Континент (Казахстан) №11 (123) 9 - 22 июня 2004

Россия возвращается?

Константин Сыроежкин, (Алматы)

Похоже, предсказания некоторых аналитиков о том, что 2004 год на пространстве бывшего СНГ пройдет под флагом борьбы между Россией и США за укрепление своего влияния, сбываются. Причем, судя по последним событиям, России и США все труднее достигать консенсуса. Пока, по-видимому, удалось договориться только по Грузии, да и то, очевидно, неокончательно. На очереди – Украина, Молдова, Азербайджан, Армения и вся Центральная Азия

Сегодня часть политологов склоняется к той мысли, что России в Центральной Азии без США уже не обойтись. Более того, в ряде публикаций даже высказывается мнение, что все потуги России по восстановлению своего влияния в регионе напрасны, и она безнадежно опоздала. Так ли это на самом деле, покажет время, хотя справедливости ради необходимо сказать, что, несмотря на то, что за последние три года роль России не только в регионе, но и в мире существенно возросла, проблем меньше не стало.

Геополитические разломы

Особенно плодотворным в плане укрепления влияния России в мире был период между антитеррористической операцией в Афганистане и войной в Ираке. И хотя внешне могло показаться, что Россия лишь "угождала" США, все чаще пытаясь найти оправдание тем или иным их действиям, это не так. Особенно в контексте происходящих в регионе Центральной Азии и вокруг него событий.

На мой взгляд, и в России, и в демонстрирующем стоическое молчание Китае принимающие политические решения люди были не столь наивны. И если они позволяли действия, явно противоречащие национальным интересам этих стран, то за этим скрывалась определенная цель. И цель эта заключалась в том, чтобы позволить США, обладающим, хотя и огромными, но все-таки ограниченными ресурсами по локализации серьезного регионального конфликта, "вползти" в потенциально конфликтные и геополитически чужие для них регионы, беря на себя ответственность за разрешение будущих конфликтов в них. То, что перспектива возникновения таких конфликтов (в том числе и не без участия со стороны России и/или Китая) – реальность, сомнений не вызывает. Об этом говорит как социально-политическая ситуация в этих регионах, так и уже продемонстрировавшая свою разрушительную силу демократическая риторика, от которой США, при всем желании, не в состоянии будут отказаться.

Россия и Китай, напротив, демонстрировали верность своим союзническим обязательствам. Налаживали отношения с находящейся в состоянии конфронтации с США "старой Европой", решая тем самым и свои внутренние, и внешнеполитические проблемы. Наращивали уровень контактов на всех направлениях, в очередной раз давая возможность "заблудшим овцам" (прежде всего из числа государств СНГ, взявших крен в сторону США) определиться с приоритетами и своими союзниками по региональной безопасности. Другими словами, Россия и Китай демонстрировали, что они научились не ставить перед собой недостижимых задач. Они просто замерли в ожидании нового витка геополитического противостояния, но в условиях, когда не только будут сняты все подозрения в их "имперских амбициях", но, напротив, таковые будут отнесены к Соединенным Штатам.

И надо отдать должное, эта стратегия дала свои результаты. С точки зрения геополитики, в Центральной Азии 2002-й – первая половина 2003 года прошли под знаком явного доминирования Москвы и Пекина. Они, словно беря реванш за вынужденное отступление в конце 2001-го, решительно взяли курс на укрепление позиций в регионе. Особенно наглядно это проявлялось в "дипломатических играх" вокруг региональных структур безопасности – ОДКБ, СВМДА, ШОС и укрепляющегося военного присутствия США в регионе.

Неоспоримы успехи и в области экономической интеграции. Во-первых, это дальнейшее развитие ЕврАзЭС, а во-вторых, подписание соглашения о создании Единого экономического пространства между Россией, Украиной, Белоруссией и Казахстаном. Плюс к этому в апреле 2003 года Путин и Ниязов подписали рассчитанное на 25 лет соглашение в сфере энергоносителей. Москва получила решающий голос в энергетическом секторе Ашхабада. В том же месяце на встрече Путина с Назарбаевым в Омске было принято политическое обязательство добиваться создания общего экономического пространства в Центральной Азии. В мае "Газпром" подписал соглашения с правительством Киргизии и Таджикистана, дающие ему право участвовать в разработке нефтегазовых месторождений в этих странах. В августе 2003-го после визита в Ташкент В. Путина И. Каримов, устойчиво ориентированный на США, делает сенсационное заявление: "У нас была некая эйфория, когда мы обращали внимание на далекие страны, которые якобы должны были заполнить вакуум после распада СССР... Мы убеждаемся в том, что допустили много ошибок из-за этой эйфории".

Все это свидетельствовало, что руководители государств Центральной Азии извлекли правильные уроки из событий в Афганистане и Ираке, выбрав из двух зол меньшее.

Как это ни парадоксально, но в "объятия" России их подтолкнули сами Соединенные Штаты. После завершения военной фазы операции в Афганистане, и особенно с крахом режима Саддама Хусейна стало очевидно, что иллюзия о готовности США в вопросах региональной безопасности стать альтернативой тандему Россия – Китай так и осталась иллюзией. Как иллюзорными остались и надежды некоторых лидеров центральноазиатских государств, что в обмен на их поддержку в "борьбе с международным терроризмом" США "забудут" о проблемах демократии и прав человека в возглавляемых ими государствах.

Более того, мягко говоря, не совсем демократичные политические лидеры государств Центральной Азии после того, как США продемонстрировали один из возможных сценариев смены политических режимов на Саддаме Хусейне, начали экстраполировать аналогичный сценарий на себя. Они, не без оснований, полагали, что в случае, если тот или иной руководитель заартачится, ему будет уготована судьба Саддама или нечто подобное. Кстати говоря, это не скрывалось и "демократической" оппозицией государств Центральной Азии. Туркменский оппозиционный сайт "Ватан" призвал наводящих порядок в Ираке американцев к дальнейшему продвижению, конкретно – к десантированию к себе на родину. По сути, аналогичную мысль высказал и патриарх казахстанской оппозиции Нурбулат Масанов.

По-видимому, такая перспектива не устраивала ни одного из лидеров государств Центральной Азии. И, несмотря на произошедший в период "иракского кризиса" раскол в позициях постсоветских государств, после его завершения можно было надеяться, что их отношения с Россией будут только укрепляться. Однако в преддверии выборов в Думу и грядущих выборов президента в российском политическом механизме что-то "сломалось". Вновь, как и в середине 1990-х годов, начали вспоминать об "имперской природе России" и ее исторической миссии на просторах Евразии. В российской прессе появились идеи о "либеральной империи" и даже о возможности "превентивного применения силы" в отношении государств СНГ. Пытаясь реагировать на усиливающиеся попытки Запада расширить зоны своего влияния на постсоветском пространстве, Россия на нем начала вести себя словно слон в посудной лавке, разрушая то хрупкое равновесие, которого удалось достичь в 2000-м – первой половине 2003 года.

В какой-то мере ужесточение политики России по отношению к государствам "ближнего зарубежья" вообще и странам Центральной Азии в частности объяснимо. Во второй половине 2003-го стало очевидным резкое ухудшение ее отношений с Западом. Союз Германии, Франции, России и Китая оказался не столь прочным, как могло показаться в начальный период "иракского кризиса". И отношения между бывшими союзниками начали напоминать соревнование, главный приз в котором – возможность вскочить на подножку уходящего американского поезда. Западные державы по отношению к России вновь попытались продемонстрировать, что ее по-прежнему рассматривают как младшего партнера и намерены с ней считаться постольку поскольку. Стало реальностью расширение НАТО на восток. В дальнейших планах среди фигурантов появились Украина, Молдова, Грузия, Азербайджан и даже Армения. В большинстве государств СНГ, в отличие от миссионеров начала–середины 1990-х, появились эмиссары, чей послужной список не оставлял сомнений в направленности их деятельности. Таким образом зона традиционного влияния России сжималась, словно шагреневая кожа, что никак не отвечало ее национальным интересам, а Запад вместо того, чтобы идти на компромисс, загонял "русского медведя" в угол.

Очень скоро для Путина, по-видимому, стал очевидным тот факт, что его западный проект имеет свои пределы, и эти пределы очерчены реальными геостратегическими и экономическими интересами России, которые прежде всего связаны со странами СНГ. Стало очевидно и другое, имперская риторика не способствует ни процессам интеграции на постсоветском пространстве, ни укреплению влияния России в нем. Гораздо эффективнее поиск точек соприкосновения и усилия, направленные на воссоздание некогда единого экономического пространства.

В отношениях России с "ближним зарубежьем" начался новый этап. Политическое руководство России осознало, что для обеспечения российских интересов в СНГ в геополитическом плане на первое место выходит задача выстраивания таких отношений с соседями, которые воспринимались бы общественностью и политиками этих стран как реальная гарантия безопасности и развития их государств. Москва уверенно взяла курс на укрепление своего влияния на постсоветском пространстве, активно включившись в процесс его реинтеграции. Впервые за всю постсоветскую историю официальная Россия не только на словах, но и на деле начала подчеркивать, что основным приоритетом ее внешней политики является СНГ, а "пространство СНГ – естественная традиционная зона российских интересов".

Между орлом и медведем

И такая смена акцентов принесла свои плоды. На фоне продолжающейся критики со стороны США "недемократических" режимов постсоветских государств и подъема антиамериканской волны в мире их лидерами Россия снова стала рассматриваться как желательный партнер. Правда, справедливости ради необходимо сказать, что сегодня отношения между ними и Россией в большинстве случаев напоминают торг. Причина этого банальна – на постсоветском пространстве появился еще один постоянно действующий игрок в лице Соединенных Штатов, интересы которых в большинстве случаев не совпадают с интересами России.

Выбор клиентуры Вашингтоном обусловлен несколькими соображениями: во-первых, необходимостью обеспечить стабильность своим военным базам, взятым в аренду в Узбекистане и Киргизии для проведения антитеррористической операции в Афганистане, а после ее завершения – для поддержки и защиты приобретенных союзников (официально) и оказания давления на Россию и Китай (реально). Во-вторых, необходимостью обеспечить безопасность трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан, который планируется завершить в конце 2005 года, и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум. Соответственно, зона интересов США распространяется на Кавказский и Центрально-Азиатский регионы, попутно захватывая Украину и Молдову.

Отсюда и ужесточение российской позиции. Если еще в марте официальные лица МИД России довольно обтекаемо оценивали военное присутствие США на Кавказе и в Центральной Азии, то после очередного расширения НАТО оценки стали жестче. Так, первый заместитель министра иностранных дел Вячеслав Трубников в интервью "Независимой газете" подчеркнул, что "присутствие внерегиональных держав независимо от того, кто это – США, Китай или кто-либо еще, нас устроить не может. Все-таки это сфера наших жизненных интересов... Есть предел. Есть договоренности с нами, зачем они туда пришли". Председатель комитета по международным делам Совета Федерации Михаил Маргелов высказался еще определеннее: "Москва прилагает усилия по созданию общей системы безопасности в СНГ и единого экономического пространства... Но бесконфликтности и интеграции на постсоветском пространстве мешают геополитический рынок с участием в нем западных покупателей и связанная с этим непредсказуемость поведения руководителей отдельных стран СНГ".

Озабоченность России вполне объяснима. Несмотря на безусловные успехи в вопросах реинтеграции постсоветского пространства, проблем здесь значительно больше, чем может показаться на первый взгляд. Даже в вопросах региональной безопасности, где достигнуты наибольшие результаты, успех не столь очевиден. Вынужденная или сознательная игра некоторых государств на противоречиях между США, Европой и Россией – уже явный факт военно-политической реальности.

За примерами далеко ходить не нужно. Постоянные демарши Лукашенко, российско-туркменский скандал с гражданством, готовность Рахмонова предоставить Вашингтону и НАТО военные базы на таджикской территории в контексте неопределенности со статусом российской военной базы в Таджикистане, колебания Акаева, обхаживание США Армении, явный дрейф в сторону США Узбекистана, Грузии и Азербайджана, заявления руководства Казахстана по вопросам транспортировки углеводородов – все это говорит о том, что пока об однозначном доминировании России в Центральной Азии и на Кавказе говорить преждевременно.

К России обращаются лишь тогда, когда другого выхода уже нет. Последний пример – итоги апрельского визита Ислама Каримова в Москву, предтечей которого стала серия взрывов и убийств милиционеров в Ташкенте и Бухаре в марте 2004 года и отказ Узбекистану в предоставлении кредитов Европейским банком реконструкции и развития. Министр иностранных дел Узбекистана Садик Сафаев, говоря о развитии отношений между Россией и его страной, подчеркнул, что стороны согласились с необходимостью уже к началу лета подготовить документ, который де-юре закрепит стратегические, партнерские отношения между странами. Второе направление – прямое участие России в интеграционных процессах в Центральной Азии, в том числе и приход российского капитала в экономику Узбекистана. Третий принципиальный момент – заявление о том, что Узбекистан не планирует вступления в НАТО, хотя сотрудничество с альянсом считается важным направлением в узбекской внешней политике.

На фоне того, что последние три года Узбекистан демонстрирует ориентир на США, это звучит почти революционно. Правда, в начале мая вице-премьер Узбекистана Рустам Азимов несколько охладил пыл своего коллеги. В пространной статье в узбекском официальном издании "Народное слово", признав значимость отношений с Россией как "крупнейшим торговым партнером Узбекистана и растущим международным инвестором", в числе прочих значимых для Узбекистана партнеров он обозначил США в качестве "стратегического партнера и ключевого инвестора для экономики Узбекистана", государства Европейского Союза в качестве "приоритетных экономических партнеров" и Японию в качестве "стратегического партнера и крупнейшего донора". Другими словами, окончательно пока не определились.

По сути, аналогичную позицию занимают и другие государства, среди которых присутствуют даже партнеры России по ОДКБ. О Киргизии говорить не будем, на ее территории расположена крупнейшая военная база США в регионе, и не учитывать этого обстоятельства, особенно в условиях сложного политического положения, Аскар Акаев не может. А вот резкий крен в сторону США Таджикистана и Армении не может не вызывать опасений у России.

Какие из всего вышесказанного напрашиваются выводы? Их по меньшей мере два.

Во-первых, конкуренция между Россией и США на постсоветском пространстве стала фактом. К числу направлений, где интересы России и США в Центральной Азии в ближайшей перспективе могут вступить в наибольшее противоречие, можно отнести:

– интересы в нефтегазовом секторе, особенно в контексте освоения ресурсов шельфа Каспийского моря и прокладки новых нефтепроводов;

– конкуренцию за оказание политического влияния на лидеров государств Центральной Азии (у США и России имеются обширные досье на лидеров государств Центральной Азии, и одним из мотивов изменения их внешнеполитических ориентаций является получение гарантий личной безопасности);

– материально-техническое обеспечение вооруженных сил государств Центральной Азии за счет поставок российских или американских (НАТО) вооружений и военной техники;

– формирование структур коллективной безопасности в регионе (с одной стороны, ШОС и ОДКБ, а с другой

– программа НАТО "Партнерство ради мира");

– контроль над стратегическими отраслями промышленности (энергетика, урановое производство, добыча золота);

– конкуренцию за оказание влияния на контрэлиты и формирование ориентированных на Россию или США социальных групп (на этом поле пока выигрывают США, щедро оплачивающие создание различных НПО и аналитических центров);

– конкуренцию на культурно-образовательном пространстве (на сегодняшний день фактом является то обстоятельство, что на смену советским культурно-образовательным ценностям в Центральной Азии активно идет западная масс-культура).

Во-вторых, Россия пока не определилась с собственной идеологией взаимоотношений со странами СНГ вообще и государствами Центральной Азии в частности; тогда как ей уже пора определить совпадающие или параллельные интересы; выработать ценностные критерии, которыми она будет руководствоваться, строя политику с тем или иным государством. При этом, как и в отношении со странами "дальнего зарубежья", с соседями Москве стоит выработать критерии, по которым то или иное государство она сможет относить или не относить к союзникам или партнерам, честно сказав им, что она может, а чего – нет и на каких условиях.