Кавказ, Карабах и Обама

Сегодня.ру, 06.11.08

Антон Кривенюк

Нельзя сказать, что для Южного Кавказа персональный выбор американцев относительно нового президента имеет эпохальное значение. Но и недооценивать изменения, которые могут произойти в американской политике тоже нельзя. Будет очень хорошо, если более прагматичный Барак Обама предпочтет бушевской политике мессианства на Кавказе новую свежую и реалистичную позицию. Последние годы американская политика по отношению к Грузии в большей степени, и к другим странам в меньшей, основывалась на учении о важности распространения «демократических норм» любыми, и в том числе недемократическими путями. Силы, получившие в рамках этой политики статус демократизаторов, смогли в полной мере вкусить массу дивидендов, в том числе и вполне материальных.

Конечно, для Грузии было бы предпочтительнее, если бы следующим американским президентом стал Джон Маккейн, у которого много положительных для Грузии качеств. Он – друг и горячий сторонник грузинского президента. Он верит в то, что его страна несет миру демократию, и он не любит Россию. Полный джентльменский набор для грузинского лоббиста. Однако Маккейн проиграл. Но, судя по комментариям грузинских экспертов, ничего страшного не случилось. Вообще грузинская экспертная среда имеет одну особенность даже в самых невыгодных для своей страны ситуациях находить массу поводов для позитива. Поэтому если завтра кто-либо заявит, что Грузия будет стерта с лица земли, грузинские политики скажут, что это в интересах Грузии.

Барак Обама в любом случае будет лоббировать интересы Грузии в той или иной мере, но в большей степени по инерции постбушевского периода. В конце концов, поддержка этой страны после августовских событий стала делом не только администрации Джорджа Буша, но и «делом чести» всей политической элиты США. Но сомнительно, чтобы Тбилиси мог рассчитывать на преференции того уровня, который был доступен при прежнем главе Белого Дома.

Пока Соединенные Штаты Америки выбирали себе президента, Россия не упустила шанса взять в свои руки урегулирование конфликта вокруг Нагорного Карабаха. В Подмосковье состоялись переговоры президентов Армении, Азербайджана и России, завершившиеся подписанием Декларации по Нагорному Карабаху. Можно ли ее назвать эпохальной? Скорее всего, да. Впервые с 1994 года армяно-азербайджанская встреча на высшем уровне завершилась подписанием конкретного документа. Если рассматривать процесс урегулирования карабахского конфликта как собственно процесс, то это конечно результат. Если посмотреть в завтра, и подумать, поможет ли это собственно урегулированию, то это лишь просто бумага о намерениях.

Пока не понятно, какую стратегическую цель в организации армяно-азербайджанских переговоров видел президент России Дмитрий Медведев? Если демонстрацию политического влияния России, то результат великолепный. Если же он таит надежду, что Декларация станет предвестником мирного урегулирования, то у него плохие помощники. Иначе они объяснили бы ему, что путь, по которому он пошел, заведомо не ведет ни к какому результату. Самая базовая ошибка – это неучастие в переговорах стороны, от которой в первую очередь зависит урегулирование конфликта, то есть, Степанакерта. Москва идет по тому же ошибочному курсу, которым всегда идет Евросоюз, отдавая предпочтение дипломатическому протоколу в ущерб результату. Армения, конечно, больше выражает интересы Карабаха, чем кто-то другой, но лучшем самого Карабаха их не выражает никто. К тому же неправильно думать, что по всем внешнеполитическим вопросам между Ереваном и Степанакертом существует такое понимание, которые позволяет их считать одной стороной конфликта. Например, это касается вопроса о семи районах Азербайджана, не входивших ранее в состав Нагорно-Карабахской области. В Степанакерте не существует диспута вокруг того, нужно ли их возвращать Азербайджану. Этого там никто не собирается делать. Но если и развивать эту тему, а есть основания думать, что такой вопрос входит в повестку закулисного «протокола», то лучше говорить с самим Карабахом.

Понятно, почему в России взялись активно за урегулирование конфликта. Потому что это как и Южная Осетия – теоретически новая война, потому что это новые лучшие условия для влияния в регионе. Но начиная процесс с соблюдения неадекватных реалиям формальностей, в Кремле и эту попытку сделали фальстартом.

Как видится, один из немногих умных людей, прямо указавших на алогичность ситуации, когда Карабах не участвует в решении собственного будущего, армянский политолог Александр Искендерян. Он заявил, что «если бы Баку реально хотел урегулировать конфликт, то он первым бы потребовал усадить Степанакерт за стол переговоров».

Непонятно, в чём Баку усматривает для себя позитив в последней попытке начать переговорный процесс. Отношения между Москвой и Баку в последнее время действительно имеют некоторое освежение. Но удивляет наивность с которой в Баку ожидают в связи с этим такого беспрецедентного давления на Ереван, которое заставит Армению пойти на серьезные уступки по Карабаху.

Азербайджану вообще мало что светит в Карабахском конфликте на обозримый исторический период. Август этого года существенно снизил надежды Баку на возможность силового сценария. Пока не будет создан реальный механизм урегулирования конфликта, предусматривающий участие всех заинтересованных сторон, бесполезным будет даже теоретически возможный торг вокруг территорий.

Похоже, что в этой ситуации выигрывают все, кроме Азербайджана. России сейчас нужен общекавказский консенсус, естественно с участием Турции и Азербайджана, от которых зависит больше, чем от Армении. Поэтому инициировав даже провальный диалог, она на долгое время будет иметь благорасположение Баку и возможность закрепить свои выгодные позиции, которые появились после войны в Южной Осетии. Армении, лидеры которой хорошо осведомлены о том, что торга землёй не получится, выгодны новые отношения с Турцией, которые укрепят ее экономические позиции. В той же степени эта ситуация выгодна и Карабаху. А вот в чем может это может быть выгодно Баку, который решительно отвергает любые жизнеспособные проекты во имя протокола, остается неясным.