Новое расширение Шенгенской зоны в контексте белорусских устремлений

Новая Европа. 20.10.08

Границы внутри Европы, и прежде всего в ее восточной части, всегда обозначались достаточно условно. Начиная с XVIII века Восточную Европу «изобретают» в первую очередь западноевропейские интеллектуалы. Восточноевропейскими конструкторами являлись такие известные деятели просвещения, как Вольтер и Руссо, известные своим антагонизмом. Это свидетельствует о консенсусном восприятии Восточной Европы.

В то время ещё не проводилась граница между поляками и русскими, а разделительная черта между Востоком и Западом проходила фактически по линии раскола Европы после 1945 года. Тогда многие рассматривали эту границу как исторически обоснованную, как цивилизационный рубеж. Однако в Европе уже существовали силы, которые, несмотря на сильные коммунистические и тоталитарные режимы, боролись за преодоление всяческих границ. За годы после мировой войны Европа прошла огромный путь построения различных изоляционистских и ориенталистских концепций – взять хотя бы грёзы о «разрядке». Многие европейские политики находили возможности улучшать отношения с коммунистическими режимами, существование которых обосновывалось историческими и ментальными аспектами.

Для чехов, поляков, эстонцев последнее расширение явилось признанием равенства с немцами или французами, что ещё пятнадцать лет назад казалось маловероятным. Зона деления на «новоевропейцев» и «европейцев старых» номинально перестала существовать, исчезли границы внутри Европы. Теперь, казалось бы, понятие и положение центральной Европы, описанное Миланом Кундерой в фундаментальном воззвании к Западу времен холодной войны Трагедия центральной Европы как пространство забытое и преданное остальной Европой, исчезли. В своей нашумевшей статье Кундера преподносил Центральную Европу как проект альтернативной конструкции Восток–Запад и объединения малых народов между Россией и Германией, рисуя их объединение как объединение народов с высокой духовностью и культурой, народов, которые никогда не были завоевателями и всегда соблюдали многовековые традиции транскультурности.

Как заявил в своей речи, посвящённой присоединению Польши к Шенгенской зоне, премьер-министр Польши Дональд Туск : «Тёмные времена для Европы ушли в прошлое. Граница, которая пролегала между странами и существовала в наших мыслях и сердцах, больше нет. Это день триумфа свободы!».

Однако в своём выступлении нынешний польский премьер упустил, что в Европе так и не исчезли границы, а после вступления в Шенгенскую зону новых стран выросла новая стена: между европейцами – членами ЕС и европейскими странами постсоветского пространства – Беларусью, Украиной и Молдовой, которые, являясь составляющими частями общекультурного европейского наследия, ещё более отдалились от европейского пространства. Вместо того чтобы испытать радость за своих соседей, они могут лишь почувствовать себя «недоевропейцами», непризнанными окраинами европейской цивилизации либо составной частью евразийского российского ареала как российской концепции Восточной Европы.

Кризис идеи Европы

Если говорить об идее Европы для всех европейцев, то после последнего расширения Шенгена европейская идея переживает кризис в глобальном контексте. Последние события можно рассматривать как возрождение «железного занавеса», и граница Европы лишь обрела новые очертания, отделив от себя европейские страны постсоветского пространства и Балкан. Европа для всех европейцев, о которой мечтал основатель панъевропейского движения Куденхове-Калерги, в очередной раз наткнулась на бюрократический эгоизм европейских чиновников и национальных правительств. «Дело объединения Европы всё в большей мере поддерживается бюрократической энергией, порождаемой большим организационным аппаратом, созданным Европейским сообществом и его преемником – Европейским Союзом.

Идея объединения всё ещё пользуется значительной народной поддержкой, но её популярность падает; в этой идее отсутствуют энтузиазм и понимание важности цели. Вообще, современная Западная Европа производит впечатление попавшей в затруднительное положение, не имеющей цели, хотя и благополучной, но неспокойной в социальном плане группы обществ, не принимающих участие в реализации каких-либо более крупных идей. Европейское объединение всё больше представляет собой процесс, а не цель». Процесс, который продвигается, отодвинув цели на второй план.

В настоящее время продолжается дискуссия: где должна заканчиваться Европа и где может заканчиваться свобода передвижения, которую несёт с собой Шенгенское соглашение. Где проходит та граница, на которой расширение должно остановиться? Поэтому идея нецивилизованной, или отличной, Восточной Европы становится вновь популярной. «Новые европейские страны», избавившись от груза прошлого, всё более отдаляются от своих ближайших соседей, оставляя их в зоне российского восточноевропейского концепта. Но самое интересное, что и сами жители Центральной и Восточной Европы имеют комплекс «недоевропейскости», немодернизированности своих культур, своего экономического устройства. Эта позиция выгодна и России, которой концепция Восточной Европы позволяет вырваться за границы евразийских концептов и вспомнить постулат о том, что Москва – Третий Рим, центр притяжения в Восточной Европе. Безусловно, «восточные европейцы» должны отказаться от рассмотрения себя только в контексте западных европейцев, но и, с другой стороны, западным европейцам следует отказаться от ориентализма по отношению к странам бывшего СССР и Югославии.

Что всё-таки сегодня движет европейскими властями: демократические ценности или сиюминутные интересы? Станет ли расширение Шенгена конечной точкой разъединения, либо это временная остановка на пути к последующему новому расширению? Будет ли Европа Европой для граждан, Европой без внутренних границ, или Европа будет разделена на «европейцев» и «недоевропейцев»? Будут ли Балканские страны, Беларусь, Украина санитарными кордонами между Европой и Россией, Азией? Почему в Европейском Союзе больше говорят о переговорах с Турцией: неужели она более европейская, чем Сербия, которая на протяжении многих столетий являлась щитом Европы от той же самой Турции времён Османской империи?

Мало кто в самом начале пути мог подумать, что столь позитивный для европейского строительства Шенгенский процесс вместо разрыва разъединяющих линий воздвигнет новую стену не только для стран бывшего СССР, но и для балканских государств, в первую очередь для Сербии и Македонии. «В самые сложные времена мы могли легко путешествовать в Венгрию, Румынию и Болгарию. Теперь для каждой из них заранее придётся получать визу. Это огромный шаг в противоположную от свободы передвижения сторону.

Круг вокруг Сербии сужается...» – утверждают сербские СМИ. Этот круг может сузиться ещё больше, когда в Евросоюз вступит Хорватия. Особую актуальность тема обособления Сербии принимает после признания независимости Косова, что даёт повод сербским националистам для дальнейшего отдаления Сербии от общеевропейских ориентиров. Есть признание Косова, столь болезненно воспринятое большинством сербов, но нет по настоящему поступательного движения в ЕС, есть Шенген – и опять невиданное для балканцев отдаление от Европы общей. Впрочем, все балканские граждане, как и граждане Украины, Молдовы и России, будут платить за однократную въездную визу 35 евро, а не 60, как мы. Для них также будет упрощена процедура получения виз.

Иллюзорность «третьего пути»

Белорусы оказались в наиболее ущемлённом положении. Стоимость визы 60 евро – это очередной повод для властей и СМИ утверждать, что мы не нужны Европе, что нас там никто не ждёт. Мы нужны лишь Ирану и Венесуэле, которая, кстати, вводит безвизовый въезд для беларусов. Нам с ещё большим красноречием говорят про наш «особый путь», отличный от всех, временами – когда белорусские власти получают очередной кредит – о братстве с русским народом. А о Европе – в лучшем случае в контексте конструктивного сотрудничества между «ними» и «нами». Иногда в белорусском официозе появляется упоминание о Беларуси как центре Европы. Нам указывают наше место, в чьих-то глазах более важное, чем место в Евросоюзе: мы – мост между Россией и Западом.

К сожалению, ни один альтернативный медиа-проект не сможет заменить белорусским гражданам возможность бывать в таких ещё недавно социалистических и даже советских Литве и Польше, видеть, чего достигли эти страны за годы поступательного движения в Европейский Союз. И к «новоевропейским» странам Беларусь также не приблизились, а только ещё более отдалилась. Граждане Чехии, Польши, Словакии даже до вступления в Шенген могли без больших затруднений пересекать границу и видеть, как развиваются западные соседи. Беларусам сегодня ближе концепт изоляционизма, облачённый в оболочку «многовекторного» топтания на месте. И это не только риторика Лукашенко и его окружения, такая риторика присутствует в статьях и выступлениях оппозиционных политиков и независимых исследователей.

Новые шенгенские правила могут усугубить изоляционистские тенденции и усилить влияние российского фактора и ценности гипотетически дешевого газа и нефти. В начале эпохи независимости именно нежелание белорусских элит проводить реформы и неподготовленность геополитической концепции породили особый белорусский путь, и сейчас утопизм этого пути всё более ощущается в белорусском обществе. Похоже, мы вновь будем изобретать свой «национальный велосипед».

Россия уже имеет упрощённый визовый режим, хотя последние выборы по демократичности ничем не уступали беларусским. Так насколько же российский режим может считаться более демократичным? Создаётся впечатление, что на Россию уже не возлагается ни малейших надежд, лишь бы выполняла планы энергопоставок. Но для Беларуси ещё актуальны демократические планки, к которым она должна стремиться, следовательно, ещё не закрылась возможность исправить внутреннюю политику.

Необходимость выбора

Последнее шенгенское расширение поставило много вопросов перед европейцами и будущим европейским единством. Будет ли Европа и дальше усиливать позиции в качестве демократического ориентира для оставшихся вне объединённого пространства европейских народов, демонстрируя преимущества и в тоже время открытость для всех европейцев, или же возобладает концепция углубления без расширения?

Для нас шенгенское расширение обострило многие проблемы, но пока не дало ответов на столь популярный со времен получения независимости вопрос: куда, как и с кем мы идём, и куда мы хотим прийти? Какие устремления и ценности станут ориентиром для беларусских граждан, их правителей и власть имущих?