В среду Армения официально станет членом Всемирной торговой организации. О том, как теперь Армения собирается строить экономические и политические отношения с соседями, президент республики Роберт КОЧАРЯН рассказал корреспонденту "Известий" Екатерине ГРИГОРЬЕВОЙ.

- Роберт Седракович, Армения вступила в ВТО и объявила о своем желании стать участником ЕврАзЭС, пока на правах наблюдателя. Ориентированы ли вы на полноправное членство и в этой организации?

- Весной должен пройти саммит ЕврАзЭС, на котором в том числе будет обсуждаться формат участия нашей страны. Как известно, Армения стала членом ВТО, проведен серьезный объем реформ - и по законодательству, и по экономической политике. Нас очень интересует экономическое пространство ЕврАзЭС, поэтому мы сейчас должны посмотреть, каким образом найти сопряжение между нашими обязательствами перед ВТО и тем, что реализует ЕврАзЭС. Возможно, в результате это будет либо наше полное участие в ЕврАзЭС, либо с некоторыми изъятиями, мы свои предложения представим. Я думаю, мы это решим, поскольку и Россия стремится в ВТО, и другие страны ЕврАзЭС также ставят перед собой задачу вхождения в эту организацию.

- Вы сейчас и президент, и кандидат в президенты. Предлагаете ли вы какие-либо новые проекты сотрудничества с Россией?

- Как кандидат в президенты - нет. Как действующий президент считал и считаю, что в первую очередь необходимо концентрироваться на экономическом блоке. Правовое поле для двусторонних отношений в принципе сформировано, военно-техническое сотрудничество, координация во внешней политике идут совершенно без проблем. В экономике тоже было бы без проблем, если бы не отсутствие железнодорожного сообщения между Арменией и Россией. Мы не должны зацикливаться на бизнесе, зависимом от транспортной составляющей. Есть направления, где потенциал совершенно не реализован, в первую очередь это относится к наукоемким сферам. Если мы пойдем по этому пути, то перед нами откроются новые горизонты, я просто не сомневаюсь в этом. У нас есть более 220 предприятий, работающих в области информационных технологий. Как правило, они совместные - с канадцами, американцами, англичанами. А с Россией ни одного совместного предприятия в этой сфере нет.

- Россия - главный партнер Армении. Но у этого партнера непростые отношения с вашим соседом - Грузией.

- С Грузией у нас нормальные контакты, тем более что это наш основной транзитный путь. Нам очень хотелось бы, чтобы отношения Грузии с Россией были даже более продвинутыми, чем наши отношения с Россией. От этого мы бы только выиграли, и я уверен, что выиграл бы и регион. Мой ресурс - это хорошие контакты и с тем, и с другим президентом и то, что в хороших отношениях между ними состоит наша объективная выгода. Поэтому все, что мы делаем, мы делаем искренне.

- Еще одна структура в рамках СНГ, в которой вы участвуете, - Договор о коллективной безопасности. По общему мнению, больше всего реальной пользы он приносит центральноазиатским государствам. Что ДКБ дает Армении?

- Военно-техническое сотрудничество с Россией блок вопросов в сфере безопасности для нас полностью закрывает. Но участие в ДКБ позволило вписать наши двусторонние отношения в военно-технической сфере в более масштабную систему безопасности. Кроме того, расширяются возможности работы с другими республиками - членами ДКБ на горизонтальном уровне. После того как мы оформили свое участие в ДКБ, сотрудничество в военно-технической сфере с теми государствами, с которыми у нас раньше ВТС не было вообще, стало приобретать очень конкретные очертания. Для нас реальный эффект есть. Это не та ситуация, что что-то России нужно, а мы все к этому прицепились. Совершенно не та ситуация.

- По проблематике нагорно-карабахского урегулирования работают трое посредников - Россия, США и Франция. Является ли Россия более активным, чем остальные сопредседатели, участником этого процесса?

- Среди посредников есть договоренность - не заниматься самостоятельными инициативами. Россия придерживается этой договоренности, хотя она и территориально ближе, и возможность влияния у нее шире. Не было ни одного случая, чтобы у меня возникли какие-то подозрения, что кто-то из сопредседателей пытается вести индивидуальную линию. Мы - за то, чтобы Россия играла более активную роль, но не хотели бы, чтобы существующий сейчас формат распался. Вопрос не только в том, хотим мы расширить участие или нет. Есть и другая сторона конфликта, и если она будет с сомнением относиться к посреднической миссии, то миссия успешной не будет. Я считаю, что пользы в урегулировании будет больше именно при такой модели поведения, когда все стороны с доверием относятся к "треугольнику". Посредники исходят из того, что компромисс должен быть найден самими сторонами. А как иначе? По-другому - это надо брать на вооружение технологии принуждения.

- В Армении условия работы с зарубежными инвесторами сильно отличаются от российских - нет никаких ограничений на участие иностранного капитала, почти нет заградительных пошлин. В России в такой ситуации непременно начались бы крики о распродаже родины. Вам это ставят в вину?

- Такие разговоры есть и у нас. Но эту линию я начал сознательно и достаточно жестко, причем с коньячного завода, самого болезненного процесса. Все-таки мы сделали это и показали, что это полезно для страны. Причем не только для Еревана, но и для сельского населения. Иностранные инвестиции ввели другую культуру работы - более высокие закупочные цены, нормальные взаимоотношения, оплата сразу после заключения сделки, а не когда-нибудь потом. И я должен сказать, что к выборам мы ни на день не замедляли реформы, даже самые болезненные. В прошлом году мы продали электрические сети. Вы представляете, как бы это было в России? Хотя, вы знаете, мне кажется, здесь это проходит спокойнее еще и потому, что в Армении в принципе к частной собственности относятся с большим уважением, чем в России. К любой частной собственности, не важно, чья она. Мы не обманываем, мы объясняем людям, почему нужно помогать инвесторам, пытаемся доказать, что их успех - это и наш успех.

[Версия для печати]