Турция и кризис на Кавказе

ИА МиК, 21.10.08

И.В. Охрименко Институт Ближнего Востока

Отношения, сложившиеся между Турцией и Грузией, а также динамика развития экономических, политических, общественных и иных связей дают основание характеризовать их как сформировавшееся стратегическое партнерство.

Международно-правовая база этих отношений состоит из ряда соглашений по разным вопросам. Основополагающим документом среди них является Договор о дружбе и добрососедстве, заключенный 30 июля 1992 г. В настоящее время турецко-грузинские отношения фактически представляют собой сеть развитых взаимовыгодных связей по ряду важнейших для обеих стран вопросов (прежде всего в сфере обеспечения энергоресурсами). И турецкое, и грузинское руководство не раз подчеркивали особую важность двусторонних отношений и неизменную заинтересованность в их дальнейшем укреплении и развитии.

Таким образом, чрезвычайные события, произошедшие с Грузией в августе с.г., не могли не затронуть Турцию. В официальном заявлении от 8 августа МИД Турции выразил обеспокоенность в связи с «масштабными столкновениями между Грузией и Южной Осетией» (о России упомянуто не было. – Авт.). В заявлении было высказано мнение о том, что проблемы Грузии, с которой у Анкары существуют добрососедские и дружественные отношения, должны решаться мирным путем. Турция призвала стороны остановить столкновения и вступить в прямые переговоры.

Говоря о различных аспектах зарождения и развития кризиса на Кавказе, а также его последствиях для Турции в кратко- и долгосрочной перспективе, интересно вспомнить о недавних событиях, которые предшествовали южноосетинскому конфликту.

В феврале с.г. Турция признала независимость Косова. Интересно то, что Турция, ведущая самые активные и разнообразные действия по предупреждению самоопределения курдов, нашла в себе силы сделать такой серьезный политический шаг. Очевидно, данное решение официальной Анкары было осуществлено с оглядкой на позицию, занятую основным стратегическим партнером Турции – США, а также с учетом отношения к самоопределению Косова со стороны Европейского сообщества. Примечательно то, что позиция указанных союзников и «старших братьев» Анкары, а также объективная заинтересованность в Грузии и имеющиеся прочные межгосударственные связи позже явились достаточным основанием для официальной Анкары не признавать независимость Южной Осетии и Абхазии, прежде представлявших часть Грузии. Вдвойне интересно то, что в ходе процесса самоопределения и Косова и Южная Осетия с Абхазией руководствовались в целом аналогичными нормами международного права.

Решением турецких властей по самоопределению Косова, несмотря на его политическую обоснованность и трезвый расчет, многие в Турции остались недовольны. Например, некоторые специалисты-регионоведы, включая исследователей стран Кавказа, критически относятся к политике официальной Анкары по двум причинам. Во-первых, по уже упоминавшейся причине: такого рода действиями можно спровоцировать в перспективе получение курдами суверенитета. Косовский прецедент ясно показывает, каким образом активные силовые действия и последующие политические шаги могут реально способствовать достижению конечной цели. Во-вторых, признание Косова может привести к разрушению зыбкого статус-кво в Кавказском регионе. Турецкий новостной сайт Bianet комментирует: «Турецкая общественность, только оправившись от внутриполитического кризиса и антитеррористической операции «Эргенекон», была потрясена событиями в Грузии». Турецкие СМИ не оставили без внимания роль Турции как регионального лидера в этом процессе. В своем выступлении на саммите средиземноморских стран премьер-министр Турции Р.Т. Эрдоган заявил: «Нам следует четко определить роль и место Турции в урегулировании межрегиональных конфликтов таким образом, чтобы оказать заметное влияние и внести посильный вклад в разрешение кавказского кризиса».

Более того, многие турецкие специалисты по Кавказу изначально предполагали, что Россия может использовать косовский прецедент для реализации своих национальных геополитических интересов на постсоветском пространстве. Учитывая, что данный регион так или иначе входит в сферу интересов Турции, такое положение дел не может не беспокоить официальную Анкару.

10 августа состоялся телефонный разговор руководителя МИДа России С.В. Лаврова с министром иностранных дел Турции А. Бабаджаном. Весьма важно, что турецкий министр, признав «моральное право» России играть ключевую роль в урегулировании конфликта, высказался за немедленное прекращение боевых действий и начало прямых переговоров между сторонами. При этом им была вновь подчеркнута важность сохранения территориальной целостности Грузии.

12 августа влиятельная турецкая газета «Zaman», публикуя материалы брифинга с участием президента А. Гюля и министра иностранных дел А. Бабаджана, привела слова А. Гюля, давшего положительную оценку действиям России по прекращению военных операций против Грузии. «Надеюсь, — отметил он, — что данное решение вскоре повлечет за собой заключение двустороннего перемирия, что положит конец войне. Я убежден, что такое решение очень важно, и уверен в необходимости тонкого поведения обеих сторон в целях прекращения кровопролития». Газета также отмечает: «На брифинге с участием президента А. Гюля и министра иностранных дел А. Бабаджана по вопросам, связанным с последними событиями в Грузии, Гюль подчеркнул, что, поскольку страны Кавказа являются непосредственными соседями Турции, все происходящее там, безусловно, входит в сферу ее интересов».

Грузия имеет значение для Анкары по нескольким параметрам. Прежде всего, в качестве «коридора», обеспечивающего Турции сообщение с ее главным партнером в Закавказье – Азербайджаном, и, как следствие, доступ к энергоресурсам Каспийско-Центральноазиатского региона. Несомненную важность представляет и то, что руководство Анкары, особенно военные, видит в Грузии стратегический буфер между Турцией и Россией, которую рассматривают (что неоднократно подчеркивалось) как партнера, а не как конкурента.

Продолжая оценивать национальные аспекты, видимо, следует коснуться проблемы, которая требует пристального внимания, но, тем не менее, подчас выпадает из поля зрения исследователей. Это проблема месхетинцев. Согласно данным исследований Европейского центра по вопросам нацменьшинств, на 1 января текущего года их общая численность в мире составляет около 400 тыс. человек. В том числе 70 тыс. человек живут в Азербайджане, 35 тыс. в Турции, 14 тыс. в США, остальные в Казахстане, Киргизии, Узбекистане и на Украине. В самой Грузии в настоящее время проживают около 1 тыс. репатриированных турок-месхетинцев. Однако недостаточное практическое внимание грузинской стороны к решению данной проблемы вызывает определенное недовольство Анкары.

Еще одной важной проблемой, имеющей национальную окраску, является проблема лазского населения Турции, так называемых турецких грузин. Территорией компактного проживания лазов является северо-восточная Анатолия: часть илей Ризе и Артвин и юго-запад Кавказа: Черноморское побережье Грузии и Абхазии.

Сегодня культурным центром Лазети является город Хопа, где более всего сохранены лазский язык и обычаи, а также грузинское самосознание — в других турецких городах это почти забыто. Ряд источников говорит о некотором культурном противостоянии в среде лазов – в качестве примера можно привести непростые отношения лазов из Трабзона и Ризе. Однако примечателен тот факт, что события в Южной Осетии отодвинули все это на второй план, сплотив лазов из разных городов и областей.

Президент Союза защиты лазского языка и культуры «Лазебура» Мустафа Кибароглу выступил с заявлением в поддержку Грузии. «В последние дни крайне обострились отношения между Россией и Грузией из-за Южной Осетии. Так же, как весь цивилизованный мир, мы — проживающие в Турции и Европе лазы — встревожены сложившейся ситуацией… У Грузии нет проблем с Южной Осетией и Абхазией. Первопричиной всего является осуществляемая Россией на Кавказе империалистическая политика».

К заявлению Союза защиты лазского языка и культуры присоединились информационные органы турецких грузин — журналы «Чвенебури» (Зveneburi.net) и «Gurcuhaber.qomi». «Мы выражаем благодарность и радость в связи с этим достойным примера заявлением наших братьев — лазов Турции, — говорится в их совместном заявлении. — Мы выражаем надежду, что это заявление получит отклик в охваченном боевыми действиями мире. Мы также требуем, чтобы Россия в кратчайшее время оставила Грузию в покое и отказалась от принципов XVIII века, которые позволяют присваивать территорию соседей. Россия должна оставить в покое проживающие в регионе народы. Знаем, что если Россия отстанет, народы региона будут жить в мире».

Говоря о последствиях кавказского кризиса для Турции и региональной безопасности, невозможно не остановиться на их экономической составляющей. В октябре 2005 г. на заседании Совета национальной безопасности Турции под председательством экс-президента А.Н. Сезера был принят текст «Политического документа о национальной безопасности». В нем приводится новейшая турецкая доктрина национальной безопасности. Большую роль в данном документе играют вопросы экономического характера и неразрывно связанные с ними аспекты энергетической безопасности Турции. Как пишет А.А. Гурьев, «в документе впервые прописано понятие обеспечения национальной экономической безопасности, которое названо одной из важнейших функций государства. При этом отмечается, что одним из направлений решения этой задачи, с учетом геополитического и географического положения Турции, является ее превращение в мировой транзитный пункт для перекачки и хранения энергоресурсов». Политика Турции в указанном направлении показывает основную стратегию. Она заключается в создании сети нефте- и газопроводов, проходящих так называемый кавказский транзитный регион и территорию Турции и транспортирующих каспийскую нефть на мировые рынки в обход российской территории. На фоне имеющихся проблем в газовом сотрудничестве по проекту «Голубой поток» введение в действие газопровода Баку–Тбилиси–Эрзурум (так называемый Южнокавказский газопровод), а также осязаемая перспектива строительства Транскаспийского газопровода есть показатель успехов Турции по продвижению своих национальных интересов как транзитной державы. Существующее положение дел на руку Анкаре только при двух условиях: сохранении статус-кво в регионе и сдерживании России как энергетической державы, в частности, и регионального лидера в общем.

Однако кавказский кризис внес свои коррективы, нарушив существовавший статус-кво. Несомненно, данное обстоятельство Турции невыгодно. Экономические круги несут ощутимые потери: компания British Petroleum, оператор проходящих по территории Турции и Грузии магистральных экспортных трубопроводов, приняла решение закрыть нефтепроводы Баку–Тбилиси–Джейхан (БТЭ) и Баку–Супса, а также газопровод Баку–Тбилиси–Эрзурум (БТЭ) на то время, пока сохраняется напряженность в регионе. Данные события на фоне ранее произошедшего крупного пожара нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан в Центральной Анатолии (по одной из основных версий — в результате действий курдских сепаратистов) заставит потенциальных инвесторов с возросшей осторожностью оценивать риски участия в данных проектах. Это ощутимо бьет по турецкой нацеленности стать региональным лидером и важнейшим энергетическим транзитным центром Евразии. Кроме того, Турция фактически является третьей стороной, пострадавшей в конфликте: Россия фактически наложила эмбарго на поставки турецких товаров в Россию. Ущерб Турции составляет десятки миллионов долларов в день.

По данным турецкого независимого новостного сайта Bianet, «в случае ухудшения российско-грузинских отношений Турции грозит замораживание третьего совместного транспортного проекта Баку, Тбилиси и Анкары — строительства железной дороги Баку–Тбилиси–Карс (БТК), которая, по заявлению президента Азербайджана Ильхама Алиева, сделанном на саммите глав государств тюркского мира в ноябре 2006 г., призвана «сыграть роль моста, соединяющего страны тюркского мира». Кроме того, кризис в отношениях этих стран может коснуться и совместных политических проектов: Черноморской военно-морской группы BlackSeaFor и Организации черноморского экономического сотрудничества.

По мнению агентства Reuters (сообщение от 14 августа с.г.), Грузия фигурирует в следующих совместных проектах с Турцией: нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан, газопровод Баку–Тбилиси–Эрзурум, железнодорожная магистраль Баку–Тбилиси–Карс и Черноморская окружная автомагистраль общей стоимостью 8-10 млрд долларов. По словам председателя Турецко-Евразийских деловых советов при Комитете по внешнеэкономическим связям (ДЕИК) Тугрула Эркина, во всех перечисленных проектах фигурирует Тбилиси. Вследствие нестабильности в регионе неминуемо падает доверие к данным проектам, что наносит им существенный вред. В деле обеспечения Турции энергоресурсами важную роль играют источники Каспия, переправляемые через территории Грузии и Азербайджана.

5 сентября с.г. в ходе III Евразийского энергетического форума KazEnergy на тему «Глобальные вызовы — энергетические решения» президент энергетической рабочей группы TUSIAD Ахмет Джемаль Дордунчу заявил: «Потребности Турции в природном газе составят в недалеком будущем 66 млрд кубометров в год, поэтому для нашей страны очень важно развивать маршруты поставок газа из Центральной Азии как для собственных нужд, так и для поставок на рынки Западной и Центральной Европы». Он отметил, что Турция расположена близко как к рынкам сбыта, так и к регионам производства энергоносителей. В настоящее время рынок Турции на 72% зависит от импорта энергетических продуктов и энергоносителей, а к 2020 г., по оценкам экспертов, этот показатель возрастет до 85%. «Поэтому обеспечение безопасных и надежных поставок энергоносителей актуально для нашей страны», — подчеркнул А.Д. Дордунчу.

Т. Эркин отметил, что непосредственно до начала конфликта в Южной Осетии турецкие предприниматели активно инвестировали значительные средства в грузинскую экономику. «Прежде всего, меня беспокоит тот факт, что инвестиционные накопления достигли таких объемов, что увеличение рисков скажется на инвестиционной политике в регионе. Даже если инвесторы не изменят своей политики, то ставки банковских кредитов все равно будут пересмотрены». Т. Эркин отметил, что объемы турецких инвестиций в грузинскую экономику составляют около 200 млн долларов, а суммарный объем работ, ведущихся турецкими подрядчиками в Грузии, с конца 2007 г. по настоящее время достиг 70 млн долларов. Так, оператором аэропортов Тбилиси и Батуми выступает холдинг аэропортов TAV, а турецкий оператор связи Turkcell посредством совместного предприятия Fintur Holdings B.V. имеет долевое участие в грузинской компании связи Geocell. Отвечая на вопросы журналистов о том, как следует вести себя Турции по отношению к Грузии, при этом сохраняя свои отношения с таким важным стратегическим торговым партнером, как Россия, Т. Эркин ответил: «Турция никогда не откажется от Грузии в пользу России, так как если мы потеряем Грузию, мы фактически утратим выход в Среднюю Азию. Это актуально и для Азербайджана тоже. Турция просто обязана поддерживать Грузию ради собственных граждан, имеющих грузинские корни».

По словам Эркина, кризис, возникший в результате столкновения России и Грузии, с точки зрения третьих стран наиболее серьезно затронет Турцию. Специалисты считают, что Турция испытывает трудности, прежде всего связанные с обеспечением энергоресурсами и общей региональной нестабильностью. Так, снабжение по газопроводу БТЭ, по которому Турция получает азербайджанский газ, было приостановлено управляющей компанией British Petroleum в целях обеспечения энергетической безопасности на фоне известных событий. Турция была вынуждена прибегнуть к поставкам природного газа из Ирана.

После того как Россия фактически ввела эмбарго Грузии, Турция стала для Грузии торговым партнером номер один. Эркин отмечает, что «в этом году торговый оборот Турции с Грузией вырос до 1,2-1,3 млрд долларов. Однако Россия обладает мощными рычагами давления на Турцию, например посредством целенаправленных действий в отношении нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан».

События в Южной Осетии показали, как Россия позиционирует себя на Кавказе и каких политических целей она рассчитывает достигнуть. Политика М. Саакашвили в Южной Осетии и последующий российский ответ разрушили статус-кво, так недолго существовавшее на Кавказе в его новейшей истории. В итоге результаты шестидневной войны подтолкнули Турцию к необходимости выработать новую стратегию в Евразии на фоне российской политики сильного регионального лидера. Если ранее Анкаре было выгодно существующее положение на Кавказе, то сейчас, на фоне роста влияния России на регион и положительной динамики российско-турецких политических и экономических отношений, Турция вынуждена искать новые пути решения сложившейся ситуации — при сохранении собственных позиций и с учетом роста российского влияния в регионе. На фоне изменяющихся реалий, объективно играющих не на руку Турции, неудивительно критическое отношение турецких элит к президенту М. Саакашвили в связи с тем, что именно он повинен в разрушении ранее устраивавшего Турцию положения дел.

Необходимость урегулирования конфликта на Кавказе повлекла за собой мирную инициативу. Показательно, что инициатором выступила именно Турция, внесшая 11 августа предложение о создании «Платформы стабильности и сотрудничества на Кавказе» или Кавказского пакта, первым этапом которого является создание Азербайджаном, Грузией и Арменией под гарантией России и Турции платформы по развитию сотрудничества. Представляется, что данная инициатива, носящая ярко выраженный региональный характер, есть не что иное, как ясно выраженное политическое притязание Турции на региональное лидерство. Пакт предусматривает не объединение пяти стран, а фактически взаимное решение проблем двумя относительно сформировавшимися союзами: Россией и Арменией, с одной стороны, Турцией, Азербайджаном и Грузией — с другой.

Россия, как второй гарант стабильности и сотрудничества в регионе, данную инициативу в целом поддержала. Более того, по словам российского министра иностранных дел С. Лаврова, «Кавказский пакт предусматривает дальнейшее создание организации наподобие АСЕАН».

Однако, по мнению автора, более близким примером может служить ОБСЕ. Это мнение основывается на том, что АСЕАН является региональной организацией, предпочитающей мягкие методы обеспечения безопасности, например путем экономической интеграции. Кавказский регион менее развит экономически и социально, менее интегрирован, более подвержен конфликтам. Данные обстоятельства позволяют предполагать, что в ближайшее время урегулирование конфликтов на Кавказе так или иначе будет связано с применением силы.

Кроме того, по мнению ряда политологов, турецкая инициатива таит в себе еще одну важную проблему, а именно — ведет к ослаблению позиций Ирана в регионе. Запад, как реальный автор идеи создания Кавказского пакта (в лице Турции), не согласится на участие Ирана в новой региональной организации. Иранский фактор может расцениваться как препятствие для создания Кавказского пакта. На рубеже веков все более ощущается сближение интересов Турции и Ирана, прежде всего в энергетической сфере: подписанный год назад «Меморандум о намерениях» предусматривает транспортировку иранского и туркменского газа через Турцию в Европу. В настоящий момент благодаря реакции США Турция заняла выжидательную позицию.

Рассматривая возможность дальнейшего развития турецко-грузинских отношений и их позицию в этом вопросе, едва ли следует ожидать каких-либо серьезных подвижек в линии Анкары, заинтересованной в сохранении экономических и политических связей с Тбилиси, особенно учитывая целый ряд факторов, таких как ее членство в НАТО, нежелание сколько-нибудь серьезно обострять отношения с Россией, а также проблему курдов. Как можно видеть, в результате событий в Южной Осетии и последующих смелых действий России сложилась ситуация, совсем не выгодная Турции, несущей ощутимые экономические потери. Новое положение дел заставляет официальную Анкару искать возможности сосуществования с Россией на фоне ее притязания на роль сильного регионального лидера. Позицию усугубляет то обстоятельство, что Россия имеет все силы и средства для решения такой задачи, а также разнообразные рычаги давления на регион. Кроме того, уже сформировавшиеся теснейшие турецко-российские экономические связи существенно ограничивают для Турции возможность открытого маневра и действий в ущерб двусторонним отношениям. В итоге мирная инициатива Турции, известная как Кавказский пакт, лишний раз подтверждает готовность к признанию России как важнейшего регионального государства и необходимость активного сотрудничества, пусть даже в ущерб некоторым своим региональным интересам. Хочется надеяться, что историческим итогом известных событий будет, с одной стороны, укрепление позиций России на региональной и мировой арене, признание независимости Южной Осетии и Абхазии все большим числом участников международных отношений, и, с другой стороны, укрепление российско-турецких отношений как гаранта безопасности Кавказского региона в виде союза двух региональных лидеров.