Новые государства в геополитике Кавказа, или Почему мир не принимает правоту России

Дагестанская Правда, 22.08.08

Абдул-Насир Дибиров

Геополитика современного мира определяется разнообразием и множественностью политических режимов, возникших во второй половине двадцатого века. Сегодня в мире насчитывается более двухсот независимых государств. Такого количества независимых государств в истории человечества единовременно никогда не было. При этом процесс образования новых государств не прекращается, а только ширится.

На наших глазах прекратили свое существование СССР, Югославия и Чехословакия, распавшиеся на десятки независимых государств. Сегодня этот процесс продолжается в Грузии, Молдавии, Ираке и в ряде других государств. При этом в стороне не остаются даже вполне благополучные и давно состоявшиеся государства, такие, как Испания, Бельгия или Канада.

Казалось бы, что это вполне естественный процесс реализации исторического права каждого народа на самоопределение. Но при этом и чем дальше, тем больше обнаруживается одна очень интересная и любопытная деталь. Так же, как и любая политическая власть внутри государства, так и сами государства должны найти оправдание своему существованию.

Другими словами новые государства так же, как и правители, нуждаются в легитимации их права на существование. Исторически состоявшиеся государства легитимированы изнутри, легитимирующий центр здесь находится внутри государства. Он заключен, прежде всего, в исторической памяти той или иной нации, создавшей собственную государственность, защищавшей и сохранявшей ее на протяжении веков. Существование такого государства воспринимается как данным народом, так и другими народами как важнейший фактор поддержания справедливости в мироустройстве.

Ситуация с новыми государствами несколько иная. Любое новое государственное образование на своем начальном этапе испытывает острейший дефицит легитимности. Здесь можно вспомнить не только первые годы Советской России, но и историю международного признания молодых Соединенных Штатов Америки. В современном мире даже полное международное признание государства не преодолевает дефицита легитимности.

Внутренняя легитимность грузинского государства после известных событий в Южной Осетии подорвана окончательно. Грузия также окончательно потеряла Южную Осетию и Абхазию. Вынос вопроса о путях обеспечения безопасности этих регионов на международный уровень – это сложный и достаточно длительный процесс, но процесс движения к независимости. Самое главное, последствия югоосетинской авантюры грузинского руководства резко обесценили в глазах самого грузинского народа значение этих регионов для сохранения грузинской государственности. Грузия как государство вплоть до сегодняшнего дня не состоялось. И не состоится, пока над ним будет довлеть груз мятежных республик.

Думается, что постепенно в общественном сознании грузинского народа будет укрепляться идея необходимости освободиться от этого груза, то есть отпустить эти республики. В этом случае Грузия впервые за долгие годы кризиса получит возможность строить свою собственную государственность и решать перезревшие внутренние экономические, социальные и политические проблемы.

В условиях острого кризиса внутриполитической легитимности Грузия, как никакая другая страна, нуждалась и нуждается во внешней легитимации своей государственности.

Грузинская политическая элита в тональности, изначально заданной З.Гамсахурдиа, в поиске этой легитимности выступала практически всегда с антироссийских позиций.

Ориентация на Запад и интеграция в западные политические институты – это стратегический ориентир грузинской политической элиты. И в обозримом будущем здесь существенных изменений ожидать не приходится. Если Грузия решит освободиться от груза мятежных республик, то у нее не будет никаких неразрешимых противоречий с соседними государствами, которые препятствовали бы ей интегрироваться в различные международные структуры. Вместе с тем вступление Грузии в НАТО дестабилизирует ситуацию не только на Кавказе и Черноморском регионе, но и на всем Большом Ближнем Востоке. Вступление Грузии в НАТО будет воспринято народами региона как дальнейшее расширение экспансии США и, безусловно, станет причиной роста протестных настроений на основе наиболее радикальных и экстремистских идеологий. Конституционно закрепленный и практически реализованный статус нейтрального государства обеспечит, на мой взгляд, лучшее будущее Грузии. Такой подход давно вынашивала часть политической элиты Грузии.

На определенном этапе он оказался подавлен американским проектом «Саакашвили». Будем надеяться, что ненадолго.

Сегодня Грузия выступает как враждебное России государство и в среднесрочном плане это отношение в лучшем случае будет просто недружественным. В долгосрочном же плане следует исходить из того, что географическое соседство, общее историческое прошлое, культурное единство, общность в православии, экономическая целесообразность в конце концов неизбежно приведут к нормализации отношений между двумя государствами. Думается, что в долгосрочном плане Грузия - это все-таки дружественное России государство.

Более драматичной является ситуация с Украиной. Очевидно, что Украина – это наиболее продвинутая сегодня в плане демократической легитимации страна на постсоветском пространстве, если не считать Прибалтику. Вместе с тем, демократическая легитимность на Украине, на мой взгляд, имеет ущербный характер. Ущербность связана с тем, что демократическая легитимность взращена не собственно украинской политической практикой, а привнесена извне на волне известных «оранжевых» событий. Демократическая легитимность не преодолевает главную причину слабой внутренней легитимации украинской государственности – раскол этой государственности. Самое главное это то, что этот раскол идет не по вертикали (в этом случае он преодолевался бы простой сменой режима или реформированием политической системы), а по горизонтали – Восток, Запад, Юг и Крым. Горизонтальный раскол государственности по территориям – это угроза самому существованию государства. Как и другие новые государства, Украина стремится преодолеть слабую внутреннюю легитимность внешней легитимацией. В качестве легитимирующего центра выбран Запад и западные политические структуры. Но на этом пути раскол украинской государственности не может быть преодолен. Антироссийский Запад, колеблющийся Центр, пророссийские Восток, Юг и Крым не позволят преодолеть этот раскол и через одностороннюю ориентацию на Россию. Шаткость украинской государственности делает ее политическую элиту неустойчивой, неуверенной в своих силах, легко манипулируемой и в какой-то степени истеричной. Синдром «старшего брата» стал для определенной части украинской политической элиты кошмаром. Это долговременный фактор украинской политики, с которым придется считаться и учитывать в практической политике.

Вожделея покровительства Запада, Украина постепенно превращается в недружественное России государство, за образец принята антироссийская политика Польши, претендующей на роль регионального лидера Восточной Европы. Но то, что может позволить себе моноэтничная и моноконфессиональная Польша, не должна позволять ответственная политическая элита страны с расколотой государственностью. На мой взгляд, в обозримом будущем неизбежна федерализация Украины. Это будет первым шагом на пути цивилизованного распада украинского государства. Как показывает мировая политическая практика, движение от унитаризма к федерализму всегда ведет к распаду государства. Изложенное позволяет сделать вывод и в отношении украинской внешней политики на Кавказе. Она сегодня является прозападной и антироссийской и в среднесрочном плане останется таковой.

Как мы видим, практически все новые государства ищут внешней легитимации своей государственности на Западе, а не в России. Ни одно из этих государств, за исключением, может быть, Армении, не является искренним другом и союзником России. Вообще у России осталось в мире мало друзей. Со всей очевидностью это показали события вокруг Южной Осетии.

Безусловно, Россия была абсолютно права, вмешавшись в события в Южной Осетии. Но эту правоту России не принял мир. Почему? Главный вопрос сегодня для России этот.

Конечно, ответ типа того, что нас не любят, потому что мы большие, имеет под собой серьезные основания. Не подлежит сомнению и то, что в условиях усиливающейся межстрановой конкуренции за ресурсы и за влияние, никому не нужен на мировой арене новый сильный конкурент, каковым сегодня Россия реально становится. И в этом смысле вполне объяснима реанимация в политике США (по сути наследнице Британской империи) традиционной англо-саксонской неприязни к России. Известно ведь, что Британская империя на протяжении веков чужими руками воевала с Россией, видя в ней угрозу своим интересам в Европе, Средиземноморье, на Черном море, на Кавказе, на Ближнем, Среднем и Дальнем Востоке.

В среднесрочном плане отношения с США будут ухудшаться и дальше. США попытается использовать все имеющиеся в ее распоряжении дипломатические и пропагандистские ресурсы для того, чтобы в той или иной форме наказать Россию за вмешательство в грузино-югоосетинский конфликт. Впервые за последние десятилетия экспансионистская политика США в мире получила силовой ответ. Тем самым нанесен серьезный удар, возможно, и необратимый политике строительства однополярного мира под американским верховенством. Создан прецедент, которым не преминут воспользоваться многие региональные державы в отстаивании своих национальных интересов. Нанесен удар престижу США как автору «оранжевых» проектов. Поэтому американская дипломатия и пропагандистская машина делают все для того, чтобы правота России не дошла до мирового общественного мнения. Также верно и то, что «синдром России» сидит очень глубоко в европейском сознании. Корни этого синдрома уходят в глубокое историческое прошлое – это и участие в разделе Польши в конце 18 века, это и роль жандарма революционной Европы совместно с Австро-Венгрией в 19 веке, это и попытки экспорта революции после 1917 года. Можно вспомнить венгерские события 1956 года, чехословацкие события 1968 года, Афганистан и многое другое. Из памяти многих европейских народов не скоро выветрится память о навязанном этим народам послевоенном общественном устройстве, воспринимаемом нынешними поколениями как советская оккупация. Следует учитывать и то, что в процессе развала СССР Россия не лучшим образом отнеслась к своим традиционным союзникам и друзьям. В этой связи можно вспомнить и режим Наджибуллы в Афганистане, и Вьетнам, и Кубу, и Югославию. Тогда был нанесен огромный урон репутации России как надежного союзника и друга.

Такого рода ответы на вопрос о том, почему мир не принимает правоту России, в общем-то, лежат на поверхности. Вместе с тем эти ответы, на мой взгляд, несмотря на всю их серьезность и определенную глубину, тем не менее не вскрывают главной причины того непонимания России, которое существует в мире. Это непонимание связано главным образом не с нашим прошлым, а с нашим настоящим. А настоящее России в глазах мирового общественного мнения достаточно смутно. Политика царской России в эпоху империй была достаточно ясна и объяснима, идеологически ангажированная политика Советского Союза также была достаточно прозрачна и понятна, другими словами, мир понимал, на какую ценностную базу внутри страны опирается внешняя политика Российского государства. Сегодня такого понимания нет, как нет его, кстати, и внутри самой России.

Кто мы? В чем заключается наша идентичность? Каковы ценностные ориентиры, лежащие в основе российской государственности? Вот вопросы, на которые сегодня у нас нет однозначных ответов. Мы уже говорили о том, что в современном мире не слишком велик набор ценностей, вокруг которых формируются главные центры силы. Настолько ли близки нам ценности восточных цивилизаций, чтобы мы говорили сегодня о стратегическом партнерстве с Китаем в пику Западу? Очевидно, что культурно-ценностные различия между нами громадны и по существу непреодолимы. Очевидно также, что православная в своем большинстве Россия не станет и частью исламского мира. Может быть, Россия обладает своим собственным набором ценностей? Возможно. Но сегодня этот набор ценностей столь же проблематичен, как и во времена спора западников и славянофилов. Так что, остаются западные ценности? Наверное, да. Но Россия не может наподобие Венгрии или Чехии просто влиться в Запад, для этого она действительно слишком большая. России необходимо стать самодостаточным Западом на евразийском пространстве. И тогда Россия сможет на равных отстаивать свои национальные интересы, и ее образ в мировом общественном мнении не будет затуманен тяжелым наследием прошлого.

Ведь сегодня образ современной Германии никто не ассоциирует с нацизмом, образ Испании – с франкизмом, образ США – с рабовладением и т.д., и т.д. А для этого России надо стать Западом не на словах, а на деле. Стать Западом не значит стать сателлитом США, а это значит стать более понятным для мира. Пользоваться достижениями Запада и воротить нос от западных ценностей – это политика перманентного конфликта с окружающим миром. Демократизация политических институтов, формирование институтов гражданского общества, обеспечение прав и свобод личности, свободы СМИ, независимости судопроизводства – это та ценностная основа Российской государственности, которая позволит изменить не только имидж страны на мировой арене, но и радикально изменить сложившуюся асимметричную систему взаимоотношений между личностью, обществом и государством в самой России. При этом следует понимать, что внедрение западных ценностей не есть отказ от национальных интересов России. А наоборот, внедрение западных ценностей - это лучшая на сегодня форма более эффективной защиты этих интересов. В защите своих национальных интересов демократическая Россия должна быть и прагматичной, и утилитарной, и эгоистичной, тоже, кстати, в лучших западных традициях. И анализ последних выступлений Президента России Д.Медведева позволяет говорить о том, что такого рода идеи уже зреют в сознании политической элиты России.