ТАДЖИКИСТАН

EurasiaNet,
21 июня 2004

Таджикистан отходит от Соединенных Штатов и сближается с Россией

Камбиз Арман (псевдоним таджикского журналиста)

Похоже, что Россия оказалась победителем в геополитической борьбе за Таджикистан. Не недавнем саммите Москва обеспечила себе на обозримое будущее доминирующие экономические и военные позиции в этой стране.

Результаты встречи, которая состоялась 4 июня между российским президентом Владимиром Путиным и его таджикским коллегой Эмомали Рахмоновым, застали врасплох таджикских экспертов. В обмен на списание Москвой долга на сумму примерно 300 млн долларов Таджикистан предоставил России право пользования Нурекским центром наблюдения за космическим пространством. В дополнение к этому российские компании примут участие в разработке таджикских гидроэнергетических проектов, а российские пограничники будут продолжать охранять таджикскую границу с Афганистаном по меньшей мере до 2006 г.

Всего несколько месяцев назад особые отношения между Таджикистаном и Россией, казалось, подошли к критической черте, поскольку Рахмонов начал подумывать о более тесном стратегическом партнерстве с Соединенными Штатами. В конце апреля, например, таджикский президент объявил о скором выводе российских пограничников из Таджикистана. "Пограничные войска Таджикистана, в знак независимости страны, постепенно возьмут на себя охрану всех участков таджикской границы", – заявил Рахмонов 30 апреля в своем обращении к парламенту. Однако в ходе саммита именно Рахмонов обратился со специальной просьбой о том, чтобы российские пограничники остались в Таджикистане по меньшей мере еще на два года, подчеркивают кремлевские представители.

Рахмонов внезапно изменил позицию и по вопросу о станции космического слежения в Нуреке, которая считается одной из лучших на территории бывшего Советского Союза. Сообщается, что ранее Таджикистан добивался от России выплаты 50 млн долларов за право аренды станции на срок, который подлежал обсуждению на переговорах. Однако во время июньского саммита Рахмонов практически отдал Нурекскую станцию даром, разрешив России использовать центр столько времени, сколько она пожелает. Многие местные эксперты полагают, что теперь в Таджикистане будет создана постоянная российская военная база.

В счет погашения долга Россия станет также инвестором ряда энергетических проектов. Например, 9 июня Анатолий Чубайс, глава российского энергетического гиганта РАО "ЕЭС", объявил о том, что Россия, Таджикистан и Иран проведут переговоры о создании совместного предприятия по строительству Сангтудинской ГЭС, сообщило агентство РИА "Новости".

Некоторые наблюдатели считают, что внезапное изменение Рахмоновым своей позиции отражает растущее разочарование, которое испытывает Таджикистан в связи с политикой США в Центральной Азии. В частности, таджикские власти, как сообщается, недовольны объемами прямой помощи, оказываемой Вашингтоном. Они обеспокоены также снижением усилий коалиции под командованием США, направленных на стабилизацию положения в соседнем Афганистане, что представляет серьезную угрозу для безопасности всего региона.

Другие аналитики полагают, что Путин вынудил Рахмонова изменить свою позицию, пригрозив ему насильственным возвращением в Таджикистан многих тысяч таджикских трудовых мигрантов, которые в настоящее время работают в России. Такой шаг мог бы поколебать политические позиции Рахмонова, поскольку многие таджики живут на денежные переводы от работающих в России друзей и родственников.

Дододжон Атовулло, находящийся в Москве таджикский журналист-диссидент, считает, что Рахмонов решил связать судьбу с Россией, чтобы гарантировать сохранение своей власти в Таджикистане. Таджикистан готовится к проведению в 2005 г. парламентских, а еще через год – президентских выборов. По мнению Атовулло, Рахмонов предпринимает превентивные шаги для того, чтобы застраховаться от поддержки Россией на этих выборах его политических оппонентов.

Российские Вести,
25 июня 2004

Должникам нужно прощать. Всё

Девлет Озоди

Россия в Таджикистане может оказаться в неприятном положении

Ситуация в Таджикистане продолжает свидетельствовать о наличии серьезных угроз не только для этой страны, но и всей Центральной Азии. Судя по всему, Эмомали Рахмонов ищет союзников, готовых участвовать в региональном противостоянии на его стороне и идти до последнего.

Внутриполитическое положение в Таджикистане характеризуется двумя взаимосвязанными явлениями. С одной стороны, власть в лице президента Эмомали Рахмонова и его окружения хочет сохранить рычаги управления в своих руках на сколь угодно длительное время, а с другой, оппозиция, представленная такими политическими организациями, как "Партия исламского возрождения Таджикистана", Демократическая и Социал-демократическая партии, а также "Партия справедливости", требуют ликвидации созданной авторитарной системы власти.

Волна репрессий, прошедшая в последние месяцы по Таджикистану, нанесла серьезный удар по ряду оппозиционных общественных организаций, но сам Эмомали Рахмонов опасается чересчур активно использовать такой способ расправы с оппонентами по причинам внутриполитического и международного характера. В первом случае усиление недовольства в обществе способно серьезно подорвать установленный режим. Во втором следует ожидать жесткой критики и специальных санкций со стороны тех западных сил, на которые официальный Душанбе делает ставку в игре на ослабление российского влияния.

Именно поэтому власти начали применять новые методы сдерживания оппозиции, используя простые каналы. Так, в частности, пытаясь показать степень демократичности существующей политической системы, они провели через подконтрольную им нижнюю палату парламента (Маджлиси Намояндагон) поправки к избирательному закону. В соответствии с ними существенно сокращался денежный залог для кандидатов, идущих по партийным спискам, и для тех, кто будет выступать от одномандатных округов (с 3300 до 450 долларов США). В то же время были отклонены предложения пяти оппозиционных партий, выступивших впоследствии с открытым письмом в адрес Эмомали Рахмонова, относительно включения в состав избирательных комиссий всех уровней представителей зарегистрированных политических партий, обеспечения несколькими степенями защиты избирательных бюллетеней, запрещения заполнения протоколов об итогах голосования карандашом, выдачи копии утвержденных протоколов наблюдателям от политических партий и кандидатов в депутаты и отказа от избирательного взноса для кандидатов и политических партий.

Подготовка к парламентским выборам 2005 года, проводимая властями, свидетельствует об их опасениях по поводу возможной победы противников существующего авторитарного режима. Политические процессы, происходящие в стране, официальный Душанбе пытается представить сквозь призму обострения ситуации в Центрально-Азиатском регионе, в связи с чем в правительственной пропаганде доминирует тезис о необходимости борьбы с терроризмом. Нетрудно представить, с какой легкостью власть может именовать любое невыгодное для себя развитие ситуации не иначе как "проявлением международного терроризма" и оправдать соответствующие действия.

Показательно мнение Эрлана Карина, директора Международного института современной политики: "Каждый раз, когда мы сталкиваемся с этой [террористической] угрозой, центральноазиатские правительства вынуждены проводить некие встречи на высшем уровне и подписывать соглашения о сотрудничестве в борьбе против терроризма. Но они никогда не обсуждают национальные или региональные программы борьбы с бедностью, безработицей и нелегальной миграцией". Для Таджикистана все эти проблемы являются весьма актуальными.

Обозреватель независимого казахстанского Интернет-издания Gazeta.kg Мурата Суюнбаева характеризует ситуацию так: "Таджикистан (как и Афганистан) переживает болезненный этап "собирания земель", Казахстан, Узбекистан, Кыргызстан стоят перед угрозой дробления". Эта оценка складывающегося в регионе положения имеет серьезные основания.

Продолжая играть на противоречиях Москвы и Вашингтона, президент Таджикистана отныне вынужден считаться с ситуацией, складывающейся в соседнем Узбекистане, где положение таджиков остается в центре внимания общественных и политических организаций в самом Таджикистане.

Дело в том, что в недавнем прошлом, а именно - четыре года назад узбекские власти выселили из 18 кишлаков в Сариасинском и Узунском районах Сурхандарьинской области Узбекистана более 5 000 этнических таджиков. Эта операция проводилась под предлогом борьбы с оппозиционным официальным узбекским властям "Исламским движением Узбекистана". Переселение проходило в лучших традициях советских времен: всех жителей этих населенных пунктов перевезли в пустыню Шарабадского района, затем узбекские самолеты уничтожили покинутые кишлаки со всем хранящимся в домах.

В узбекско-таджикских взаимоотношениях накопилось много нерешенных проблем, и подобная операция была крайне негативно воспринята таджиками. Более того, аресты, произведенные впоследствии узбекскими спецслужбами среди переселенцев, а также этнических таджиков в других районах Узбекистана с последующим обвинением задержанных в экстремизме, и закрытые суды над ними стали предметом внимания международных организаций.

Постоянные обсуждения между Душанбе и Москвой форм военно-политического сотрудничества, а также пребывание российского военного контингента в Таджикистане рано или поздно коснется и взаимоотношений этой страны с соседним Узбекистаном. Появление здесь штаб-квартиры Региональной антитеррористической структуры (РАТС), созданной по решению стран-членов ШОС, куда входит и Таджикистан, придает этой проблеме особое звучание. Есть основания говорить о том, что осложнение отношений между Душанбе и Ташкентом способно поставить Москву в крайне затруднительное положение. Межэтнический конфликт в Центральной Азии на границах с проблемными государствами, одним из которых является Афганистан, затронет весь регион.

В то же время для Таджикистана под руководством Эмомали Рахмонова такое развитие ситуации сулит серьезное осложнение внутриполитической ситуации, но одновременно может способствовать сплочению таджикского общества. Вероятно, имея в виду все это, таджикский президент согласился 4 июня текущего года во время переговоров в Сочи со своим российским коллегой Владимиром Путиным на предоставление территории своей страны для военных баз России на неограниченный период времени. Одновременно Душанбе заинтересован списать свои долги Москве и тем самым улучшить экономическую ситуацию, постоянно порождающую проблемы социального и политического плана, создавая питательную среду для политического конфликта в стране.

Голос Америки,
28 июня 2004

Таджикистан перед выбором патронажа

Эд Уорнер

С распадом Советского Союза Россия потеряла большую часть своего влияния в регионе Центральной Азии. Теперь Москва возвращается сюда разными путями - политическими, экономическими и военными. Особенно активно Россия это делает в Таджикистане, где одновременно набирает силу исламское движение.

После того, как президент Таджикистана Имомали Рахмонов порвал с Москвой и стал добиваться более тесных отношений с Соединенными Штатами, казалось, что его страна быстро пойдет на сближение с Западом. Однако на встрече в июне с президентом Путиным Рахмонов сделал неожиданный поворот. Вопреки прежним заявлениям, он сказал, что российские пограничные войска останутся в стране. Москва аннулировала долг Таджикистана в размере 300 миллионов долларов, получив взамен доступ к станции космического слежения и, возможно, гарантии постоянного военного присутствия.

«Оказалось, что Россия может предложить Таджикистану больше, чем Америка, - говорит профессор политологии Юго-Западного университета в штате Миссури Мердад Хагайехи, часто посещающий этот регион. - Президент Рахмонов пришел к выводу, что отношения с Соединенными Штатами ничего не приносят ему. Когда он увидел, что американская финансовая помощь сокращается до уровня, существовавшего до 11 сентября 2001 года, в то время как объем наркоторговли неуклонно растет, а с ней растет нестабильность, когда он увидел, как возрождаются силы воинственного джихада в Афганистане, он понял, что большая часть того, на что он надеялся, не будет осуществлена».

Однако у президента Путина есть и другой рычаг влияния в Таджикистане. В Россию мигрировали около 600 тысяч таджиков, и они присылают домой в год 450 миллионов долларов. Это вдвое больше государственного бюджета страны. Если Москва решит выслать этих мигрантов, Таджикистан окажется в очень трудном положении, указывает профессор Хагайехи: «Россия использует этот фактор как элемент давления, заставляя Рахмонова идти на уступки. Любые перемены в тенденции миграции могут рискуют политическую стабильности президента».

Означат ли это возврат к Советскому Союзу? Нет, отвечает политолог, ибо Москва теперь иная: «В советские времена все республики были привязаны к центру цепями идеологии. Сейчас эти идеологические инструменты исчезли. Конкуренция переместилась в сферу политики, как это происходит во всем мире».

Российские деловые предприятия составляют часть нынешней неидеологической экспансии Москвы, подчеркивает бывший посол США в Таджикистане Грант Смит: «Россия не могла сохранить такое влияние, как, например, Франция в своей бывшей империи после вывода войск из колоний, потому что Франция сохранила с ними валютные связи и предоставляла экономическую помощь. Россия этого не сделала, и теперь эту задачу исполняют российские фирмы, которые стали появляться в Таджикистане и Узбекистане гораздо чаще, чем прежде. Посол Смит добавляет, что Россия может сотрудничать с США в Центральной Азии. Но для этого региону нужна стабильность.

«Я всегда считал ошибкой точку зрения на ситуацию в регионе как на конкурентное поле между США и Россией, - говорит Смит. - Мы должны рассматривать конкретные проблемы, а по многим из них у нас сходные интересы, в особенности по борьбе с терроризмом и остатками бывшего режима в соседнем Афганистане».

Таджикистан - единственная страна в регионе, имеющая коалиционное правительство, в котором участвует исламская партия. Это стало результатом жестокой гражданской войны, которую мало кто в Таджикистане хочет возобновить. Однако в качестве младшего партнера коалиции Партия исламского возрождения постепенно уступала позиции президенту Рахмонову, который, как и другие лидеры стран Центральной Азии, нетерпим к оппозиции. Эта партия не смогла ничего предложить в области экономики, и также провалилась на фронте политики. Она постепенно сходят с политической сцены.

«На это последовала реакция со стороны исламистов в форме военизированных групп вне политического спектра, - говорит профессор Хагайехи. - Правительство называет их преступниками, но их популярность растет. Возможно, появится новое поколение мусульманских активистов, которые будут доказывать, что они не получили обещанного, а именно - большего участия в политическом процессе, большего экономического роста. Эти проблемы могут быть породить новую волну исламского радикализма - не только в Таджикистане, но и во всей Центральной Азии, чему мы, не исключено, станет свидетелями в следующем десятилетии».

Подобное развитие событий представит проблему для интересов России в Таджикистане и других странах Центральной Азии, заключает профессор Хагайехи. Вопрос в том, сможет ли Москва политическая их решать столь же успешно, как это делала Москва идеологическая?