Хамство на ходу

"Российская газета", №4772 от 15.10.08

 Елена Новоселова

Национальный вопрос в большом мегаполисе - большой знак препинания не только для Москвы. На нем спотыкались и Париж, и Лондон, и Нью-Йорк. Политкорректность и грамотность в отношениях между разными культурами и ментальностями требует большой работы. А еще - равного и обоюдного желания приезжих и местных уважать друг друга.

Метро «Кузьминки». В сквере перед Областным драмтеатром и днем, и ночью «отдыхает» компания молодых, до двадцати пяти, людей. С Кавказа. Первый раз я познакомилась с ними, когда эта мобильная группа лупила подвыпившего мужика лет пятидесяти: чем одного из них задел забулдыга, тогда узнать не удалось. Слишком быстро все случилось: тут же слетелась стая натренированных юнцов и ногами отходили седого бомжа до полусмерти. Толпа у остановки автобуса минуты три зачарованно смотрела на происходящее, пока один из самых смелых не вызвал милицию. Вчера пришлось столкнуться с эскадроном летучих джигитов во второй раз. Один из них сидел на лавке у остановки и прицельно плевал под ноги ожидающим. Пожилая женщина, из тех, кто по советской интернациональной привычке делает замечания любым плохо себя ведущим детям, невзирая на цвет кожи и разрез глаз, указала ему на урну. В ответ услышала: «А зачем? Вы, русские, - свиньи и так всю Москву за...гадили!» На эту реплику встрепенулся очкарик средних лет: «Плюйте у себя дома!» И получил вперемешку с матом: «А я дома. Это ты, м...к, у...езжай в свое Подмосковье! Без нас, приезжих, вы подохнете!» Следующей не выдержала я: «Это чем же вы лично так незаменимы? Может быть, вы программист крутой или врач-хирург с золотыми руками?» «Тем, что я выше тебя во всех смыслах!» - любитель поплевать на асфальт приподнялся с лавки и подошел почти вплотную, оказавшись мне по плечо. Тем не менее стало страшновато: я поняла, что, если он меня сейчас ударит, никто не заступится. А еще, поежившись, подумала: что было бы с таким же мерзавцем, только русской национальности, оскорби он прилюдно пожилую женщину в центре какого-нибудь кавказского города?

Есть ли адекватный ответ на национальную агрессию? К сожалению, пока известны только два: тот, что продемонстрировала очередь на остановке, втянувшая голову в плечи и выслушивающая оскорбления распоясавшегося националиста, или тот, который демонстрируют обритые наголо отморозки в гриндарах и бомберах. Жертвами же слепой ярости скинхедов, как известно, обычно становятся интеллигентные шахматисты или милые восьмилетние девочки неславянской внешности.

Ведь должен же быть политкорректный ответ бытовым оскорблениям на национальной почве, с которыми почти каждый встречался, к примеру, на рынке? Отвечать нужно обязательно, но как? Москва полна людей иной культуры общежития и иных ценностей. Однако сейчас уже хорошо видно, что выработанные тысячелетиями принципы отношений в небольшом ауле или городке часто там и остаются. К нам приезжают люди, быстро освоившие современный агрессивный стиль и не переносящие на соседей по новому месту жительства тех табу и правил, которые священны у них на родине. Над этим размышляют эксперты «РГ».

Александр Ципко, политолог:

- Проблема в том, что, к сожалению, у нас нет взвешенного и рационального подхода к подобным проявлениям с учетом не только интересов мигрантов, но и интересов коренного российского населения. Нет политкорректности без ажиотажа и охов и ахов над тяжелой судьбой приезжих. Это немодно сейчас говорить, но презумпция виновности российского или русского народа очень распространена. Я согласен, элементы ксенофобии в наших городах встречаются. Они вызваны целым рядом причин, в частности нерегулируемой миграцией. Но если в городе проживают четыре-пять миллионов представителей Средней Азии и Кавказа, то и хулиганов среди них немало. Так вот, любое противодействие этому хулиганству мы считаем ксенофобией и кричим по поводу «пороков» русской нации. Вторая проблема еще глубже. У россиян, или русских, как хотите назовите, не культивируется чувство достоинства, чувство самозащиты. Дело-то в том, что уже в рамках СССР во многих республиках, особенно на Кавказе, возникло пренебрежительное отношение к русским как к людям второго сорта в собственной стране. Это вообще парадокс. Даже на территории России основной этнос никогда не был доминирующим. Стереотипы о том, что русские не умеют работать, простоваты и грех этим не воспользоваться, родились еще в Советском Союзе.

Между тем россияне - самый толерантный народ. Об этом писал еще Достоевский. Если бы это было не так, мы бы никогда не создали такие империи, как Россия и Советский Союз. Задача СМИ и судебных органов - крайне взвешенно подходить к любой ссоре между мигрантами и коренными жителями наших городов и не превращать любую бытовую драку в межэтнический конфликт без нужды.

Пришло время обратить внимание на то, как народ осознает себя в своей собственной стране. Покорность, неумение себя защитить, неразвитое чувство своего национального достоинства - куда ни шло, если бы речь шла о крестьянах XVII века, а не о современных горожанах. Мы много болтаем о русской идее и всяком подобном, но не обсуждаем элементарного: национального самосознания и уважения к себе как великой нации. У нас не развито умение постоять за своих соседей. О каком коллективизме может идти речь?

С другой стороны, Москва действительно захлебнется без мигрантов. Это страшная проблема. Был СССР. Армяне жили у себя в Армении. Азербайджанцы - в Азербайджане, а молдаване - в Молдавии. И делали там общенациональное дело. Теперь общие дела творятся на территории Москвы. Мы придумали суверенитет РСФСР. И что получили? Треть населения Армении теперь проживает в России. Еду по России. Московская область, Талдомский район. Кто пасет коров? Таджики. Калужская область. Кто скупил и застроил землю вокруг Оки? Армяне. Москва не сможет существовать без приезжих, и мы виноваты в этом сами. Сами создали эту страшную ситуацию, когда миллионы людей осели в наших городах. Посмотрите, кто работает на стройках? А этнически русские в профтехучилища не идут. Даже в такси работать местные не идут. Мало того, мы демографически не в состоянии освоить свои территории. Даже в Тверской области на много километров одно поселение. Что делать? Строить с ними отношения, не забывая о том, что при таком скоплении мигрантов коренное население всегда в фрустрации и психозе.

Олег Генисаретский, философ:

- Если оскорбление религиозных чувств еще каким-то образом обсуждается в обществе - помните историю с музеем Сахарова и выставкой «Осторожно, религия!», то концепт оскорбления национальных чувств у нас не в ходу совершенно. Ему нет никакого места пока в нашей системе правопонимания. Как ответить распоясавшемуся негодяю? По-хорошему, взять за шкирку и как следует встряхнуть. Но это лишь эмоциональная реакция.

Говоря о толерантности, мы слишком с придыханием произносим это слово. В чем может быть корректный ответ на некорректное поведение? Когда это в частной сфере - мы перестаем общаться с кем-то, ставим ему на вид. В публичной ситуации требуется более глубокий анализ произошедшего. Стало неприлично, что ли, говорить «русский», «русские». Это как бы даже не национальность (как советский), а нейтральный фон, на котором выделяются армяне, грузины, киргизы, таджики и другие национальности с их ментальными, культурными и любыми другими особенностями. Русский же вопрос всячески маргинализируется. Он неприличен. О нем могут более-менее внятно говорить в рамках, скажем, Всемирного русского собора. Но все это далеко от нашей повседневности. Тем более от жизни в большом городе с его рынками и автостанциями.

Давайте проанализируем речь этого человека, о котором вы рассказываете. Саму ее риторику. От чьего лица он говорил? Уж точно не только от своего. Это точка зрения всего его сообщества, конкретной группы молодых людей, которые сначала избивали бомжа, а потом оскорбляли пожилую женщину. Эти слова между собой где-то проговариваются, как-то оттачиваются. И они содержат в себе оскорбление национальных чувств другого народа. Причем это не просто аффективное ругательство. Прорастает такое сознание, которое агрессивно не только в смысле конкретного поведения (плевание на землю), что во всех традиционных культурах табуированное действие, но и как некая идеология. Степень агрессивности здесь вторична. Ведь есть группы людей, которые то же самое исповедуют и проговаривают без агрессии. Просто ходят и носят эту свою идею своей преувеличенной значимости.

С переселением в другую страну, из деревни в город или в другое этническое окружение ослабляются и исчезают традиционные табу, которые соблюдаются «там у себя» и которыми «там у себя» гордятся. Такие, как уважение к женщине, к матери, к старшим, к семье. Это происходит потому, что в иных средах ослабляется форма социального контроля, которая поддерживала эти табу. Например, в деревне, где каждый знает тебя с ног до головы, да еще и до седьмого колена, ты не позволишь себе делать нечто, что легко сделаешь в городе. От табу освобождаются, переезжая в «открытые», незамкнутые - кланом, поселением, своей нацией - пространства.

Так появляются маргиналы, которые уже не являются представителями своей традиционной культуры. Они совсем не те, кого мы здесь ждем и хотим видеть. Ведь если мы думаем о китайцах, то вспоминаем Конфуция, а если о грузинах - о царице Тамаре. Это иллюзия доброжелательности и добрососедства. А встречаешься ты с конкретным человеком, который очень модернизирован - приезжие быстро осваиваются в современном времени и сознании. И это маргиналы: они уже не в своей традиционной культуре, но еще и не в нашей.

Как начать говорить об этом новом типе сознания? Обоснования культурной маргинальности можно сейчас проследить на некоторых национальных сайтах: там нет ни традиционного народного, ни традиционного религиозного. К примеру, некоторые поступки приезжих мусульман не имеют никакого отношения к традициям мусульманства. Маргинальность вместе с агрессивностью дают неслабый коктейль.