Александр Князев: «Средняя Азия должна вернуться к традиционной ориентации…»

22.10.08. InfoAsia.org.

Международная конференция «Внешнеполитическая ориентация стран Центральной Азии в свете глобальной трансформации мировой системы международных отношений» пройдет 4-5 ноября на Иссык-Куле. Ее организатором является Общественный фонд Александра Князева. Участники конференции намерены оценить возможности стран Центральной Азии и России по формированию структур региональной безопасности в рамках действующих международных и региональных организаций (СНГ, ОДКБ, ШОС) и без участия внерегиональных сил, результаты военного присутствия США и НАТО в Центральной Азии и основные угрозы региональной безопасности. Отдельным вопросом будут рассмотрены экономические аспекты внешней политики стран Центральной Азии в контексте проблематики региональной безопасности. Предстоящий форум корреспондент InfoAsia.org обсудил с его главным организатором, известным экспертом, директором регионального филиала Института стран СНГ, профессором Александром Князевым.

— Международная конференция «Внешнеполитическая ориентация стран Центральной Азии в свете глобальной трансформации мировой системы международных отношений», организатором которой вы являетесь, уже второй форум такого серьезного уровня, посвященный проблемам региона, который проходит в Киргизии. С чем это связано? С новым витком интереса к Центральной Азии, то есть возрастанием ее роли? С появлением каких-то новых факторов?

— Для экспертной конференции конкретные поводы не нужны. Проведение конференции не связано с какими-либо текущими событиями. Та аналитическая работа, которой мы занимаемся, не направлена на решение каких-либо сиюминутных вопросов.  Хотя последние месяцы дают, конечно, достаточно яркие, знаковые примеры того, что в мировой системе международных отношений, включая и среднеазиатский регион, который не существует изолированно, идут сложные процессы трансформации, о которых мы собственно и будем говорить. Эти процессы, в корне меняющие принципы взаимоотношений в мире, требуют от всех своих участников и своевременно вносимых изменений — в национальные концепции внешней политики, в концепции национальной безопасности, в стратегии, связанные с внешнеэкономической деятельностью, относящиеся к участию той или иной страны в том или ином интеграционном образовании.… И та подсистема международных отношений, которая сложилась в общем виде в нашем регионе, на мой взгляд, требует достаточно радикального пересмотра. Она на данный момент неестественна.

И эта неестественность очевидна уже по-крайней мере несколько лет. Так называемая «многовекторность» худо-бедно позволяла странам региона балансировать между интересами внешних центров силы до того времени, пока интерес этих центров к региону был различным. Россия была занята своими проблемами, Китай только присматривался к пространству, открывшемуся с распадом СССР, это позволяло США заниматься реализацией своих геополитических проектов, не особо заботясь собственно развитием региона и не испытывая какого-либо серьезного противодействия со стороны других мировых игроков.

 С начала 2000-х годов все резко изменилось. Китай обеспокоился американским присутствием в Средней Азии — знаковым здесь можно считать открытие американских военных баз. Россия начала выходить из транзитного состояния, вызванного распадом СССР, а последние события на Кавказе со все очевидностью говорят об окончательном возвращении России в статус ключевого глобального игрока. Средняя Азия и Казахстан объективно являются сферами национальных интересов России. Естественно, Ее активность принимает те формы, обретает ту интенсивность, которые этим интересам отвечают. И страны региона уже не могут продолжать вести себя как продавец семечек на базаре. Для какого-то позитивного развития, да и просто для сохранения государственности, каждая страна обязана выработать для себя стратегию поведения по отношению к соседям и к внешним игрокам. Настал, так сказать, момент истины, Грузия, руководство которой этого не поняло, — яркий тому пример. Государственные границы, территориальная целостность — это уже понятия из прошлой системы международных отношений, все прежние принципы ее функционирования — версальские, ялтинско-потсдамские — уходят в прошлое с разделом Югославии, распадом СССР, признанием западными странами независимости Косова и теперь вот с признанием Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. Все это требует осмысления применительно к Средней Азии и Казахстану в том числе. Страны региона должны определиться со своей ориентацией, возможно, просто вернуться к традиционной для них – российской…

— Вы недавно в одном из интервью сказали, что Киргизии давно пора отказаться от «многовекторной» внешней политики. И, по сути, у нее есть только один выбор. Что вы можете сказать по поводу «векторов» других стран региона? Например, Таджикистан в последнее время стал активно разрабатывать «персидское» направление, а Узбекистан продолжает метаться между Россией, США и Евросоюзом…

 — Таджикистан «стал активно разрабатывать «персидское» направление» не в последнее время. Этнокультурная близость таджиков и иранцев еще в период распада СССР обусловила более высокий уровень отношений Ирана с Таджикистаном, нежели с другими государствами региона. Иран уже в период перестройки оказывал повышенное внимание Таджикистану, но оно обуславливалось в первое время стремлением расширить сферу своего политического и специфического идеологического влияния. Но первоначальные претензии иранских политических кругов на доминирование в Таджикистане быстро оказались дезавуированы со стороны России. И были найдены некие формулы взаимодействия: организация межтаджикских переговоров и в итоге мирное урегулирование в Таджикистане в первую очередь есть результат совместной российско-иранской дипломатической активности.

 Кстати, и там уже ООН, ОБСЕ и другие международные институты выполняли функции скорее вспомогательные, установление мира в Таджикистане — не их заслуга.   Кроме того, в таджикско-иранских отношениях не все так гладко, в среде значительной части таджикского общества существует заметное политическое и идеологическое предубеждение в отношении Ирана. Ну, а опыт начала 1990-х годов во многом определил формат российско-иранского взаимодействия в Таджикистане в последующем, предотвратив вероятность возникновения прямой конфронтации интересов двух стран. Стремление двух сторон — российской и иранской — участвовать в гидроэнергетике Таджикистана можно посмотреть на примере Сангтудинских ГЭС, одну из которых заканчивают строить иранцы, а вторую — россияне. Мирно и спокойно.

В таджикско-иранских отношениях важное место занимает идеологический, в малой степени имеющий реальное политическое или иное наполнение, концепт «Арийского единства», подразумевающий интеграцию ираноязычных стран региона и создание в перспективе некой этноориентированной оси Тегеран-Кабул-Душанбе. Но Кабул вообще пока отдыхает — до тех пор, пока там не появится самостоятельного правительства и не прекратится гражданская война, усугубленная сегодня иностранной агрессией. Что касается Ирана, то есть закон геоэкономического «полюса», который гласит: в геоэкономическом пространстве глобальный или региональный полюс означает субъекта, отличающегося от других субъектов превосходством своей экономической мощи над экономическим потенциалом вслед идущего субъекта, как минимум, в два раза или более. То есть, экономический потенциал не является синонимом мощи, — но именно явление мощи порождает явление полюса. К Ирану в контексте его политики в Таджикистане это вполне очевидно не применимо.  «Метания» Узбекистана — это попытка продолжать ту политику, которая существовала до сих пор, когда страны нашего региона, играя на противоречиях между внешними центрами, искали выгоду для себя. Тем же самым сегодня занимается, между прочим, и Казахстан, да и Киргизия с Таджикистаном не оставили попыток продаться всем сразу или по очереди.…

Когда-то Збигнев Бжезинский придумал этот довольно примитивный по сути эвфемизм: «многовекторность»… Это элементарная проституция – куда пойти, кому отдаться.… Но это скоро закончится. В политике Казахстана это становится уже заметно: скажем, вывод казахстанского капитала из Грузии, это ведь не только попытка спасти свои деньги, это же и очень важный политический шаг, которым, кстати, ужасно недовольны в Вашингтоне, но который вполне позитивно, думаю, оценен в Москве…

— Россия, безусловно, заинтересована в том, чтобы все страны региона выбрали именно «российский вектор». На ваш взгляд, достаточно ли усилий Москва предпринимает для этого? И чем может обернуться для центрально-азиатских стран выбор иного направления?

  — Можно выбрать и «американский» вектор, если примеры Афганистана и Ирака считать положительными, и не обращать внимания на то, как США легко «кидают» своих союзников – ту же Турцию в последнее время, например… Можно и «китайский», забыв известную – кажется, казахскую –  пословицу: «кара кытай каптасы, сары орыс акендей болар», «если придет черный китаец, рыжий русский родным отцом покажется».. В XIX веке, обращаясь к России, ее помнили…  Для Москвы Средняя Азия, хоть и важна, но это далеко не единственное направление российской внешней политики. И я не могу утверждать, что оно является одним из приоритетных. Что касается усилий, то активность России в регионе в последние годы весьма высока, говорить о достаточности или недостаточности этих усилий сложно, простое арифметическое сложение их еще не обязательно есть показатель успешности или неуспешности. Интереснее, как мне кажется, посмотреть на готовность той или иной из стран региона к принятию масштабного всестороннего партнерства России (да и не обязательно только России).

Почему, например, не реализуются российские инвестиционные проекты в Киргизии? В августе 2007 года в дни бишкекского саммита ШОС президент России Владимир Путин предлагал киргизской стороне два миллиарда долларов «под конкретные проекты». В сентябре 2008 года на встрече с киргизским премьер-министром глава российского правительства Владимир Путин снова предлагает два миллиарда, и снова «под конкретные проекты»…. Почему в Узбекистане российские инвесторы работают, а в Киргизию не идут? Когда официальные представители России и Киргизии на разных уровнях с гордостью говорят о росте объемов товарооборота, их пафос можно списывать на дипломатию: рост объемов товарооборота в денежном выражении есть результат роста цен за называемый период.… А реальный товарооборот каким был, примерно таким же и остался.…  В дни официального визита президента России Дмитрия Медведева и саммита СНГ в Бишкеке на двустороннем уровне между Россией и Киргизией подписано более двух десятков документов, но все это – меморандумы о сотрудничестве, протоколы о намерениях… Абсолютно, абсолютно ничего конкретного. Инвестиционная пассивность обуславливается не только действиями того, кто хочет деньги дать, но и теми условиями, которые предлагаются стороной, желающей эти деньги получить.… Не получилось у российского «РУСАЛа» работать в гидроэнергетике в Таджикистане, так он нашел применение своим миллиардам в Южной Африке, в Южной Америке.… Стало от этого лучше Таджикистану? Сомневаюсь, если уже которую зиму несчастное население живет без электричества…  Выбор направления, приоритетного для своей внешней политики, — дело того, кто выбирает. К сожалению, выбирает не население, «народ безмолвствует», увы… А дальнейшее зависит от политического руководства каждой страны – его компетентности, наличия у него политической воли, порядочности в конце концов…

— На данном этапе, какая из составляющих системы безопасности Центральной Азии наиболее важна — военная, экономическая, политическая? Можете ли вы дать оценку каждой из них?

— Сфера безопасности складывается из многих компонентов, действующих в комплексе, нельзя сказать: давайте, в этом году позанимаемся военными вопросами, а в будущем займемся экономическими.… Скажем, ситуация, складывающаяся в Афганистане, все больше обуславливает важность военного компонента. Необходимо, я считаю, кардинально менять характер контроля границы стран региона с Афганистаном, создавать действенный «пояс безопасности». Таджикистан самостоятельно с охраной границы однозначно не справляется, количество транспортируемых через таджикско-афганскую границу наркотиков растет просто стремительно — должен кто-то нести за это ответственность?.. Я абсолютно уверен, что на участке таджикско-афганской границы контроль должен осуществляться коллективными силами — будь то возвращение российских пограничников, будь то формат ШОС или ОДКБ...  Но это одна сторона проблемы. Есть и другая — без урегулирования в Афганистане любой контроль на границе буде оставаться полумерой, того режима жесткой изоляции от афганского конфликта, который существовал в советское время, уже не получится. Значит, нужно включать региональные механизмы политического урегулирования и содействия экономическому развитию Афганистана. Запад во главе с США на афганском направлении потерпел полное и окончательное фиаско по всем вопросам — военным, политическим, экономическим.…

Для меня сегодняшняя афганская ситуация выглядит следующим образом: правительство Карзая, американский военный контингент и международные силы под эгидой ООН ведут войну против афганской оппозиции. Да, есть там группировки, связанные с международными террористическими кругами, но их ничтожно мало по сравнению с теми силами сопротивления, которые имеют афганское происхождение и свои мотивы для борьбы против иностранной агрессии и марионеточного кабульского режима. Пора уже избавиться от некоторых стереотипов, навязанных американской пропагандой, да и российская, и местная в рней изрядно поучаствовали… Нет такого понятия в массовом выражении – «талибы»… Есть самые разные группировки, воюющие по своим собственным, внутриафганским причинам… С ними нужно находить общий язык и разговаривать. Это нелегко, это не может получиться быстро, но это — единственный путь к миру в Афганистане.