РОССИЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ:
ПРОБЛЕМА ВОДЫ И СТРАТЕГИЯ СОТРУДНИЧЕСТВА

Gazeta.kz,
20 декабря 2002

Наполнят ли сибирские реки казахстанские берега?

Илья Полевой

В начале декабря мэр российской столицы написал Президенту РФ Владимиру Путину письмо. Как только российские СМИ узнали об его содержании, тут же забили тревогу: Юрий Лужков явно помутился в рассудке, предлагая сибирские реки повернуть вспять.

Казахстан же, более всех заинтересованный в решении аральской проблемы, словно и не заметил широкого жеста российского политика.

Юрий Лужков, собственно, велосипед и не изобретал. Он предложил просто-напросто возродить идею поворота сибирских рек в Среднюю Азию (которую, впрочем, уже давно считают Центральной Азией). Суть его предложения состояла в следующем: использовать всего 6-7 процентов водных ресурсов реки Обь для продажи сельскохозяйственным и промышленным производителям не только России, но и Казахстана, Узбекистана и, если будет потребность, Туркменистана.

Правительство Лужкова - не он же сам лично! - даже составило ТЭО. Так вот, в этом технико-экономическом обосновании, четко изложена техническая сторона проекта. Нужно проложить канал от Ханты-Мансийска в Казахстан и Среднюю Азию. Протяженность канала составит 2550 километров, ширина - 200 метров, глубина - 16 метров. Правда, в связи с особенностью рельефа местности, воду придется "поднимать". Эту задачу выполнить вполне по силам восьми насосным станциям с годовым потреблением чуть более 10 миллиардов киловатт-часов.

Учитывая технические параметры, объем забираемой воды из Оби воды составит 27 кубических километра в год. Что для Оби несмертельно. Однако эта вода позволит "поднять целину" не только в России, но и в Центральной Азии. Живительная влага позволит дополнительно освоить 1,5 миллиона гектаров земель в российской провинции и чуть больше - 2 миллиона гектаров в азиатской глубинке.

Российская пресса начала гадать на кофейной гуще - с чего бы это Лужков вдруг проникся проблемами отечественных аграриев, а вдобавок к этому и головной болью соседей? Версий высказывалось много. Однако господин столичный мэр попытался расставить все точки над "i" уже в своем письме президенту. Вот его обоснование. Кстати, совершенно логичное: в нынешнем веке проблема обеспечения пресной водой станет основной проблемой человечества и главным источников глобальных конфликтов. Именно поэтому Лужков и решил выступить с упреждающей миссией.

Российская пресса восприняла фантастическое предложение столичного политика неоднозначно. Но этот вопрос показался настолько интересным, что развернулись дискуссии не "насколько прав Лужков", а "напоят ли сибирские реки Среднюю Азию?"\

Вот тогда-то все вдруг и прозрели, что Лужков лишь озвучил давно рожденную идею.

Еще во второй половине XIX века с предложением о переброске сибирских рек выступил некий киевский гимназист. Не находя поддержки своей идеи, он решил ее увековечить, наверное, в назидание потомкам, в книге.

Но прошло почти 100 лет, прежде чем человечество осознало глобальную катастрофу - в шестидесятые годы прошлого века проблема погибающего Аральского водного бассейна стала очевидной. И уже в 70-е годы был разработан этот проект, который пытается реанимировать Юрий Лужков.

Сегодня считается, что проект не состоялся по одной только причине - негативного общественного мнения, так как общество опасалось получить еще одну, на этот раз очевидно рукотворную экологическую проблему. Однако Лужков, близко знающий нравы правящей элиты, озвучил две причины, по которым "проект века" так и не был осуществлен. С одной стороны, по его мнению, власть проявила слабость и нерешительность, так и не разоблачив псевдопатриотов и псевдоэкологов. С другой, затраты на проект подсчитывались теми, кто должен был получить средства для реализации проекта и потому оказались значительно завышенными.

У великого реаниматора сразу же нашлись как сторонники, так и противники. Причем, противники высказывают свои убеждения громче и убедительнее. Например, председатель комитета Совета Федерации по делам Севера и малочисленных народов Александр Назаров назвал проект поворота сибирских рек "преступной идеей". Но единственный аргумент, который нашел при этом сенатор, это то, что "решение важного вопроса в любом случае невозможно без участия всех арктических стран", так как Россия входит в международный арктический совет. Вице-президент Международного географического союза, заместитель директора географии РАН Никита Глазовский тоже оперировал эмоциями: "В голове нормально мыслящего человека эта идея не должна жить".

Советник Российской академии наук, основатель института водных и экологических проблем СО РАН академик Олег Васильев тоже счел возможным высказаться по проблеме. Однако его мнение - кардинально противоположное. Когда-то он входил в состав подкомиссии Госплана СССР, в задачи которой входила разработка ТЭО строительства канала. Так вот, он абсолютно убежден в том, что глобальных негативных изменений в сибирском регионе в связи со строительством канала не предвидится. При этом, конечно, возможны локальные изменения климата, состояния поверхностных и грунтовых вод, что совершенно нестрашно. А самое главное - объем перебрасываемых вод не в состоянии привести мощную сибирскую реку к обезвоживанию.

Пока спорят российские ученые и политики вокруг старого вопроса, для Казахстана остается очевидным только один вопрос: Арал нужно спасать! Обезвоживание крупнейшего бассейна спровоцировало не только экологическую катастрофу, но и социальный коллапс в регионе: 5-милионное население испытывает недостаток питьевой воды, индекс его здоровья неуклонно падает. А для того, чтобы с карты не исчезло окончательно почти уже мифическое обозначение "Аральское море", нужны солидные средства и новаторские проекты. Международные организации, осознающие глобальность катастрофы, организуют многочисленные конкурсы проектов по улучшению экологии Аральского региона и выделяют колоссальные суммы в виде грантов. Однако ученые, принимающие условия спонсирующей стороны, словно соревнуются в оригинальном жанре: за все эти годы ни один проект не выдержал испытания на жизнестойкость и реалистичность. Море как погибало, так и продолжает погибать.

Единственный реальный проект, который взялся финансировать совместно с нашим бюджетом Всемирный банк, - это проект по регулированию русла реки Сырдарьи и Северного Аральского моря. Если все сложится, то Северное Аральское море будет сохранено, пропускная способность Сырдарьи улучшится, будет восстановлено биоразнообразие в дельте и вокруг Северного Арала, увеличится поголовье рыбы в бассейне реки Сырдарья. Реконструкция и строительство многочисленных гидравлических сооружений обойдется республике почти в 86 миллионов долларов. Это если не считать процентных ставок за кредит Всемирного банка.

Призрачная надежда на спасение уникального моря появилась в этом году. В Шардарьинском водохранилище, благодаря обильным дождям, удалось накопить 4,2 миллиарда кубометров воды. И впервые за последние 20 лет появилась возможность несколько пополнить Аральское море и озерную систему дельты Сырдарьи. Но, конечно, ждать подарков от природы в будущем не приходится. Нужны кардинальные меры. И смелые проекты, которые все-таки можно будет воплотить в жизнь.

Какова судьба предложения Юрия Лужкова, пока совершенно не ясно. Ожесточенные споры не прекращаются. Ответа же от президента Путина пока нет. А вдруг он скажет: "Одобряю"?

Новости недели (Казахстан) № 50 (116),
25 декабря 2002

И реки потекут вспять

Дина Досжанова

Россия – щедрая душа

Новость, претендовавшая две недели назад на сенсацию: мэр Москвы Юрий Лужков предложил реанимировать проект по переброске вод северных рек в Центральную Азию и Казахстан. Письмо с технико-экономическим обоснованием поступило на рассмотрение президенту и правительству России. В нем Ю. Лужков предлагает построить от реки Оби канал с несколькими насосными станциями от города Ханты-Мансийска через северные регионы Казахстана до реки Амударьи. Что позволит решить проблему орошения в плодородных районах Средней Азии. Предварительные разработки, заявил московский мэр, показали, что проект может быть не только самоокупаемым, но и выгодным.

Эта идея тут же вызвала бурную дискуссию. Часть ученых-водников, еще в советское время активно занимавшихся этим вопросом, с удовлетворением отметили: возврат к обсуждению переброски воды уже означает, что проект имеет право на жизнь. Другие специалисты осторожно говорят о несвоевременности реанимации проекта. Есть и те, кто прямо назвал идею очередной аферой, подчеркивая, что данный проект несет в себе угрозу не только экономическую, но и экологическую...

Ю. Лужков озвучил старую идею переброски части стока сибирских рек на юг. Впервые она была высказана русским инженером Демченко еще в 1863 году. Отношение к ней в разные времена менялось, можно сказать, кардинально: от безоговорочной поддержки до такого же неприятия.

Особенно активно проект разрабатывался в 1970-х годах. Специалисты бывшего Минводхоза, Союзгипроводхоза и еще более 100 институтов рассмотрели более 50 вариантов. Один из окончательных предполагал отобрать у избыточно полноводной Оби часть стока - около 6-7 проц. Это думали сделать в месте впадения Иртыша в Обь, возле Ханты-Мансийска: построить канал с 5-7 насосными станциями, который проходил бы по правому берегу реки Тобол, далее через Тургайскую седловину выйти к Сырдарье и Амударье. На первом этапе забор воды должен был составить около 27,2 куб. км ежегодно. По расчетам канал Сибирь-Арал (длина 2550 км, ширина 200 м, глубина 16 м) должен был не только решить проблему орошения среднеазиатских регионов, но и существенно изменить паводковую ситуацию на сибирских реках.

Для строительства практически все было готово. Но в 1986 году работы над проектом приостановили. По инициативе писателя Сергея Залыгина, яростно выступавшего против переброски вод сибирских рек, развернулись жаркие дискуссии. Особо стоит отметить работу временной научно-технической комиссии под председательством академика Александра Яншина. 19 июля 1986 года А. Яншин сделал доклад о выводах комиссии на Президиуме Совмина СССР. А 14 августа вышло постановление ЦК КПСС "О прекращении работ по переброске части стока северных и сибирских рек".

Обсуждение идеи переброски части стока крупнейших сибирских рек - Оби и Иртыша - время от времени поднимается в разных концах бывшего Союза. Об этом неоднократно говорили и ученые, и политики. В апреле 2002 года о необходимости вернуться к рассмотрению "проекта века" заявили узбекские власти. По мнению госсоветника президента Узбекистана Исмаила Джурабекова, Центральная Азия испытывает огромный дефицит водных ресурсов, который с ростом численности населения будет становиться все более острым, и реально преодолеть кризис можно только путем переброски дополнительных водных ресурсов из других регионов.

В Казахстане на заявление Ю. Лужкова никто из политиков публично не отреагировал. Создается впечатление, что наша сторона предпочитает пока лишь наблюдать за происходящим.

Между тем за годы независимости эту проблему неоднократно поднимал известный энергетик академик Шафик Чокин. Именно под его непосредственным руководством еще в 1978 году была разработана и передана в Минводхоз СССР принципиальная схема переброски части сибирских рек в засушливые районы Казахстана и Средней Азии. Одним из главных аргументов ученого в пользу реализации проекта тогда была проблема высыхающего Аральского моря. Ученый и сегодня, будучи в преклонном возрасте, настаивает на своем. По мнению Шафика Чокиновича, проект по переброске северных рек положительно повлияет на социально-экономическое развитие регионов и сельскохозяйственные системы. На протяжении нескольких лет он неоднократно направлял письма на имя президента Нурсултана Назарбаева. В последний раз ученый также направил обращение президентам России, Узбекистана, Туркмении и Киргизии.

- Я понимаю, сегодня говорить о практическом осуществлении строительства такого сооружения было бы абсурдно, - говорит Ш. Чокин. - Однако необходимо возобновить научно-исследовательские изыскания по данной проблеме, поскольку они потребуют длительного времени.

По расчетам специалистов бывшего Союзгипроводхоза, в бассейне Аральского моря имеется 55 млн. га земель, пригодных для орошения. А этот район считается уникальным для выращивания ценных сельскохозяйственных культур: его биоклиматический потенциал в десять раз выше, чем возможности сибирских регионов. Советские ученые отмечали и социальный аспект проекта - республики Центральной Азии характеризуются более высокими темпами роста численности населения, следовательно, здесь неминуемо возникнут в будущем и проблема продовольствия, и трудовой занятости. Строительство канала позволило бы решить эти вопросы. Кроме того, районы междуречья Амударьи и Сырдарьи традиционно считались территориями ирригационного земледелия, а проблемы с поливной водой с каждым годом становятся все более актуальными.

Но при всех этих аргументах у проекта имеются непримиримые оппоненты, которые не устают напоминать, что любое искусственное вмешательство в природу связано как с положительными, так и с отрицательными последствиями. По мнению некоторых экологов, вместе с хозяйственными выгодами реализация проекта несет в себе угрозу существенно повлиять на глобальный климат. Прежде всего, поскольку Обь несет свои воды в Северный Ледовитый океан, прогнозируется изменение толщины льда, смещение границы холода на юг на 50 км и т.д.

В сегодняшних реалиях проект принимает несколько иное звучание и в политическом плане. В 1980-е годы, когда существовал СССР, речь шла о безвозмездной передаче воды среднеазиатским республикам. Теперь же на карте существуют пять суверенных государств, и каждое из них имеет свой экономический потенциал, свои подходы в отраслевом планировании и приоритеты в экономике. И по новым рыночным правилам Россия действительно может неплохо зарабатывать на воде. Уж коль идеей озаботился сам мэр Москвы, то речь идет об очень больших деньгах. Ведь неспроста Ю. Лужков не устает апеллировать к тому, что в наступившем веке торговать водой будет так же выгодно, как нефтью. С той лишь разницей, что запасы нефти когда-нибудь да кончатся, а вот вода - ресурс возобновляемый.

Но не только с финансовой стороны интересен проект российским политикам. Поливная вода может стать одним из важных рычагов влияния на политические и экономические процессы, происходящие в центральноазиатских республиках. По мнению аналитиков, для России это весьма заманчивая перспектива.

Какие же выгоды от реализации проекта может получить Казахстан? По мнению технического директора института "Казгипроводхоз" Майдана Нуртазина, Арал таким образом уже не спасти, да и поливные проблемы в Южном Казахстане переброска воды из Сибири не решит, так как основной ее объем будет предназначен для Узбекистана. Даже при наличии объективных предпосылок для поворота сибирских рек казахстанские ученые больше склоняются к мысли, что республика финансово не "потянет" этот проект. Еще в 1980-е годы стоимость строительства канала оценивалась в 10 млрд. долл. (при этом говорят, что реальная стоимость проекта тогда была явно занижена). Даже при совместном финансировании проекта, в рамках предложенного Ю. Лужковым так называемого Международного евразийского консорциума, деньги понадобятся просто фантастические. А получит ли Казахстан соответствующие затратам выгоды - это еще большой вопрос.

Сегодня в мире объем переброски водных ресурсов достиг 3000 куб. км в год. Среди реализованных и успешно действующих проектов можно назвать Каракумский канал, Иртыш-Караганда и Северо-Крымский. В США, например, ежегодно перебрасывают 500 куб. км – четверть всего стока рек страны.

Один из гигантских проектов по переброске водных ресурсов будет осуществлен в ближайшие годы в Китае. Госсовет КНР одобрил проект по переброске вод реки Янцзы: планируется проложить 3 канала – восточный, центральный и западный. Строительство первых участков начнется уже в конце нынешнего года.

По оценкам экспертов ООН, в середине ХХI века ожидается глобальный водный кризис. Уже сегодня примерно 1,2 млрд. жителей земли не имеют доступа к чистой воде. ООН поставила цель перед международным сообществом к 2015 году сократить этот показатель вдвое.

Следующий 2003 год официально объявлен ООН Годом пресной воды.

Стрингер,
2 февраля 2003

Канал Обь-ЦентрАзия. Поворотом рек московский мэр пытается усилить российское влияние в регионе?

Лужков сделал смелый шаг - предложил повернуть в Среднюю Азию сибирские реки. Разработкой проекта, согласно плану Лужкова, должны заняться Минприроды и правительство Москвы, а реализацией - специально созданный под проект Международный Евразийский Консорциум. В тот же день СМИ и т.н. аналитики впали в форменную истерику, трактуя идею московского мэра как "возврат к символам маразма советской власти".

Необходимо отметить, что весной прошлого года ФБР представило новоиспеченному президенту США Бушу весьма объемный доклад (что-то типа "Потенциальные источники угроз в мире на период до 2015 года"). Такая пустяковина, как талибы и "Аль-Каеда" в нем, естественно, не очень-то упоминались, зато объективные источники угроз (экологические, гуманитарные, популяционные) были расписаны аккуратно. И как раз для Средней Азии угроза недостатка водных ресурсов была отмечена как наиболее существенная и чреватая многими проблемами для региона (кстати, вооруженные межгосударственные конфликты в регионе из-за воды, правда, пока на уровне приграничных регионов уже начались).

Поэтому, предложенный Лужковым вариант вполне может рассматриваться как мощный инструмент восстановления российского влияния в регионе - продавать избыточную сибирскую воду можно так же как нефть или газ. К тому же, речь у Лужкова идет не о повороте рек, а об изъятии 4-6% стока реки Обь и о строительстве канала, который подавал бы эту воду в Среднюю Азию. Идея проекта не нова. Примеров создания крупных гидротехнических систем для транспортировки излишков воды из одного района в другой имеется немало. Из наиболее крупных можно назвать американский Калифорнийский канал. Правда, юридической формой реализации своей идеи Лужков видит создание Международного Евразийского Консорциума с долевым участием сторон, что по российским понятиям, вызывает всегда смутные сомнения.

Российская газета,
30 декабря 2002

"Фразу "поворот рек" пустили в обиход бессовестные люди", - утверждает академик Николай Гришенко

 Подготовил Георгий Дмитриев

Казалось, ушли навсегда в прошлое планы переброски сибирских рек в Центральную Азию. Этим проектам без малого почти сто лет, но до сих пор такие идеи привлекают внимание и ученых, и государственных деятелей. Наша газета неоднократно обращалась к этой теме. Ведь почти весь Центрально-Азиатский регион рискует остаться уже в ближайшие годы без спасительной влаги. После публикации в "Российской газете" за 11 декабря 2002 года материала об инициативе московского мэра, предлагающего снова вернуться к проблеме переброски речной воды из Западной Сибири на Юг, редакция продолжает получать отклики, причем не только требующие "похоронить" эти проекты навсегда. Есть и другие мнения. Одно из них мы предлагаем нашим читателям.

Темой декабря для средств массовой информации стало письмо московского мэра Президенту России, в котором Лужков предлагает вернуться к проекту переброски части стока сибирских рек на юг страны и в Среднюю Азию. Проекту этому, как известно, четверть века от роду, и заморожен он был в самый разгар горбачевской перестройки - в 1986 году.

Внимание СМИ к письму Лужкова вполне естественно по многим основаниям. Проект "поворота рек" был подвергнут остракизму цветом нации - писателями, публицистами, экологами - в один из самых драматических периодов отечественной истории. Более того, есть совсем небеспочвенное мнение, что именно война, объявленная интеллигенцией "повороту", сдетонировала процесс гласности, приведший к демократизации советского общества и похоронивший в конце концов тоталитарный строй. И в этом смысле войну с "поворотом" вполне можно назвать прогрессивной. Но исключительно в этом смысле. Понятно, что не только "поход экологов" сломал хребет тоталитаризму, но свою колоссальную роль он, этот поход, безусловно, сыграл. И казалось бы, проект предан анафеме на веки вечные и вряд ли у кого хватит смелости вернуться к нему.

Лужков вернулся. Хотя наверняка понимал, что вызовет град критических стрел в свой адрес.

Вот что странным показалось сторонникам лужковской идеи. Письмо Юрия Михайловича появилось на свет еще в январе. Год назад. Примерно тогда же специалисты начали изучать вопрос. В мае письмо оказалось в мало кому известной газете "Зеленый мир". Было опубликовано. Реакции широкой общественности не последовало. Ну, может, по причине малотиражности газеты. Хотя вряд ли - мимо "заинтересованных лиц" такая публикация пройти не могла. И вот (спустя год!) декабрьский всплеск: письмо с приложением на девяти страницах попало в руки журналистов всех ведущих изданий страны. Последовали комментарии - преимущественно критические.

По поводу лужковского письма пока не выступил ни один серьезный специалист, представляющий водное хозяйство страны. Все сторонники идеи переброски воды говорят о некоторых ассоциациях. По их мнению, 17 лет назад эту проблему обсуждали на страницах газет тоже исключительно писатели и публицисты. Не будем сейчас спорить по этому поводу и поднимать подшивки советских газет. Раз уж сторонники идеи переброски воды опасаются, что и сегодня дебаты ограничатся выступлениями лириков, предоставим слово им самим.

Наш сегодняшний собеседник - Николай Сергеевич ГРИШЕНКО, генеральный директор объединения "Совинтервод", первый вице-президент Международной академии экологической безопасности, академик Международной инженерной академии. С конца семидесятых он возглавлял знаменитый институт "Союзгипроводхоз", которому в конце семидесятых Политбюро ЦК и Совмин поручили заниматься проектом переброски вод сибирских рек на юг.

- Николай Сергеевич, как вообще родилась в Политбюро идея переброски рек?

- Минуточку. Эта идея родилась не в Политбюро, а несколько раньше - пять тысяч лет назад, при китайских императорах и египетских фараонах. И потом, на протяжении всех этих пяти тысячелетий идея успешно воплощалась в жизнь. У нас над переброской задумались несколько позже. Ровно сто лет назад инженер Демченко предложил императору построить водоснабжающие каналы в Центральную Азию из Оби и Иртыша. Идею тогда отвергли, поскольку она была плохо обоснована. Вторая попытка была предпринята нашим великим академиком-географом Обручевым, который обращался с письмом к Сталину. Пока изучали вопрос, вождь скончался. Конец семидесятых годов - это третья наша попытка.

- Тогда общественность убедили в пагубности вмешательства в природу...

- Прошу прощения, а когда мы впервые вмешались в природу? Тогда, когда по земле прошла первая телега и сделала на ней борозду. Почему мы не говорим о вмешательстве в природу, когда качаем газ и нефть за тысячи километров в разные концы света - мы же нарушаем тем самым природный баланс? По этой логике мы не должны были строить гидростанции - надо было ограничиться светом лучин. Да, Бог так распорядился - запасов пресной воды у нас четыре с лишним триллиона кубометров, больше только у Бразилии. Но Бог еще дал человеку мозги. И если их эксплуатируешь, то начинаешь рационально использовать природные ресурсы. У нас все реки - 84 процента водного потока - текут на север, в Ледовитый океан, и только Волга течет на юг. А 80 процентов населения живет в средней полосе и на юге - там тепло, там хлеб растет. Там воткни палку в землю и полей - вырастет дерево. А чем поливать, если на эти 80 процентов населения приходится только 14 процентов пресной воды?

- Ваши прежние оппоненты говорили о необратимых экологических последствиях для Сибири поворота рек. Об этом же говорят и сегодняшние оппоненты Лужкова.

- В этих суждениях - два великих мифа. Вернее сказать - два великих обмана. Фразу "поворот рек" пустили в обиход бессовестные люди. Из одной только Оби впадает в Карское море 330 миллиардов кубометров воды в год. Проектом предусматривалось забирать в канал лишь 25 миллиардов. Скажите, забор семи процентов воды из устья одной только Оби - это поворот сибирских рек? Этот вопрос мы задавали и двадцать лет назад, но кто нас слушал? Что же до пагубности проекта для Сибири, то тут вообще все было повернуто с ног на голову. Бассейн Оби выше Тюмени - гиблое место, там все затоплено, лес стоит в воде. Я предлагал тогда главе Союза писателей СССР Маркову, одному из активных противников проекта: Георгий Мокеевич, вы автор "Сибириады", давайте полетим на вертолете, я покажу вам вашу Сибирь, вы увидите, во что она превратилась, вы убедитесь, что проектируемый канал спасет и Сибирь, и юг. Сибирь - от избытка воды, юг - от засухи. Люди, которых я боготворил, но которые ничего не смыслили в нашем деле, противостояли проекту. Часами я разговаривал с Иваном Семеновичем Козловским, с Юрием Владимировичем Никулиным, рассказывал о том, что речь идет об обычном инженерном проекте, каковые реализованы во многих странах мира. Кто-то вникал в мои суждения. Никулин признавался: да, у меня была неверная информация. А Юрий Бондарев мне сказал: я не читал ваш проект и не собираюсь читать, потому что... Никому не было дела до сути проекта. В стране начиналась революция, и "разоблачение" проекта партии и правительства было как нельзя кстати. Залыгин, выступивший со статьей "Поворот", получил потом Звезду Героя.

- А что же Политбюро, оно просто сдало вас?

- Самое интересное, что первое время активным сторонником проекта был сам Горбачев, он все-таки сельхозник, да тем более южанин. Но и он не выдержал напора обманутой общественности. В 1986 году на заседании Совмина, я присутствовал на нем, было решено не начинать реализацию проекта, но исследования продолжить.

- То есть крест на нем не был поставлен?

- Нет, конечно. Заморозку объяснили отсутствием на тот момент денег в стране. Канал оценивался в 18 миллиардов тогдашних рублей, а экономика уже трещала по всем швам. Что до самого проекта, то серьезных контраргументов против него не прозвучало ни разу. Что неудивительно: 150 институтов работали на проект, пять тысяч специалистов было задействовано. Но я не хочу говорить о проекте в прошедшем времени, уверен, он будет востребован. И письмо Лужкова - лишнее тому подтверждение.

- Однако уже и сегодня можно услышать сомнения в целесообразности проекта. Вот академик Яблоков считает, что воды на юге, в том числе в Средней Азии, вполне достаточно, надо только ее рационально использовать.

- Слышал я его выступление по телевизору. Но Яблоков эколог, и он говорит, что в Средней Азии надо перейти на капельное орошение полей. Ну как можно это серьезно комментировать? Надо ведь знать, что такое Средняя Азия. Да, земли там хорошие, но соли в почве находятся высоко, и при орошении они поднимаются. Чтобы эту соль задавить (я уже вынужден пускаться в дебри технологии), сначала делается промывное орошение. Это требует колоссального количества воды. Да, капельное орошение успешно применяется в Израиле, в Чехии - там нет столько солей в почве. А предложение капельно орошать миллионы гектаров среднеазиатских полей иначе как абсурдным не назовешь.

- Еще одно сомнение прозвучало. Мол, эта вода вообще не дойдет до места назначения. Уйдет в песок.

- И это знакомо. Удивительно только, что с такими, с позволения сказать, прогнозами выступают серьезные люди. Ну вот даже наш бывший экологический министр Данилов-Данильянц пишет, что по этому каналу не дойдет ни одного кубометра воды, все профильтруется. Невозможно комментировать. Виктор Иванович, это исключительно инженерное дело! В песок не уходит даже вода тысячекилометрового Большого Каракумского канала. Да, поначалу она уходила - процентов 20, но со временем фильтрация прекращается, это обычный инженерный расчет. Над этим работают гидрогеологи, фильтрационщики - есть и такая наука. При необходимости канал облицовывается пленкой, бетоном - сколько таких проектов мы реализовали в Сирии, Ираке, на Кубе! Мы рассчитали: потери воды составят до 10 процентов. Их можно избежать, но это дорого.

- Средней Азии и Казахстану без нашей воды никак не обойтись?

- Не обойтись. Ну что там есть? Амударья и Сырдарья. На все про все - 120 миллиардов кубов. А у нас в одной только Оби в устье - 330. Арал уже опустился на 15 метров. Воды в Приаралье уже нет. Привозят ее вертолетами, машинами. Выдают в день на семью канистру. Я был там, приходилось для бритья использовать компот. Это же просто бедствие. Ну нет нашему проекту альтернативы. Впрочем, в свое время академик Татьяна Заславская предлагала переселить узбеков в Сибирь - там много воды. Только вот узбеки этого не поняли.

- Ну, хорошо, пойдет вода на юг. Это что, благотворительность с нашей стороны? Что мы-то с этого будем иметь?

- Это сотрудничество. Взаимовыгодное. Я очень хорошо понимаю Юрия Михайловича. Зачем нам, условно говоря, ножки Буша, зачем возить из Африки фрукты, если в Средней Азии они и вкуснее, и дешевле. Это бартер. И возить продукцию будет несложно, канал ведь предполагается судоходным. Баржами будем тащить фрукты-овощи, плохо ли?

- Многих пугает цена вопроса.

- Не цена вопроса пугает. Пугают народ дилетанты. Слышу по телевизору: на реализацию проекта потребуется из российского бюджета от 20 до 40 миллиардов долларов. Понятно, что народ в шоке от этих цифр. Весь бюджет российский - 70 миллиардов, а тут половину хотят закопать в землю. Полная ахинея! Реализация проекта, по нашим расчетам, потребует 18 миллиардов долларов. Стройка займет не меньше 10 лет. Значит, уже меньше двух миллиардов в год. Но кто сказал, что эти деньги станет платить Россия! Компенсировать траты должны те, кто будет потреблять потом воду. Да, проект окупится не скоро, лет через двенадцать. Но ведь канал будет служить века!

Труд №030,
18 февраля 2003

Синдром водобоязни

Лужков Юрий

Водобоязнь - это такой недуг, при котором перехватывает горло от капли чистой воды. В последнее время редкий, но тяжкий диагноз вспоминается мне все чаще... В декабре 2002 года в наших средствах массовой информации произошел настоящий информационный взрыв. Его ударная волна поражала не глубиной аргументации - отнюдь. А вот эмоций и патетики хватало. Вот лишь некоторые заголовки: "Лужков предлагает повернуть сибирские реки вспять", "Лужков не знает, куда девать деньги", "Поворот Лужкова"... Вряд ли стоит перечислять другие перлы журналистской фантазии. Куда интереснее понять, откуда все это пошло. Ведь я нигде не выступал, официальных заявлений на сей счет не делал. Только передал в Кремль конфиденциальную записку.

Конечно, ничего секретного в записке не было. Я просто предлагал поддержать идею объективной и всесторонней проработки - с учетом новых социально-экономических, технологических и геополитических реалий - крупного проекта, занимающего умы людей уже более 100 лет.

Проект продуктивного использования северных запасов пресной воды и южного солнца приостановлен в 1986 году. Название "поворот рек" он получил скорее по политическим соображениям, чем по своей содержательной сути. Разве 5-7 процентов стока одной реки - это "поворот"?..

По прикидочным расчетам у меня сложилось мнение, что в новых условиях проект не устарел. Напротив, он обретает наконец твердую коммерческую основу. Россия может получить, полагаю, немалую выгоду - причем при прямом материальном участии наших южных соседей.

В эпоху имперского величия Россия перевалила через громадный водораздел между северным и южным склонами (сейчас основная часть этого водораздела проходит по территории Казахстана). Северный склон - многоводный, но холодный. Может быть, именно поэтому трудовых ресурсов на нем маловато. Южный же склон солнечный, теплый, населения на нем много, зато воды вечно не хватает.

Почвы на склонах разные, но в благоприятных условиях равно плодородные. К сожалению, как раз этих условий не хватает ни на севере, ни на юге. Например, в Сибири водные ресурсы в 50 раз превосходят возможное собственное потребление, но скудного местного тепла не хватает. Зато степи Казахстана, Алтая, сибирского юга в среднем лишь раз в десятилетие увлажняются удовлетворительно. В остальные годы засухи сжигают и посевы, и травы на пастбищах, скот попадает под пресс жестокой бескормицы. А ведь при таком изобилии света и тепла одного-двух своевременных поливов хватало бы для щедрого урожая.

Биоклиматический потенциал южного склона можно использовать, снабдив его избытком воды, стекающей по северному склону без всякой пользы. Ее потоки так велики, что при реальном разумном отборе экологического ущерба северу не последует. Даже при том, что земель, столь благодарно откликающихся на мелиорацию и орошение, на южном склоне порядка 150 млн. га.

Понятно, что такого рода благодеяния в наш век бесплатными не бывают. Россия вправе рассчитывать на свою долю выгод от передачи собственной воды на юг. А какова будет эта доля, можно предварительно оценить и по данным того самого проекта, который был шумно отвергнут в 1986-м.

Научно-технический задел, воплощенный в этом проекте, потрясает своим объемом. В 1970-1980 годах тысячи специалистов из 150 научно-исследовательских институтов рассчитали 17 вариантов использования избыточных и паводковых вод Оби с ее притоками в сельском хозяйстве Казахстана, Узбекистана, Туркмении, а также Курганской, Оренбургской, Тюменской, Челябинской областей России.

Ученые выясняли, какие растения и породы скота можно выращивать в этих регионах, сколько их понадобится стране для покрытия потребностей (в расчете на 2000 год - так что уже известно, что по крайней мере эта часть прогноза в целом подтвердилась). Отсюда подсчитали, что воды необходимо порядка 24 кубических километров в год. Это 5-7 процентов среднегодового сброса Оби в Северный Ледовитый океан. Очень много по человеческим меркам - но поистине капля в море для всей природы Севера.

Из 27,2 куб. км (с запасом на потери в пути) воды, забираемой из Оби, 4,9 куб. км намечалось использовать в пределах России, 3,4 куб. км - в степях севера Казахстана, остальное - в оросительных системах бассейнов рек Сырдарья и Амударья в Казахстане, Узбекистане, Туркмении. Этой водой можно оросить 4,5 млн. га земель, в том числе 1,5 млн. - в России.

По тогдашним ценам строительство обошлось бы в 32,6 млрд. рублей: 13,8 - главный канал, 11,6 - оросительные системы, 7,2 - новые сельскохозяйственные предприятия, использующие доставляемую воду. Доля российской территории составляла чуть более 8 млрд.

Расчетный годовой выход готовой продукции составлял: 17,1 млн. т зерна; 6,7 млн. т овощей, картофеля, бахчевых культур; 2,9 млн. т мяса; 10,9 млн. т молока; 9,2 млрд. яиц. Чтобы получить столько же сельскохозяйственной продукции в других районах, потребовалось бы порядка 150 млрд. рублей капиталовложений - почти впятеро больше!

Размах проекта, остановленного партией, многие считают его недостатком. На самом деле это - существенное достоинство. Ибо проект инфраструктурный. То есть не только решающий собственные задачи, но и создающий почву для возведения множества других конструкций. Не секрет, что Сибирь все еще освоена куда меньше центра России. В свое время она могла и отпасть от государства вслед за Аляской. Только героические усилия российских железнодорожников под руководством Сергея Юльевича Витте создали в конце XIX века инфраструктуру, на которую удалось "нанизать" тогдашний хозяйственный механизм страны.

Сейчас инфраструктура российского востока не только не развивается, но и хиреет. Между тем наши южные соседи - особенно Китай - своей инфраструктурой занимаются всерьез. Скоро разность демографических потенциалов на наших границах усилится разностью потенциалов экономических. Не займемся благоустройством своей территории заблаговременно - принимать решения придется в спешке, втридорога, чудовищно неэффективно.

Между тем спрос на воду растет непрерывно. При том, что предложение этого жизненно важного товара заметно убывает. Поэтому поворачивать надо не реки, а отношение к вопросу гидростроительства. Переводить его из сферы эмоций в плоскость четкой экономики.

Рынок сводит в цену воды множество факторов. Скажем, на Кипре кубометр поливной воды стоит доллар. В Средней Азии возможности экономики пока существенно слабее. Но центов на 30 рассчитывать можно. А себестоимость доставки этого кубометра по предлагаемому каналу - с учетом и капитальных, и эксплуатационных затрат - порядка 10 центов. Так что ежегодная прибыль России только от экспортных возможностей канала не меньше $4,5 млрд.!

Желающие спорить за такие деньги найдутся, к сожалению, всегда. Особенно если учесть, что вода в отличие от нефти с газом ресурс возобновляемый.

Раз выгоды проекта достигают государственных масштабов - логично и среди его противников поискать кого-нибудь столь же размашистого.

В первую очередь вспомним российских нефтяников. Нынешний сырьевой перекос отечественной экономики - прежде всего доходов бюджета - позволяет им вслед за Людовиком XIV гордо заявлять: "Государство - это я". Понятно, что потеря монопольного положения им не по нутру. И через подконтрольные СМИ они еще долго будут шельмовать любую мысль, реально противостоящую означенному перекосу.

Впрочем, с нефтяниками управиться можно. Была бы политическая воля, а за экономическими мотивами дело не станет. Но есть и другой противник проекта, активный еще в те времена, когда вопросы отечественной экономики решались не столько на биржах, сколько в политбюро.

Впрочем, политбюро и тогда не было всесильно. Засуха 1963 года, наложившись на предшествующие политические странности, заставила страну впервые едва ли не за многие века закупать продовольствие за рубежом. А нефтедолларовые потоки, порожденные ближневосточным конфликтом 1973 года, позволили руководству страны считать эти закупки простейшим решением множества проблем государства. Запад, уже несколько десятилетий субсидировавший свое сельское хозяйство во избежание массовой безработицы, в одночасье обрел не только обширный, но и платежеспособный рынок.

Естественно, западные бизнесмены и политики вряд ли согласятся по доброй воле расстаться со столь щедрым рынком. А поскольку они несравненно опытнее наших и поэтому работают куда тоньше, довольно трудно найти их отчетливые следы вокруг проекта водохозяйственного освоения южного склона Евразии. Особенно если учесть, что проект заодно усиливает и политическую мощь нашей страны - значит, работать против него могут и специалисты по закулисным политическим играм.

Проект орошения Центральной Азии сибирскими водами сейчас называют еще и проявлением "имперского мышления". Мол, таким способом Россия привяжет к себе тамошние республики, грозя им смертью от жажды в случае малейшего своеволия.

Конечно, эти страны согласятся осуществить проект, только если сами будут в нем участвовать не просто деньгами (скорее всего - занятыми у Всемирного банка), но и административно - через посты в международном консорциуме.

Опыт США, ныне усиленно добивающихся ключевого положения в этом регионе (и поэтому опасающихся роста российского влияния), давно доказал открытое Филиппом Македонским правило: "Осел, груженный золотом, возьмет любую крепость". И все же крепче всего привязываются друг к другу именно партнеры. Чем взаимовыгоднее будет наше сотрудничество - тем ближе к России станут республики Центральной Азии. А силовое решение неизбежных при столь тесном соседстве проблем станет вполне бессмысленным.

Да и США выгоднее было бы не искать политических ходов на придуманной Збигневом Бжезинским "великой шахматной доске", а честно включаться в совместные экономические проекты. Только в этом случае их интересы в регионе, столь удаленном от Вашингтона и столь близком к Москве, станут столь же законными, уважаемыми и защищаемыми, как наши. И вообще, сто конкурентов лучше одного врага, а один умный партнер полезнее ста конкурентов.

Вода - ресурс более значимый, нежели нефть. И не нужно быть Нострадамусом, чтобы предсказать: не научимся ее продавать - придется отдавать даром.

Впрочем, и продавать можно по-разному. Вот наш северный сосед - Норвегия - на доходы от шельфового нефтегаза совершил грандиозный технологический и социальный рывок. Мы же в нефтедолларовом потоке утопили и тот запас технологий, и ту социальную защищенность, что имели прежде. Может быть, такая разница оттого, что у них по конституции вся прибыль от недр принадлежит в равной мере всем гражданам страны.

По нашей Конституции воздух и вода - пока еще всенародная собственность. Может, попробуем посредством сибирской воды воссоздать порушенное сибирской нефтью?..