". Так и вижу Кондолизу Райс, а то и Николя Саркози, в который раз объясняющих с телеэкрана, почему Абхазия с Южной Осетией, в отличие от Косово, никогда не должны быть признаны. Своим разочарованием от новой, трагической ошибки нашей политики с нами вновь поделятся мой старый университетский друг Николай Злобин, уже вконец запутавший меня разными адресами работы и местожительства, а также хор мальчиков, не вылезающих из эфира "Эха Москвы". К месту признаюсь, что это моя любимая радиостанция, которой - в отличие от Дугина - я желаю многих лет жизни. Я внимательно слежу, а в эти дни - еще внимательнее, чем когда-либо, за рассуждениями Леонида Радзиховского или, скажем, Леонида Млечина, но не потому, что жду 37-го года, чтобы выступить обвинителем по делу их "троцкистско-зиновьевского центра". То, что они озвучивают или описывают в связи с событиями на Кавказе, конечно, важно знать как срез настроений той части нашей элиты, включая и некоторых моих коллег по цеху, которая сейчас теряет голову от одной мысли, что наше самостоятельное признание Южной Осетии и Абхазии приведет нас к новой "холодной войне" или к чему-то подобному. Солидных людей, с уважением отзывающихся, например, о Маргарет Тэтчер и даже способных, я думаю, объяснить, пусть задним числом, к чему ей были Фолькленды. Но никогда не готовых к трудным решениям.

Не думаю, что нужно еще раз воспроизводить исторические или правовые аргументы, доказывающие право народов Абхазии или Осетии на создание и признание своих государств. После всего, что было сказано и в 2006 году, и раньше Владимиром Путиным и другими руководителями России о неизбежном влиянии "косовского прецедента" на проблемы конфликтов на постсоветском пространстве, после мартовского заявления Государственной думы "О политике Российской Федерации в отношении Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья", прямо предупредившего, что нападение Грузии на Абхазию или Южную Осетию поставит их признание в нашу повестку дня, непредсказуемым и непоследовательным с нашей стороны будет не это признание, а уход от него. На самом деле главное сомнение, прямо-таки привидение, довлеющее на впечатлительных людей в связи с актом узаконения наших отношений с прежде непризнанными государствами, - это страх перед реакцией Запада, боязнь за территориальную целостность самой России, а также сожаления об утрачиваемых связях с Грузией.

Отношения с Западом важны, но они никак не важнее нашей собственной безопасности, самого факта самостоятельного существования России и ее интересов в мире. Поведение США и ряда других западных стран, подручного им режима Виктора Ющенко на Украине как до, так и после военных действий не оставляет никаких сомнений в том, что поиск многостороннего решения о статусе Абхазии и Южной Осетии или, допустим, попытка добиться у этой части международного сообщества согласия на продолжение российской миротворческой операции в регионе ни к чему, кроме ущерба и связывания нам рук, не приведет. Время миротворчества в прежнем смысле и прежнем формате на Кавказе закончилось. Миротворчество предполагает добрую волю и хотя бы минимальное доверие к миротворцам всех сторон конфликта. Мы убедились, что никакой доброй воли для мирного разрешения конфликта у Грузии нет. Грузинские миротворцы из состава Смешанных сил по поддержанию мира в Южной Осетии покинули свои посты и стреляли в спину российским миротворцам. Между прочим, не в первый раз. Россия больше не может подвергать своих военнослужащих риску, ограничивая их право на самозащиту в ходе миротворческих операций в Грузии. Напомню, что 106 российских миротворцев погибли в зоне грузино-абхазского конфликта с момента начала миротворческой операции в 1994 году в результате засад, взрывов и убийств, организованных грузинской стороной. В интересах собственной безопасности и мира на Кавказе Россия должна продолжить свое военное присутствие в Южной Осетии и Абхазии по просьбе этих республик и на основе договоров с ними. Узаконение нашего присутствия - еще одна вызванная потребностями жизни причина признания Россией их независимости. Все, о чем мы должны договариваться, быть может, с участием иностранных посредников, - это об условиях и форме демилитаризации прилежащей к Южной Осетии и Абхазии территории Грузии. На мой взгляд, демилитаризованный пояс должен быть никак не меньше дальности огня дальнобойной артиллерии и установок "Град". По аналогии с южным Ливаном - неотъемлемой частью суверенного ливанского государства, где по настоянию Израиля отсутствуют наступательные средства и вооружения. Переговоры на другие темы, согласие на какие-то международные конференции по Кавказу, услуги в проведении которых сейчас наперебой предлагаются, нужно отложить до лучших времен, чтобы сызнова, как в XIX веке, не проделать путь от Сан-Стефано к Берлинскому конгрессу.

Территориальная целостность России зависит не столько от чьей-то доброй воли извне, сколько от нашего внутреннего состояния и решимости. Предположение, будто кто-то из альтруистических соображений не воспользовался бы - с минимальными для себя рисками и если представится возможность - случаем расшатать нашу территориальную целостность после того, что произошло с Югославией и Советским Союзом, просто оскорбляет ум. В этой связи хочу обратить внимание, что российские автономии на Северном Кавказе, включая Чечню, оказали беспрецедентно активную поддержку федеральной власти при проведении операции по принуждению Грузии к миру. На примере всеобщей поддержки наших действий на Кавказе со стороны не только Северной Осетии, что естественно, или родственных Абхазии народов Адыгеи, Кабарды и Черкесии, но и со стороны Чечни, Дагестана и Ингушетии видно, как далеко мы ушли от ситуации 90-х годов. Можно сказать, что конфликт с Грузией выступил в роли стабилизирующего фактора во взаимоотношениях российского Кавказа с федеральным центром. "Мне не понятно, - пишет Руслан Кешев из "Черкесского конгресса" Кабардино-Балкарии, - когда проводят параллели между грузинской агрессией в Южной Осетии и войной в Чечне. Это совершенно не одно и то же. Там к власти пришел криминалитет, который вместо цивилизованного государства стал строить что-то средневековое - зарабатывая на торговле людьми, печатании фальшивых долларов. И, наконец, Чечня вторглась в Дагестан, тем самым поставив точку на своем суверенитете. В этой ситуации Россия просто обязана была вмешаться". Признание Абхазии и Южной Осетии - дополнительный повод для укрепления взаимопонимания с наиболее проблемной для России частью собственных регионов.

Наконец, люди, которые полагают, что, не признавая и дальше Абхазию и Южную Осетию, мы прокладываем путь к сердцам в Грузии, просто в очередной раз "дают маху", как удачно выразился Л. Радзиховский, говоря о своих предвоенных прогнозах поведения Михаила Саакашвили. Сердца в Грузии мы начнем отвоевывать, когда восстановим свой образ справедливого судьи в делах Кавказа, постепенно вернем беженцев или предоставим им новые возможности, создадим для лояльных нашему пребыванию людей - скажем, в Мингрелии и других соседних районов Грузии - источники для благосостояния. И уж, во всяком случае, будем сурово карать за всякое мародерство. Но это, как вы понимаете, совсем не альтернатива признанию Южной Осетии и Абхазии.

Которое, я надеюсь, начнется сегодня.

«Надо создавать базу в Южной Осетии»

КП.Ру, 18.08.08

Вопрос размещения российской военной базы в Южной Осетии (с такой просьбой к Москве обратился сегодня президент непризнанной республики Эдуард Кокойты) требует проработки, по этому вопросу будет официальное заявление, заявил на пресс-конференции в РИА «Новости» заместитель начальника Генштаба ВС РФ Анатолий Ноговицын. «Вопросы подобного плана имеют политический статус... Если одна сторона делает такое заявление, оно (это заявление) требует проработки», - приводит агентство слова российского военачальника. По его словам, в отношении этого предложения должна последовать официальная реакция. «Это вопрос - не военный; мы готовы выполнять приказ нашего руководства в той форме, в какой он будет поставлен», - сказал Ноговицын.

Выполняя приказ своего верховного главнокомандующего, президента РФ Дмитрия Медведева, российская армия начала сегодня отвод частей из Грузии и Южной Осетии. Тем временем президент непризнанной республики Кокойты обратился к Москве с просьбой о размещении в Южной Осетии российской военной базы. При этом он вновь исключил возможность присутствия на территории республики каких-либо международных миротворческих сил – кроме, разумеется, российских.

Так в регионе начала складываться новая конфигурация сил, которая призвана обеспечить безопасность Южной Осетии. Какой она станет? Фактическим повторением той, что существовала до вооруженного нападения Грузии на Южную Осетию? Или случившаяся трагедия все же внесет коррективы – быть может, даже существенные – в присутствие российских миротворческих сил в регионе? Кое-какие ответы на эти вопросы были получены сегодня от заместителя начальника Генштаба ВС РФ Анатолия Ноговицына, который провел пресс-конференцию в РИА «Новости».

 «Сегодня, согласно мирному плану, начался отвод российских миротворцев и приданных им сил в районы, определенные решением Смешанной контрольной комиссии 1999 года», - сообщил Ноговицын. При этом генерал особо подчеркнул, что речь идет не о «выводе» войск, а об их «отводе». «Есть понятие вывода, есть понятие отвода, - приводит слова Ноговицына РИА «Новости». - И в телефонном разговоре двух президентов (Медведева и Саркози) речь идет только об отводе, речь не идет о выводе».

По оценке военачальника, «Россия достойно завершила операцию по пресечению агрессии против Южной Осетии, и по приказу Верховного главнокомандующего мы достойно завершаем сегодня эту миссию». По его словам, ситуация в зонах ответственности российских миротворцев находится под их полным контролем. «Созданы благоприятные условия, чтобы начать отвод войск в обозначенные районы. При этом мы отдаем себе отчет в том, что грузинская сторона способна в любой момент совершить провокационные действия как в отношении наших войск, так и мирного населения», - отметил Ноговицын.

Президенты России и Франции Дмитрий Медведев и Николя Саркози, напомним, 12 августа согласовали на переговорах в Кремле 6 принципов урегулирования конфликтов в Грузии. Среди них - не использовать силу, окончательно прекратить все военные действия, обеспечить свободный доступ к гуманитарной помощи, Вооруженные силы Грузии должны вернуться в места постоянной дислокации, Вооруженные силы России - выйти на линию, предшествующую началу боевых действий. При этом до создания международных механизмов российские миротворческие силы принимают дополнительные меры безопасности. Шестой принцип изначально предполагал начало международного обсуждения вопросов будущего статуса Южной Осетии и Абхазии и путей обеспечения их безопасности. Впоследствии, правда, его редакция была изменена и предполагает сейчас проведение переговоров относительно вопросов урегулирования проблем Абхазии и Южной Осетии.

В отношении же вывода войск «план Медведева - Саркози», как уже отмечалось, предполагает обоюдный отвод сил, но до создания международных механизмов оставляет право за российскими миротворческими силами на принятие дополнительных мер безопасности.

Этим правом, видимо, и объясняются слова одного из старших офицеров, участвовавших в операции в Южной Осетии, которые он сказал корреспонденту РИА «Новости»: «После поступления приказа об отводе подразделений из Южной Осетии мы приступили к погрузке и подготовке к движению. Однако надо понимать, что это делается не за минуты или часы». Офицер при этом добавил, что войска в Южную Осетию вводились не один день, а значит и выводиться будут в течение определенного времени. «Конечно, это будут не недели и месяцы, а дни», - пояснил собеседник агентства. Напомним, что для отражения агрессии Грузии против Южной Осетии в зону конфликта Россия ввела примерно 10-тысячный воинский контингент.

Теперь, после приказа Верховного главнокомандующего, президента РФ Дмитрия Медведева, российские миротворцы и приданные им силы 58-й армии будут отведены на позиции, определенные решением Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта от 1999 года. Сколько же наших военных останется в Южной Осетии после вывода оттуда воинских частей, пришедших на помощь югоосетинским ополченцам в дни грузинской агрессии против непризнанной республики?

Журналист KM.RU попытался выяснить ситуацию у нашего постоянного эксперта, заведующего Отделом Кавказа Института стран СНГ Михаила Александрова:

- Для начала стоит, видимо, напомнить историю. В 1992 году между Россией и Грузией было подписано так называемое Дагомысское соглашение, предусматривавшее ввод в Южную Осетию смешанных миротворческих сил. Была установлена и квота - по 500 человек от трех сторон (российской, осетинской, грузинской. – Прим. KM.RU). В том же 1992 году была создана Смешанная контрольная комиссия, получившая в 1994 году статус постоянно действующего органа. При этом СКК стала как бы четырехсторонней – в нее входили представители России, Южной Осетии, Северной Осетии (отдельно от России) и Грузии. Наблюдательные функции взяла на себя миссия ОБСЕ. Количество миротворцев осталось прежним: 500 - от осетин, 500 - от Грузии и 500 - от России.

Миротворцы эти располагались в регионе, как слоеный пирог. То есть в грузинонаселенных анклавах Южной Осетии находились грузинские миротворцы, в осетинских селах - осетинские, а наши как бы разделяли противоборствующие стороны. Но сплошной линии обороны не было, а были в основном наблюдательные посты.

И вот сейчас этого уже не будет. Я понял из заявлений руководства России, что грузин в качестве миротворцев в этом регионе не будет, а российские миротворцы фактически будут стоять на административной границе Южной Осетии. То есть все грузинские анклавы будут находиться под юрисдикцией Цхинвала.

Как я понял также, создается 10-километровая зона безопасности. В Абхазии такая зона безопасности есть, а вот в Южной Осетии такой зоны не было. Но теперь, возможно, ее попробуют создать - об этом проскальзывали сообщения в прессе. И я думаю, что наших миротворцев отведут в эту зону безопасности.

- А какой, как вам представляется, должна быть реакция России на просьбу Южной Осетии о создании российской военной базы на ее территории?

- Если мы идем по пути признания Южной Осетии, то базу надо создавать. А признание неизбежно, иначе получится, что мы оккупируем территорию Грузии. Если же мы продолжаем признавать территориальную целостность Грузии и отказываемся признавать Южную Осетию, то очень скоро Грузия начнет говорить, что на ее территории, частью которой, в соответствии с этой логикой, является и Южная Осетия, находятся оккупационные войска, которые должны быть немедленно выведены.

- А как вам видится присутствие России в зоне грузино-абхазского конфликта?

- Что касается Абхазии, то там, по решению глав государств СНГ от 1994 года, находятся миротворцы СНГ. Правда, кроме России, никто не направил туда своего контингента миротворцев. Абхазская армия, надо отметить, посерьезнее, чем южноосетинская. Кроме того, сейчас абхазы и наши миротворцы захватили грузинские склады. И вся эта техника может быть передана абхазской стороне, чтобы укрепить ее обороноспособность. И тогда 3000 наших военнослужащих (максимальная численность миротворческого контингента России в Абхазии по имеющемуся соглашению) плюс абхазская армия будут представлять собой серьезную силу, способную отразить грузинскую угрозу. Особенно после того, как Грузия потерпела поражение, ее армия разгромлена, а ее вооружение отнято или уничтожено. Кроме того, части нашего флота начали патрулирование территориальных вод Абхазии, и, я думаю, это патрулирование теперь сохранится. Да и военный аэродром в Сухуми фактически официально используется российской стороной. Думаю, он и дальше будет так использоваться.

Крупнейший провал или время простых решений истекло

21.08.08

Владислав Лосев

Накануне встречи 19 августа в Сочи Александра Лукашенко и Дмитрия Медведева белорусская общественность находилась в  тревожном ожидании. И было, признаться, от чего. Ведь совсем недавно, в ходе последней кавказской войны официальный Минск проявил себя в отношении России далеко не лучшим образом, не как союзник и партнер по строительству Союзного государства, а как сторонний наблюдатель, который просто  выжидал – «чья возьмет?».

Складывалось впечатление, что белорусская власть в случае какой-то неудачи Российской Федерации на Кавказе готова была отречься от  своих союзнических обязательств, попрать национальные интересы Белоруссии и переметнуться в стан противников России.

Действительно, в Южной Осетии шла война, погибло две тысячи мирных граждан, десятки тысяч  стали беженцами, а ближайший союзник России, словно в рот воды набрал. Понятно, что все это вызывало серьезные вопросы  как в белорусском, так и в российском обществе. Более того, целый ряд российских СМИ открыто стал обвинять Лукашенко в предательстве.

И только через неделю после начала грузинской агрессии, уже после завершения военных действий, из Минска раздался слабый, хотя и вполне официальный отклик на  югоосетинские события. Причем  послание белорусского президента выглядело каким-то половинчатым. В нем выражалось соболезнование жертвам гуманитарной катастрофы (как будто на Цхинвал обрушилось стихийное бедствие типа землетрясения или цунами, а не снаряды, ракеты и бомбы грузинской артиллерии и авиации), но ни слова не говорилось о вызвавшем ее военном вторжении Грузии.

Все это производило довольно тягостное впечатление, которое усугублялось еще и тем обстоятельством, что обращение с соболезнованием появилось аккурат накануне встречи премьер-министров Белоруссии  и России по поводу цены на газ в 2009 году. Поэтому упомянутое соболезнование Лукашенко выглядело не как запоздалое, но все же сочувствие, а всего лишь как вымученная отговорка перед сложными переговорами.

После того, как встреча Владимира Путина и Сергея Сидорского завершилась для Минска ничем  (российский премьер-министр отправил коллег из Белоруссии утрясать все вопросы с Дмитрием Медведевым), стало понятно, что белорусскому президенту придется-таки объясняться насчет своего двусмысленного «скромного» помалкивания.

Итак,  президенты встретились. Оба на публике излучали радостные улыбки. Но если Дмитрий Медведев  являл облик уверенного в себе победителя и главы великой державы, то Александр Лукашенко скорее был похож на проштрафившегося подростка, которому удалось за свои проделки отделаться легким испугом.

Но не только, да и не столько выяснение отношений было целью встречи в верхах.  Есть основания полагать, что сочинские переговоры станут-таки поворотным пунктом в белорусско-российских отношениях. И совсем не потому, что, как сказал Лукашенко, «время простых действий и решений закончилось», под которыми он, очевидно, понимал проталкивание белорусских товаров на российский рынок и выпрашивание низких цен на энергоносители. И не потому, что по итогам переговоров было заявлено (в который уже раз) о намерении подписать соглашение о единой системе ПВО Союзного государства.

На встрече в Сочи пожалуй  впервые решение важнейшего для Белоруссии экономического вопроса (цена на газ) было поставлено в непосредственную зависимость от вопроса политического. Как сообщил по итогам переговоров помощник президента Российской Федерации Сергей Приходько, соглашение о единой системе ПВО будет подписано в начале сентября на заседании Высшего государственного совета Союзного государства. Ну а о ценах на энергоносители речь будет идти позднее.

Похоже, что белорусско-российское отношения окончательно избавляются от постсоветского синдрома попрошайничества и откровенного паразитирования и, наконец,  переходят в цивилизованное, то есть рыночное русло. Все становится прозрачно и понятно: «сначала деньги – затем стулья».

А теперь все же зададимся резонным вопросом: почему Александр Лукашенко так опростоволосился в истории с Южной Осетией? Почему ему фактически принародно пришлось откровенно выкручиваться перед Дмитрием Медведевым, воздавая ему хвалу за «очень спокойную, мудрую и красивую» операцию в Южной Осетии и Грузии.

На наших глазах произошел крупнейший провал всей белорусской политики на российском направлении. Ни МИД РБ, ни соответствующий ведомства и учреждения, ни Информационно-аналитический центр Администрации президента РБ не сумели не только создать для главы государства реальную картину происходящего в мире, но и выявить тенденции определяющие будущее международных отношений. Более того, у белорусской власти нет и ясного понимания процессов происходящих в Российской Федерации.  Многие ответственные лица  до сих пор пребывают в приятной для них иллюзии, что  Российская Федерация продолжает оставаться царством всеобщего «хаоса, пьянства и развала».

Придворные советники и аналитики своей «покладистостью» сослужили Лукашенко очень дурную службу, поставив его в крайне неловкой положение. Ведь, похоже, для белорусского президента, как и для Запада решительные и молниеносные действия России на Кавказе оказались полной неожиданностью.

В.Жарихин: «Саакашвили осуществил «закат Европы»

КП.Ру, 22.08.08

В. Жарихин, зам. Директора Института стран СНГ

В последнее время появилось очень много комментариев на тему вооруженного конфликта вокруг Южной Осетии. В том числе и от моих коллег. Добавить что-либо к сказанному достаточно трудно. По большей части я согласен с оценкой, высказанной Алексеем Пушковым и Михаилом Леонтьевым. А в данном случае - и с анализом Дугина. Однако я бы хотел затронуть тему, которая сейчас находится в информационной тени, хотя она явно дает о себе знать. Я бы сказал, что Саакашвили осуществил «закат Европы».

На третий день после начала конфликта, когда в Москве только появился Саркози, я дал интервью французской газете Liberaсion. И сказал, что у Европы наконец-то появился политический лидер. Из состояния экономического гиганта и политического карлика Европа постепенно становится тем, чем она должна быть. Однако я, к сожалению, ошибся. Саркози хватило лишь на три дня (хотя Ющенко и прибалтийских лидеров хватило вообще лишь на пять минут).

Принципиальное отличие Саркози и Меркель от глав абсолютно «самостоятельных» стран Балтии заключается лишь в трех днях. Для первых было достаточно полнамека, чтобы «встать по стойке смирно». А для того, чтобы поставить лидеров больших европейских стран в ту же позицию, потребовалось три дня. В этом и состоит единственное отличие между ними. Совершенно очевидно, что европейское сообщество упустило реальный шанс продемонстрировать свою собственную политическую позицию.

Запад пытается сейчас «плясать на гробах» осетин

Я, конечно, не имею в виду, что Европа должна была во всех вопросах поддержать Россию. Нет, но она должна была стать реальным и в максимальной степени объективным посредником в этом конфликте. И такие предпосылки первоначально были. Обратите внимание: Саакашвили, известный своей вздорностью и необязательностью, пока что не ставит под сомнение те 6 пунктов, которые были согласованы. А Франция уже поставила - из 6 пунктов, которые были согласованы с участием Саркози, в проекте резолюции для ООН они оставили только 2. То есть, в сущности, французы пошли на ревизию того, что подписал их президент, будучи председателем Европейского союза, от имени всей Европы.

Все это достаточно печально. Я сознательно ухожу от моральных оценок. Конечно, попытки «плясать на гробах» и занижать количество жертв - это само по себе отвратительно. Причем речь идет о судьбе не только конкретных людей, но и всего континента. Совершенно очевидно, что в той ситуации, когда целый этаж Министерства обороны Грузии занимают американские советники, говорить о несогласованности действий Саакашвили с его заокеанскими кураторами, по меньшей мере, наивно. Можно подумать, что грузинский президент осуществлял передислокацию войск на стартовые позиции перед вторжением, а американцы ничего не знали. А раз знали - значит, можно догадываться о той судьбе, которую США уготовили Европе - быть постоянно терзаемой конфликтами. А американцы их «расковыривают». Сейчас «расковыряли» в Грузии, а что будет в следующий раз, пока неизвестно.

Американцы вооружают всех бесноватых в Европе

При этом Брюссель сначала эмоционально дернулся в сторону России, а потом опомнился и вновь стал верным приспешником США. Европейские парламентарии на встречах со своими российскими коллегами любят гордо повторять, что европейцев - 450 млн и что европейский ВВП во много раз превышает российский. Однако, несмотря на всю свою многочисленность, европейцы не могут найти даже одного Саркози, который наконец будет защищать интересы непосредственно Европы.

А главный ее интерес заключается в том, чтобы элементарно жить в безопасности, а не подвергаться постоянным попыткам США понизить курс евро (при этом уничтожая мимоходом тысячи людей). Европейцы любят хвастаться своей хваленой демократией, хотя на самом деле они ее построили в рамках оккупационного режима, потому что до сих пор по всей Западной и Восточной Европе размещаются американские военные базы и войска. И все их «пространство демократии» на самом деле жестко контролируется из-за океана. Можно сколько угодно менять правительства и политические партии, находящиеся у власти, но лишь до тех пор, пока обсуждение альтернатив не выходит за рамки дискуссии о длине европейских огурцов.

Зато рассуждать на тему, может ли в Европе находиться третий позиционный район ПРО США, европейцам уже не позволено. И Европа спокойно на это смотрит. Точно так же американцы не обсуждают со своими европейскими партнерами то, каких еще бесноватых они собираются вооружать в Европе. Это тоже, оказывается, не относится к компетенции ЕС. В общем, Евросоюз в лице Саркози и Меркель показал себя во всей красе. Конечно, не хочется выступать в качестве «пикейного жилета», но, честное слово, фразу «Бриан - это голова: ему палец в рот не клади» я бы перефразировал так: «Саркози - это не голова: Кондолиза Райс засунула ему в рот свои пальцы и до сих пор там держит». При этом последний мило улыбается, и почему-то его дражайшая красавица-супруга не сделала ему по этому поводу замечания.

Самое главное – это не признать независимость, а гарантировать безопасность

Теперь - что касается признания независимости Абхазии и Южной Осетии. В этом вопросе я исхожу из того, что публично произносится нашим президентом. Если Дмитрий Медведев четко заявил, что Россия поддержит любое волеизъявление народов Абхазии и Южной Осетии, но в рамках устава ООН и Хельсинских соглашений, то было бы логично, чтобы Россия как постоянный член Совбеза ООН (будучи субъектом международного права) обратилась в ООН с просьбой о признании независимости Абхазии и Южной Осетии.

Сами они этого сделать не могут, поскольку не являются официальными субъектами международного права. Точнее говоря, обратиться-то могут, но ООН также имеет право никак на это не реагировать. На запрос же России она обязана отреагировать. А коль скоро мы не можем заключить с ними международно признанный военный договор о безопасности (а статус наших миротворцев ставится под сомнение противоположной стороной), мы должны принять внутренний закон (это прерогатива обеих палат нашего парламента) о взаимоотношениях с Абхазией и Южной Осетией. И в этом законе дать этим странам гарантии недопущения попытки вооруженного решения территориальной проблемы со стороны Грузии. Это гораздо более актуально, чем просто признать их независимость (какой от этого будет толк, если таких стран будет немного?).

Особенности политического режима Республики Казахстан: внутриэлитная ситуация накануне будущей смены лидера страны

22.08.08

А. Грозин, зав. отделом Средней Азии и Казажстана Института стран СНГ 

Политическая система Республики Казахстан (РК) определяется патронально-клиентальными отношениями и реально детерминирована борьбой за власть представителей трех племенных объединений - жузов: Старшего – «Улы» (южный и юго-восточный Казахстан); Среднего - «Орта» (северный, центральный и восточный Казахстан) и Младшего - «Киши» (западный Казахстан). Жузы распадаются на 20 неравных по значимости племен, а те – на рода. Межжузовое противостояние, подогревается экономическими интересами (борьбой за сферы влияния).

Пропорции численности казахского населения в раскладе по жузам на сегодняшний день примерно таковы: Старший (35%), Средний (40%) и Младший (25%). Не входят в жузовую иерархию особо почитаемые, но малочисленные группы: «торе» - потомки Чингисхана и «кожа» - потомки арабов, принесших ислам в казахские степи.

В первые годы самостоятельного правления Нурсултан Назарбаев был вынужден балансировать, ища опору среди представителей всех страт казахского традиционного общества, но по мере укрепления личной власти интересы сначала собственного жуза, а потом семьи, стали брать верх.

Казахстанскую политическую и экономическую элиту можно условно выстроить в своеобразную «пирамиду влияния»:

1 уровень – президент Назарбаев и его «Большая Семья». Родственники главы государства заняли в государстве столь широкие позиции, что можно говорить о почти полной «семейнизации» аппарата управления. На сегодняшний день шапраштинская племенная элита (родня президента) в симбиозе с среднежузовскими родственниками супруги президента, родней зятьев президента Н.Назарбаева и рядом иных родственников взяли под контроль основные высоты внутриполитической и экономической жизни в РК.

2 уровень – наиболее приближенные к Н.Назарбаеву государственные чиновники (Б.Утемуратов, В.Ни, К.Саудабаев, А.Джаксыбеков, Н.Абыкаев, С.Калмурзаев, К,Токаев, А.Есимов, К.Сулейменов, М.Нарикбаев, М.Тажин, Н.Балгимбаев Б.Баекенов, и пр.) и лидеры основных «подсемейных» ФПГ (Н.Субханбердин, А.Машкевич, П.Шодиева, В.Ким, В.Цхай и др.). Значительный уровень влияния, в первую очередь определяемый близостью к «Большой Семье». Возможность определять кадровую политику, идеологию, руководство силовыми структурами; распределение финансовых и инвестиционных ресурсов (естественно, в рамках, определяемых «Семьей»).

3 уровень – руководство правительства и парламента (К.Масимов, С.Мынбаев, К.Келимбетов, А.Мусин, У.Шукеев, Д.Ахметов, А.Мырзахметов, К.Токаев, М.Алтынбаев, Е.Идрисов, Г.Марченко, В.Храпунов, В.Школьник и пр.), топ-менеджеры ФПГ (У.Карабалин, Л.Киинов, Л.Бекетова и пр.), менее влиятельные соратники президента (А.Бисенбаев, З.Турисбеков, К.Мами, О.Абдыкаримов и пр.), наиболее влиятельные акимы (И.Тасмагамбетов, К.Кушербаев и пр.). Высокий уровень влияния, определяемый скорее должностными полномочиями, нежели личными возможностями, несмотря на личную значимость. По отношению к первым двум уровням – высокопоставленные исполнители, но имеющие возможность предлагать те или иные идеи руководству.

4 уровень – государственный аппарат – министры и вице-министры, акимы, их заместители, работники президентской администрации, депутаты парламента (являющиеся, в подавляющем большинстве, по сути, чиновниками, «временно прикомандированными» к законодательной ветви власти.), силовики, судьи, средние «олигархи». В силу крайней забюрократизированности казахстанской системы руководства этот уровень «исполнителей» является «передаточным звеном» между высшей властью и обществом.

В Казахстане построена модель «суперпрезидентской» формы правления и полномочия Н.Назарбаева, практически ничем не ограничены. Роль президента, как абсолютного центра всей и всяческой власти в стране подчеркивается и де-юре. Президент при этом наделяется «арбитральными функциями», предусмотренными в конституциях некоторых государств с президентской формой правления. Особенно заметным это стало после внесения поправок в конституцию страны весной 2007 г.

Все крупные экономические проекты в Казахстане всегда заключаются и, в дальнейшем работают, под личным контролем президента Нурсултана Назарбаева. Все 15—18 крупных заводов горно-металлургического комплекса (ГМК) Казахстана и предприятия в сфере ТЭК приватизированы под контролем президента а также ряда ведущих «семейных» фигур. Контроль за ТЭК и ГМК страны со стороны представительной ветви власти, а тем более гражданского сектора отсутствует.

Международные компании, рассчитывающие на ведение успешного бизнеса в РК должны принять казахстанские «правила игры». Тактика различных групп при этом может различаться, но стратегическая линия ориентации на «Семью» соблюдается всегда.

Элите Казахстана присущи экономическая, политическая, информационная и ментальная отчужденность, от основной массы населения. Интегрированная вокруг «Семьи» крупная экспортно-сырьевая космополитичная олигархия и высшая казахстанская номенклатурная бизнес-элита составляют опору политического режима.

Казахстанский правящий класс условно разделяется на несколько клановых группировок, рамки которых не всегда совпадают с традиционным (жузы, племена, рода) членением казахского общества. Правящий класс узок, переплетен родственными связями и общими материальными интересами.

Если в конце 90-х годов прошлого века, чтобы иметь значимый политический вес, необходимо было занимать влиятельную должность и пользоваться доверием главы государства, то сейчас этого недостаточно. Теперь нужно иметь масштабный бизнес, дающий серьезные финансовые ресурсы и обеспечивающий экономическое влияние, собственные СМИ, защищающие интересы и обеспечивающие идеологическое влияние, близкородственную политическую партию, обеспечивающую политическое влияние, многочисленных ставленников в государственном аппарате, работающих на лидера группы и обеспечивающих административное прикрытие. Клановые группировки, отвечающие этим требованиям, составляют ФПГ «первого уровня».

Число и влияние политических игроков в казахстанской элите возрастает. Накануне кризиса 2001 г. (первое жесткое столкновение элит вокруг фигуры бывшего «старшего зятя» президента РК Рахата Алиева, в значительной мере изменившее политический ландшафт РК) четко фиксировалось 5 крупных (ведущих самостоятельную политическую и экономическую «игру» на внутриказахстанской арене) и не менее 5-6 «вспомогательных» (имеющих неплохие позиции в бизнесе, но не имеющие «политически-административной» или «медийной» составляющей) клановых группировок. К началу 2007 г., не смотря на расчленение и резкое ослабление двух крупных финансово-промышленных групп (М.Аблязова и РАлиева), в Казахстане существуют уже 6 группировок «первого уровня» и не менее 7-8 «вспомогательных» кланов. У «вспомогательных» кланов нет выраженного намерения создавать и расширять свое политическое влияние. Эти группировки ориентированы исключительно на получение материальных дивидендов.

Единственная реальная «партия власти» в РК – ближний круг Н.Назарбаева, семья и приближенные. Численный состав их ограничен 15-20 персонами, которые все годы независимости сохраняли доступ к президенту вне зависимости от занимаемой должности. В разное время в партию пытались вступить дальняя родня президента, олигархи, администраторы, но никто из них не прошел «кандидатский стаж».

В течение всех лет существования казахстанского государства персонифицированная Нурсултаном Назарбаевым президентская власть была, бесспорно, сильна. Вместе с тем в последние годы заметна тенденция к последовательному сужению круга доверенных лиц главы государства. Наиболее ярким в истории Республики Казахстана стал скандал, связанный с именем мужа старшей дочери президента Дариги Рахата Алиева, который до конца 2001 г. считался едва ли не основным кандидатом в будущем на пост главы государства. В октябре – ноябре 2001 г. он оказался в центре крупного внутриэлитного скандала, вызванного очередным обострением межклановой борьбы.

Алиев тогда контролировал большинство всех силовых структур и, в первую очередь, Комитет национальной безопасности. МВД тогда, напротив, выступало против «комитетчиков» и «налоговиков». Возможности спецслужб Р.Алиев использовал для отъема собственности у конкурирующих групп и активного строительства своей бизнес-империи.  Против Алиева осенью 2001 г. выступили известные предприниматели страны: они обратились к Н.Назарбаеву с открытым заявлением, в котором содержалась просьба усилить контроль за деятельностью силовых структур которые, по их мнению, зачастую «подменяют силу закона законом силы». ФПГ «старшего зятя» начала терять влияние и, в итоге, в середине 2007 г. Алиев оказался эмигрантом, заочно осужденным казахстанским судом, Д.Назарбаева развелась с ним, а все члены этого клана в Казахстане либо оказались осуждены, либо покинули Казахстан.

К настоящему моменту отдельные казахстанские группы влияния достигли ресурсного потенциала, достаточного если не для открытого, то для негласного оппонирования власти. Уровень совокупного потенциала ФПГ таков, что верховная власть может уничтожить отдельную группировку элиты (как это было с группами Г.Жакиянова или М.Аблязова в 2001 г. и Р.Алиева в 2007 г.), но не может решающим образом влиять на всю систему.

В настоящее время можно констатировать наступление «предела эффективности» выстроенной в РК государственной управленческой структуры. Именно успешность управленческой элиты 1990-х годов становится фактором риска для государства. Резко меняющаяся геоэкономическая и геополитическая ситуация ставят перед республикой иные вызовы, отличающиеся от вызовов периода становления независимости. Чтобы справиться с новыми вызовами, государству необходимо обновить управленческие элиты в промышленности и административном аппарате, причем, не только в формально возрастном смысле, но и в новом качестве.

Политическая система РК все больше нуждается в реформировании – как по объективным (национальным, государственническим), так и по субъективным (групповым, клановым) причинам и потребностям. При этом, одинаковую угрозу для стабильного развития могут представлять, как попытки ее консервации, так и радикального изменения.

2007 год оказался неудачным для Казахстана, но похоже, что нынешний окончится еще хуже. Ситуация в экономике не вызывает оптимизма – растут цены и тарифы, а попытки правительства сдержать их административными мерами малоэффективны. Строительный сектор стагнирует. Банки демонстрируют, что все плохое уже позади, но в это мало кто в Казахстане (и в мировых рейтинговых агентствах) верит.

В политической же сфере перспективы также не слишком радужны. В 2007 году Н.Назарбаев провел политические реформы, которые не устроили никого, а власти несколько раз публично продемонстрировали бессилие и нераспорядительность. Например, в отношении участников массовых беспорядков (Шанырак, Маловодное, Маятас, Казатком и пр.), когда на скамью подсудимых попали отнюдь не организаторы и зачинщики. Власть оценила происшествия как бытовые конфликты, не имеющие под собой и следов межнациональной розни. Острые социальные проблемы по традиции загоняются вглубь.

Разрушительное воздействие на власть РК оказало известное «дело Рахата Алиева», сопровождавшееся (до настоящего времени) активным «сливом» компромата на большинство фигур из ближайшего окружения президента и перестановками в элите.

Кадровые перемещения последнего времени во власти свидетельствуют, что помимо людей Р.Алиева и Д.Назарбаевой с руководящих постов в государственных ведомствах, институтах развития и национальных компаниях начинают вытесняться и люди Тимура Кулибаева. Видимо, глава государства решил отказаться от опоры на родственников, которые настолько окрепли, что стали просто опасны.

В связи с этим Н.Назарбаев видимо будет ориентироваться на «старую гвардию»: Б.Утемуратова, Н.Абыкаева, В.Ни, А.Есимова, С.Калмурзаева и прочих, кто в силу различных причин не имеет президентских амбиций.

Можно предположить, что в 2008 году Н.Назарбаев будет постепенно менять баланс сил в своем окружении, приближая к себе людей своего возраста и чуть помладше («старую гвардию»), противопоставляя их более молодым сорока-пятидесятилетним, одновременно пытаясь найти кадры из числа тридцатилетних, не аффилированных с существующими элитными группировками и ориентированных исключительно на президента. Это не будет способствовать стабильности государственного аппарата.

В целом перестановки внутри казахстанской элиты в течение 2008 г., продемонстрировали неизменность основных направлений государственной кадровой политики в РК. Это, прежде всего, традиционные ротации среди руководителей Администрации президента и других высокопоставленных госчиновников, которые занимают свои посты не долее чем 2-3 года, кадровый дефицит, выраженный в стабильном передвижении внутри госаппарата с поста на пост одних и тех же людей.

Кадровым и организационным экспериментам могут помешать экономическая нестабильность, риск дальнейшего «вползания» в кризис в результате непродуманных действий госструктур, резких изменений в настроении субъектов рынка и малый кадровый резерв высшей власти страны.

Сейчас правительство премьер-министра Карима Масимова и руководство Нацбанка РК и Агентства финансового надзора попали в полосу неопределенности и могут уйти в отставку в любой момент. Факторами, которые повлияют на дату смены, персоналии премьер-министра, членов правительства и руководства финансового сектора, стали ситуация в экономике, тенденции ее развития и взаимоотношения Н.Назарбаева с отдельными кланами казахстанской элиты.

Задержка с обновлением правительства, как представляется, не в последнюю очередь связана с трудностями формирования нового дееспособного кабинета: квалифицированные и проверенные в деле менеджеры всячески отказываются от вхождения в правительство.

Это нежелание связано, в первую очередь, с тем что за последние годы в РК были созданы десятки квазигосударственных структур, включая институты развития и социально-предпринимательские корпорации (СПК), руководство которыми дает больше возможностей для удовлетворения личных материальных запросов при на порядок меньшей ответственности, уровне общественного и государственного надзора. При создании государственных холдингов-гигантов («Самрук», «Казына» «Самгау» и др.), одной из официальных целей их появления была заявлена транспарентность финансовых потоков нацкомпаний. Какого-либо продвижения на данном направлении не видно. К тому же появился институт ответственных секретарей, практически ставших «серыми кардиналами» при действующих министрах.

Это, вообще, одна из особенностей внутриэлитной ситуации в Казахстане – своеобразный «параллелизм». Стала характерной ситуация, когда, например, по сельскому хозяйству, невозможно четко определить, где заканчивается уровень компетенции госхолдинга «КазАгро» и начинается зона ответственности Министерства сельского хозяйства.

В результате указанного «параллелизма» и «дробления власти» при практически том же корпусе высших менеджеров президенту приходится закрывать приблизительно в три раза больше вакансий – квалифицированных высших кадров катастрофически не хватает.

Критерии для назначения на ту или иную должность практически изжиты. Достаточно совершеннолетия, диплома о высшем образовании (не обязательно профильном) и принадлежности к определенному социальному кругу. По словам Данияра Ашимбаева, ведущего казахстанского специалиста внутриэлитных процессов в республике, «Кто угодно может руководить чем угодно, и ничего ему за это не будет».

Главной, по мнению автора, проблемой казахстанской власти является то, что перед Н.Назарбаевым уже в ближайшей перспективе может остро встать вопрос, как обеспечить процесс преемственности власти с учетом своих собственных, различных групповых и внешних интересов. Но пока в его окружении подобная компромиссная и проходная фигура не просматривается.

Выбор кандидатуры следующего президента сегодня реально способен привести к расколу элиты и общества, потере влияния власти в стране и на международной арене.

С другой же стороны – в Казахстане нет системного и устойчивого механизма разрешения межэлитных противоречий, который действовал бы на уровне политических институтов, а не преобладающих сегодня неформальных взаимоотношений отдельных кланов или политических фигур.

За годы независимости в РК появились и усилились во многом независимые от государства политико-экономические группировки, часть из которых уже не устраивают существующие правила игры. Это значит, что, даже при наличии проходной фигуры преемника, отнюдь не исключена жесткая схватка за верховную власть, обладание которой имеет в республике пока первостепенное значение для развития и безопасности бизнеса. Более того, неочевидно, что компромиссная фигура преемника сможет удержать ситуацию.

Основная слабость современной политической системы Казахстана – ее замкнутость на одной конкретной персоне действующего президента. Однако политическая система, строящаяся вокруг персонифицированной президентской власти, не может сохраняться бесконечно долго. Рано или поздно первое лицо государства будет изменено. Более того, процессы последних лет показали, что такая смена может произойти достаточно быстро.

Логика политического развития показывает, что уже в ближайшей перспективе – в промежутке от года до трех лет – в Казахстане следует ожидать серьезных изменений во властно-политическом устройстве.

Казахстан - ближайший союзник России. Вряд ли стоит отрицать, что наши страны объединяет не только 7000-километровая граница, но общность политических и экономических систем. Именно поэтому то, что происходит в Казахстане чрезвычайно важно для России.

Представляется, что в целом отвечающим российским интересам является ориентация на поддержку существующего в Казахстане политического режима и выдвигаемых действующим президентом моделей возможной трансформации высшей власти (включая и будущую кандидатуру возможного преемника Назарбаева). Не в последнюю очередь это объясняется доминирующей в оппозиции РК прозападной (точнее, прямо проамериканской) внешнеполитической ориентацией.

Складывающаяся ситуация – серьезное испытание для казахстанского лидера. То, как развивались внутриэлитные отношения в последнее время демонстрирует, что казахстанская политическая система балансирует на пороге возможного тяжелого кризиса – в первую очередь из-за нерешенности политических разногласий внутри элит. И этот кризис, вероятно, будет обостряться, поскольку на повестку дня встал вопрос о передаче власти, и пока он не будет разрешен, говорить о стабильном Казахстане можно, но при этом стоит учитывать внутреннюю непрочность всей властной вертикали, выстроенной в республике.