Белорусская модель

Лев Криштапович (Минск)

Белорусская модель развития не случайно стала объектом пристального внимания отечественных и зарубежных политологов и экономистов. Ключевые ее понятия – интеграция и союзность, то есть создание единого экономического пространства стран СНГ и строительство Союзного государства Беларуси и России.

«План – это плохо, а рынок – хорошо», - так обычно рассуждают идеологи рыночных реформ. Логика вроде бы понятна: план-рынок. На самом же деле такое противопоставление абсолютно не соответствует действительности. «Для успешного перехода к рынку, - утверждают эксперты Всемирного банка, - нельзя ограничиваться перестройкой экономической системы. Необходимо изменить саму институциональную основу общественной жизни»[2]. Как видим, эксперты Всемирного банка ставят задачу сознательного изменения всего жизненного уклада народов постсоветских республик. А это есть не что иное, как планирование западными финансовыми институтами всего развития постсоветского общества. В таком случае все разговоры о стихии рынка, о невмешательстве государства в экономические отношения являются обычной мистификацией рыночных идеологов, призванной прикрыть прямое вмешательство западных государств во все сферы жизни стран СНГ. Под видом разговоров о переходе от плана к рынку постсоветским республикам навязывается переход от отечественного плана к западному плану реформирования жизни наших народов.

Нетрудно догадаться, какое планирование выгодно для Беларуси, как и для других постсоветских республик: национальное или иностранное. На бытовом уровне это понятно, как дважды два – четыре. Представьте себе ситуацию. В вашу семью вторгается чужой человек и заявляет, что только он знает, как следует устраивать семейную жизнь. Любой уважающий себя семьянин пошлет такого «благодетеля» подальше. И будет совершенно прав. Точно так же обстоит дело с «рекомендациями» иностранных опекунов нашей экономики. Наивно предполагать, что западные правительства всерьез озабочены тем, как побыстрее превратить постсоветские республики в настоящих конкурентов западных стран. Американский миллиардер Джордж Сорос правильно заметил: «Цель конкурентов – победить, а не содействовать сохранению рыночной конкуренции»[3]. Цель западных экономических агентов так «реформировать» экономику постсоветских республик, чтобы они никогда не могли конкурировать с западными странами на международном рынке.

Отсюда понятно, почему западные идеологи выступают против белорусской модели развития. Не потому, что Беларусь против реформ, а потому, что наша республика стремится проводить реформы по национальному, а не по западному плану. Именно это обстоятельство является решающим в понимании специфики белорусской модели, диалектики национально-особенного и общеисторического. Белорусская модель основывается не на западных рекомендациях реформирования, а на собственном государственном плане национального развития, учитывая опыт не только западных государств, но и других стран мирового сообщества.

Ключевое понятие западного планирования в отношении постсоветских республик – приватизация. Термин специфический, многое объясняющий в современной политике Запада на постсоветском пространстве.

С одной стороны, этим понятием Запад прикрывает свою антисоциалистическую установку. Но прямо об этом не говорит, поскольку сразу стала бы видна идеологическая подоплека подобной установки, а прикрывает свои политические планы «экономической» одеждой приватизации.

Во-вторых, под понятием «приватизация» скрывается не только антисоциалистический, но и антисоциальный принцип рыночной идеологии. Под приватизацией рыночные идеологи понимают разгосударствление государственной собственности якобы в целях образования среднего класса, т.е. класса мелких частных собственников. На самом же деле приватизаторы сознательно затушевывают ту бесспорную философско-экономическую истину, что существование индивидуальных товаропроизводителей ни в одном капиталистическом обществе не носит всеобщего характера, а наличие простого товарного производства не создает еще самостоятельного общественного устройства. «Рыночный капитализм» есть выдумка современных приватизаторов, не более того. Общеизвестно, что действительная культура и цивилизация создавались не мелким частным собственником, а крупными ассоциациями производителей. На основе приватизации крупных предприятий никакого возрождения не будет. Если что и возродится, то только спекуляция и анархия производства.

Вот почему белорусская модель экономики основывается не на антисоциальной приватизации, а на совершенствовании эффективности работы крупных предприятий, повышении конкурентоспособности их товаров на мировых рынках. Белорусская модель в области экономики базируется не на противопоставлении частного и государственного сектора, а на их параллельном и взаимодополняющем развитии. В белорусской модели государство не отстраняется от экономической жизни, а играет активную роль в реформировании экономики с целью ее органичной интеграции в мирохозяйственную систему.

Приватизаторы так увлеклись своей борьбой с планом и государственной собственностью, что не заметили как скатились в болото антисоциальности. Антиплановая политика приватизаторов обернулась разрушением экономики, государства, общества и личности. Хотя даже с буржуазно-государственной точки зрения политика приватизации абсурдна. Буржуазное общество не было бы обществом, если бы сознательно не ограничивало свой принцип жизнедеятельности и не накладывало бы узды на антисоциальные аппетиты капиталистического эгоизма.

Опыт приватизации свидетельствует о том, что приватизационный план реформирования постсоветского общества, подчиняющий собственность меньшинству, а не большинству, направлен против свободы и независимости личности, поскольку объективно исключает личность из сферы экономической, социальной и политической активности. Приватизация объективно направлена против демократического развития постсоветского общества. Общеизвестно, что в конституционном праве США под демократией понимается «охрана прав меньшинства». В американских политических трактатах прямо говорится, «если большинство будет объединено общим интересом, права меньшинства окажутся под угрозой»[4]. Очевидно, что такое понимание прав человека трудно назвать демократическим, поскольку интересы большинства должны законодательно подчиняться интересам меньшинства, то есть большинство граждан должно руководствоваться не своим общим интересом, а частным интересом, интересом меньшинства. А как в таком случае быть с охраной прав большинства? По западной трактовке демократии выходит, что большинство не нуждается в защите своих прав? Выходит, что роль государства в таком обществе – это охранять права меньшинства, а не большинства? Но ведь такое государство будет уже являться государством меньшинства, а не большинства, то есть государством не демократическим, а олигархическим. При такой трактовке демократии повисает в воздухе сама идея правового государства, ибо такое государство не включает в свою обязанность охранять права большинства, защищать не только частные, но и общие интересы.

И опять же это не случайно. При господстве рыночной доминанты нельзя говорить о демократическом общественном устройстве. Как известно, демократия реализуется в соответствии с принципом «один человек – один голос», на рынке же господствует правило «одна акция – один голос». Вот почему все рассуждения о том, что рыночная экономика является необходимым условием демократизации политического строя, теоретически фальшивы и практически ошибочны. Совершенно прав американский ученый Чарльз Линдблом, который в книге «Политика и рынок» отмечает, что «капитализм является сегодня преградой на пути более полного развития демократии, поскольку представляет собой систему неравенства в распределении власти».

Таким образом, совсем неразумно отождествлять западную форму демократии с универсальной демократией, а поэтому попытки западных правительств представить политический и экономический строй своих стран в качестве общечеловеческого абсолютно беспочвенны. Это понимание находит свое подтверждение в социальных разработках мирового сообщества. В частности, в Докладе Программы развития ООН за 2002 год подчеркивается, что «вовсе не обязательно, чтобы избираемый ими (постсоветскими республиками. – Л.К.) тип демократии строился по определенной модели, например, североамериканской или западноевропейской. Модель должна определяться местными условиями и историческими факторами. Иными словами, ориентироваться следует не на демократию в той форме, в которой ее практикует та или иная конкретная страна или группа стран, а на комплекс принципов и основополагающих ценностей, позволяющих неимущим участвовать в функционировании власти и одновременно защищающих их от произвольных, неподотчетных действий правительств, многонациональных корпораций и других сил, влияющих на их жизнь».

Это же касается и всей специфики белорусской модели развития, которая не сводится к абстрактной экстраполяции социально-экономических и политических преобразований и институтов других стран, а к адаптации зарубежного опыта применительно к белорусским условиям. Поэтому белорусскую модель нельзя формально отождествлять ни с западноевропейской, ни с опытом США, ни с преобразованиями в других постсоветских республиках. В каком-то смысле можно говорить о близости основных принципов реформирования в Беларуси и Китайской Народной Республике, которые проявляются в таких особенностях, как регулирующая роль государства, эволюционность преобразований, фактор сильной государственной власти, ориентация реформ на широкие слои населения, уважительное отношение к историческому прошлому страны. В то же время даже опыт китайской модели развития нельзя автоматически использовать в Беларуси, поскольку политически, экономически, демографически и геополитически Беларусь и КНР находятся в разных условиях и разных «весовых» категориях.

Важнейшей особенностью белоруской модели развития является ориентация на интеграцию со странами СНГ и строительство Союзного государства Беларуси и России. Это обусловлено объективными экономическими и цивилизационными обстоятельствами. На долю Российской Федерации приходится больше половины всей внешней торговли Беларуси. Союз с Россией – это основа экономической и политической стабильности в Беларуси. Кроме того, решающим фактором белорусско-российской интеграции является общность цивилизационного развития и ментальное родство белорусов и русских.

Специфика белорусской модели государственности обусловлена предшествующим развитием восточнославянской цивилизации, когда суверенитет и независимость Беларуси, как и других советских республик, могли реализоваться лишь в рамках Союзного государства. Союзность белорусской государственности – это ее важнейший конституционный признак. Вне рамок союзности нельзя говорить о независимой и суверенной Беларуси.

Подлинно национальная идея специфицируется в историческом развитии данного народа и закрепляется в его национальном генетическом коде. В этом смысле национальной идеей белорусского народа является идея строительства Союзного государства Беларуси и России. Именно эта идея четко прослеживается в самосознании белоруса на всем протяжении его исторического развития, начиная от народных движений эпохи средневековья за воссоединение с братским русским народом и кончая народными референдумами 1995-1996 годов. Именно вокруг идеи Союзного государства сегодня происходит главное идеологическое противостояние между сторонниками подлинной независимости Беларуси и России и адептами так называемой «европейской интеграции» постсоветских республик.

Одновременно принцип союзности белорусской модели государственности органично дополняется принципами социальной справедливости, взаимопомощи, солидарности, коллективизма, дружбы народов. Благодаря правильно выстроенной модели Беларусь по индексу развития человеческого потенциала, как отмечается в Докладе Программы развития ООН за 2003 год, перешла в группу стран с высоким уровнем развития, значительно опережая все другие республики СНГ[5].

Современный исторический процесс протекает в борьбе двух моделей развития – интеграционно-объединительной и глобализационно-разъединительной. Глобализация является именно антиинтеграционной моделью, смысл которой, как подчеркивается в Докладах Программы развития ООН, в «консервации современного варианта распределения общего природного достояния человечества, когда богатые страны потребляют 4/5 общего природного достояния человечества бесплатно»[6]. Идеологи глобализации, прикрываясь объективными интеграционными процессами, называя их глобальными, на самом деле противодействуют интеграционному вектору развития мировой цивилизации. Бесплатное присвоение природных, трудовых, интеллектуальных ресурсов человечества в интересах западных корпораций и потребителей – вот истинный смысл пропаганды «свободной рыночной экономики» и глобального либерализма. В этом и кроется принципиальная разница между интеграционной моделью, которой привержены Беларусь и подавляющее большинство стран мирового сообщества, направленной на создание равных и справедливых условий для всего мирового сообщества, и глобализационной моделью, преследующей своей целью увековечение глобальной несправедливости и глобального неравенства.

Исторический смысл создания Союзного государства в том и заключается, что Беларусь строит свою стратегию развития на модели многополюсной интеграции, справедливого международного порядка, общеевропейской и международной безопасности.